Темный мир

14

У меня два раза в жизни были случаи, когда я твердо знал, что вот сейчас умру (и это не когда меня ранили – потому что ранил меня уже на базе пьяный прапор случайным выстрелом, а я был настолько уставший, что даже не сразу почувствовал боль). Это очень интересное состояние, и я отчасти понимаю тех, кто пытается проживать его снова и снова. Я – нет, я не хочу никаких повторений и никаких новых откровений, ничего такого… Просто в этот миг (ну, или не миг, время перестает иметь значение) ты вдруг обретаешь какую-то особую свободу, становишься невероятно умным и проницательным, через тебя буквально потоком льется вся информация этого мира, и ты ею владеешь, и при этом ты спокоен, тверд и слегка ироничен. А главное, если ситуация не до конца безнадежна, ты вполне можешь успеть просчитать несколько вариантов своих действий, и, если позволят время, инерция тела, реакция мышц – взять и выкрутиться. Придумать выход удается, мне кажется, всем и всегда – другое дело, что не хватает, как правило, времени. Секунды. Доли секунды. Даже при наличии нужных навыков и рефлексов.

Вот и сейчас – я видел, как тянется за пистолетом Шарапов. Меня он за противника не считает – мелок, в очках, голос дрожит, даже пули жалко, можно походя ботинком в канаву спнуть. Я присяду, наклонюсь вперед и прыгну с места – нас разделяют четыре шага, – правым плечом врежусь в солнечное сплетение, головой – в бицепс, выхвачу пистолет (кобура без крышки, только предохранительный ремешок с кнопкой) и пока мы падаем, постараюсь передернуть затвор, а потом – перекатиться через плечо вперед. Даже если они среагируют сразу, стрелять будут с опозданием, в то место, где меня уже нет, а с линии рассеяния я ухожу. Первый выстрел – он у меня точно будет – в ближайшего автоматчика, а дальше – как пойдет. Возможно, будет и второй.

Я понимал, что у меня в лучшем случае один шанс из тысячи. Но, может быть, кто-то из наших, воспользовавшись коротким замешательством в рядах противника, сумеет убежать…

И тут снова раздался рокот вертолета.

Из-за самых верхушек деревьев вынырнул, описал полукруг и быстро пошел на посадку Ми-2 – белый, с оранжево-синей полосой вдоль фюзеляжа. Он сел буквально в тридцати метрах от нас, и вот из него-то выскочили ребята в правильной эмэркомовской форме с медицинскими сумками через плечо и первым делом выволокли сложенные носилки.

– Следите за щитом, – бросил Шарапов своим и пошел навстречу спасателям. Боюсь, что те, как и мы поначалу, просто не видели оружия…

– Ни слова, ясно? – сказал один из шараповских; голос у него был резкий, лающий.

Все трое держали нас на прицеле, и я мучительно силился понять, как это выглядит со стороны – может быть, дружеской беседой?

Маринка между тем снова очнулась и села. Чернота с ее лица и рук вдруг начала сходить – будто краска стремительно испарялась.

– Щит… – тихо сказала она.

– Здесь, – ответил я.

– Ага… – Она протянула руку и взялась за край. Тут же вздрогнула и закусила губу, будто ее не сильно, но чувствительно ударило током. Но руку не убрала.

Шарапов и настоящие спасатели остановились друг против друга.

– Лейтенант Ларин, инструктор Центра стажировки, – отрекомендовался командир спасателей. – Что тут у вас случилось?

– Антон Шарапов, Министерство недропользования, отдел аналитики и разведки. Пролетали мимо, увидели сигнал. Но, похоже, уже все в порядке, ложная тревога. Просто перепугалась девушка.

– Ну давайте посмотрим.

– Да говорю вам, все в порядке.

