Те, кто убивает

ГЛАВА 21

20 Mарта

Зеб привязал девушку к кровати в номере мотеля и пошел в ванную. Он закрыл дверь, подошел к унитазу и поднял сиденье. Через несколько мгновений он вытащил свой член и яростно молотил кулаком по набухшему органу. Он закрыл глаза и представил, что это губы девушки прикасаются к нему. Яркая картинка заставила его застонать, и через минуту он уже смачивал туалетную воду густыми струйками спермы. Некоторое время он стоял, тяжело дыша, и смотрел на плавающие выделения. Эякулят был похож на нити дешевого жемчуга, плавающие в воде. Он снова застонал, и его охватило чувство невероятного облегчения.

Никогда в своей взрослой жизни он не испытывал такого разочарования, с каким сталкивался в последние несколько дней, даже за годы, проведенные в лечебнице, когда он был так долго заперт в этой маленькой комнате. Это было легко по сравнению с усилиями, которые требовались, чтобы держать руки подальше от девушки.

Он опустил сиденье унитаза, позволив ему захлопнуться, и нажал на спускную ручку. Журчание льющейся воды унесло его сперму. Он подошел к раковине и уставился на свое отражение в зеркале, висевшем над ней. Его длинные волосы исчезли. Девушка подстригла их для него вчера вечером, после того как они сделали ей прическу в стиле "карэ" и покрасили в неестественный ярко-рыжий цвет. Он опасался доверить это дело ей, но Лулу настояла на своем. Ножницы были длинными и острыми, а значит, потенциально очень эффективным оружием. Он почувствовал себя уязвимым — еще одно незнакомое и неприятное переживание. Но у него не было привычки ослушиваться Лулу, и, как обычно, она оказалась права. Девушка не напала на него. И это было трудно понять. Она легко могла нанести ему очень серьезную рану, возможно, даже убить его. Так почему же она этого не сделала?

— Я же говорила тебе, Зеб. Она такая же, как ты. В глубине души она это знает.

В зеркале появилось новое изображение. Лулу материализовалась и стояла в нескольких футах прямо за ним. Он повернулся к ней лицом, скрестил руки на груди и прислонился задницей к краю раковины.

— Да, ты продолжаешь это говорить. Но пока я не видел никаких доказательств.

Лулу улыбнулась.

— Скоро поймешь.

Это была еще одна вещь, с которой ему было трудно смириться. До вчерашнего дня Лулу всегда была бесплотным голосом в его голове. Он знал, что она абсолютно реальна, но в ее существовании никогда не было и намека на физическую составляющую. До тех пор, пока она не появилась из ниоткуда прошлой ночью, после того как девочка заснула. Это его напугало. Зеб никогда ничего по-настоящему не боялся за всю свою взрослую жизнь, но это сделало свое дело. Только что он сидел на краю кровати, курил сигарету и просто размышлял, а потом — пуф! — вот и она.

Лулу была точной копией Эдриенн Барбо^[11], актрисы, которую он помнил по низкобюджетным фильмам, которые смотрел по кабельному телевидению, когда был маленьким. На ней было крошечное голубое бикини и ожерелье из высохших человеческих ушей. Наряд был странным, но именно ее поразительное сходство с актрисой поначалу заставило его подумать, что это галлюцинация. Поэтому, исходя из теории, что никакая галлюцинация не может иметь физической основы, он схватил ее за одну из больших грудей. Она казалась вполне реальной — и приятно податливой — под его ощупывающими пальцами. Последовавшая за этим жгучая пощечина показалась ему такой же реальной.

Она выглядела точно так же, как и прошлой ночью, только теперь на ней было красное бикини, а не синее.

— Ты действительно думаешь, что она хочет убить?

— Она убила Клайда, не так ли?

Лицо Зеба потемнело.

— Да. В целях самообороны. Это не то же самое, что ты говоришь. Я дал ей шанс проявить себя, но она не смогла этого сделать.

Лулу хмыкнула и покачала головой.

— Это потому, что ты выбрал не ту жертву. Найди ей кого-нибудь, кого она хотела бы убить, и она сделает это. Она сделает это, и ей это понравится. Вот увидишь. И тогда у тебя будет новый партнер, лучше тебя.

Зеб нахмурился.

— С Клайдом все было в порядке. Он был моим другом.

— Он был мерзким, отвратительным куском дерьма.

— И что? Большинство людей сказали бы то же самое обо мне.

Лулу рассмеялась.

