Те, Кто Живут Давно. Сердце Рэдмаунта

Глава 16

Глава 16.

Вторая половина двадцать первого века. Две тысячи шестьдесят *** год. Единое государство, Русско-Китайский Союз…

Просторная комната метров тридцать по площади, как прикинул коп. Два балкона, три высоких окна. Налево от входа встроенная кухня, прямо гостиная с двумя диванами, угловым и прямым, и журнальный столик между ними. В центре – столовая, круглый стол, четыре стула. Освещение оборудовано в подвесном потолке по зонам.

Кухня и столовая – светло-серая, глянцевая с декоративными вставками цветного стекла, мебель в гостиной – тот же серый глянец плюс тёмно-красный текстиль. Очень чисто и светло, как на фото в журнале. Даже два яблока, якобы выпавших из вазы с фруктами, продуманно повёрнуты в самом декоративном ракурсе. Длинные шторы глубокого бордового оттенка выгодно подчёркивали молочный оттенок стен.

Девушка, которую Колычев назвал Лизой, тщательно сервировала стол, суетилась на кухне. Муж приобнял её худые плечи, пока она стояла у плиты.

– Прости, не хотел грубить!

– Я понимаю, у тебя сложности на работе, – с какой радостью и светящимися глазами она повернулась к нему.

Елена мрачно наблюдала за этой сценой.

– Ревнуешь? – тихо спросил Тед.

В ответ она коротко, отрицательно покачала головой.

Лиза не садилась ужинать, только приносила и уносила, застывая изящной тенью около кухонного гарнитура. На столе сначала появилась закуска – неведомый копу мясной салат с майонезным соусом. Потом суп в красивых глубоких тарелках, и безупречной формы котлеты в блёстках жира с гарниром из золотисто румяных картофельных брусочков. Затем хозяйка аккуратно расставила элегантный чайный сервиз. К душистому крепкому напитку она подала восхитительные сладости – домашние шоколадные конфеты с орехами!

Рэдмаунт поймал себя на мысли, что это же идеальная жена: так любит супруга, привлекательна и так вкусно готовит, о чём ещё мечтать? Елена не притронулась к еде. Уже за основным блюдом Андрей сделал вид, будто бы спохватился, забыл достать сюрприз.

– Да, Леночка, я же для тебя припас! Совсем из головы вылетело! – он прошёл в угол, достал из шкафа небольшую бутылку тёмного стекла, ловко отвернул пробку и налил полбокала чёрно-красного вина. – Твоё любимое, сладкое!

– Ладно, давай! – она выдержала паузу, борясь с искушением, но поддалась соблазну.

Пока мужчины заканчивали ужин, Елена потихоньку тянула вино. Тед складывал в голове пазл.

– Но ведь для начала нужно было выработать систему признаков? Выделить сигналы, их закономерности? – обратился он к хозяину, как будто бы они продолжали прерванный разговор.

– Верно! – с обрадованной готовностью согласился Колычев, взмахнув чайной ложкой. – Потребовалось время, огромная работа. Сначала я считал, что дело в том, как именно они умерли. Но не сходилось. Наши первые смерти были слишком разными: болезнь, убийство, смерть в бою, казнь. Тогда я стал искать общее в исходных данных, наследственность, семья.

– Тоже не совпало? – усмехнулся Тед.

– Да. Мы стартовали довольно разнообразно: у Елены была семья, Реми не успел жениться, я потерял мать незадолго до первой смерти, Марко умер одновременно с женой, Эмер был женат на момент своего последнего крестового похода. Близнецы, Маккинли и Генрих – сироты.

– Ничего общего, – задумался детектив.

Елена встала из-за стола и подошла к окну, сверху открывался замечательный вид на вечерний город, полный огней и движения. Когда этот канал рыли, тут был лес. Москве не хватало воды, строительство было необходимо для снабжения быстро растущего города. Как тут всё изменилось.