– Вызов был, я обязан…

Нет, у меня не было и одного из тысячи. Вообще не было шансов. Я бы умер в том самом просчитанном прыжке еще на лету. Шарапов выхватил пистолет мгновенно и мгновенно же выстрелил – сначала в командира, потом того, который нес медицинскую сумку. Третий спасатель попятился, прикрываясь сложенными носилками…

Все заняло две секунды, вряд ли больше. Ребята и упали-то почти одновременно.

Но, видя это, пилот Ми-2 дал по газам и пошел на взлет.

Вертолет не может взлететь мгновенно, даже самый легкий. Ему нужно время на раскрутку самих турбин и на раскрутку ротора. Так вот, ротор крутился все быстрее, а Шарапов шел к вертолету и стрелял на ходу. У него кончились патроны, он не останавливаясь сменил магазин и продолжал стрелять. И все равно вертолет поднялся в воздух, тут же наклонился вперед и едва не изрубил Шарапова лопастями – тот успел распластаться по земле. Вертолет свечкой взмыл вверх и завис над нами, медленно поворачиваясь на месте…

И тут я понял, что он сейчас упадет. Сюда, прямо на нас. Видимо, пилот был или убит, или ранен.

Кажется, одновременно со мной это понял Сергей Рудольфович.

– Бегом! – сорвавшимся голосом закричал он. – Бегом, бегом!!!

А сам – бросился на ближайшего автоматчика и прижал его к земле. Тот от изумления только отбрыкивался.

Я подхватил Маринку одной рукой и Патрика – другой, Маринка поволокла за собой щит – и мы, почти стелясь над землей, метнулись куда-то к опушке леса, в заросли иван-чая. Над нами ревело раненое железо…

За спиной отрывисто рявкнули короткие очереди, потом кто-то из стрелков сорвался на длинную. Свиста пуль не было слышно, и я понял, что они стреляют по вертолету. А потом все-таки свистнуло над головами…

Я толкнул девчонок в спину и упал сам. Приподнялся, обернулся. Один из стрелков, без берета, стоял на колене и целился правее нас – в Артура и Вику. Но падающий вертолет коснулся земли как раз за его спиной, взметнулась земля, что-то стремительно метнулось по воздуху… стрелка разорвало в клочья, а я еле успел снова вдавиться в землю – над нами с ревом пронеслось тяжелое и крутящееся…

Фюзеляж, лишившийся ротора, вломился в лес, и что-то снова лопнуло внутри машины, лопнуло, как множество перетянутых струн, и вдруг показалось пламя.

– Бегом! – скомандовал я, поднимая Патрика и Маринку, Маринка не желала отпускать щит, но и не могла подхватить, я схватил его, забросил за плечо – и тут две пули одна за одной врезались в щит, в его бронзовую окантовку. Это Шарапов выцеливал меня издалека. А потом я увидел, как над землей мертво подлетел Сергей Рудольфович – и тут же раздалась короткая очередь…

Щит свалился – лопнул ремень. Маринка попыталась сгрести его в охапку, но я схватил ее за руку и поволок подальше, Патрик бежала чуть впереди, краем глаза я видел Артура и Вику, Джора и Валю и не видел Хайяма и Аську, и тот парень с рацией – он тоже куда-то пропал…

Илья. Его звали Илья. И какая-то очень обычная фамилия… вспомню. Раз уж вспомнил имя.

Снова ударили выстрелы, и на нас посыпались ветки и щепа. И тут что-то рвануло в упавшем вертолете. Взрыв был глухой, но пламя и, главное, дым спасли нас – закрыли видимость. Несколько очередей вслепую…

За нами не погнались. По лесу мы ломились как лоси, как кабаны, оставляя просеки, – но погони не было.

Потом, когда дыхание пресеклось, когда меня прожгло от горла до желудка, когда я уже еле переставлял ноги, но все еще подгонял девчонок, на нас вывалился Джор, а несколькими минутами спустя – Хайям. А потом мы сами чуть не наступили на Артура и Вику, которые крест-накрест валялись за поросшим мохом валуном.

