Тёмный прилив. Часть II: Руины

Глава 15

Шедао Шай разглядывал золотистого каамаси сквозь высокое окно своих покоев. Посланник Новой Республики, одетый лишь в короткую набедренную повязку, сгибался под тяжестью огромных феррокритовых блоков, которые ему приходилось перетаскивать с одного конца двора на другой. Его занятие было абсолютно бессмысленным, но Элегос не сдавался и упрямо выполнял приказы Шедао Шая, даже несмотря на жуткую боль в суставах и спине. Еще с утра каамаси был бодрым, держался прямо и уверенно, но к концу дня он весь сгорбился и поник, ему с трудом давался каждый шаг.

Предводитель юужань-вонгов наконец отошел от окна и решил уделить немного внимания своему первому помощнику.

— Да, Дейн Лиан, я слышал тебя. Республиканцы сделали вылазку к нашей планете Сернпидал и смогли обнаружить корабль-матку. Я не вижу в этом ничего, что могло бы хоть как-то нарушить наши планы.

— Господин, прошу вас, обдумайте все еще раз. — Дейн Лиан прятал лицо под маской, что добавляло ему смелости. На Шедао Шай тоже была маска, еще более ужасная, чем на его подчиненном, но вождь юужань-вонгов предпочел бы разговаривать с ним с открытым лицом: может, хоть так удастся заставить его бояться. — Господин, корабль, который мы засекли у Сернпидала, — тот же самый, что неделей раньше прорывался к Гарки. В тот раз попытка его проникновения была пресечена нашей контратакой, но к Сернпидалу он проник беспрепятственно.

— Это потому, что мы его не атаковали. — Шедао Шай поднял левую когтистую лапу и сжал ее в кулак, вдавив острые когти в ладонь. Сухожилия хрустнули, и Дейн Лиан содрогнулся при виде того, что делает его начальник. — Вы уже определили, как этот корабль сумел попасть в самое сердце нашей системы? Ведь есть же какие-нибудь пределы возможностей этих машин?

— Формовщики проанализировали полет корабля и высчитали все параметры его передвижения. В дальнейшем мы сможем обезопасить все точки проникновения.

Шедао Шай разжал кулак и вытер окровавленные пальцы о плечо. Раны на ладони уже затягивались.

— Не проще ли формовщикам изучить эти машины неверных, вместо того чтобы судить об их возможностях, исходя из какой-то отрывочной и, вероятно, недостоверной информации?

Глаза Дейн Лиана повылазили из орбит:

— Мой вождь, если они так сделают, они опорочат свое имя, обесчестят себя! Им всю жизнь придется молиться во искупление своих грехов.

— Так пускай молятся! — рыкнул Шедао Шай и вновь повернулся к окну. — Как так вышло, что те, кто создал «объятия боли» и поддерживает их работу, не в состоянии ими воспользоваться? Почему они сторонятся вещей, которые позволят им очиститься? Они должны быть только рады погрузиться в пороки язычников, ведь благодаря искуплению они станут ближе к богам, и к тому же добудут ценные знания необходимые для победы.

— Господин, если вы прикажете, они будут выполнять вашу волю.

— Ты считаешь, что мне не следует отдавать подобный приказ?

— Мой вождь... — Дейн Лиан попытался смягчить тон. — Мне кажется, ваше тесное общение с этим чужаком... изменило ваше отношение к неверным.

Шедао Шай бросил короткий взгляд через плечо:

— Что ты там лопочешь, Дейн Лиан?

— Господин, повсюду только и говорят о том, сколько времени вы проводите с этим каамаси. Он увидел «объятия боли», вы показали ему «кипящую ласку». Вы проводите с ним все свое время, наблюдаете за ним, разговариваете с ним, рассказываете о нас, открываете ему наши тайны.

— И ты считаешь, что это опасно?

— Если он сбежит, господин.

— Сможет ли он, Лиан? Сможет ли он сбежать отсюда?

— Нет, мой вождь, мы ему не позволим.

Шедао Шай повернулся и в мгновение ока очутился рядом с Дейн Лианом. Он схватил подчиненного за грудки и с силой швырнул о стену, разрушив одну из контрольных панелей.

