Тёмный прилив. Часть II: Руины

Глава 37

Стоя на трапе имперского челнока, адмирал Гилад Пеллеон крепко жал руку своему республиканскому коллеге. В глазах Траеста Кре’фея явственно читались горечь и разочарование.

— Знайте, адмирал, — говорил ему имперец, — я бы очень хотел, чтобы все сложилось по-иному. Я нашел нашу совместную работу удивительной, даже в какой-то мере поучительной. Империя только выиграет от того, что я провел здесь с вами эти месяцы.

Ботан кивнул:

— Я разделяю ваши чувства, адмирал. Я был очень рад общению с вами, и, что бы ни говорили другие, могу с уверенностью сказать, что вы не питаете никаких враждебных чувств по отношению к не-людям. За эти дни я ни разу не усомнился в вашей непредвзятости, и, будьте уверены, испытываю к вам только глубочайшее уважение.

— Спасибо... Траест. — Имперский офицер разжал хватку и соединил пальцы рук за спиной. — Если бы мы смогли защитить Итор, спасти его от ужаса, учиненного юужань-вонгами, я бы остался с вами и помог в укреплении республиканской обороны. Мой народ, естественно, напуган. Еще бы ему не бояться, когда враг с такой легкостью применяет оружие, способное разрушить целую планету. И я сомневаюсь, что присутствие на орбите даже армады кораблей предотвратит повторение подобного, но если я не верну флот домой, в массах поднимется паника. Мы превратимся в маленькое подобие рассыпающейся на глазах Новой Республики.

— Жаль, что все не так просто, как может показаться. — Кре’фей смущенно отвел глаза, предпочитая разглядывать кучки иторианских беженцев, слоняющихся по палубе «Ралруста». — У вас нет того, что творится сейчас у нас. Новую Республику обвиняют в потере Итора, а каждый захудалый административный сектор вооружается для собственной защиты. Гибель Итора превратила в хаос всю нашу государственную систему. Одни жаждут отмщения за поруганный мир, другие, наоборот, готовы расстелить перед захватчиками ковровую дорожку, думая, что, перейдя на сторону сильнейших, они смогут без проблем пережить грядущую войну, а заодно и разобраться с кое-какими старыми недругами.

Пеллеон кивнул:

— Падение Империи, в какой-то мере, — самое худшее, что когда-либо случалось с вашими народами. Ненависть к нам сплотила вас, а теперь вы снова разобщены, и каждый ищет возможность урвать кусок пожирнее. Вам повезло, адмирал, ваша роль во всем этом достойна лишь похвалы.

Ботан вздохнул:

— Моего кузена прославляют за храбрость, проявленную в первой стычке. Он теперь выглядит героем. И он нашел полезным возвысить меня, потому что это лишь добавляет очков его величию.

— Это то, что нужно сейчас всем — герои, в которых будут верить.

— Все это хорошо, Гилад, да только не тех героев выбирает себе народ. Прославлять следовало бы тебя или джедаев, а в итоге всю выгоду извлек тот, кто оказался в ненужное время в ненужном месте. — Траест почесал загривок. — В особенности мне жаль Коррана Хорна.

Пеллеон, помедлив, кивнул:

— Да, человека, потерявшего Итор.

— О, ты еще не слышал последних новостей! Теперь его называют человеком, погубившим Итор.

— Кого-то же надо было во всем обвинить. — Имперский адмирал улыбнулся. — Знаешь, в те полчаса между гибелью Шедао Шая и крахом планеты я был горд тем, что он сделал. Он добился победы и смог спасти бесчисленное множество жизней. Теперь все это бессмысленно.

— Хуже. Весь Орден теперь выставили скопищем недоумков, а над военными Сенат установил строгий надзор. — Кре’фей ухмыльнулся. — Может, мне податься к вам, в Империю?

Пеллеон прыснул со смеху:

— А я еще собирался просить тебя сохранить мне местечко в той маленькой империи, которую ты планировал организовать в Неизведанных регионах.

