Тёмный прилив. Часть II: Руины

Глава 12

Энакин следил за удаляющимся лендспидером с Миракс, Марой и дядей Люком, пока тот наконец не скрылся за горизонтом. Он терпеть не мог, когда его отодвигали в сторонку, но боролся с чувством обиды. «Когда злишься, ведешь себя как ребенок. А я не хочу, чтобы меня воспринимали как ребенка». Он уже собирался отправиться в рубку и провести очередную проверку бортовых систем, но его внимание привлекло тихое шарканье чьих-то ног, и он резко развернулся.

Чалко застыл на месте, как загнанное животное, попавшее под луч прожектора. Затем он расплылся в подкупающей улыбке, пытаясь замаскировать возникший в первые секунды шок, который он испытал, будучи обнаруженным.

— Я просто хотел выйти. Немного проветриться.

— Учитель велел нам оставаться здесь.

— Он твой учитель, малыш, а не мой. — Чалко оперся массивной лапищей на стенку, теребя пальцами контроллер выдвижного трапа. — Он тебе велел, ты и оставайся.

Энакин сложил руки на груди:

— Предполагалось, что ты тоже останешься здесь.

— Думаешь, что сможешь остановить меня?

— А ты полагаешь, не смогу?

Чалко уперся в юношу взглядом:

— Уверен, что хочешь попытаться?

— Учитель Йода сказал однажды моему учителю, что не должно быть никаких попыток, «либо делай, либо не делай». — Энакин подавил в себе желание при помощи Силы прижать собеседника к переборке. Мара часто ругала его за то, что он постоянно пользуется Силой в тех случаях, когда в этом нет прямой необходимости. Поскольку он легко вернул Чалко в кресло во время полета, то и теперь был уверен, что ему не составит труда удержать компаньона на месте.

«Я знаю, что смогу сделать это, но именно поэтому и не должен так поступать. Надо найти другое решение». Энакин пожал плечами и сменил властную и напряженную позу на более свободную.

— А собственно, как хочешь. Только если ты не вернешься на корабль, когда мы будем взлетать, то застрянешь на этой планете надолго. Корабли тут летают редко, не то что на Корусанте. С заработком тоже негусто. К тому же ворсы недолюбливают чужаков. Работа, связанная с физическим трудом, — лучшее, на что ты можешь рассчитывать. Но решать тебе, так что поступай как знаешь.

Чалко озадаченно уставился на него:

— Ты в самом деле считаешь, что сможешь остановить меня?

— Да нужно ли? Если ты хочешь полоть сорняки или ткать на станке, зачем мне тебя останавливать? — Он припомнил слова, которые говорила ему Мара на Дантуине. — Многие люди считают, что джедаи рождены для того, чтобы прийти к ним и спасти их от собственной глупости. Если бы так было на самом деле, у нас бы не было ни минуты покоя.

— Ты что, держишь меня за кретина?

Энакин не обратил внимание на пронзительные трели двух астромеханических дроидов.

— Если бы ты был кретином, Чалко, мой учитель вряд ли взял бы тебя в эту поездку. Я думаю, ты такой же, как и все прочие. Живешь настоящим, не думаешь о будущем. И это мешает тебе развиваться.

— Ты так считаешь, пацан? — В голосе Чалко звучало негодование, но сам он заметно расслабился и привалился к переборке. Энакин понял, что он бурчит только лишь для проформы.

Юноша пожал плечами:

— Мы не так давно знакомы, чтобы я мог судить строго, но, мне кажется, у тебя та же проблема, что и у некоторых джедаев. Вы слишком сосредоточены на своей репутации, на том, чтобы поддерживать ее в глазах окружающих. Большинство джедаев это сильно раздражает, а вас?

Чалко потер свою небритую челюсть и призадумался.

— Всякое бывает. Конечно, это ужасно выматывает. Люди все время проверяют, испытывают тебя. У тебя есть репутация, а им тоже хочется урвать себе кусочек.

— Да, я знаю. — Энакин развернул кресло второго пилота к себе и присел на краешек. — Вот и мой отец прожил с этим всю жизнь. С джедаями это происходит ежедневно: каждый норовит проверить тебя на вшивость. Некоторые, правда, боятся джедаев и не подходят к ним близко. Другие тоже боятся, но они проявляют назойливость исключительно для того, чтобы доказать себе, что и они не робкого десятка.

