Темный мир

32

– Летать?!! – не могла поверить Маринка. – Как это – летать?

– Примерно вот так, – усмехнулась Рагнара, раскинула руки в стороны, чуть согнула левую ногу в колене – и поднялась над землей на полметра. Потом, как бы скользя с воздушной горки, она полетела вперед и вбок, коснулась земли и побежала несколько шагов. – Ты все знаешь, вождь. Покопайся в памяти…

Летать оказалось совсем просто.

– Попробуй сейчас, – сказал Джор.

Из батарейного отсека торчали связанные изолентой аккумуляторы от сотовых. Их клеммы Джор соединил медной проволочкой и подвел питание к мегафону.

Я нажал кнопку и, еще ничего не сказав, понял, что агрегат работает. Какое-то содрогание передалось через ручку.

– Раз, – сказал я, и басом отдалось от стен: «РРРА…»

Я отпустил кнопку и сказал:

– Отлично. Теперь делаем так…

Мы делали так: Артур открывал очередную дверь магнитной карточкой и распахивал ее, а я, не входя внутрь, жутко ревел в микрофон: «Хярту-руока-тавара-ними…» – ну и так далее. И охранники тут же делались тихи и смиренны. Джор связывал их полипропиленовым шнуром, целую бухту которого он нашел в автомастерской, отбирал снаряженные магазины, а автоматы разбирал и детали разбрасывал. Так мы прошли три помещения: уже упомянутую мастерскую, склад с забитыми чем-то стеллажами и совершенно пустую комнату, длинную и узкую, как вагон, – а в четвертом в ответ на мою реплику двое в синих халатах вдруг не только не присели на колено, но вовсе наоборот – прыгнули куда-то на стол, за стол и там попытались затаиться – правда, регулярно выпихивая друг друга в проход. Здесь стояли несколько столов, лабораторные шкафы, химический стол с вытяжкой…

Джор просто подошел к ним, взял за шкирки, легонько стукнул головами и приволок к нам.

Отряд наш мог устрашить кого угодно. Во-первых, мы были чудовищно грязные, растрепанные, оборванные. На одежде многих запеклась кровь. При ярком свете это было особенно хорошо видно. Во-вторых, мы были обвешаны оружием с головы до ног. Автоматы у всех, кроме Артура, заткнутые за пояса магазины, гранаты на ремнях и в карманах. Наконец, мы были разъярены и бесстрашны…

Враг наш оказывался гнусным слабаком, а наше дело было правое. Это сочетание обычно и приводит и к ярости, и к бесстрашию, и заодно ко всякой дряни.

И даже смерть Ульфура не притупила ярости. Наоборот – мы попробовали крови, и кровь та была сладкой.

…Это было как раз в автомастерской – в первом помещении, занятом нашим отрядом. Ульфур, как и еще трое выворотней, замер в позе покорности, и Джор, весь побелев, подскочил к нему и пнул в голову – как по мячу. Наверное, он убил его этим первым ударом, но и все остальные стали пинать и колотить мертвое ватное тело, а потом Артур встал на колени и бил труп по голове рукояткой пистолета, пока удары не стали мягкими, как в подушку… Это тебе за Хайяма, это тебе за Илью!.. Это тебе за нас!..

Мне кажется, я стоял в стороне. А кровь на руках… ну, кровь. Как-то попала…

Итак, Джор приволок двоих, которые явно не были выворотнями, а простыми работягами. И, честное слово, я их спокойно поставил бы к стенке, если бы они вздумали играть в молчанку. Но они, конечно, не молчали.

Через пять минут у нас был план всего сооружения – два подземных этажа, постройки вокруг ангара, два надземных этажа в ангаре…

– А вот этот зал в центре – он что, на все этажи? – уточнил я, хотя и так было видно.

– Это даже не зал, – торопливо сказал один из лаборантов, Митя. – Это такой внутренний дворик, над ним сдвижная крыша. И там наверху что-то вроде телескопа…

– Просто зеркало, – сказал другой, Равиль. – Вогнутое зеркало.

– Зачем?

– Не знаю.

– Я тоже не знаю, – тут же встрял другой. – Этим всем сам хозяин ведает. Ну и пара человек приближенных…

– А сколько вообще народу в комплексе? – спросил я.

– Когда как. Сорок – пятьдесят, бывает и семьдесят. Половина работяг, половина охранников. Где он берет такую жуть…

– А сейчас?

– Не знаем, нам не докладывают… – И тут же получил подзатыльник от Джора. – Да не знаю я, правда! Сидим тут безвылазно…

– И что делаете?

– Магнитные поля замеряем. В основном – Земли, его возмущения. Гематитовой жилы – тут неподалеку проходит. Камня этого дурацкого…

– Что за камень?

– Ну тот, внизу. Черный такой. Он время от времени начинает выдавать всякие коленца – то все к нему магнитится, то наоборот… Аномалия, короче.

– И что сейчас?

– Сейчас магнитится. Все сильнее.

– Где приборы?

– Да вот они…

Приборами были два стареньких ноута. Равиль откинул экран одного – тот тут же засветился, появились два циферблата, похожие на автомобильные спидометры. Обозначения были непонятны, стрелки дергались.

