Те, Кто Живут Давно. Сердце Рэдмаунта

Глава 15

Глава 15.

Вторая половина двадцать первого века. Две тысячи шестьдесят *** год. Единое государство, Русско-Китайский Союз…

День солнечный, но не жаркий. На дорогах царил хаос. Многочисленные дачники, оставшиеся без электричества и воды из-за аварий на линии, хлынули пёстрым гудящим потоком обратно в город. Люди надеялись провести хотя бы часть выходных в комфортных условиях. Такси двигалось рывками по трассе. Поверх топа Елена надела ту же зелёную рубашку с длинными рукавами. Она всегда старалась максимально закрыть зажившую кожу рук и ног, чтобы избежать любопытных взглядов.

Елена взяла с собой подтаявшее мороженое в пластиковом стаканчике, холодильник всё равно отключился. Задумавшись, медленно ела. Рэдмаунт не мог отвести взгляда от этого зрелища и отвязаться от мысли, как бы ему хотелось, чтобы она так же ласкала его. Осторожно касалась и крепко обхватывала губами, влажно скользила вверх и вниз, поглаживала языком и откровенно наслаждалась вкусом. Теперь ему становилось трудно дышать, и было необходимо отвлечься на разговор, чтобы не следить исключительно за движением её полных губ, так чувственно поглощающих пломбир.

– Сколько времени у него ушло на то, чтобы научиться владеть собой, освоиться? – не выдержал Тед.

– Тогда он ушёл почти на триста лет. Снова увиделись с ним в Италии. Тогда Флоренцию прибрали к рукам Медичи. Мы с Арманом нашли Марко на Лаго ди Гарлате, это было настоящим потрясением для нас, такая радость! Появилась новая надежда, что где-то ещё есть такие же, как мы, их просто нужно найти.

– Эта идея его захватила?

– Не сразу. Возвращаясь, он был уверен, что останется навсегда. Единственный, – она горько усмехнулась и посмотрела в окно. – Впервые рассорился с Эмером, чуть не покалечил Андретти. Тогда я заставила, вынудила его дать слово, что он не станет никогда применять свою силу ни к смертным, ни к остальным Живущим Давно. Это было нечестно с моей стороны, но он согласился, и мы вдвоём уехали ближе к морю, поселились близ Равенны на несколько лет. Наверное, только тогда он и был счастлив, почти шестьсот лет назад…

– Почему «нечестно»?

– Потому что наши клятвы не пустой звук в воздухе, как у людей. Слово Живущего Давно ко многому обязывает. И мы не можем сами через него преступить. Только если тот, кому дана клятва, согласится вернуть слово обратно. Он не знал, что это свяжет его навеки. Ему потом очень тяжело пришлось. Андрей в вечном разладе с собой. Одна половина его натуры требует, призывает к наслаждению чужой болью, а другая – получает удовольствие от подчинения и покорности. Пока в этом споре никто не победил.

– А потом? – Рэдмаунту казалось, он знает ответ.

– Он не пожелал быть частью круга. И странно обвинять его в этом. Отгородился от всех, не искал встреч. Безусловно, помогал и выручал своих, когда это было необходимо. Но не больше. Я бы даже сказала, что Генрих, каждый век открывающий свой охотничий сезон, более дружен с Теми, Кто Живут Давно, чем Андрей, который не видится с ними из принципа.

– И он не пользуется своей силой?

– Свой дар он не пускает в дело. Но ведь ты его видел. На что способен человек его комплекции? Вот то-то же… Он и без магии опасен.

– Арман Эмер так же силён?

– Он способен на многое, но насилие не в его природе, хоть война его и развлекает.

– На моих глазах он избил Реми!

– А в прошлый раз Де Ла Рю, приревновав, зарезал Эмера в Венеции,– она пожала плечами и с досадой поморщилась. – Тед, ну как можно применять к нам человеческие понятия о добре и зле?!

Её губы постепенно уничтожали по кусочку лакомство с маленькой пластиковой ложки. Рэдмаунт подумал, что никогда больше не сможет есть мороженое, чтоб не вспоминать эту сцену.

– Мне показалось, с Маккинли Колычев прекрасно ладит?

– Пожалуй. Но они не друзья, а, скорее, сработавшиеся спарринг-партнёры. Знаешь, когда спортсмен готовится к соревнованиям, к ответственному поединку, для отработки приёмов ему подбирают бойца, похожего на его будущего соперника. Так и эти, как будто бы каждый имеет возможность подраться с собственной второй сущностью. Тебе бы не хотелось иногда дать в морду другому себе?

– Это ещё смотря которому! – ухмыльнулся детектив.