И Илья… Он был с Хайямом. Кажется.

Кашин. Илья Кашин. Да.

И вот, сбившись в стадо, мы стали ломиться дальше, без карты, компаса, каких-то ориентиров… бегом, полубегом, шагом… потому что ног уже не было, а какие-то болезненные бескостные и бессильные отростки. И мы ползли по лесу, оставляя влажный след…

– А Рудольфыч? – вдруг спросила Валя.

– Ты что, не догоняешь?! – взвилась Вика. – Или на самом деле дура? Нет его больше, нет, и все!

– Только орать не надо, – очень ровным голосом сказал Джор.

– Кто орет? Ты посмотри! Кто орет?! Что вообще происходит? Кто это был? Нас чуть не убили! А все из-за нее! – Вика ткнула пальцем в Маринку. – Черт тебя понес в это подземелье! Все из-за тебя!

– Вика, замолчи, – сказал Артур.

– С чего вдруг – замолчи?! Все нормально было, пока эта… пока…

– Если ты не заткнешься… – Маринка шагнула вперед.

Я поймал ее за локоть, легонько придержал. Она дернулась, но тут же расслабилась.

– Я не специально туда полезла, – сказала она. – Если помните, я сбежала от вас. От того, что вы делали, и от того, что наговорили. Костя, а…

– На два слова, – позвал я.

Мы отошли чуть-чуть.

– Ты совсем не запыхалась. И не вспотела.

– Сама не понимаю.

– Ты помнишь, что было в подземелье?

– Что-то сумбурное. Пытаюсь вспомнить, но все летит перед глазами… А что там было?

– Мумию помнишь?

Маринка молча покачала головой…

– Пошли к ребятам.

Мы вернулись. Там было плохо. Валя рыдала, ее успокаивали Аська и Джор. Вика сидела насупившись, ни на кого не глядя. Артур изображал бодрость и уверенность, но получалось фальшиво. «Про нас, актеров МХАТа! говорят! что мы-де! – пе-ре-иг-ры-ва-ем! Какая, ха-ха, не побоюсь этого слова! – чушь!!!» В общем, лучше бы он никого не ободрял.

– Как по-твоему, – подошел Хайям, – почему они за нами не погнались?

– Не знаю, – сказал я. – По крайней мере одного у них убило, я видел. Скорее всего, нужно было замести следы…

– Они забрали щит, – сказала Маринка. – Только он их интересовал. Мы – нет.

– О как! – задумался Хайям. – Тогда точно надо сматываться. Подальше и поскорее. Пока их интересы не поменялись.

– Ты помнишь, кто-то упоминал про эмчеэсовские учения? Это ведь где-то поблизости.

– На том берегу озера, – сказал Хайям. – Я сам про них подумал, но на лодке сейчас стремно.

– Это да. Рацию мы, конечно, бросили… Ребята, у кого мобилки с собой – гляньте, может, есть поле?

(Рацию бросить сложно, значит, после того, как мы все встретились, Илья все-таки незаметно отстал и исчез…)

– Откуда тут поле… – проворчал Артур, но выволок из внутреннего кармана неизвестную мне модель с выдвижной антенной. – Шведский, военный, – пояснил он, перехватив мой взгляд. – Зверь-машина. Ну… ну, давай, собачка. Ищи.

С телефоном в руках он медленно повернулся вправо, влево…

– По нулям.

Я вытащил из кармана компас.

– Ребята. Когда мы утром шли – вон в той стороне я слышал машину. Предлагаю сейчас быстро дойти до дороги и там уже решать, что делать дальше.

– Что делать! – воскликнула Патрик. – Милицию надо поднимать! ФСБ! Пограничников! Это же!.. ни в какие рамки…

– Пошли, – сказал я. – Я впереди, Джор замыкает. Стараемся не шуметь. Если махну рукой, мгновенно ложитесь. Ясно?

Так я стал командиром.