— Почту за честь, сэр. — Клыки ботана блеснули, когда он расплылся в дружеской улыбке. — Я постараюсь держать тебя в курсе того, как развивается мой проект.

— Буду рад дальнейшему сотрудничеству, Траест. — Пеллеон перевел взгляд на двоих мужчин, которые спешно приближались к адмиралам. — Генерал Антиллес, полковник Фел, что вы решили?

Джаггед Фел сомкнул руки за спиной:

— Я отошлю одну из моих эскадрилий назад, сэр. Пилоты доложат обо всем произошедшем моему отцу. Сам я намерен остаться с двумя эскадрильями здесь, в Республике. Буду служить бок о бок с Эскадрильей Изгой. Надеюсь, вы поймете меня, сэр.

— Пойму, конечно. А еще я уважаю ваш выбор и завидую вам. — Пеллеон протянул юноше руку. Обменявшись рукопожатиями с Фелом и Антиллесом, он снова заговорил: — Это не последняя наша встреча, друзья. Прямо сейчас мои люди напуганы и противятся сотрудничеству с Новой Республикой. Придет время, и они уже испугаются не сотрудничать с вами. Тогда я вернусь. Надеюсь лишь, что к тому времени еще не будет слишком поздно.

— Мы тоже на это надеемся, адмирал. — Траест Кре’фей еще раз пожал руку Пеллеону. — Пусть ваши орбиты будут безопасными, а на пути не подстерегают преграды. Удачи.

— И вам того же, друзья. — Пеллеон мерно зашагал вверх по трапу, лишь на секунду обернувшись, чтобы в его памяти навек запечатлелись эти лица. В его седой голове неотступно молотом стучала мысль, что он больше никогда их не увидит. Отбросив сомнения, он шагнул внутрь челнока, который в скором времени отвезет имперского адмирала домой.

* * *

Джейна до сих пор не могла прийти в себя, даже после стольких часов, проведенных в комнате отдыха на «Ралрусте». Гибель Энни заволокла ее душу черной пеленой скорби, чему девушка несказанно удивилась и одновременно ужаснулась. Удивляло то, что скорбела она, в принципе, по человеку, которого едва знала. Да, они вместе летали и иногда проводили время, но... Энни обожала азарт, но никто в здравом уме не станет соревноваться в азартных играх с джедаем, а потому она предпочитала находить себе других партнеров по сабакку. Однако в другое время они прекрасно ладили друг с другом. Джейна знала, что она нравится Энни, и испытывала к ней взаимные чувства.

Ужасало совсем другое. То, что когда погибла Энни, девушка вдруг поняла, что ничего о ней не знает. Когда полковник Дарклайтер составлял ее семье письмо с соболезнованиями и попросил Джейну тоже набросать пару строк, та с ужасом осознала, что вообще понятия не имела о существовании семьи у ее лучшей подруги. Энни ни разу даже словом не обмолвилась о своей жизни вне Эскадрильи, во многом потому, что и сама Джейна не распространялась на эту тему, считая, что все и так знакомы с подвигами ее родных по сводкам голоновостей.

Девушка опустила тяжелый взгляд на зажатую в руке инфокарту. Пересилив себя, она тогда сумела написать письмо, и вот теперь получила ответ. В видеопослании пожилая женщина с красными от слез глазами, вытирая лицо ладонью, делала все возможное, чтобы не удариться в истерику. Она поведала Джейне, что ее дочь всегда писала о подруге исключительно в восторженных тонах. Еще мать Энни добавила, что у нее сохранились кое-какие вещи, которые Энни хотела бы передать напарнице, и предлагала приехать как можно скорее на Кореллию и забрать их.

«Я не знала. Я должна была знать. Я...» Джейна прикрыла глаза рукой, но слезы просачивались сквозь пальцы. Чувство утраты незаметно дополнилось ощущением вины. Умом она понимала, что ничего не могла сделать для спасения жизни ведомой, но все равно продолжала укорять себя за то, что так и не сумела найти способ уберечь подругу от смерти. «Теперь я понимаю, что чувствует Энакин после гибели Чубакки».

