Театр для Волкодлака

Акт 9 Действие 2

Мы с Милиссой остались в гордом одиночестве. Девушка шокировано оглядывала развалины комнаты. Я особого значения всему произошедшему не предавала. Сломанная рука похолодела изнутри и потеряла большую часть чувствительности. Я мысленно порадовалась регенерации. Голой стоять было как-то неудобно, поэтому я принялась шарить в кучах развалившейся мебели в поисках потерянной простыни. В пылу драки я как-то упустила, где с меня сорвала нехитрую одежку ревнивая невеста местного наследничка.

— Ваил, это сделал он? — шепотом, наконец, спросила рыжик.

Я удивленно на нее посмотрела.

— А ты что, ничего не видела?

— Почти ничего…

Я хмыкнула.

— Ну, да это сделал наш с тобой общий знакомый. Только мне непонятно: почему если он такой сильный и могучий, то позволил себя порвать, как Тузик грелку тем волкам в развалинах.

Теперь пришла очередь рыжика недоуменно хмурить бровки.

— Ваил, Город Праха — место, где почти все теряют свои магические силы. Это место проклято.

— А-а… ясненько. Хотя, нет! Как же ты там колдовала, если никто в проклятом месте колдовать не может?

Лиса не ответила.

— Ладно, — махнула я здоровой рукой. — У всех свои секреты. И мне до твоих дела нет.

— Ваил, — после короткой паузы, снова подала голос девушка, — а почему вы не знали… ну… про это же, все знают…

— Ты про Город этот ваш? Так я не все, — я улыбнулась и потянулась к простыне, уголок которой выглядывай из-под трухи, бывшей еще вчера милым диванчиком. — И давай сразу расставим все точки над Ё — у меня большие проблемы с памятью. Я очень многого не помню, поэтому если по глупости или по незнанию ляпну, что-нибудь невпопад, то прости.

Я с силой дернула ткань на себя. Треск полотка — и я хряпнулась на попу, больно ударив копчик. Не успела подняться, как лиса уже была рядом. Милисса ухватила меня за руку и заглянула в глаза.

— Ваил, я читала, что от яда волкодлаки не умирают. Их можно замедлить, можно добиться жара или даже беспамятства, но Калика уберегла своих детей от смерти через яд. Нет волкодлака, которого убьет простое зелье…

— И что? — перебила я, потирая ушибленное место и одновременно пытаясь высвободиться из ее хватки.

Но, лиса держала крепко. Откуда только сила взялась? Раньше она не производила на меня впечатление сильной валькирии. А сейчас смотрит, а в глазах огонь горит.

— Вы не понимаете, ваил! — возмущенно тряхнула она гривой. — Боги милосердные, как я раньше не поняла!

— Ваша Богиня защитила вас от ядов, но не от всех! Черная Смола… Боги… вас отравили Черной Смолой!

— Чем? Да какая разница, Милисса? Со мной уже все хорошо, разве не видишь? Твоими молитвами и очумелыми ручками — я жива и здорова.

— Нет! Черная Смола — редкое зелье. У вас его называют ядом Избранных, Долгим Закатом. Разве не слышали?

Я ничего не слышала о таком яде. Не видела его и в своих путанных снах. Но названия мне не понравились.

— Его готовят больше пятнадцати лет из редких растений, крови волков и людей, и… сгнившей рябины.

— И…? — подтолкнула я, уже смирившись с тем, что лиса вцепилась в руку, как клещ.

— Действие зелья очень короткое. Если не применить его в течении часа после открытия сосуда, то смысла уже не будет… Ваил, клянусь вам, я не знала, что это за яд. Я думала, что вам просто перерезали горло. Я не знала!

В глазах девушки блеснули слезы, а губы задрожали.

— Ты можешь толком объяснить, что случилось?! — взмолилась я.

Рыжик всхлипнула и подняла на меня полные сострадания и печали голубые глаза. В обрамлении мокрых от слез ресниц это смотрелось… В общем, у меня скрутило живот от предвкушения плохих новостей. Я уже видела подобное выражение лица. У медсестры, когда я пришла в себя после реанимации и резонно поинтересовалась: что со мной?

Так что когда лиса начала говорить, я уже, в принципе, знала, что она скажет.