— И они были бы правы. Ты трахаешься с трупами и ешь человеческую плоть. Ты — само воплощение отвращения, Зеб. Но есть разница. Клайд не был особенным. Ты — особенный. Как и та девушка.

— Это еще одна вещь, которую ты продолжаешь повторять, но я не понимаю. Насколько особенный?

Лулу снова улыбнулась.

— Этого я пока не могу сказать. С некоторыми вещами тебе нужно разобраться самому. Со временем все станет ясно.

— Я очень хочу ее трахнуть.

Улыбка Лулу исчезла.

— Ты не можешь.

— Почему бы и нет?

Она подошла к нему и ткнула пальцем ему в грудь, так что длинный ноготь впился в кожу.

— Заткнись, Зебулон. Эта девушка — особенная. Это все, что тебе нужно знать. Ты не будешь навязываться ей.

— Что, если я просто не смогу ничего с собой поделать?

Лулу протянула руку и обхватила его за горло. С удивительной легкостью она заставила его опуститься на колени и наклонилась к нему вплотную. Ее рука была как железный обруч на его горле, и он с трудом переводил дыхание, пока она говорила.

— Если ты надругаешься над ней, я накажу тебя. А потом я уйду от тебя. Ты никогда больше не увидишь меня и не услышишь моего голоса. Я уйду навсегда, и ты уже никогда не будешь прежним.

Она отпустила его горло.

Зеб подавился и с трудом перевел дыхание. Он поднялся на ноги и сумел выдавить из себя извинения:

— Я… сожалею.

Выражение лица Лулу оставалось мрачным.

— Не так сильно, как ты будешь сожалеть, если ослушаешься меня.

Затем она исчезла, и место, где она была, теперь занимал только воздух. Он подумал о том, что она сказала, и попытался представить себе жизнь без Лулу. Подобная перспектива приводила его в ужас.

Так вот в чем дело. Девушка была под запретом. Постоянно.

Господи! Он очень надеялся, что Лулу говорила правду о ней.

Надеялся, что она стоила всей этой борьбы и боли.

Сумасшедший снова разговаривал сам с собой. Ну, то есть с Лулу. Что означало то же самое, поскольку Лулу явно возникла где-то внутри его испорченного мозга. Она почти привыкла к странным односторонним разговорам, но на этот раз возникла новая проблема. Она слышала разговор обеих сторон. Часть разговора была произнесена его обычным грубоватым голосом, который обычно был единственным, что она могла услышать, а ответы Лулу, по-видимому, звучали только у него в голове. Но теперь она слышала и другую сторону разговора — более высокий, почти писклявый голос. Это говорил Зеб, но он старался, чтобы реплики Лулу звучали так, будто их на самом деле произносит женщина. Услышав это, Джули с трудом подавила приступ смеха. Это было невероятно абсурдно. Но потом он сказал нечто такое, что лишило ситуацию всякого намека на юмор.

Я очень хочу ее трахнуть.

Под этим он подразумевал изнасилование. Трахаться — это то, чем можно заниматься с партнером по согласию. И хотя она вполне могла быть готова к участию во многих извращенных действиях, она точно знала, что никогда не отдалась бы этому жуткому старому некрофилу добровольно. От того, как он смотрел на нее большую часть времени, ее всегда бросало в дрожь. От этих мертвых глаз ей казалось, что по всему телу ползают миллионы невидимых насекомых. Особенно когда он раздевал ее и некоторое время пристально смотрел на нее, как делал это перед тем, как отправиться в ванную. Не требовалось большого воображения, чтобы понять, что он там делал до появления Лулу.

Через несколько минут разговор с Лулу стал еще более странным. Трудно было точно сказать, что там происходило, но у нее сложилось впечатление, что Лулу применяла какое-то физическое наказание. Зеб издал булькающие звуки и произнес несколько придушенных слов, а затем заговорил отчетливо, как Лулу, своим нелепым псевдоженским голосом. Последнее было похоже на Микки Мауса.

Джули ничего не могла с собой поделать — это впечатление заставило ее хихикнуть.

Дверь ванной с грохотом распахнулась, и в комнату, пошатываясь, вошел Зеб. Он подошел к краю кровати и уставился на нее сверху вниз. Он оперся коленом о край кровати и наклонился над ней, чтобы развязать веревки. Он облизал губы и уставился на ее грудь.

— Не могу решить, что я предпочту — съесть их или пососать.

Джули заставила себя не шевелиться. Физическая близость вызывала у нее отвращение, но она боялась, что, отвернувшись, разозлит его.