– Ну вот, ты понимаешь, – кивнула Елена, обернувшись от окна. – Медведь единственный равен ему по силе. Но при этом, ни один из них не может ранить второго. Идеальный бой. Душу отвели, урона никакого! Глупые мужские игры! – закатила она глаза.

– Но тогда почему взаперти Койл, а не медведь?

Тед подумал, как всё-таки хорошо, что водитель закрыт звуконепроницаемой перегородкой, подслушанное в пассажирском салоне наверняка надолго бы вывело его из равновесия.

– Он умнее, поэтому опаснее. Маккинли срывается редко. Даёт волю своей звериной натуре, но, не уходит в запойное смертоубийство. Андрей же был бы рад стереть с земли несколько стран.… И ему это по силам, уж поверь.

– Чем он был занят всё это время?

– Учился, наблюдал, совершенствовался. Он ненавидит, презирает людей, но с выгодой пользуется ими. Исполняя желания, играя на слабостях, получает власть и деньги. Но Андрей не алчен, к сожалению.

– Почему? – не понял Тед.

– Потому что ему давно уже нечего хотеть, у него есть всё, к чему обычно стремится человек, и чего не может достичь, так как ограничен временем жизни. Он скучает, – наконец-то она закончила со своим десертом, облизнулась, Тед вздохнул спокойнее.

– И чтобы развлечься, он стал искать других Живущих Давно?

– Верно, – помолчав, она повернулась к нему и, обвив шею руками, прижалась к его губам.

Это был восхитительный поцелуй, сильный, глубокий, со сладким сливочным вкусом. Рэдмаунта бросило в жар, в голове зашумело. По позвоночнику, ударив вниз, пробежала искристая молния. Завёлся он мгновенно, стал покрывать поцелуями её шею и плечи, прижимая к себе. Он уже гладил крепкие бёдра, пробираясь под юбкой, но она остановила его через минуту.

– Нет. Всё-таки не сейчас и не здесь, Тедди.

Через силу он всё же подчинился, с неохотой откинулся на спинку сидения, тяжело дыша. У него ещё долго дрожали руки, и колотилось сердце.

Они приехали к жилому комплексу у большого зелёного парка. Два тридцатиэтажных корпуса, отделанных яркими цветными панелями, панорамные окна, видовые террасы в верхних квартирах. Своя инфраструктура для жильцов: подземный паркинг, магазины, салоны, большая детская площадка, сквер, два ресторана и пекарня, служба быта. Маленький город в городе.

На въезде у шлагбаума и на стойке консьержа их останавливали, уточняя, к кому они направляются, но пропускали, не получив ответа. Коп понимал, что Елена воздействует на персонал, управляя. «Всё для безопасности себя и остальных!» – вспомнил он.

– Мы ведь есть на записи видеонаблюдения, в подъезде, да и на парковке тоже, – уточнил он, когда они поднимались в зеркальном бесшумном лифте.

– Уже нет, – покачала она головой. – Он же не дурак, такие деньги засветить в приметном чемоданчике!

Двадцать пятый этаж. Елена позвонила в одну из четырёх чёрных одинаковых дверей в светлом холле. Открыла молоденькая брюнетка. Стройная сероглазая девушка, высокая, с прекрасной фигурой, в белой футболке и очень короткой синей юбке. Тед залюбовался на мгновение.

– Вам кого? – удивлённо спросила она.

– Твоего мужа, детка, – с усталой вежливой улыбкой ответила Елена.

– А что вам нужно? Вы по работе? Он никого не ждёт! – девушка вздёрнула хорошенький носик.

– Меня он всегда ждёт, – вздохнула Елена и прошла в квартиру, на ходу скинув сандалии.

Растерявшаяся брюнетка побежала за ней, домашние чёрные туфли на высоких каблуках, украшенные пушистыми помпончиками, шлёпали по пяткам. Детектив двинулся следом.

Хорошо ориентируясь, Елена свернула из коридора налево и открыла дверь в небольшой кабинет: компьютерное эргономичное кресло у стола с двумя большими светящимися мониторами, маленький диван, два шкафа в углу, несколько полок с книгами и документами. У окна с низким подоконником стоял Колычев с планшетом в руках и с кем-то говорил по телефону, серебристая гарнитура на правом ухе. На нём серо-голубая рубашка с закатанными рукавами и чёрные брюки, босые ноги переступают по белому ковру с коротким ворсом.

– Андрюша! Тут вот! Они… Я не знаю!.. – пролепетала, остановившись в дверях девушка.

Он поднял руку, показывая, что слушает разговор и махнул, чтоб не шумели. Елена с удовольствием устроилась в комфортном кресле, утонув в нём.