— Черная Смола убивает медленно. Насколько медленно не знает никто. У нас говорят, что это зелье придумали люди в те времена, когда волкодлаки планировали уничтожить большую часть людских королевств. Ни один человек не может соревноваться с чистокровным волком в скорости и силе. К нему невозможно подкрасться, почти невозможно поразить из лука. В прямом бою, только вампиры могут победить чистокровного, да и то не все. Поэтому людские маги и придумали зелье, которым можно было бы смазать наконечники стрел и копий, смазать дротики. Достаточно лишь попасть в волкодлака — и смерть придет к нему сама. Так как в составе Смолы есть кровь волков, то и выявить яд просто невозможно. Волчьи…простите, ваши лекари, просто не находили его в ранах.

Рыжик умолкла и скорбно опустила голову, так словно меня уже похоронили.

— А с чего ты решила, что я…ну, что у меня именно это?

— Жрица, которая учила меня, говорила, что у особенно сильных волкодлаков может пропасть память, но их тела еще будут бороться. Поэтому когда вы сказали, что ничего не помните…

Я облегченно рассмеялась.

— Слава всем Богам! А я уже начала беспокоится. Нет, моя забывчивость не связана с ядом, Лисса, честное слово!

Что-то мне подсказывает, что Калика меня по головке не погладит, если я начну рассказывать о том, что настоящая Ева уже давно мертва, а я, в общем-то, Зоя, и потому не помню ничего, что связанно с жизнью прошлой обитательницы этого тела.

Но, вместо того, чтобы рассмеяться вместе со мной, девушка только крепче сжала мою руку и снова решительно посмотрела мне в глаза.

— Есть еще кое-что, ваил…

Я подавилась мешком — уж слишком серьезным стало лицо Милиссы. С похожим выражением я сообщала матери, что перееду на старую квартиру. Та же непоколебимая решимость.

— Черная Смола — единственный яд, раны после которого не заживают!

— Как так? — не поверила я. — Там, в Городе, было множество трупов волков. Их раны тоже не затягивались. И мои, сколько я тут в бинтах проходила…

— Раны затягиваются лишь у живых, ваил. — очень тихо проговорила девушка. — Если волк, вампир или лиса мертвы, то зачем плоти залечивать себя? Раны могут заживать долго, как было у вас, но… — она выразительно покосилась на шею, — все раны заживают, так или иначе, кроме раны от Черной Смолы. Эта может затянуться, но не зажить!

Я потерла бугристый шрам на шее, и только потом сообразила, что делаю это сломанной рукой. Для проверки потрясла кистью, посжимала и поразжимала пальцы — никакой боли. Рука уже восстановилась полностью.

Перевела удивленный взгляд на Милиссу. Девушка кивнула.

— Видите? Все ваши раны зажили, кроме этой.

Я в полном ауте присела на ближайшую груду хлама и уставилась в пустоту.

Милисса, наконец, отпустила мою руку.

— Я не знала, ваил, правда, клянусь вам, не знала. Я думала, что это просто самая глубокая рана. А сейчас понимаю, что нет… Я никогда раньше не видела действия Черной Смоли. Не знала, как оно выглядит…

— И тут нежданчик ждет меня, у самого огня, — протянула я.

— Что? — удивилась лиса.

— И сколько? Сколько мне осталось?

— Не знаю, — она присела рядом. — Никто не знает.

— А как… в смысле, что будет?

Девушка понялась с минуту. Я ей не мешала. Внутренняя борьба этого ребенка: открывать мне тайны своего вида или нет, была написана у нее на лице крупными буквами. Не удивлюсь, если на самом деле эту отраву придумали не люди, а лисы, чтобы чужими руками расправиться с главными врагами.

— Я многого не знаю, только легенды, сказки…

— Давай, начнем с легенд, — улыбнулась я.

— Вы начнете слабеть, Ева — она произнесла мое имя с легкой запинкой.

Неужели, я стала ей дорога или девочка просто боится остаться здесь, в рассаднике клыкастых, совсем одна?

— Потом, станет слабеть и зрение…

— Пока терпимо, — подбодрила я.

— Потом начнет чернеть кожа на кончиках пальцев. Затем пойдет кровь из носа или ушей.

— Н-да, кавалера я себе вряд ли найду с таким водопадом не из тех мест. А дальше?

— На последней стадии чернеет и сама кровь, Ева. Она становится черной и густой, как смола.

Мы замолчали. Не знаю, о чем думала рыжик, а вот я об иронии, с которой меня упорно сталкивает жизнь. Взвесив все за и против, я расхохоталась.

