Те, Кто Живут Давно. Сердце Рэдмаунта

Глава 17

Глава 17.

Начало двадцать первого века. Единое государство. Русско-Китайский Союз…

Конечно же, дело было и в самом доме.… Это место она выбрала, когда часть Катунского заказника уже была передана под охрану, раньше здесь проходили пешие маршруты для туристов.

Впервые Елена оказалась тут с Колычевым почти двадцать лет назад. Это был её отпуск. Вдвоём они тогда шли по тропе вдоль реки, много говорили и спорили. И здесь она остановилась, внезапно почувствовала себя «дома», такое неуловимое и комфортное нечто, цепляющее и наполняющее. Место, где можешь быть собой, где безопасно и хорошо. Живописный вид каменистого берега. Зелёные крепостные стены леса, темнеющие вдалеке седые горы. Вечное, незыблемое и непреходящее. Здесь как будто бы не существовало времени. Удивительно! Ни в одной другой точке мира она не бывала настолько умиротворённой.

Ночь провели в палатке, и утром она спросила, сможет ли он помочь ей построить тут дом. Его методы налаживания связей не всегда были деликатны и законны. Собирая компрометирующую информацию, спекулируя на человеческих слабостях, и быстро ориентируясь в потоках государственных финансов, он дёргал за ниточки министерскую верхушку и кучку высокопоставленных партийных бонз.

– У меня есть хороший архитектор на примете, он сможет подготовить проект, всё, что потребуется! – она сидела на берегу и с наслаждением дышала прохладным прозрачным воздухом.

– Кто?

– Литвин.

– Вроде бы слышал о нём, но не встречал лично. Хорошо, привези документы, я добьюсь разрешения на стройку. Сюда можно дотянуть электричество от туристской базы на перевале.

– Мне понадобится информация о рельефе, геологические сводки…

– Лена, не учи меня! – отмахнулся он.

Елена не первый раз порадовалась, что Андрей не может слышать её мыслей. Вольмер тогда жил под именем Виктор Литвин, и она официально была замужем за ним, но не переменяла фамилии, поэтому Колычев ничего не заподозрил. Тогда, вернувшись в Иркутск, она попросила спроектировать необычный дом для жизни в горах. Генрих счёл это капризом, но просьбу выполнил, подготовив основу для будущего строительства. Елена увезла с собой проект в электронном виде, когда ушла от него.

Она не знала, во что обошлось Андрею это предприятие, но дом получился почти таким, как она хотела. Во всём мире должно быть место без их магии! Тут побывали потом все Те, Кто Живут Давно, принимая её условия. Но поначалу Колычев верил, что это эти прозрачные стены только для них двоих. В большой комнате был выстроен квадратный подиум примерно три на три метра, заваленный одеялами и подушками, просторное лежбище для мирного досуга или прилежной страсти.

– Зачем тебе понадобился этот странный дом? – спрашивал он, легко и нежно целуя любимую женщину между лопаток.

– Место для моего отдыха, покоя, место для любви и тишины, – она перевернулась на спину, погладила его по лицу, печально заглянув в разноцветные глаза. – И твоя тюрьма!

Елена скрывала его, прятала чаще остальных. Эта прозрачная клетка должна была удержать его, обезопасить Живущих Давно и уберечь смертных людей. И дать отдых ей самой.

Он же хотел подчиняться ей, но не так и не в этом. Отказ от своего дара изводил Койла много веков. Но он покорялся, ведь стоит пойти против её воли, и больше они никогда не увидятся. Тогда оставшиеся столетия, что им отмерены, превратятся для него в настоящую каторгу…

Елена не сказала им, что Вольмер нашёл дом на Алтае. Что больше вело его, система спутникового наблюдения, или чутьё Живущего Давно, она не знала. Генрих приходил неделю назад, когда братья спали, но всё же не рискнул устроить очередную резню. Узнал ли он здание, которое сам когда-то придумал? В этом веке он ещё не охотился, но, возможно, позже примется за старое.

Начало лета. Сейчас она хотела ни о чём не беспокоиться, отдохнуть хотя бы немного. Близнецы О’Лири отлично подходили для этого. Во-первых, можно было почти не разговаривать вслух, и это прекрасно. Во-вторых, к Патрику Йен ревновал меньше всего, они не ссорились, и ей замечательно уютно спалось между ними.

Ей вспоминался период, совсем недавно, когда она была с Де Ла Рю, и они вдвоём гостили у Армана Эмера, неравнодушного к ним обоим. Тогда ей удавалось объединять их сознание, чтобы каждый чувствовал за троих, и это было восхитительно! Проделывать то же теперь для близнецов было ещё проще. Они ведь и так настроены друг на друга. Елена занималась любовью с Патриком, а Йен, не прикасаясь, ощущал горячие волны их общего удовольствия.