Она шмыгнула носом и распрямилась, утерев слезы тыльной стороной ладони, когда входная дверь в комнату слегка приоткрылась и в проходе возник человеческий силуэт. Она выдавила из себя слабую улыбку:

— Тебя мама послала?

Энакин пожал плечами и присел с ней рядом на пол.

— Скорее я подтолкнул ее к этому. Она знала, что ты захочешь побыть в одиночестве. Она не хотела, чтобы ты была одна, но не хотела и того, чтобы ты обиделась: дескать, ты недостаточно взрослая, чтобы своими силами справиться с утратой. Я подал маме намек, и она предложила.

— Наверное, сам ты хочешь побыть где-то еще.

Он покачал головой:

— Нет, я хотел поговорить с тобой. Подумал, что время и место подходящие. Только здесь я не путаюсь под ногами.

Джейна нахмурилась:

— На борту множество джедаев.

— Это да, но все они ранены, или их гнетет ситуация вокруг Коррана. Кое-кто, наподобие Вурта, удивляется, как это я смог избавить Галактику от такого количества вонгов, в то время как их чуть было не прирезали в первой же схватке. — Он вздохнул. — Я заставил их усомниться в собственных силах, и мне тяжело мириться с этой мыслью.

— Это все еще не объясняет, почему ты пришел ко мне. — Она улыбнулась младшему брату. — Почему так хотел оказаться здесь?

— Я просто подумал... Ты потеряла друга, как и я. Вот поэтому...

— Ты просто искал услужливую жилетку, в которую можно поплакаться?

Он решительно замотал головой:

— Нет. Послушай, когда Дейшара’кор умирала, она сказала мне... Я посчитал это глупостью, но...

Голос Джейны смягчился:

— О чем ты, Энакин?

— Ну, я думал, что это не так... Но она переубедила меня… Она сказала, что нет ничего плохого в том, что она умирает... и она не злится на меня за это. — Его голос дрогнул, а глаза вновь наполнились слезами. Размазав их ладонью по лицу, он сказал: — Твоя подруга, Энни, умирая, не злилась на тебя. Она была только рада, что ты осталась жива и продолжишь ее дело.

— Энакин... — Джейна шмыгнула носом. — Спасибо тебе. Очень хочу надеяться, что ты прав. Я просто... Мне сейчас нужно все обдумать, покопаться у себя в душе...

— Я понимаю. Это всегда самое трудное. — Он отвел глаза в сторону. — Меня сейчас ничто не держит. Если тебе нужен ведомый... Прости.

— Нет, Энакин, все в порядке. — Она протянула руку и взъерошила его волосы. — Я рада, что ты хочешь летать со мной, братишка. Когда мы вместе, нас ничто не остановит.

* * *

Корран прикрыл за собой дверь и привалился к ней спиной. Закашлялся, из-за чего тут же дала о себе знать боль в боку. Он уже прошел два из трех сеансов бакта-терапии, которые определили для него меддроиды, и чувствовал себя значительно лучше. Рана, полученная в поединке, постепенно затягивалась.

Впрочем, он стоял, облокотившись на дверь, отнюдь не из-за переутомления: просто он хотел как можно дольше оттянуть тот момент, ради которого явился в эту скромную в размерах и убранстве комнату. Еще тяжелее дался ему тот путь, который он проделал сюда из медицинского отсека «Ралруста». Постоянно сталкиваясь в узких коридорах с одинокими иторианцами, он не мог отделаться от чувства вины за все, что произошло с их родной планетой.

Их тоска хорошо улавливалась в Силе. После ранения Корран погрузился в джедайский транс и почти сразу был помещен в бакта-камеру. Там он и пребывал, практически без сознания, когда юужань-вонги атаковали Итор. Лежа в бакте, он чувствовал, как все на планете вымирает, как будто кто-то одну за другой гасил в небе звезды.