Маленький глоток чёрно-красного напитка тягуче перекатывался между нёбом и языком. Чёртов Койл, знает, чем подцепить, и где только достал, эту марку давно не производят. Ей всегда нравилось десертное вино, густое, сладкое, с яркими фруктовыми нотами.

Да, это было большой несправедливостью. Ведь для неё вкус, цвет и запах, все удовольствия жизни не прекращались и не исчезали. Острота восприятия и яркость ощущений не зависели от того, есть ли рядом кто-то из Тех, Кто Живут Давно.

Она обернулась от окна и стала разглядывать жену Колычева. «За что он так с этой симпатичной девочкой? Зачем она ему тут, просто, чтоб взгляд иногда останавливался на чём-то красивом? Она же могла быть счастливой со смертным мужчиной, который обожал бы юную супругу, баловал и подарил бы ей долгожданную настоящую семью. Она могла бы стать матерью….».

Елена требовала, чтобы Те, Кто Живут Давно не выделялись среди людей, они должны были вести обыденную жизнь, работать, иметь семьи. Это удавалось не всем, и с переменным успехом.

И если оборотни бывали верными и нежными мужьями, то ветреники О’Лири не справлялись с подобными ролями. Йен был предан только ей, и не давал себе труда запомнить ни одной из череды женщин, помогающих сбросить напряжение. Тревор тоже легко менял подружек, предпочитая отношения без обязательств, но хотя бы честно никому не обещал вечной любви. Патрик если и состоял в браке, всё же не отказывал себе в развлечениях на стороне. Предательство родной матери оставило в душах близнецов неизлечимый недуг недоверия к женщине и семейному очагу.

Реми Оноре слишком эгоистичен и капризен, придирчиво выбирал партнёров обоих полов, больше внимания уделяя внешности и готовности обожать его одного. Арман Эмер к каждому своему браку относился как к очередному бизнес-проекту, без эмоций и трезво, но всегда был ровно вежлив и обходителен с законными половинами. Генрих чудесным образом время от времени умел быть любящим, внимательным к своим жёнам, трижды усыновлял детей от предыдущего брака женщины, оставался строгим и последовательным в воспитании приёмных детей. Измены его не интересовали, к нему у Елены было меньше всего претензий.

Колычев же расстраивал её своим отношением к смертным. Он, слишком заметный и привлекательный, не мог не притягивать внимание женщин. Заключал брак, оставаясь в лучшем случае холодным, равнодушным к супруге, а в худшем, срывая на ней свою неудовлетворённость искажённой реальностью. Елена знала, ему часто доводилось не рассчитать силу, и свести в могилу жену, но даже это не вызывало в нём никаких чувств, кроме разве что досады из-за новых хлопот.

Андрей тем временем продолжал:

– Да, к сожалению! Кстати, время смерти не имело отношения и к обретению дара. Тройняшкам подчинились стихии примерно через год после костра. Джеймс умирал два раза, прежде чем впервые обернулся. Марко проснулся зверем после первой смерти. К Арману дар пришёл спустя несколько лет. Чужие мысли и память чуть не свели его с ума, но очаровательный Реми помог ему справиться. Совратил при этом, правда, но в остальном очень поддержал, – Колычев со вздохом развёл руками. – Тогда я подумал, что дело в том месте, где мы собрались впервые. Я разыскал. Конечно же, от этого замка ничего не осталось, и реки больше нет. Но я был там. И знаешь, какая-то необычная энергетика там действительно есть, я в прошлом веке пытался измерить. Но, в итоге, пришёл к выводу, что это всего лишь наш собственный след. Представляешь!

– За столько веков ваше присутствие не стёрто?

– Я посчитал именно так. С подобным явлением я склонен связать и ту, прости за выражение, чудесную навигацию, – он усмехнулся. – Которой мы с успехом пользовались до появления спутников, мобильной связи и GPS, и которая до сих пор направляет, чтобы мы надолго не терялись.

– Когда просто чувствуешь, знаешь, и идёшь? – наклонил голову набок Тед.

– Именно!