Питаясь их страстью, она делала их сильнее. Непостижимая гармония этого адюльтера, тройственный союз льда и пламени приносили полный покой и удовлетворение.

Они сделали достаточно запасов, чтобы прожить несколько недель, не возвращаясь в город к цивилизации. Много времени проводили на природе, читали, спорили, предавались блаженному безделью и нежности. Здесь магия элементалей была под контролем, поэтому электричество работало, и вода исправно качалась из скважины.

Утром Елена вышла в столовую, на ней была длинная мягкая тёмно-зелёная ночная сорочка на узких бретелях. Старший О’Лири полноценно чувствовал вкус и запах, пока она рядом, поэтому превосходно готовил, только когда они вместе. Для сегодняшнего завтрака он сделал яркий омлет с начинкой из сыра, грибов и сливочного соуса. Для сервировки и декора на столе в блюдцах были приготовлены нашинкованные кружочками маслины и свежая зелень.

«Выглядит потрясающе, любимый, а пахнет ещё лучше!» – улыбнулась она, приобняв его жёсткую спину.

«Надеялся, позавтракаем вместе?».

«Тебя что-то беспокоило сегодня во сне?» – Йен оглянулся на неё от окна.

«Не знаю, любимый, я ничего не запомнила», – Елена покачала головой. – «Подождите. Отнесу воды в комнату и сейчас вернусь».

Звон разбитой чашки, короткий крик, и звук падения они оба услышали одновременно. Бросились в комнату. Елена не дошла до просторного подиума, заменяющего им кровать. Она лежала, сжавшись в комок и схватившись за голову, тонкие невесомые пряди длинных волос разметались по полу. Чуть отдышавшись после приступа чужого страдания, она смогла сесть на колени, цепляясь за чёрно-фиолетовый сатин постели, из носа текла тёмно-красная густая кровь.

– Кто? – осторожно коснулся её плеча Патрик.

– Андрей, – выдохнула она, прислушиваясь к ощущениям в ожидании нового удара.

– Не может быть! – нахмурился старший О’Лири. – Койла невозможно убить!

– Он и не умер! Его пытают.

Йен опустился на пол рядом с ней, протянул к ней обе руки ладонями вверх, в них из воздуха с тихим потрескиванием соткались пригоршни сухого искрящегося снега. Благодарно глянув, она взяла немного и приложила к окровавленному лицу, говорила, судорожно вздыхая.

–Я знаю, где это, смогу показать. Северо-запад. Найдите брата. Езжайте втроём. Разное время. Разный транспорт. Патрик отправляется первым. Будете на месте к вечеру, если без форс-мажоров, и… Аа!

Речь прервал стон, тело скрутило, она задохнулась от боли. Замерла, переводя дыхание. Медленно выпрямилась, в голове стучало, она снова утёрлась снегом, но только сильнее размазала кровь по подбородку и щеке, на сорочке расплывались пятна. Снова можно дышать. До нового приступа.

– Вытащите его оттуда. Это какая-то военная база. Живых не оставлять, сровняйте всё с землёй, чтоб никаких следов. Пользуйтесь даром в своё удовольствие! Ближайший из наших домов около Выборга, за Ленинградом. Отвезите Андрея. Йен, дождись меня там, я пойму, когда можно приехать. Патрик, вернись в Москву один. Пусть Тревор устроит что-нибудь стихийное, как он любит, это отвлечёт власти. Потом вон из страны. Всё…

Элементаль молча стал быстро одеваться, а его младший брат провёл ледяной ладонью по вспотевшему лбу женщины. Бесконечное количество лет Йен сопровождал её, облегчая страдания, утешая и охраняя. Страстно обожал, не требуя ничего, кроме разрешения быть рядом с нею.

– Госпожа! – черты его лица заострились, он с тревогой заглянул в бездонные глаза.

– Нет, ты не останешься! – отрезала она, тяжело дыша. – Ты должен помочь братьям.

– Ты уверена, что справишься тут одна?

– Чем быстрее вы со всем этим разберётесь, тем скорее мне станет легче! – на полу таяли остатки снега, окрашенного кровью.

***

– И что там теперь?

– Обугленный котлован, товарищ полковник! Всё под землю ушло, как в воронку от снаряда осыпалось! Спецподразделение не могло сразу подойти, дороги заблокировало упавшими деревьями, шторм был. На месте ничего не нашли, ни тел, ни техники! Один пепел.

– Это диверсия?

– Нет информации, товарищ полковник!

– Это либо целая вражеская армия, либо новейшее вооружение!?