— Мы ему не позволим? Ты не позволишь? Ты что, полагаешь, что я позволю ему это сделать? Помогу ему сбежать? Что я позволю ему уговорить себя и отпущу на свободу? Ты так считаешь? — Он еще раз схватил Дейн Лиана и еще раз стукнул о стену, после чего отпустил.

Его помощник упал на колени и вжался лицом в пол.

— Нет, мой господин. Вот только мы опасаемся, что богам не понравится то, как вы ведете себя с этим чужаком. Вы можете измениться под его воздействием.

— И ты в самом деле так думаешь?

— Боюсь, господин.

— Так преодолей свой страх, — Шедао Шай повернулся на пятках и сделал шаг по направлению к выходу, но затем развернулся снова, заметив, что Дейн Лиан пытается встать. Со всего размаху ударил ногой ему по подбородку, так что тот отлетел на изрядное расстояние и в третий раз за день ударился об одну и ту же стену. Дейн Лиан скорчился у стены, обсыпанный краской и штукатуркой.

Шедао Шай ткнул в него дрожащим пальцем:

— Не я тебе подчиняюсь, а ты мне. Все, чем я занят, изучая врага, касается только меня. И не твое дело — перечить мне. Не твое дело — выслушивать сплетни, распространяемые моими завистниками. Ты здесь, чтобы прислуживать мне, так чтобы я мог сосредоточиться на более важных делах. Если тебя это не устраивает, я смогу найти для тебя другую работу.

— Нет, мой господин, нет! — Дейн Лиан взметнул вверх руки, то ли защищаясь от очередного грядущего пинка, то ли выпрашивая у Шедао Шай прощения. — Я не хотел оскорбить вас, мой вождь, я только хотел, чтобы вы знали: против вас могут что-то замышлять.

— Если против меня зреет заговор, Лиан, то ты должен был давно расправиться с заговорщиками. — Шедао Шай сложил руки на груди. — Теперь сгинь с глаз моих. Пришли ко мне Элегоса. Я буду ждать его в комнате с аквариумом.

— Да, господин. — Дейн Лиан медленно поднялся, придерживаясь за стенку. — Сию секунду, господин.

Шедао Шай подождал, пока Дейн Лиан не доковыляет до выходной двери.

— И еще...

— Да, мой вождь?

— Сними маску, когда будешь говорить с ним.

— Господин?! — В глазах подчиненного отразился ужас. — Вы не можете...

— Я не могу? — Шедао Шай стал медленно приближаться к дрожащему помощнику. — Я могу. Ты снимешь маску и пришлешь сюда Элегоса, а затем отправишься к «объятиям боли». Если хоть раз до рассвета я увижу, что ты не корчишься от боли, я убью тебя собственными руками.

— Слушаю и повинуюсь, мой господин.

* * *

Отложив в сторону маску, Шедао Шай наблюдал за хищной рыбой, которая проплывала внутри резервуара с водой. Он подолгу изучал рыб, любил смотреть, как они набрасываются друг на друга и разрывают друг друга в клочья, а потом кусочки оторванной плоти начинают тонуть и становятся кормом для других морских созданий. Даже косточки и те не пропадают даром: они оседают на дне и идут в пищу улиткам и прочим крошечным существам. Ничего не расходуется впустую. Боль и страдания идут на пользу всем, как и должно быть.

Он приказал формовщикам, приглядывавшим за аквариумом, перестать кормить рыб людьми или их останками. Конечно, зрелище было забавное — всегда забавно, когда кто-то пытается отрицать главенствующую роль боли, — но Шедао Шай чувствовал неудовлетворенность хищников, которые привыкли самолично добывать пропитание. Он считал, что если кормить их готовой и не оказывающей сопротивления пищей, то это будет выглядеть насмешкой над природой и ее законами, это оскорбит подводных охотников, которым доставляет удовольствие драться за свою еду, а не подбирать падаль.