– Почему ты не уходишь от него, детка? – неожиданно спросила Елена.

Она закрыла окно шторой и вернулась к столу, поставила бокал. Остановилась, опёршись на спинку стула Рэдмаунта, потом положила руки ему на плечи. Лиза не услышала её сначала, она окаменела, слушая разговор мужчин, таращила глаза, пытаясь понять хоть что-то.

– Что?

– Ты согласна быть пустым местом, и терпеть его дурной нрав только потому, что твой муж красив и успешен? Ведь ты даже ничего не имеешь в этом липовом браке?

– Почему это «липовом»? У нас счастливая семья! Вы сами-то замужем?

– Сейчас нет.

– Последний шанс? Хотите запрыгнуть в уходящий поезд? – насмешливо глянула девушка.

– Укатали меня уже эти поезда, детка, аж тошнит!

– Вы вообще ему кто? Вы работаете вместе? – Лиза подозрительно прищурилась, сложив руки на груди.

– Думаю, можно сказать, что я его первая жена. Но расстались мы ещё до твоего рождения, не переживай!

– Андрей! Ты не говорил мне, что был женат раньше! – девушка возмущённо повернулась к Колычеву.

Тот, не обратив на неё ни малейшего внимания, не сводил с Елены разноцветных глаз. Наблюдал за ней со сдержанной улыбкой и ласковым выражением снисходительного любопытства: «Что ты мне тут ещё устроишь, малышка?».

А Лиза вызывающе вздёрнула подбородок и двинула плечиками.

– Вы сами виноваты, что не сохранили семью. Вон, распустили себя, как квашня. Но теперь-то он мой! Смиритесь, все мужчины уходят к женщинам помоложе!

– Да? – безо всякого трагизма удивилась Елена. – А зачем?

– Как это «зачем»? Ему нужна молодая и красивая, статусная жена, с которой не стыдно показаться в обществе, и приятно проводить время. Которая по-настоящему любит и ценит его по достоинству!

С гордостью она нежно посмотрела на мужа. Колычев встал и прошёл к холодильнику, набрал льда в стакан с водой, и встал там же, прислонившись к серебристому шкафу.

– Достоинства!? – с улыбкой вздохнула Елена и облизнулась.

Её руки чуть гладили Теда по плечам и шее. Она чувствовала, как он расслабился, таял от этих прикосновений.

– Да, детка, они весомы. «Но, знаешь, почему «достоинство», а не «недостаток»? Потому что недостаток – это всё остальное, к чему крепится достоинство!», – она указала на Андрея, жестом смерив с головы до ног.

Рэдмаунт, не выдержав, прыснул со смеху. Колычев, польщённо рассмеялся, блеснув ровными белыми зубами.

– Вы просто не любили его по-настоящему, поэтому он вас бросил!

– Нет. Просто мужчина – это не навсегда, и дети – очень ненадолго…

– У вас дети есть? – ахнула Лиза.

– От него – нет. И у тебя не будет…

– С чего это вы решили? Я молодая и здоровая, и…

– Во-первых, он только дважды спал с тобой четыре года назад, и тебе не понравилось, а во-вторых, он бесплоден, и ты ему нужна только как ширма. Ты зря тратишь на него свою молодость и красоту! Послушай опытную женщину, разведись с ним, пока есть возможность! Он не станет тебя удерживать, вот увидишь, – равнодушно глотнула вина Елена.

Девушка задохнулась от негодования.

– Да как вы!.. Андрей, выгони её сейчас же! – взвизгнула она, но он не посмотрел в сторону жены.

– Я рассчитывал на твоё время. Ты останешься? – спросил он Елену.

– Нет, я уеду с Тедом сегодня, вернусь в Нью-Йорк, и...

– Для него я тоже сделал достаточно, не считаешь?

– Что ты сделал? – не поверил ушам Рэдмаунт.