– На пульт только успели сообщить о трёх людях без подтверждённого доступа, приближающихся к блокпосту, а дальше…

– Три человека? Это сделали три человека? Что они могли такое там пронести и взорвать?

– Не могу знать, товарищ полковник! Связи долго не было. Чрезвычайная ситуация, штормовое предупреждение поздно дали, по краю области ураган прошёл. Климатическая аномалия. Обрушения, подстанции из строя вышли. Там за мостом грунт просел, шоссе треснуло, до бетонной заливки всё разошлось, так кабели порвало.

– Ишь, как совпало! Удачно, да?!

– Так точно, товарищ полковник! Диверсанты могли знать более точный прогноз. У нас сведений таких не поступало, поэтому и население не смогли вовремя эвакуировать! Я о пострадавших вам докладывал уже…

– Эх! «Государство едино!», сказочки о всеобщем благоденствии! Давай начистоту, что там держали? Химию разрабатывали?

– База пятого уровня секретности, товарищ полковник! Биологическое оружие!

– Что там было?

– Нет информации, товарищ полковник. Режимные протоколы не успели передать, все данные уничтожены на базе вместе с гектаром леса вокруг! Вот. Разрешите…. Эээ… Есть несколько отчётов по проведённым опытам. Лаборатория по регламенту неделю назад получала разрешение на использование препаратов и запрашивала дополнительное оборудование…. И, кхм… Я так понял, что эксперименты проводились на живом объекте. Подопытный был человеком!

– Ты чего городишь, майор?! Дай сюда! Охренеть, сколько их тут! «Объект К. Опыт 4. Задача – забор биоматериала. Автоланцет – неудачно… Объект К. Опыт 15. Зафиксирован уровень артериального давления, сердцебиение в норме, кардиограмма – см. приложенные графики… Объект К. Опыт 23. Задача – забор биоматериала, иглы №0.3, 0.5, 0.8, 1.4 использованы неудачно, не представляется возможным нарушить структуру эпидермиса… Объект К. Опыт 34. Данные алгезиметра. Зафиксированы уровни болевой чувствительности, см. приложенные графики… Объект К. Опыт 49. Для определения болевого порога повышены показатели подаваемого электрического разряда, см. приложенные графики… Объект К. Опыт 52. Хирургическая манипуляция, разводка пилы сточена о кожный покров испытуемого… Объект К. Опыт 78. Реакция на отравляющие вещества отрицательная, воздействие газа, см. дозировку и маркировку в приложенной таблице….

– Воды? Товарищ полковник? – звякнул графин о стакан.

– Да тут спирт пить надо! Мать вашу! Это что такое, майор?

– Не могу знать, товарищ полковник!

– Так! – начальник надул щёки и медленно выдохнул. – Это видел ещё кто-то?

– Никак нет, товарищ полковник! Только вам доклад, согласно инструкции!

– Значит так. Уничтожить! Из всех архивов. Чтоб этой лаборатории ни по одной промокашке по ведомству не числилось! Сконцентрируйте силы на ликвидации последствий чрезвычайной ситуации! Организуйте отряды добровольцев с предприятий области. Понял, майор?! Смотри у меня! Если где-то всплывут эти опыты, всем штабом пойдём лес валить. Это если повезёт ещё!

***

Начало лета, низкое небо нахмурилось, к вечеру наверняка сорвётся мелкий дождь. Елена любила эти места с прозрачными белыми ночами, но в этот раз пришлось посетить Сайменские дачи по не слишком приятному поводу. Дороги в СНТ регулярно чистили, и такси из Выборга довезло до участка на краю леса у озера.

Двухэтажный деревянный приземистый дом, крепко стоящий на каменном фундаменте с конца прошлого века. Немного запущенный участок, плодовые деревья и кустарники в сезон обносили соседи. Сама дача сдавалась в аренду время от времени, так что и сам дом, и баня содержались в приличном виде. Над крышей вился дымок, внутри топят печь, там должно быть тепло и уютно.

Низкие потолки и обшитые деревом стены создавали впечатление тесной избушки. В прихожую к Елене вышел Йен, от его тонкого свитера, надетого на голое тело, пахло свежим пеплом, длинные чёрные волосы стянуты в пучок. Элементаль обнял любимую женщину, с ней всё в порядке, этого достаточно для его счастья.

«Где он?» – беззвучно спросила Елена.

О’Лири коротко кивнул в сторону одной из двух спален внизу. На втором этаже, куда вела узкая и крутая лестница, была ещё одна большая комната, но сейчас она стояла пустая без мебели.

«Не сказал ни слова за всё это время, представляешь?» – услышала она.