Шедао Шай улыбнулся во весь рот. Формовщики и жрецы, надзиратели и рабочие — все эти касты юужань-вонгского общества обленились. Воины — вот кто истинные охотники. Именно эта юужань-вонгская каста была наиболее близка к тому, чтобы познать все тайны вселенной. К сожалению, пришлось заметить ему про себя, не все воины достойны такой судьбы. Дейн Лиан страшился ее, и Шедао Шай подозревал, что даже ночь, проведенная в «объятиях боли», не сильно поможет ему прозреть.

Элегос заставил себя выпрямиться, войдя в комнату. Он двигался энергично, стараясь не показывать, какую боль терпит, но Шедао Шай все равно ощущал его страдания. Руки каамаси практически не поднимал; время от времени он непроизвольно хромал и оступался. Что ж, боль терзает его, но он готов ее принять. Он хорошо учится.

Шедао Шай отвернулся от созерцания рыб и кивнул вошедшему:

— Ты хорошо потрудился сегодня, но пока ничего не достиг.

Каамаси выдавил улыбку, но и она далась ему через боль.

— Отнюдь, я осознал довольно многое. Я все больше понимаю, почему вы чтите боль как единственную константу. Мое рациональное мышление противится принятию этой идеи, ведь единственный разумный способ принятия — это каким-то образом абстрагироваться от своей физической оболочки.

— Ты понимаешь, что это глупо. Почему?

Плечи каамаси немного поникли.

— Философы много спорили о том, несет ли наша жизнь в себе материальное начало, или в нашей природе заложено нечто нематериальное — нечто большее, чем просто тело. Последнее пока еще никто не доказал, а потому нам приходится признавать, что мы всего лишь существа из плоти и крови. А раз так, то мы рождаемся в боли и умираем в боли, вся наша жизнь протекает сквозь боль. Отрицая это, можно лишь продемонстрировать слепую веру в недоказуемое. Противиться этой идее будет равносильно самообману.

Шедао Шай задумчиво кивнул:

— Ты понимаешь многие вещи лучше, чем некоторые мои собственные подчиненные. И тем не менее ты не до конца готов принять это за истину.

— Вы рассказывали мне, что верите в богов. Боги, они ведь не имеют материального воплощения. Не противоречит ли их существование вашей религии преклонения перед болью?

— Не более чем способность этих рыб дышать под водой должна предполагать, что и ты сам каким-то образом способен на такое. — Шедао Шай пожал плечами. — Боги — это боги. Они — неотъемлемые аспекты боли и всей вселенной. И мы присоединимся к их братству, если будем верны пониманию реальности.

Элегос поднял голову и заглянул в глаза собеседнику.

— Как я понял, боль позволяет вам развиваться физически?

— Да.

— Тогда, видимо, мне придется еще многое стерпеть, так как я не ощущаю прибавления сил.

— Ты просто устал. Вскоре я дам тебе отдохнуть. — Командующий юужань-вонгов поскреб острыми когтями по транспаристальному аквариуму. — Дейн Лиан донес до меня некоторые известия из наших владений. Похоже, твое предположение, что Республика после провала у Гарки отступит, было неверным. Тот же корабль, что атаковал нас у Гарки, несколько дней спустя был замечен у Сернпидала: он разнюхивал, чем мы там занимаемся.

— Он добился своего?

Шедао Шай удержался от ехидной улыбки: «Да, Элегос знает дипломатические игры назубок. Он не спросил, чем мы заняты на Сернпидале, просто поинтересовался, была ли эта информация рассекречена».

— Вполне возможно. Наши силы не были готовы помешать его проникновению, так что он беспрепятственно изучил всю ситуацию в системе и ретировался. Хотя есть вероятность, что ваши аналитики неверно истолкуют эти сведения.

Каамаси склонил голову набок:

— Но вы не очень-то в это верите?

— Нет. Командир, предпринявший эту вылазку, не так глуп, чтобы совершать подобные ошибки. — Юужань-вонг вздернул подбородок. — Это был тот же самый корабль, что помогал эвакуировать Дубриллион, а потом сражался с нами на Дантуине. Кажется, ты говорил мне, что им командует адмирал-ботан.