Он уже выбрался из бакты, когда загорелась атмосфера. Сперва на него накатило потрясение, которое испытал экипаж «Ралруста», затем волна скорби, пришедшая из далеких летучих городов. Матерь Джунглей, живая сущность, сотворившая и взрастившая иторианцев, сущность, которую они любили и служению которой посвятили всю жизнь, погибла. Сквозь иллюминаторы кораблей они смотрели, как вокруг планеты полыхает атмосфера, точно солнечная корона, оставляя после себя лишь пепел и головешки.

Наконец волна ужаса и скорби отступила, оставив в сердце Коррана пустоту — такую же, как в тот день, когда... Он бросил взгляд на юужань-вонгскую раковину, лежащую на койке в его крошечной каюте. Наконец джедай пересилил себя, шагнул к ней и упал на колени. Он коснулся ладонью живого замка и поморщился от боли, когда иголка ужалила его в палец, забрав немного крови.

Раковина медленно раскрылась. Биолюминесцентная ткань отбрасывала на кости Элегоса бледно-зеленый свет. Искорки играли на драгоценных камнях, заменявших ему глаза, но в этих имитациях не было ни капли жизни. Скелет Элегоса обжег его острым проницательным взглядом, но, хотя Корран очень надеялся, он так и не смог уловить даже намека на улыбку на безмятежном лице каамаси.

Запустив руку за пазуху, кореллианин вытащил на свет маску Шедао Шая, стер с нее пыль рукавом и осторожно положил на скрещенные колени Элегоса.

— Твой убийца мертв.

Корран хотел сказать больше, но губы отказывались повиноваться. Сияющий образ каамаси задрожал перед глазами, и он спрятал лицо в ладонях, дав волю слезам.

Размазав соленую влагу по лицу, он все-таки взял себя в руки, сделал глубокий вдох и снова заговорил:

— Предполагалось, что его смерть станет для Итора вестником спасения. Но все обернулось по-другому. Я знаю, ты пришел бы в ужас, если бы посчитал, что я убил его в отместку за твою смерть. Все было совсем не так. Я убил его ради жизни Итора.

Позолоченный скелет Элегоса по-прежнему обжигал его взглядом, безжалостным и беспощадным.

«Тебя ведь не так легко одурачить, не правда ли, мой друг?» Корран отвел взгляд в сторону, будучи не в состоянии больше смотреть в мертвые глаза Элегоса.

— Все ради Итора. Именно это я пытался доказать самому себе. Доказать это всем остальным. Я сумел заморочить всем головы искренностью своих побуждений, так что в меня поверили. Нет, одного человека я, видимо, так и не смог провести. Только не мастера Скайуокера. Он единственный знал всю правду, но он хватался за любую спасительную соломинку, которая могла помочь сохранить Итор.

Он опустил взгляд на правую руку и вновь почувствовал вес рукояти светового меча:

— Но я почти убедил себя, почти... пока не наступил тот злосчастный момент. Я погасил клинок, и Шедао Шай потерял равновесие, а его оружие крепко воткнулось в землю. Я плотно прижал рукоятку меча к его животу...

Голос Коррана дрогнул:

— Это была всего лишь доля секунды, но я колебался. Не потому, что считал сохранение любой жизни своим священным долгом, а убийство — худшим из зол. Нет... Я хотел, чтобы Шедао Шай знал, что он мертв. Чтобы он увидел, как вся жизнь проносится перед глазами. Чтобы хорошенько рассмотрел ее. Очень, очень внимательно рассмотрел. Чтобы понял, что все было впустую.

Руки Коррана непроизвольно сжались в кулаки, и он в бессильной злобе саданул себя по бедрам. Затем он растопырил и напряг пальцы.

— За это единственное мгновение я обесчестил все, ради чего ты принес себя в жертву. Я предал тебя. Предал джедаев. Предал себя. — Его вздох эхом прокатился по всем углам небольшой комнатки. — В это единственное мгновение я переступил черту. Я был на темной стороне.