Чалко кивнул:

— Твой отец — Хан Соло, так?

— Так.

— Я не столь давно видел его пару раз. Кажется, он был немного расстроен из-за смерти напарника.

Энакин рассеянно кивнул, уже по привычке — на подсознательном уровне — испытывая чувство вины за гибель Чубакки.

— Да, это его сильно надломило.

— Должно быть, они были хорошими друзьями. — Рот Чалко слегка скривился, но улыбка тут же сошла с его лица. — Лично я никогда не имел дел с вуки. А уж про друзей и говорить не стоит, не знаю были ли они у меня вообще.

— Они через многое прошли вместе. Отец не представлял своей жизни без вуки, да и я тоже. Чуи всегда был с нами, а теперь его нет. — Горечь от осознания невосполнимой утраты вновь захлестнула Энакина. Он опять стоял на краю пропасти, которую оставил после своей смерти Чубакка.

Он пытался еще что-то сказать, но не смог. Просто провел рукой по влажным от слез глазам.

— Прости, — буркнул он.

Почувствовав себя неуютно, Чалко переменил позу.

— Послушай, малыш, может, у меня никогда и не было близких друзей, но я тоже понимаю, что такое боль. К тому, что вокруг тебя отирается народ, постепенно привыкаешь. Неважно, в космопорту или за решеткой в соседней камере. И вот просыпаешься ты наутро, а их отпустили условно-досрочно или что-то в таком духе. И ты не знаешь, суждено ли тебе увидеть их снова — их или те кредиты, что они задолжали тебе за карточным столом. В общем, боюсь, мне тяжело объяснить, но...

Энакин кивнул и почувствовал исходящую от собеседника волну облегчения.

— Нет, я понимаю. Стоит тебе кого-то узнать получше, как они уходят, и тебе становится больно. И эта боль неимоверно сильна. А Чуи... Ну, он был особенный. Всегда был с нами, смеялся, шутил, никогда не жаловался, если я залезал к нему на спину, и никогда не ругался, если я мешал ему что-то делать. Он был тверд, как скала, и вот он ушел. Я даже не знаю...

— Но он ведь был не единственной скалой в твоей жизни, малыш. — Чалко кивнул в сторону Собора Ветров. — Ведь у тебя есть дядя, да и мама с папой.

— Ну, ты видел моего папу. Он немного... мм-м... отдалился от нас. — Энакин вздохнул. — У мамы полно дел. Она поддерживает нас, но ее тоже почти все время нет с нами. Дядя Люк — он замечательный, но у него тоже много забот. Мне давно пора свыкнуться с таким положением вещей, это как часть моего взросления.

— Не взрослей чересчур быстро, малой. — Коротышка пожал плечами. — Но конечно, взрослеть надо. Не повзрослеешь — станешь таким, как я. А может быть, быстрое взросление — это не так уж плохо...

— Да, я понял. Главное — взрослеть, неважно, рано или поздно. — Энакин взглянул на контроллер выдвижного трапа. — Ну? Все еще хочешь уйти?

Чалко задумался на миг, потом встряхнул головой:

— Не то чтобы меня сильно пугает тяжелый труд...

— Само собой. Как я мог только помыслить такое.

— Ясное дело. — Коротышка медленно улыбнулся. — С другой стороны, помогать джедаям выслеживать сбежавшего собрата — та еще работенка, как по мне. Куда труднее того, чем я занимался прежде. И знаешь что: это хороший повод наконец взяться за ум и повзрослеть.

* * *

Адмирал Гилад Пеллеон терпеть не мог восседать на большом стуле на помосте перед собранием моффов. Только четверо моффов явились на собрание лично, остальных представляли их голографические изображения. Их дорогостоящие помпезные наряды не шли ни в какое сравнение с их вкладом в общее дело. Все, что он хотел сказать им, можно было передать и в обычном голообращении, но стоило иногда потрафить их самолюбию, дабы сделать вид, что их мнение кого-то волнует.