– Не с потолка же твоему другу попалось тогда под руку старое дело об убийстве на юге страны, кто бы ещё вывел тебя на особняк Де Ла Рю, чтобы ты оказался, в итоге, на польской ферме? И чьи деньги поддерживали твоего предшественника? Уилкс должен был не очень сильно задвигать тебя по службе, и при этом дать усовершенствовать твои таланты. Жаль, начал жадничать. Рад, что О’Лири с ним расправился. Видишь, ты пришёл к ней сам, я лишь немного помог…

– Добрая мразота! – скривился Тед.

Он вспомнил выражение одного из тройняшек, они были чертовски правы насчёт Койла. Тот помедлил с ответом, улыбка растаяла.

– Знаешь, как-то раз в начале века я был в Норвегии на конференции, и в холле отеля случайно разговорился с одним норманном. Приятный культурный человек оказался, журналист и литератор. Мы прошли в бар, долго философствовали, я оставил ему визитку, и он потом прислал по электронной почте текст. Его впечатлил наш разговор, он сочинил нечто вроде притчи, кажется, хотел написать сценарий. Вышел потом фильм, или нет, не знаю, это Джеймс любит кино, но история получилась интересная.

Колычев говорил негромко, сопровождал рассказ сдержанными жестами. Обращался он к Рэдмаунту. Но внимательный взгляд колдовских глаз следил за лицом Елены.

– В общих чертах. Представь, попадает человек в некий идеальный город, райское место. Его радушно встречают, он селится в большом красивом доме, получает хорошую должность и высокий оклад в крупной фирме. Быстро сходится и съезжается с понравившейся женщиной. Всё складывается утопически прекрасно, тут почти Эдем. Только вот вокруг всё блёкло-серое, бесцветное, люди как картонки без эмоций, у них не найти ни единого живого отклика, не завязать душевного разговора. В городе нет детей. Еда безвкусна, алкоголь не пьянит, хоть всю зарплату пропей, секс пресный, ничего не приносит радости и удовольствия. Герой скатывается в депрессию, пытается покончить с собой, но, даже бросившись под поезд, снова оказывается жив!

Колычев отошёл от холодильника и встал у стола рядом с Еленой. Она покачивалась на стуле, и спокойно смотрела снизу вверх на давнего возлюбленного. Андрей вздохнул и продолжил:

– Он находит ещё одного такого же депрессующего горожанина, они роют тайный тоннель, ход в другой мир, откуда проникает свет настоящего солнца, слышна музыка, детский смех и вкусный запах домашнего пирога. Их ловят, ведь они нарушили общий порядок. Остальные-то люди в городе счастливы и не хотят ничего менять. Он только мешает им. В наказание тоннель замуровывают, а героя вывозят из города, и бросают в ледяной пустыне среди метели…

Андрей наклонился к Елене, и очень бережно коснулся лица. Женщина опустила ресницы, потом снова подняла глаза.

– Я тот, кто мешает. Кто никогда не уживётся ни с Теми, Кто Живут Давно, ни со смертными! – тихо сказал он. – Живу в бесцветном и пресном раю, и мечтаю о той ледяной пустыне, как об избавлении, которого никогда не получу!

– Ты мог бы… – начала она.

– Нет! – закричал он и ударил по столу, посуда зазвенела, а деревянная столешница треснула. Тед подскочил на месте. – Это я привёл их к тебе! Собрал их вместе для тебя! И эта вечность моя! Ты должна её только мне!

– Андрюша? – испуганно пискнула дрожащая Лиза.

– Моя любовь не делает меня твоей собственностью! – медленно проговорила Елена и отпила вина.

– Ты приходишь, когда хочешь, и забираешь то, что пожелаешь! Ты ни о ком не думаешь, кроме себя! Я хочу жить, а не ждать!

Колычев старался держать себя в руках. Он мельком глянул на Рэдмаунта, указал на него.

– Я дал тебе новую игрушку! Возьми его, и отпусти меня! Дай мне свободу!