Корран пересилил себя и поднял глаза, встретившись с полным бесстрастия взглядом Элегоса:

— У вас, каамаси, есть поговорка: если ветер больше не зовет тебя, значит, настало время проверить, не забыл ли ты свое имя. Вся моя проблема в том, что теперь я слышу лишь настойчивый зов темной стороны. И без твоей помощи, без твоей поддержки я уже не уверен, что смогу преодолеть ее искушения.

* * *

— Я просто не могу поверить, — в сердцах бросил Ганнер Райсод, для большей экспрессии еще и всплеснув руками. — Корран поставил на кон свою жизнь, чуть не погиб, спасая Итор, а голорепортеры превратили его в «еще одного джедая, погубившего планету». Поставили следующим в списке после Вейдера и Кипа. Странно, что еще никому из джедаев не приплели уничтожение Каамаса.

Сам Корран так же сидел неподалеку, по правую руку от Джейсена Соло, с головой погрузившись в раздумия. Бакта излечила его физические раны, но душевные по-прежнему не желали рубцеваться. Джейсен с сочувствием глядел на своего друга, сделавшего все от него зависящее, чтобы предотвратить катастрофу, ни на секунду не поступившегося своими принципами и тем не менее представленного в голоновостях жестоким убийцей.

— Страх затуманивает разум. — Люк сжал руки вместе. — Он подавляет их волю, и они перестают здраво мыслить. Нам необходимо спокойствие, чтобы переждать трудные времена.

— Спокойствие нам не поможет, учитель. Нам нужно нечто большее. —Корран медленно заморгал и поднял взгляд. — Нам нужно разделить понятия «Корран Хорн» и «Орден джедаев», чтобы народ никогда больше не связывал одно с другим.

Ганнер не смог скрыть изумления:

— Ты что, предлагаешь бросить тебя на произвол судьбы?

— А куда мне убежать от этой судьбы? Борск Фей’лия уже сделал все возможное, чтобы превратить меня в преступника. Вы сами слышали, что он говорил обо мне в новостях. Я, вопреки армейскому уставу, принял на себя командование силами наземной обороны Итора. Я нарушил иторианские законы и традиции, ступив на их священную землю. Я еще больше осквернил ее, пригласив спуститься на Итор Шедао Шая.

— Ты забыл упомянуть последнюю новость, — нахмурился Ганнер. — Оказывается, ты должен был знать, что, убив командующего юужань-вонгов, ты обрекаешь планету на гибель.

— Ах, да! — с отвращением фыркнула Мара. — Тот самый замечательный голодневник, который, оказывается, вел сенатор А’Кла во время поездки к юужань-вонгам и который неожиданно для всех попал к репортерам и был предан огласке. И как только все упустили, что такой дневник, как любая неорганическая технология, подлежал уничтожению юужань-вонгскими технофобами?

Мастер-джедай попытался погасить страсти:

— Мы все понимаем, что этот дневник — подделка. Кто-то подстроил все это и разжился приличной суммой денег.

— Но зато теперь этот дневник — бестселлер, — раздраженно буркнул Джейсен. — А все потому, что народ напуган.

— И еще — болезненно любознателен. — Ганнер тряхнул головой. — Нет сомнений, что гибель Итора шокировала всех без исключения. Дубриллион, Белкадан, Биммиель — многие в Галактике даже не слышали таких названий. Итор же, напротив, известен не меньше, чем Корусант.

Корран вздохнул:

— А теперь он стал братом-близнецом Алдераана.

— Что вновь возвращает нас к тому, что сказал дядя Люк, — высказался Джейсен. — Страх затуманивает людской разум. Он не должен добраться и до нас. Если мы бросим тебя, мы распишемся перед страхом в собственной беспомощности.

Кореллианин выдавил из себя улыбку:

— Спасибо, Джейсен, но ты нашел неподходящее время, чтобы выражать поддержку. Орден должен отречься от меня. Борск Фей’лия делает все возможное, чтобы предотвратить назревающую катастрофу, а для этого ему надо возложить на кого-то вину за случившийся провал. Прямо сейчас он пытается сыграть на воспоминаниях о Кариде и Алдераане. Если вы не избавитесь от меня, винить в неудачах будут весь Орден.