Мофф Кроваль, представительница планеты Валк-7, вызывающе подняла подбородок. Всеми силами она пыталась показать свою значимость. Валк-7 была небольшой планетой на задворках нынешней Империи и непосредственно граничила с Неизведанными регионами, что ставило ее в наиболее благоприятное положение, в случае вторжения юужань-вонгов в имперское пространство. Она была так далеко от предполагаемой угрозы, что мофф чувствовала себя в безопасности и, как обычно, агитировала Совет на выделение больших средств окраинным планетам.

— Если эта угроза так серьезна, то мы просим вас, адмирал, подготовить флот для обороны наших миров. Если это ловушка, то мы также хотели бы, чтобы имперские корабли не покидали наших границ.

Адмирал свел пальцы вместе:

— Как я уже сказал вам ранее, это не ловушка. Над Новой Республикой нависла вполне реальная угроза. И они на самом деле просят нас о помощи.

Челюсть моффа Фленника затряслась от негодования.

— Так пусть их разобьют! Если бы Империю не уничтожили повстанцы, Император разобрался бы с этими чужаками, даже глазом не моргнув.

Мофф Бастиона Эфин Саррети, несмотря на сравнительно молодой возраст, обладал проницательностью умудренного годами человека.

— Право слово, Фленник, я не понимаю логику ваших рассуждений. Новая Республика победила Императора, теперь на нее давят юужань-вонги. По-моему, логично, что Империя тоже не устояла бы перед их натиском.

Лицо Фленника перекосилось от злобы:

— Саррети, я спрошу вас вот о чем. Зачем нам посылать войска на выручку Республике, если мы и сами так слабы?

Саррети кивнул, как бы соглашаясь с тем, что это предположение имеет смысл.

— Мы должны это сделать, потому что так будет правильно.

Кроваль взорвалась:

— Правильно?! Предоставлять помощь тем, по чьей вине наши миры сейчас прозябают в нищете?! Экономика разрушена! Культура вымирает! Да это же ловушка, и вы в нее попались, как последний простофиля!

Саррети медленно встал. Пеллеон понимал, что любое слово или движение столичного моффа было тщательно продумано. Молодой мофф соединил пальцы рук вместе и устремил взор куда-то вдаль, словно пытался там, вдали, найти поддержку. Когда он заговорил, в его голосе чувствовались сила и уверенность:

— Мудрость моих предков — вот на что я опираюсь, решая серьезные проблемы вроде этой. Ваш опыт бесценен: вы пережили смерть Императора и времена полевых командиров и продолжаете удерживать распадающуюся на кусочки Империю. Мой опыт не идет ни в какое сравнение с вашим, я был ребенком, когда Император пал. Я рос во времена, когда Новая Республика набирала силу. Моей семье пришлось покинуть Центр Империи, когда тот сдался наступающим по всем фронтам повстанцам, и в конечном счете мы прибыли сюда, на Бастион, где я и поступил на службу. Видимо, поскольку моим глазам стала открываться истина уже после того, как Империя пришла в упадок, я смотрю на вещи по-иному. Я не оцениваю ситуацию через призму ненависти к повстанцам, боли от многочисленных утрат, ностальгии по прежним временам. Нет, мне, как и всем вам, тоже не по нраву все, что сотворили с нами республиканцы, но я могу понять их, могу войти в их положение. И давайте не будем забывать, что шесть лет назад мы были в таком состоянии, что, если бы они захотели, они смяли бы нас одним ударом. И именно Империя выступила тогда в роли трусливого провокатора, пытаясь расколоть Республику изнутри, но наш большой собрат не наказал нас за это, а, наоборот, великодушно предложил нам мир. Прямое свидетельство тому — факт, что у нас до сих пор есть военные силы, которые мы можем выделить им в помощь.

Уверенно возвышаясь над моффами, он указал рукой в сторону Пеллеона:

— То, о чем республиканцы попросили адмирала Пеллеона, — это не ловушка и не угроза. Это искренняя просьба. Они действительно видят в нас поддержку и опору. Они попросили, а не потребовали. Они отнеслись к нам как к равным, и если мы проигнорируем и не ответим на их добрые побуждения, то будем полными глупцами, и все придет к тому, что либо Новая Республика нас раздавить, либо юужань-вонги, либо кто-то еще.