– Нет. Ты сильнее и свободнее остальных, – она отвечала негромко и спокойно, чуть качнувшись на стуле. – Я полюбила тебя безобразным, в рубцах от рабского ошейника и кандалов, исполосованным кнутами и цепями. Ты был уродливым, нищим, слабым, но не сломленным, ты страстно желал жизни. Теперь ты красив и силён, у тебя есть всё, но ты не хочешь ничего. Моя ли это проблема? – развела она руками.

Живущий Давно сжал кулаки, тихо зарычав, потом швырнул в стену свой стакан, и звонко разлетевшиеся осколки смешались с кусками льда. Но даже сейчас, выйдя из себя, он был счастлив чувствовать себя живым, наслаждался этим восхитительным адреналином.

Цвета в интерьере квартиры проступили яркими пятнами, еда обрела вкус и чудесный аромат. Это настоящее волшебство! За что же Елена так наказывает его, обделяя этим восторгом?

– Андрюша! – в ужасе выдохнула побледеневшая Лиза.

Елена повернула голову на голос, а потом бросила на него взгляд. «Хватит мучать эту девочку! Оставь, прошу! Ты должен отпустить её!» – услышал он в своей голове звонко дребезжащую просьбу.

Ведьма протянула руку к девушке, та, обмякнув, рухнула на пол в глубоком обмороке. Тед вскочил, чтобы помочь, но Елена удержала его.

– Отнеси её в спальню, – кивнула она.

Андрей со вздохом наклонился поднять бесчувственное невесомое тело. Оказывается, у парфюма жены свежий запах зелёного чая.

– Осторожнее, она ведь совсем ребёнок! И готова боготворить тебя. В отличие от меня.

– Я не запер сейф в кабинете. Пойди, возьми там на второй полке синюю папку, там кое-что интересное для тебя, – чуть обернулся, выходя из зала Колычев, самое время перейти к главному.

Они вернулись в столовую одновременно.

– Там внизу переложены пергаментом две акварели О’Лири! – Елена склонила голову набок.

– Да, – спокойно ответил Андрей.

– Откуда они у тебя?

– А ты угадай с одного раза? Как бы ему ещё удалось так быстро собрать денег, чтоб вступить в дачный кооператив, и так неплохо отстроиться за пару лет?

Он передвинул немного чашки на треснувшем столе, стал наливать чай, повернулся к детективу.

– Знаешь, Рэдмаунт, это мне очень повезло, ведь большая часть рисунков и все её портреты остаются в сейфах Армана Эмера! Даже не представляешь, кому она только не позировала, кого только не вдохновляла! Среди жемчужин этой коллекции мне помнится работа Тициана Вечеллио! Это действительно потрясающая картина! Эмер тогда извёлся в ожидании. Пожилой мастер так долго работал, неспешно прописал иссечённую временем кожу нашей Маленькой Венеры! Даже её шрамы стали произведением искусства!..

– Некоторые из них оставил ты, помнишь, любимый? – негромко проговорила она, не отвлекаясь от папки, которую пролистывала, затем качнула подшивкой документов. – Так, и что ты хочешь этим доказать?

– Только то, что ты и сама давно знаешь и чувствуешь! – прищурился Койл.

– В чём дело? Что там? – заинтересованно вытянул шею Тед.

– Копии выписок из архива, истории болезни. О клинической смерти, – она захлопнула папку.

–Чьей?

– Твоей, Рэдмаунт! – перебил Андрей. – Ты умирал уже три раза!

– Что? Я не… – растерялся коп.

– Но нельзя же каждого, кого врачи вытащили с того света, считать проснувшимся! – дёрнула плечом Елена.

– Нет, но он исключение, ты же знаешь!

– Я ничего не знаю! Сколько можно? – закричала она, бросив бумаги на пол.

– Тед, впервые ты умер в четыре года, тебя госпитализировали с пневмонией, в крайне тяжёлом состоянии. Ты тогда умер на три минуты! Твою мать судили за это! – указал Колычев.

– Она прошла лечение тогда. Но опеки её не лишили, – кивнул Тед.