— Лулу говорит, что тебе нельзя делать ни того, ни другого.

Он нахмурился и закончил развязывать ее.

— Нехорошо подслушивать, сучка.

Джули подобрала с пола свою одежду — джинсовые шорты и майку — и начала одеваться.

— Эм… Очень сожалею об этом, Зеб. Но, знаешь, гребаный туалет всего в десяти футах отсюда. Не хочешь, чтобы я слышал твои разговоры с Лулу? Выйди на улицу.

Она закончила одеваться и схватила пульт от телевизора с прикроватной тумбочки. Пульт был на шнурке, который был прикреплен к прикроватной тумбочке. Что, по ее мнению, было чертовски забавно. Кто, черт возьми, украл пульт дистанционного управления?

Зеб нахмурился.

— Что ты делаешь?

— Сегодня вечером показывают "Сплетницу". Давай посмотрим, дойдет ли эфир в эту дыру, — oна нажала на кнопку включения, телевизор мигнул, и она начала просматривать ограниченный набор каналов. Она взвизгнула. — Ура! Есть. Хочешь посмотреть?

Зеб отвернулся и несколько мгновений тупо смотрел в телевизор. Затем оглянулся на нее через плечо.

— Тебе нравится это дерьмо?

— Да.

Он вздохнул.

— Наверное, я слишком стар для этого. Я не понимаю…

Джули приложила палец к губам и шикнула на него.

— Заткнись! Я пытаюсь слушать. Прибереги это для рекламы.

Она легла на живот, поджала ноги и подперла подбородок руками. Зеб сел на пол. Они посмотрели все шоу целиком. Зеб удивил ее тем, что свел свои комментарии и жалобы к минимуму. Она даже немного повеселилась, отвечая на его вопросы о сериале и его персонажах. На самом деле он ничего не понимал, но изо всех сил пытался уловить ее интерес. Это было похоже на то, как она смотрела сериал с отцом. Эта мысль ненадолго привела ее в уныние во время рекламной паузы, но она отогнала плохие мысли и снова погрузилась в шоу, когда перерыв закончился.

К концу шоу в нее закралась легкая меланхолия. В течение этого часа все казалось почти нормальным. Но теперь все закончилось, и она снова была вынуждена столкнуться со своей новой реальностью, которая оставалась чертовски мрачной. Ее держал в плену мужчина, который в любой момент мог сорваться и убить ее. Она не могла перестать думать о том, что может произойти. Каждый раз, когда она закрывала глаза, она видела его поверх своего обнаженного и неподвижного тела, его лицо, искаженное агонией, когда он проникал в ее мертвую "киску". Она снова подумала об этом, и на этот раз все было еще хуже, ее болезненный разум вел ее по пути, который вызывал у нее отвращение, хотя и возбуждал любопытство. Например, был вопрос о смазке. Мертвые девушки не становятся влажными для своих партнеров после смерти. Очевидно. И термин "партнер" был совершенно неуместен в данном контексте, поскольку это было еще одно слово, подразумевающее согласие, а мертвые люди, конечно, не были способны дать его. Так… чем он пользовался? Своей собственной слюной? Каким-то лосьоном? Или… хм… свежей кровью жертвы?

С таким же успехом можно было бы и спросить его. Она сомневалась, что сможет обидеть парня, который делает подобные вещи, так что к черту все это.

— Чем ты пользуешься в качестве смазки, когда трахаешься с мертвым телом?

Зеб все еще сидел на полу. Он повернулся к ней и оперся локтем об угол кровати.

— Почему ты хочешь знать?

— Просто любопытно.

Он хмыкнул.

— Всем, что под рукой.

— Например?

Он рассказал ей. Подробно. Он использовал множество методов. Некоторые очевидны. Некоторые… нет.

— Ты — просто ненормальный, Зеб.

— Да. Полагаю, что да.

— Ты, блядь, полагаешь? — oна рассмеялась. — Как будто, может быть, какая-то часть тебя считает, что ты — нормальный или, я не знаю, просто неправильно понят?

Он улыбнулся.

— Я так думаю.