Люк категорично покачал головой:

— Джедаи не бросят тебя только исходя из прихоти политиков, которые оплели паутиной интриг всю Галактику.

— Люк. — Мара осторожно опустила ладонь на плечо мужа. — Я люблю тебя больше жизни, но мы не сможем выиграть у них эту схватку.

— Нет, Мара, сможем.

— Хорошо, допустим, сможем, но мы потратим на это все силы, вместо того чтобы направить их на защиту мирных граждан. — Она вздохнула. — Если мы начнем сражаться с политиками, вместо того чтобы отражать набеги юужань-вонгов, мы потерпим поражение на обоих фронтах. Сейчас у нас есть только одна возможность остаться на плаву и при этом сохранить лицо — мы должны возложить ответственность за потерю Итора на Коррана. Борск Фей’лия не оставил нам альтернатив. Ты должен публично заявить, что Корран действовал на Иторе без твоего благословения.

Люк спрятал лицо в ладонях:

— Но ведь это же ложь!

Корран вздохнул:

— В какой-то мере это правда. Вы изначально были против моей дуэли и пытались разубедить меня. Помимо всего прочего, вы не раз утверждали, что джедаи не должны быть воинами.

— Корран, я был твоим секундантом!

— Вы были против, но решили поддержать меня, потому что пытались уцепиться за любую возможность, которая позволила бы спасти Итор.

Люк Скайуокер, похоже, смирился с неизбежным, чем несказанно озадачил Джейсена.

— Дядя Люк, ты что, собираешься согласиться с его доводами?!

Пересилив себя, мастер-джедай поднял взгляд:

— Я не могу пойти против логики.

— Я могу! Ложь, которую распространяют Борск Фей’лия и другие, с легкостью разрушит всю положительную репутацию рыцаря-джедая. Чтобы хоть как-то облегчить себе жизнь, вы пытаетесь избавиться от Коррана! Это неправильно! Я категорически против этого!

— Тебе тоже придется смириться, Джейсен. — Корран устало посмотрел на юного джедая. — Я должен покинуть вас.

— Вы позволяете целям оправдывать средства. — Джейсен в изумлении глазел на кореллианина. — Вы что, не понимаете? Чтобы сделать наше положение хоть чуточку легче, вы решили встать в один ряд с Вейдером и Трауном.

— Ты думаешь лишь о краткосрочных целях, Джейсен. Но посмотри на это глубже. Если только я один окажусь под прессом общественного мнения, все вы, джедаи, освободитесь от лишней ответственности и продолжите выполнять свой долг перед гражданами Республики. Если я этого не сделаю, значит, свою репутацию злодея я всецело заслужил.

Корран вздохнул и утопил лицо в ладонях, опустив локти на колени:

— Поймите, вы зря пытаетесь сделать из меня невинного нерфа. Во многом я заслужил свою нынешнюю репутацию. Все, чего боялся мастер Скайуокер, все, что ты, Джейсен, пытался мне втолковать там, на Иторе, о ненависти и темной стороне, — все это оказалось правдой. Мне нужно время, чтобы разобраться со своей душой. Мое отречение пойдет всем только во благо. И Ордену, и мне.

В голосе мастера Скайуокера сквозила обеспокоенность:

— Корран, что бы тебе ни потребовалось, я...

— Я знаю, учитель, спасибо вам. Я думаю... я надеюсь, мне потребуется лишь время.

Ганнер задумчиво потер пальцами свежий шрам на левой стороне лица:

— Куда же ты отправишься, после того как покинешь нас?

Корран расправил плечи:

— Что ж, на Корусанте я больше не желанный гость. Я уже связался с Миракс. Мы вернемся с ней на Кореллию. Мой дед по-прежнему имеет кое-какие ниточки, за которые можно дергать местных политиков, так что, думаю, если я там поселюсь, мне никто не станет чинить препятствий. Возможно, мне даже удастся убедить кореллианские власти открыть границы для притока беженцев. Если же дела пойдут туго, я всегда могу связаться с Бустером, и он примчит на выручку на «Вольном торговце».