Милисса смотрела на меня, как на уже тронувшуюся от горя.

— Ладно, ладно, — закивала я, пытаясь подавить смех. — Я тебя услышала, а ты мне все уже сказала. Давай с тобой договоримся так: пока никаких признаков того, что ты права нет. И потому, мы никому и ничего не скажем, хорошо?

Милисса медленно и неуверенно кивнула.

— Не думаю, что нашим милым и гостеприимным хозяевам стоит знать, что со мной что-то не так. Сама понимаешь — я единственное, что стоит между ними и тобой. Так что пусть думают, что я очень страшная и опасная. Договорились?

Снова кивок.

— Вот и ладушки. И кстати, ты не знаешь, можно ли этот процесс как-то замедлить?

Милисса задумалась.

— Ваил, если бы я была дома, то смогла бы посмотреть старые рукописи прошлых жриц, но… — она развила руками.

— За это можешь не переживать! Домой мы тебя доставим в целости и сохранности.

Девушка так обрадовалась этой новости, что мгновенно позабыла весь неприятный разговор. Я постаралась последовать ее примеру, хотя и понимала, что отделаться от всего не получится. Мы двинулись из комнаты в спальню. Там практически не было разрушений, только немного пострадал пол и повелители стекла.

За окном разливался закат. Длинные тени украсили потолок и стены, а комнату залил золотой багрянец угасающего светила. Красиво здесь все-таки место, если не заострять внимание на обстоятельствах, которые нас сюда привели и местных обитателях. Я забралась на подоконник и любовалась темнеющим лесом. Рыжик, окрыленная перспективами, после моего быстрого рассказа об обещании Николаса, выскочила за дверь в поисках кого-то из стражей. У ребенка проснулся голод, что и не удивительно. Каждый сбрасывает стресс по-своему, а его у девочки было слишком много.

А вот мне как раз требовалось время, чтобы подумать. Я, теперь уже, и милостью аж двух существ, чей замысел мне не понятен и не ясен, стала Дочерью Калики. Звучит значительно, только какой прок от моего статуса, если я сижу здесь? Правильно, нуль целых, хрен десятых! Что от меня требуется? Непонятно, да и советчиков что-то не видно на горизонте.

Ясно только дно, пока я торчу здесь — дело стоит, я не в армии, поэтому служба не идет от того, что я просто прохлаждаюсь неизвестно где.

Ясно и то, что мои соплеменники не просто так меня не ищут, или ищут, не там, где я. Что-то совсем не так в волкодлакском королевстве, раз самой Богине расы приходится искать замену убиенной выбранной дочурке. В голове царил сумбур, вопросов больше чем ответов. Ощущение правильности поступков куда-то улетучилось вместе с приятным и дурманящим ароматом вампира. Героем дня я себя, почему-то тоже не ощущала. Чинно и уверенно в голове держалась только одна мысль — домой я больше не вернусь! Подлая, поганая и страшная мыслишка, что вся моя история закончится именно здесь, на Бале, пусть и пугала, пусть в нее и не хотелось верить, но она была твердой и непоколебимой.

Пусть я и не знаю всего, не знаю, что ждет впереди, но именно сейчас, любуясь закатом и вековыми соснами, я осознала, что у меня не будет возможности все это пережить и забыть, как страшный сон. Мне никто не даст вернуться назад и зажить в теле Зои. Я не увижу родителей, не посмеюсь больше с ребятами из строительных бригад Егора. Не увижу и самого Егора. Я больше не обниму перед сном старую плюшевую собачку Рикки, которую мне подарил еще аж в пятом классе мальчик на восьмое марта. Я не помнила имени одноклассника, но помнила его лицо и то, что нравилась ему.

Странно, но именно мысль о плюшевой игрушке и невозможности ее потискать меня добила. Из глаз сначала скатилась одна, предательская слезинка, потом еще одна. Когда я уже была готова разрыдаться, как полагается всем главным героиням не слишком требовательного фэнтези, в дверь постучали. Быстро утерла сопливый нос и спрыгнула с подоконника.

В комнату вошел высокий, поджарый старик, лет семидесяти, по земному летоисчислению. С редкими седыми волосами, собранными в короткий хвост и прямым, аристократичным носом. Таких людей любили изображать на портретах в псевдоисторических лентах. А если бы дело было в кино, то ему дали бы роль верного соратника с большим военным опытом. Мужчина прошел на два шага от двери, пропустил удивленную Милиссу, которая за секунду оказалась радом со мной, и склонился в глубоком поклоне.