– Второй раз – четыре с половиной минуты, в тринадцать лет. Сожитель матери избил тебя! Хорошо, что она была относительно трезвой в тот вечер, испугалась и вызвала службу спасения!

– Да. Мудак Хорхе сломал мне три ребра тогда…

– Прибавь сюда ещё пробитое лёгкое и сотрясение мозга! А пару месяцев назад тебя на службе подстрелил какой-то псих! Ты был мёртв почти четыре минуты!

– И это ничего не доказывает, кроме высокого уровня современной медицины, – покачала она головой.

– Доказывает! – рявкнул Колычев, и в окнах задребезжали стёкла. Он заговорил тише. – И ты почувствовала это десять лет назад, тогда ты была не уверена, так поверь сейчас!

– Андрей, что отличает вас от смертных? – она устало вздохнула и скрестила руки на груди. – Вы неуправляемы! – Елена раздражённо повысила голос. – А Тед слушает, он не один из вас, он поддаётся внушению!

– Пока поддаётся.

– Прекрати! – воскликнула она.

– Нет, подожди! Елена! – Тед повернулся к ней, нахмурившись. – Когда это ты что-то внушала мне? Что я сделал по твоему принуждению?

– Я не заставляла тебя! – женщина сжала губы. – Ты сам хотел поцеловать меня в такси, я слышала, я лишь немного подтолкнула.

– А ты не подумала о моих чувствах? Как я живу с этим… с этой зависимостью несколько лет? Не могу строить обычные отношения! Ни с кем не могу спать! – Рэдмаунт встал и нервно прошёлся по комнате. – Ты просто пришла и взяла, поиграла и выбросила! Чем ты тогда лучше Койла, хладнокровно избавляющегося от своих неудачных опытов?

Андрей стоял у него за спиной, и Тед не видел, как дрогнули в довольной улыбке губы мраморной статуи: «Всё идёт не по плану, но складывается даже лучше!»

Елена же разглядывала лицо давнего возлюбленного, всматриваясь в разноцветные глаза, и стараясь вслушаться в шумную мешанину обрывков мыслей.

– Чего ты добиваешься?! Твоя гордыня и самоуверенность уже однажды подвели всех к краю! Кто знает, чем бы всё закончилось, не вытащи мы тебя из той лаборатории! – в кухонных шкафах звонко полопались фасадные вставки из витражного стекла.

– Ты спасала Койла? – обалдел Тед.

– Основную работу проделали элементали, братья неплохо развлеклись…

– Я смотрю, у близнецов по жизни преимущество! – не без сарказма высказался Рэдмаунт. – Они для тебя как кофе три в одном?

– В точку, остряк! – Елена устало опустилась за стол. – Снаружи, внешне они совершенно одинаковы, я бы сказала даже, до последней складки кожи крайней плоти.

Она чуть усмехнулась одним уголком чувственного рта, а Тед смутился. Его до сих пор коробило, насколько же легко женщина говорит о таких вещах!

– Отличие только в цвете волос на головах. А вот характер, темперамент и манера обращения весьма разнятся! Этим и берут! Вечное разнообразие, никакой скуки! И столько силы! Держать их втроём опасно, слишком рискованно. По двое ещё как-то можно сочетать, но они с трудом выносят друг друга долгое время, и разрушают всё вокруг без особых усилий…. Ты же сам видел. Но в тот раз они понадобились все вместе, чтобы его выручить! – она повернулась к Андрею, повысив голос. – Ты забыл об этом? Ты обязан им своей шикарной шкурой!

– Что смертные могли с ним сделать? – подошёл к столу Тед, вдруг вспомнив слова Патрика: «а через тридцать лет приходят специальные люди, чтобы разобрать тебя на запчасти ради будущего великой страны».

– Хотели препарировать, да не успели, к счастью. Даже вены вскрыть не смогли. Да, его нельзя порезать. Но боль-то он чувствовал. И я тоже. Посмотри, Тед! – она протянула руку и коснулась его ладони…