Он поднял взгляд на мастера Скайуокера.

— Но знайте, учитель, если потребуется, я вернусь к вам по первому зову. Прямо сейчас я не могу быть с вами, но в будущем — только позовите.

— Похоже, ты прав, Корран. Выбора у нас нет. — Люк погладил руку жены. — Для меня это трудное решение, но я приму его. С этой секунды наши с тобой пути расходятся.

Джейсен все еще не мог поверить в случившееся. Джедаи сделали все от них зависящее на Иторе. Они помогли найти новый дом для беженцев, эвакуировали практически целую планету. Они противостояли нашествию юужань-вонгов, подвергая свои жизни смертельной опасности. Они несли потери, даже выиграли поединок, который должен был уберечь планету от разрушения. Только их усилиями было спасено бесчисленное количество жизней, и тем не менее вероломство врага и политические махинации привели к тому, что на одного из джедаев возложили вину за катастрофу, которую он всеми силами пытался предотвратить.

«А теперь мой дядя принимает это как должное». Джейсен давно для себя решил, что ему не по нраву тот героический образ джедая, который создали Люк и Корран. И тем хуже этот образ становился, когда джедаи пытались идти на политические уступки. «Если мы служим Силе, как мы можем позволить какой-то кучке политиков заставить одного из нас — или всех — отвернуться от собственного долга? Мы не можем. Должен быть другой путь».

Он вздохнул. «Я должен найти другой путь».

— Джейсен!

Юный джедай распрямился:

— Да, Корран?

— Ты — законченный идеалист, и это хорошо. Я знаю, что ты не можешь смириться со всем этим. Я вижу это в твоих глазах. И в твоих тоже, Ганнер. В какой-то мере мне даже нравится ваша непримиримость, но сейчас мне от вас нужно кое-что еще. Что-то, чего не могу сделать я сам.

Ганнер кивнул:

— Только скажи.

Корран посмотрел в глаза каждому из джедаев, причем Джейсен с содроганием встретился с его пристальным взглядом.

— Некоторые джедаи, такие как Кип или Вурт, посчитают мою отставку добрым знамением. Мой уход будет для них проявлением слабости, они воспримут его как свою маленькую победу. И никакие убедительные аргументы с вашей стороны не переменят их взглядов. Они продолжат смотреть на вас свысока и копить силы, чтобы в конечном счете захватить власть в Ордене.

Он перевел взгляд на Люка:

— Стойте горой за мастера Скайуокера. Если джедаи не выступят единым фронтом против юужань-вонгов, Итор станет лишь одним из пунктов в длинном списке грядущих трагедий.

— Я сделаю все, как ты скажешь, Корран, — улыбнулся Ганнер. — Спасибо, что предоставил мне наглядный пример для подражания.

— Не подражай ему слишком настойчиво, Ганнер. Будь собой. И начни сам служить примером для других.

Корран посмотрел на Джейсена.

— Ну, а ты?

Юноша открыл было рот, чтобы ответить, но не смог вымолвить ни слова. Мысли и эмоции с бешеной скоростью проносились у него в голове. Он мог согласиться, но это пошло бы вразрез с тем курсом, который он для себя наметил. «Это увело бы меня далеко в сторону, так и не приблизив к ответу на терзающий меня вопрос». И все же, несмотря на противоречия, возникшие в душе, он кивнул:

— Я сделаю все от меня зависящее.

— Уверен, что этого будет вполне достаточно. — Корран поднялся с кресла, моментально сбросив с плеч усталость. — Мне жаль, что приходится покидать вас. Если бы я мог помочь... Но, я надеюсь, вы сумеете остановить вторжение и без меня. Потому что если народы Республики когда-либо будут приветствовать возвращение человека, погубившего Итор, то это будет означать лишь одно: вторжение вышло из-под контроля, и уже никого не спасти.