— Я только подтвердил то, что уже рассказывали вам пленные, которых вы пытали, — Элегос сжал губы в тонкую линию. — Уверен, если этим кораблем все еще командует адмирал Кре’фей, в следующий раз вы снова обнаружите его там, где ожидаете меньше всего.

— То есть своими предыдущими предположениями ты только дурачил меня?

Каамаси покачал головой:

— Появление адмирала у Сернпидала удивило меня не меньше вашего. Он непредсказуем, и я не смогу вам с точностью указать, какую цель он выберет в следующий раз.

— Ясно. — Шедао Шай и Элегос наконец обменялись улыбками. — Я догадываюсь, что ты не настолько глуп, чтобы думать, будто я не изучал историю ваших народов. Я был прилежным учеником, уж поверь. Я хорошо знаю вас и прекрасно умею играть в военные игры. Я смогу удивить и тебя, Элегос, и вашего адмирала Кре’фея.

Шедао Шай вновь коснулся транспаристальной загородки, когда особенно крупная рыба проплыла мимо.

— Этот адмирал — ботан. Его можно сравнить с тем адмиралом-чиссом, которого ты как-то упоминал? Он тоже изучает искусство и культуру своих противников, чтобы узнать их получше?

— Нет, он не имеет привычек Трауна, но все равно считается опытным и умелым флотоводцем.

Юужань-вонг сощурил глаза.

— Но он же ботан. Его раса широко известна по всей вашей галактике. Они ведь двуличны, эти ботаны. Мало кто доверяет им, много кто терпеть не может. Они ведь уничтожили твой народ, не так ли?

— Да, так и было. Некоторым из них действительно нельзя доверять. Но нельзя судить об адмирале Кре’фее по поступкам других ботанов. Такую ошибку вы не должны допускать.

— А ты хитрец, Элегос. — Юужань-вонг сжал руки вместе. — Теперь мне приходится выбирать: то ли слепо верить твоим словам, то ли предположить, что ты меня обманываешь, и держаться противоположного мнения.

— Если я здесь, чтобы учиться у вас и учить вас, то зачем мне вас обманывать? — Каамаси сложил руки за спиной. — Я честно предупреждаю вас об угрозе, которую таит адмирал.

— Среди нас есть некоторые, в том числе и Дейн Лиан, кто считает, что ты дурно на меня влияешь. Они верят, что время, проведенное в твоем обществе, совратит меня.

— Вполне возможно.

— А изменило ли самого тебя все то время, которое ты провел со мной? — Шедао Шай вглядывался в непроницаемое лицо Элегоса. — Принял ли ты достаточно боли и готов поделиться ею с прочими?

— Причинять кому-то боль? Нет. — Пурпурные глаза Элегоса были полуприкрыты. — Мой народ не приемлет насилие.

— Но ты же убивал раньше?

— Только чтобы спасти других от этого ужаса. — Каамаси покачал головой. — Я не стал бы по собственному желанию причинять кому-то боль.

— Даже если бы кто-то желал этой боли?

— Например, заковать вас в «объятия»? И этого я делать не стану.

— А что, если я буду убивать каждую минуту по человеку, если ты не подчинишься моей воле?

Элегос напрягся:

— Тогда эти люди будут неподвластны мне, я не смогу их защитить. Вы сможете убить их и после, в любой момент, когда у вас появится такой каприз. Они никогда не будут в безопасности, пока находятся в вашей власти. Я позволю вам убить их, зная, что, расправившись с ними так быстро, вы откажете им в великой боли.

Командир юужань-вонгов отвернулся от него, когти с диким скрежетом заскребли по транспаристали.

— Да, ты многому научился, Элегос, да и меня научил многому. Самое главное, что я понял: все ваши люди, богохульники, нечестивцы, проклятые всевышними, могут быть очень изворотливыми и опасными, если попадут в трудную ситуацию.

— Да, вы получили хороший урок.

— Точно. Теперь самое время применить его на практике. — Шедао Шай расплылся в улыбке, наслаждаясь собственным искаженным отражением на транспаристали. — И мне представится такая возможность, когда Новая Республика вновь пошлет на нас свои войска.