– Да, я вижу, загрузилось, – его пальцы пробегали по планшету. – Если предоставят согласованный проект и все сметы вовремя, тогда будет возможность получить внебюджетное финансирование подрядных изыскательных работ! Пусть пашут! Всё! – отрезал Колычев разговор, отключил и снял гарнитуру. И повернулся к жене. – Дверь закрой!

– Андрюша, я… – начала она.

– Я сказал «дверь закрой!»! – жёстко повторил он, и девушка исчезла.

– Экий ты злой! – глядя снизу вверх, Елена чуть поворачивалась в кресле. – Эта детка терпит тебя уже четыре года, мог быть и вежливее.

Вместо ответа он опустился на пол у кресла, и бережно коснулся её ног. Несколько минут осторожно растирал и гладил узкие ступни, которые целиком помещались в его ладонях. Елена расслабленно вздохнула. Она внимательно смотрела в разноцветные глаза, и Рэдмаунту стало интересно, могут ли они общаться, или только она слышит мысли Койла.

– «Угол проникновения» – это что за *бучая геометрия? Какую муть ты читал в выходные? – поморщилась она, уголки полных губ насмешливо дрогнули.

Колычев усмехнулся, привычно принимая её беззастенчивое вмешательство в чужую память. Тед смущённо откашлялся.

– Может быть, сначала с делами покончим. Вы после развлекайтесь, как хотите, а я найду, чем заняться в городе? – спросил он, стараясь придать реплике сарказм.

– Нет, – не глянув на него, ответил Андрей.

Тихо поцеловав не слишком изящные лодыжки любимой женщины, он поднялся, и, подойдя к Теду, взял чёрный кейс, раскрыл его на диване.

– Здесь не всё, – нахмурился он, внимательно оглядев содержимое.

Отпер шкаф в углу, в нижнем отсеке там оказался металлический корпус сейфа. Детектив без удивления подумал, что тот наверняка вмурован в стену при строительстве. Койл вздохнул и стал перекладывать бумажные пачки на глубокую полку.

– О’Лири просто мимо проходили, правильно понимаю?

– Не мелочись! – вздохнула она, поворачиваясь в кресле и разглядывая потолок.

А коп соображал, что действительно была масса времени, когда чемодан и близнецы не были в поле зрения, кодовый замок для них не препятствие, а значит, деньги могли легко вытащить. Небольшую часть, чтоб не сразу было заметно.

– Выродки и воры! – негромко фыркнул Андрей.

– Это небольшая плата, согласись. Как-то раз ты был им благодарен. Скажи лучше, зачем тебе понадобился оборотень для этого дела?

– Я не знал, что…

– А я думаю, что ты хотел их подставить. Ждал, что Джеймс выйдет из себя, как тогда в Канаде, и обернётся на этот раз не в лесу, а в центре города, он бы попал под разнос, а Тед просто погиб. Так?

– Не совсем, – он обернулся от сейфа.

– Сколько ещё ты будешь играть чужими жизнями?

– Как и ты моей, – нежно улыбнулся он, смягчая тяжёлый сильный голос и внимательно разглядывая её.

– Всегда можно договориться, это повелось уже давно, и…

– Я не хочу договариваться ни с кем из них!

– Поэтому решил сам для себя найти компанию? Я не хочу, чтобы ты этим занимался дальше!

– Ты злишься потому, что я слишком часто выбирал юных и свежих девушек? – игриво вскинул он брови.

– Нет, от того, как ты избавлялся от них! С невинным любопытством ребёнка, который выбрасывает с балкона хомячков, и ждёт, вдруг какой-нибудь, да полетит! – досадливо взмахнула она рукой.

– Сильный образ, Леночка, спасибо! Смотри, детективу уже плохо.

– Тебя не мучает совесть, Андрей!? – она склонила голову набок.

– Моя совесть давно уже отмучалась и сдохла! – Койл встал, сложив руки на груди.

– Ты же сама говорила, бесполезно применять к вам человеческие понятия о добре и зле! – встрял Тед, и Колычев оглянулся на него с интересом.

В этом момент дверь приоткрылась, и в комнату робко заглянула девушка.

– Андрюша, вы с друзьями ужинать будете?

– Как насчёт ужина, Рэдмаунт? Да, мы сейчас подойдём! Спасибо, Лиза!

Тед отклеился от стены, он шагнул в коридор следом за хозяином дома. Елена шла позади, и на долю секунды удержала его в дверях, легко обняв со спины. В голову тонкими раскалёнными спицами вонзились оглушительные слова: «Он будет много говорить! Не позволяй ему заболтать тебя!». Как будто бы нечаянно включил наушники на максимальной громкости. Детектив споткнулся, но боль отпустила так же резко, как и возникла. Неужели каждый раз обмен мыслями так ощущается?