— Юным гостьям отведены новые покои, — проговорил он спокойным вкрадчивым голосом. Таким тембром хорошо плачущих детей успокаивать. — Госпоже и ее спутнице будет там намного удобнее.

Я автоматический принюхалась.

— Вы ведь не вампир? — уточнила я.

— Нет, госпожа, человек. Я камердинер этого дома Фарюу Нитони, в данный момент исполняю приказание его высочества. Вамин Николас пожелал, чтобы у вас были покои рядом с его.

— Как интересно, — протянула я, задвигая юную лисицу себе за спину. — Ну раз, сам вамин Николас приказал, то кто мы такие, чтобы спорить? Ведите.

Как только мы вышли из покоев в холл вокруг нас тут же собрались шестеро вампиров в легких пластинчатых доспехах оттенка темной меди.

Фарюу повел нас по широким коридорам. К моему удивлению за все время пути нашему отряду не встретился ни один обитатель поместья. Как вымерли все!

— Простите, Фарюу, — окликнула я мужчину.

— Да, юная госпожа?

— А где все? Я видела дом снаружи, он просто огромный. Неужели вы тут единственный человек?

— Нет, госпожа. Поместье и правда, большое. Но, вамин Николас был в гневе, а когда что-то вынуждает его гневаться… — старый камердинер умолк, не зная, как продолжить фразу.

— Вы что, все тут такие зашуганные? — не поверила я.

Старик посмотрел на меня так, словно впервые видел, к тому же с корзиной котят на голове. Примерно с той же смесью удивления и непонимания.

— Гнев любого из вампиров недопустим, госпожа, а гнев такого, как вамин и подавно. Людям не место там, где ярость вампиров.

Я невольно покосилась на пару стражников идущих по бокам от меня. По тому, как ребята синхронно сглотнули стало ясно, что старик не преувеличивает отношение местных к вампирскому негодованию.

— И потом, Наследник, после нападения на вас распорядился сделать все возможное, чтобы ни вы, ни ваша спутница не встречались с обитателями поместья, без его разрешения.

— Ммм… — только и смогла выдать я.

Мы поднялись по лестнице и снова прошли по коридору.

Остановились около больших двойных дверей. Эти были украшены лепниной и узорами, смотрелось все это великолепие намного эффектнее того, что мне уже доводилось видеть здесь ранее. Камердинер распахнул двери и отстранился, пропуская нас внутрь.

Новые покои оказались намного больше прежних. Пол устлан коврами, много мебели из светлой древесины. Множество столиков, стульев, кресел, шкафов и шкафчиков. В первой комнате из шести оказался большой камин. Во второй и третьей по большой кровати, не такой большой, как у Николаса, но на этих втроем легко можно уместиться. Ванная комната, отделанная мрамором с небольшим бассейном вместо самой ванной, к тому же уже с горячей водой, порадовала несказанно. Четвертой комнатой оказалось столовая, где уже суетилось аж три девушки.

При виде нас они испуганно вжались в стену. Кстати, стены это отдельная тема для описания. Все стены покоев, кроме ванной, были отделаны крошкой какого-то камня цвета морской волны. В тон стенам была обита и мебель, подобраны и покрывала с подушками.

— Вамин распорядился и о вашей одежде, госпожа. — сказал Фарюу, указывая на гору платьев художественно разложенных в последней комнате.

Нам с Милиссой оставалось только кивнуть.

— Сколько у нас времени? — поинтересовалась я, выискивая в расшитых шмотках брюки.

Камердинер некоторое время молчал.

— Думаю, не меньше часа, госпожа.

— Отлично! Тогда, прошу всех вон, господа.

Вампиры недоуменно переглянулись. Старик молча двинулся на выход.

— Девушкам нужно привести себя в надлежащий вид. Или вы предполагаете, что все это приказано сделать просто так, а сам вамин не посетит нас?

Оставалось только пожать плечами, наблюдая, как посерели лица стражников, и с какой скоростью ретировались все, кроме нас с лисой.

— А наш знакомец, похоже, тут всех запугал до чертиков, — сказала я, когда двери захлопнулись. — Боюсь даже представить, какие у них наследник с императором, если подчиненные такие.

— Он вампир, ваил. Они все чудовища! — убежденно проговорила Милисса.

— Мы тоже с усами, — улыбнулась я и направилась в ванную.