Странно было видеть эту улыбку. Она сделала бессмысленной следующую серию саркастических замечаний, которые она бы сделала. Она была искренней. Это была совсем не его обычная ухмылка, а скорее отражение простого веселья. На мгновение она очеловечила монстра. Но потом она вспомнила об убийстве, свидетелем которого стала в лесу. Эта перепуганная женщина, привязанная к дереву, была подвешена, как пойманная им дичь. Ей приходилось постоянно напоминать себе о таких вещах. Его жестокость. Его извращения. Его готовность убивать и причинять невыносимую боль. В такой момент было странно легко упустить это из виду. Ей приходилось быть настороже, как физически, так и эмоционально.

Зеб все еще смотрел на нее с насмешливым выражением на лице вместо уже исчезнувшей улыбки.

— Что делает тебя особенной? Что Лулу в тебе нашла?

— Я не знаю.

Джули села и отодвинулась от него. Она взяла пульт и снова начала переключать каналы.

— Должно же быть что-то еще приличное. Интересно, а на этих зашифрованных каналах нет порно? Знаешь, что мне нравится? Только девушки. Я не лесбиянка или что-то в этом роде, но парни в порнофильмах всегда такие отвратительные. У девушек всегда искусственный загар, сиськи и татуировки, но они все равно выглядят сексуально. Я примерно неделю переживала период желания стать порнозвездой. Это убило бы моих родителей, что было бы главной причиной для этого, понимаешь?

Зеб выбил пульт у нее из рук.

— Хватит этого дерьма.

Джули отпрянула от него, напрягшись всем телом в ожидании долгожданного нападения, которое, как она была уверена, было неминуемым.

— Какого хрена, Зеб?

Он снова улыбнулся, но на этот раз в его улыбке была явная ухмылка.

— Тебе давно пора проявить себя, сучка. Хватит валять дурака. Ты убьешь человека еще до конца вечера. И если ты этого не сделаешь — тебе конец, девочка. Даже Лулу не…

— Ладно, я поняла. Господи, — oна закатила глаза. — Тебе не обязательно продолжать в том же духе. Я должнa убить одного чувака. Отлично. Давай сделаем это.

Убежденность, прозвучавшая в ее голосе, удивила Зеба. Он прищурился, глядя на нее, и наморщил лоб. Общее впечатление было такое, словно человек стал свидетелем чего-то совершенно необъяснимого. Возможно, он увидел снежного человека или летающую тарелку. Он почесал затылок, его пальцы плавно скользнули по ставшим намного короче локонам.

— Я… Серьезно?

Она коротко, но выразительно кивнула.

— Да.

И она не шутила. На самом деле она не хотела никого убивать. Но и умирать она тоже не хотела. И другого выхода просто не было. Она больше не могла придумывать никаких отсрочек или неубедительных отговорок.

Время убивать было уже близко.

Так что давай покончим с этим, блядь.

— И как мы это сделаем, Зеб?

Oн проворчал:

— Что ты имеешь в виду? Ты воткнешь нож в этого ублюдка. Или стукни его чем-нибудь тяжелым по голове, — oн широко пожал плечами, отчего мышцы на его широких плечах и шее заиграли. — На самом деле это не имеет значения, главное, чтобы твоя жертва была мертва.

— Я не это имелa в виду. Я имею в виду… — oна обвела рукой вокруг себя. — Мы сделаем это здесь? Или…

— Не здесь.

— Xорошо. Где?

— В каком-нибудь милом и уединенном месте. Лучше всего в лесу.

— Я хочу воспользоваться твоим ножом. Вон тем, большим.

Уголок его рта приподнялся.

— Мне нравится этот нож, — eго ноздри раздулись, и он как-то странно потер грудь. — Хочу посмотреть, как ты воткнешь его в кого-нибудь.

Ох, бля, его заводит эта идея. Чертовски мерзко.

Джули, стараясь скрыть дрожь, скатилась с кровати и вскочила на ноги.

— Так что давай сделаем так, чтобы это произошло. В любом случае, я чертовски устала здесь торчать.

Зеб открыл свою спортивную сумку и достал одну из нескольких рубашек, которые он стащил из гардероба Джона. Он надел ее и схватил ключи со стола. Улыбаясь, он взял Джули за руку и вывел ее из комнаты.

Джули была несколько менее взволнована, чем Зеб.

Но она была настроена решительно.

Сегодня вечером все изменится навсегда. Что бы ни случилось после сегодняшнего вечера, она уже никогда не будет прежней. И не имело бы значения, если бы она в конце концов сбежала от Зеба. Сегодня ночью, — подумала она, — я стану хладнокровной убийцей.

Холодный вечерний ветер коснулся ее лица.

Это было похоже на любовную ласку самого Cатаны, приветствующего нового послушника в своей пастве.