«Да, любимый, охотно верю. Пожалуйста, сделай мне чаю? Спасибо, дорогой!».

Йен вышел на кухню, откуда слышалось потрескивание дров в печи.

Андрей сидел на кровати у окна, поднял на неё разноцветные глаза, пустые и несчастные. Елена понимала, что сейчас любое слово может взорваться под ногами как граната, поэтому промолчала. Уселась рядом и обхватила его голову руками, тихонько гладя и целуя тёмные пряди. Колычев бережно прижал к себе любимую.

Последний раз он так страдал больше десяти веков назад, до костра. И теперь никак не мог смириться с тем, что на самом деле не настолько неуязвим, как казалось.

А Елена думала о том, сколько бы он ещё продержался, как долго она бы мучалась? Выдал других Живущих Давно? И какое время они бы смогли сопротивляться, прежде чем всех закрыли в клетках, и стали отрезать от них куски ради научных исследований? Но он всё же не сорвался, не воспользовался своим даром, чтобы защитить себя. Это было одновременно радостно и страшно…

«Я люблю тебя! Я с тобой!» – мелодично зазвучало в его голове, тихо зазвенело, успокаивая и согревая. Только в её объятиях он теперь чувствовал себя защищённым. И почти осязал легкое и невесомое прикосновение к его памяти. Понимал, что она видит людей в штатском, забравших его прямо со службы. Транспортировка в наручниках. Андрей не верил, что всё это с ним происходит, не дал отпора. Она права, он был слишком самоуверен и недостаточно осторожен.

И когда на столе перед ним стали выкладывать его же свидетельства, потребовав объяснений, он впервые в жизни не нашёл, что сказать. Обтрёпанные регистрационные бланки девятнадцатого века ещё не имели фотографий, а вот карточки, начиная с тысяча девятьсот пятнадцатого года, шли уже со снимками и печатями. Одно и то же лицо, одного и того же Андрея Ивановича Колычева странно подлинно выглядело на документах вековой давности. Его стали обвинять в шпионаже, в государственной измене.

Но когда два молодых агента покалечились, попытавшись избить его, специальные люди быстро сообразили, что объект надо передать другому ведомству. Тема клеточных мутаций и сверхъестественных существ была в начале двадцать первого века на большом подъёме, так что всё совпало, как нельзя хуже для Колычева…

Йен неслышно вошёл и поставил на столик большую чашку крепкого чая, заваренного с чабрецом, как ей нравилось, потом хотел выйти, но перед тем, как закрыть дверь, оглянулся:

«– Ты поможешь ему забыть?

– Нет! Может быть, совсем немногое.

– Почему?

– Как ты тогда говорил, помнишь, о Генрихе, это удержит от опрометчивых поступков в будущем! То, что произошло, урок для всех нас, мы не должны забываться! Технологии смертных стремительно догоняют магию! Нам следует быть осторожнее и внимательнее к следам, что мы оставляем.

– Не буду спорить. Мне остаться?

– Нет, не нужно. Думаю, я справлюсь. Эмер через пару дней пришлёт новые документы. Я поеду с Андреем куда-нибудь, ещё не решила. Ему нужен отдых. Да и тебе тоже!».

Так же, не проронив ни звука, Йен наклонился к ней за поцелуем на прощание. Каждый раз, когда Елена прикасалась, ему казалось, что она вот-вот перейдёт границу, которую провела между ними, приняв клятву на крови. Он ждал этого веками. Но тончайшая грань не таяла. И досягаемая, женщина оставалась недоступной. Колычев выждал немного, и когда Йен выходил из комнаты, всё-таки окликнул его.

– О’Лири!

– Койл? – с вежливым вниманием обернулся элементаль.

– Хотел поблагодарить. Тебя. И твоих братьев. Передай им? Спасибо! – сдержанно кивнул Андрей.

И Елена в очередной раз подумала, что только очень сильный мужчина не побоится показать свою слабость, признаться в страхах, не прятать боли, и продолжит свой путь. В этот момент, наверное, она любила его больше, чем когда-либо.

Йен уехал в Выборг через четверть часа. И они остались вдвоём. Колычев не был с любимой очень давно, и теперь страстно навёрстывал время разлуки. За три дня, что пришлось дожидаться бандероли с новыми паспортами, он порядком утомил её, но зато ожил окончательно, его яркие глаза снова колдовски светились.

Елена была рада и тому, что удалось привести его в чувство. И тому, что заполучила в коллекцию больших промахов Живущих Давно ещё одну острую, смоченную ядом шпильку, которой всегда можно будет уколоть собеседника. С ними ведь так сложно, одними поглаживаниями не обойтись, кнут тоже должен быть под рукой….