Тирада молодого моффа вызвала в общем и целом одобрительные возгласы и кивки большинства членов Совета. Пеллеон доверительно улыбнулся ему, затем встал сам. Он сжал руки в кулаки, упершись ими в бока, и оглядел собравшихся.

— Как всегда, я нахожу все ваши пожелания и советы очень полезными, мои дорогие моффы, но я должен напомнить, что сейчас Империей управляю я. И я собрал вас всех не для того, чтобы выслушивать препирательства и нотации, а чтобы предупредить вас и дать вам пару дельных советов. Как только наши народы узнают, что случилось в Новой Республике и о нашем ответе им, они отреагируют точно также как вы. Потому что они не видят смысла помогать тем, кого считают своими злейшими врагами. Я очень надеюсь, что вы найдете в себе силы, чтобы убедить их в обратном. Я благодарю моффа Саррети за те слова и те идеи, которые он представил собранию, и прошу вас всех активно следовать его примеру.

Голографическое изображение Фленника выгнуло брови:

— Вы отправите наши войска на передовую, независимо «за» мы или «против»?

— Можно подумать, вас это удивляет, мофф Фленник, — ухмыльнулся Пеллеон. — Ваше право — уйти в оппозицию, но вы прекрасно знаете, что большинство моффов на моей стороне. Я хочу объявить, что мобилизую все имеющиеся у нас резервы. Бойцы запаса будут призваны на действительную службу, все наши «спящие» агенты — как в Империи, так и за ее пределами, — будут активированы. Кое-кто из вас наверняка планировал использовать эти ресурсы для того, чтобы однажды вернуть Галактику, но разобраться с угрозой юужань-вонгов гораздо важнее. Нам необходимо собрать все силы.

Пеллеон взглянул на своего помощника, стоявшего в дальнем углу зала.

— Итак, сейчас я сделаю запросы на активацию всех военных подразделений в ваших регионах. Вы не должны препятствовать их перемещениям. В благодарность за сотрудничество я не буду привлекать к операции ваши личные гвардии и дам вам полную свободу действий в вопросах поддержания порядка.

Кроваль вздернула подбородок:

— Вы думаете, что сможете отвлечь нас военными играми, пока вы будете проводить свои операции?

— Называйте это, как вам угодно. Военные игры, так военные игры. — Адмирал помрачнел. — Но учите: если юужань-вонги разобьют Новую Республику, то и нам перед ними не устоять. Используйте имеющееся у вас в запасе время, чтобы как можно надежнее обеспечить безопасность своих планет. Если меня постигнет неудача и вам придется, как вы сказали, поиграть в войну, то я очень надеюсь, что не доживу до того момента, когда придется расхлебывать результаты ваших игрищ. Конец связи, господа.

Голографические изображения моффов померкли. Саррети встал из-за стола и направился к Пеллеону, в то время как три оставшихся моффа собрались в кучку и дружно покинули залу. Молодой Мофф подошел к адмиралу, но не взобрался на помост, а остался внизу.

Саррети добродушно улыбнулся:

— Они вели себя с вами не совсем подобающим вашему статусу образом, а вы даже ухом не повели.

— Если я буду обращать внимание еще и на это, у них может сложиться впечатление, что их шутовство меня и впрямь заботит.

— Да, вы правы. — Молодой мофф в задумчивости заложил руки за спину. — Для меня большая честь предоставить войска Бастиона под ваше командование. Я и сам еще остаюсь в резерве. Если я вам понадоблюсь, думаю, моя администрация справится и без меня.

— Был бы рад вашему обществу, Эфин, но вы мне понадобитесь здесь, чтобы контролировать всех прочих моффов.

— Если только я сам вдруг не взбунтуюсь.

Пеллеон задумчиво кивнул:

— Что ж, если я просчитался настолько, что и вы пойдете против меня, то уж лучше, чтобы вы заняли мое место, чем эти Фленник и Кроваль.

— Уверяю вас, я сделаю все, чтобы этого не допустить.

— Да, я очень на это надеюсь, — вздохнул Пеллеон. — Если юужань-вонги соизволят просто лечь на землю и тихо сдохнуть, то, возможно, воины, вроде меня, наконец смогут уйти на покой и вверить будущее в руки творцов — таких, как вы. По крайней мере, так у нас есть надежда на будущее.