– Так, ребята, – сказал я. – А есть ли у вас тут связь на случай общей тревоги?

– Ну да… – Лаборанты почему-то переглянулись. – Интерком. Можно вызвать кого-то конкретного, можно – послать сообщение для всех.

– И как это делается?

– А вот…

Пульт интеркома – такой серенький обычный офисный телефон, даже с трубкой, только кнопки продолговатые и в один ряд, а внизу такая же кнопка, сдвинута относительно остальных, и подписано: «общий вызов» – прямо-таки тянул к себе, но я почему-то замешкался. Задача получалась слишком простой…

И все равно я сделал это. Нажал кнопку, наклонился и проревел: «Хярту-руока-тавара-ними-херрани-сотури-хи-палвотат – каикки-элаимет!!!» Потом обернулся на своих. Поправил автомат, кивнул: пошли.

– А этих? – спросил Джор, кивнув на лаборантов, которые мгновенно сделались белее мела.

– Свяжи.

Он дал им по башке, чтобы отключились, связал и заткнул рты.

И я повел свой маленький отряд дальше – прямо в зубы дракона.

Ага, и чтобы не возникало вопросов: в универе неплохой тир, и на военке все парни осваивают и обращение с оружием, и стрельбу. Плюс по желанию и девушки – в частности, Патрик. Артур занимался спортивной практической стрельбой из пистолета и до экспедиции дал Вике несколько уроков. Собственно, я когда-то в свой разведвзвод попал, будучи подготовленным не лучше. Да нет, чего там – хуже.

В общем, никогда не держали серьезного оружия в руках только Аська и Валя. Я им наскоро показал, как держать и на что нажимать, поставил обеим переводчик огня на стрельбу одиночными, предупредил, что будет громко, – и велел в случае чего падать и палить просто поверх голов или в потолок, дабы угнетать психику противника.

Волков почувствовал, что происходит что-то не то, едва коснувшись ручки входной двери. Это было как слабый укол током; или где-то провели ножом по стеклу; или…

Тем не менее он вошел, остановился, прислушался – не столько ушами, сколько пухнеме, неразумным кусочком души, который он по многовековой привычке всегда носил перед собой и вокруг себя, пуская на разведку в места, могущие быть опасными. Потеря пухнеме ничем не грозила, через малое время он отрастал снова – как щупальца у осьминога. И сейчас Волков почти сразу понял: да, что-то происходит, да, кто-то сумел перехватить у него плеть подчинения, но не знает, как самому пустить ее в ход…

Значит, ведьмы все-таки пробрались внутрь, подумал Волков. Оказались хитрее. Он улыбнулся. В этой партии, какой бы ход ни сделали ведьмы, мат поставит он. Ну, так сошлось. Будем считать, повезло.

Стараясь ничем себя не выдавать, он по своей лестнице поднялся на второй этаж и через апартаменты прошел в лабораторию. Ему никто не встретился – да в общем-то и не должен был встретиться. В лаборатории, как и положено, дежурил один лаборант. Щит лежал в камере, и истекающие из него ветвящиеся жгуты энергии уже напоминали молнии.

– Почти сто пятьдесят процентов прироста, Александр Петрович, – сказал лаборант. – Правда, скорость прироста снижается, скоро начнется плато…

– Как скоро?

– Двадцать минут. Возможно, полчаса.

– Отлично. Через полчаса и начнем. Как долго продлится плато?

– Точно невозможно сказать, слишком много уникальных переменных… Грубо – от часа до трех. Могут быть локальные подвижки вверх и вниз, но общий тренд горизонтальный. Скорее, ближе к трем часам, чем к часу… нет, все-таки неопределенность очень велика, так что… Тут какое-то странное объявление по интеркому было. Я ничего не понял, но…

– Ничего особенного. Это наши гости развлекаются. Сейчас я пойду с ними поговорю…

В «предбаннике» лаборатории на полу в позе покорности сидели два охранника. Ага, подумал Волков, вот вы что придумали… ну, по-своему остроумно. Простенько, конечно, но остроумно. Пусть пока так и остается.

Осторожно ступая, он спустился на первый этаж.

– Оба-на, – сказал я.

Очередная дверь, по виду совершенно такая же, как все остальные, взяла да и не захотела открываться. Что тут по схеме? А, ну да, «запретная зона». Никому туда хода нет, кроме особ, приближенных к императору.

– Может, взорвем ее на фиг? – предложил Джор.

Я заколебался. Взорвать хотелось – вихрь разрушения только раскручивался во мне, – однако вполне понятная боязнь заниматься незнакомым взрывным делом в довольно тесном и запутанном помещении, из которого в случае чего и выход-то не так просто найти… нет, мы лучше повременим. Нормальные герои всегда идут в обход, часто повторял наш подполковник Калиновский, и мы таки да, шли в обход. Мы храбро прячемся, говорил он же, и мы храбро прятались и сидели в секретах по трое-четверо суток, не замеченные никем, даже местными собаками и мальчишками…

– Не сейчас, – сказал я. – Быстро обойдем, что доступно, а там посмотрим.

И тут дверь открылась сама.