Глава 2. Держать курс!

Таллин 29 августа 1941г. Погрузка на корабли.

Волнение было приличным[1] – СКА «003» неуклюже пританцовывал у пирса. Вообще грузиться в темноте было неудобно: место для катера отвели на отшибе, да собственно, иного ожидать было и бессмысленно – не транспорт под четыре тысячи тонн. Но протаскивать груз в конец причала оказалось практически невозможно. Выделенные в помощь бойцы волокли тяжелые ящики жутко долго, лавируя и путаясь по основному причалу.

— Лучше бы вообще не разгружались, подождать нас не могли, – негодовал Яша. – Вот, чтоб им… Янис, проедешь?

Да, хорошо, что DKW решили раньше времени не бросать, догадались перегнать в Русско-Балтийскую. Янис, непрерывно сигналя, лавировал между машинами, людьми и штабелями грузов. В порт стекались отряды пехоты, группы штатских эвакуированных, семей партактива и служащих, местами было вообще не протолкнуться. Грузился транспорт «Иван Папанин» – крупное, серьезное судно[2]. Под стеной жарко горело какое-то имущество, бросало на людей искры и клубы дыма. Янис понимал, что в других гаванях Таллина все еще напряженнее, вон – по Купеческой немцы били особенно упорно и почти непрерывно, но легче от этого не становилось.

В отнюдь не безразмерную легковушку ящики вмещались с трудом. Янис принялся снимать дверцу машины, мешала нервная дамочка из сопровождающих, требующая загружать ящики «в соответствии с нумерацией» и вообще сделать всё и сразу.

— Товарищ, вы мешаете, – призвал к голосу разума Янис, отставляя снятую дверцу к колесу артиллерийского передка.

Тетка отвернулась и вполголоса сказала нецензурное.

Вот тебе и пожалуйста – вроде бы типография, да еще гражданская, образованные люди, а неуклюже матерятся. Да еще носом хлюпают.

— Девушка, вы не волнуйтесь, загрузим все в полном порядке, – несколько льстя солидно-возрастной типографской начальнице, заверил Янис. – Давайте так: мы перемещаем груз к катеру, и вы там руководите загрузкой по этой самой нумерации. Вот садитесь, я вас первым делом переправлю. Для контроля и уверенности.

— А как же здесь груз?! Вдруг с ним что-то.… И где же товарищ Тамм? – дамочка завертела головой, всхлипывая уже в полный нос.

— Марин, я останусь, присмотрю и встречу Тамма, – сказал с сильным эстонским акцентом щуплый типографский человек. – Только девочку возьмите, ее здесь затолкать могут.

Жмущаяся к нему белобрысая девчонка широко распахнула глаза. Сейчас тоже заревет.

— Спокойно, граждане! – мягко, но уверенно призвал Янис. – Как говорил наш командир товарищ Василек – «действуем строго по плану и сложившимся обстоятельствам». Тогда вполне получалось, хотя обстановка была похуже. Загружаемся.

Нервная дамочка втиснулась на переднее сидение, взяла на колени девчонку. Та тихонько плакала. Янис осторожно двинул перегруженную машину, просигналил – толпа зашевелилась, с трудом расступаясь. Впрочем, когда миновали краны и сгрудившихся военных у транспорта, пошло полегче. Но за складами вновь громыхнуло – немецкие снаряды ложились недалеко. Красноармеец-грузчик, стоящий на подножке, и типографская тетка наперебой орали, перекрикивая разрывы – пытались успокоить девчонку. Зряшное дело, курад его заешь, тут бы любой расплакался.

Огибая повозки, Янис сухо сказал по-эстонски:

— При погрузочных работах слезы лить не положено. Это замедляет рабочий процесс и вызывает дифферент судна. Прекращаем, тут ехать-то три минуты.

Девчонка умолкла и испуганно глянула на водителя.

Янис ей подмигнул:

— Знаешь, что такое «дифферент»? Ничего, выучишь. А папу твоего я точно привезу, обещаю. Никого не забудем, у нас командир катера очень бдительный.

— Да, пусть очень бдит, – попросила девочка по-русски, акцент у нее был поменьше чем у отца.

Младший лейтенант Бураков бдил и руководил малосильной погрузочной командой, а Янис еще трижды скатался к грузу – загружали вместе с тем неразговорчивым наборщиком-эстонцем. Ящики с типографским шрифтом были не особо громоздкими, но увесистыми, деревянные «кассы» и стойки грузились легче, их оказалось возможным подвязать и на крышу. Рядом с причала сталкивали грузовики и повозки, хрустело и хлюпало шумно, потом на крыши машин еще и гранаты накидали. К остаткам типографского груза пробился кругленький человек в военной шинели без знаков различия. Задыхаясь, прокричал:

— Не опоздал?

— Почти, – лаконично отозвался наборщик.

Янису гражданин сразу не понравился: в такие моменты опаздывать не полагается, да и вообще – упитанный, даже очки в черепаховой оправе этакие жирненькие, да еще два чемодана личного барахла волочет. А куда их?

Человечек, видимо, сообразил о чем думают, немедля взмолился:

— Чемоданы возьмите! Я ничего, я так добегу. Там судно, да?

— Багаж – на ящики, сами на подножку встаньте и держитесь, – мрачно скомандовал Янис.

Тарахтели потертые «кассы», висели на подножках пассажиры, изнеможенно скрипела машина. Видимо, конец рессорам. Впрочем, глупо горевать.

У «003»-го ругался Яша – при погрузке согнули и сломали леера.

— И где теперь им замену искать?! – рычал командир, лупя себя по колену фуражкой. – Таких лееров в Ленинграде наверняка не найдем. Вот же пехота криворукая!

Неуклюжие бойцы-грузчики уже смылись. Янис перепрыгнул на палубу, взялся за ящик – требовалось спустить в трюм последний «номерной» груз.

— Не надрывай спину, без тебя управимся, – рявкнул Яша. – То один битый лезет тащить, то другой. Вот с Федора пример берите - поставили вахтенным наблюдателем, выполняет свои обязанности, не отвлекается. Давай, машиной займись. А вы кем будете?

Последнее относилось к округлому полувоенному человеку.

— Это товарищ Тамм, – подала голос типографская тетка.

— Я сам, сам, Марина Сергеевна, – круглолицый с готовностью полез за документами.

Яша проверил удостоверение и командировочное предписание, выразительно покосился на огромные чемоданы.

— Понимаю ваши чувства, но это не то, что думаете, – с достоинством пояснил, малость отдышавшись, очкарик. – Книги. Часть ценной коллекции издательства, все, к сожалению, взять не удалось. Но восемнадцатый век! Уникальные издания. Фашистам оставлять никак нельзя.

— Что, прямо восемнадцатый? – не поверил Яша.

Толстячок торжественно извлек ключ и клацнул замками чемодана:

— Извольте взглянуть, мы от военно-морских сил тайн не имеем. Вот первые труды Лакруа[3] издания 1793 года, а это лоция Морского кадетского корпуса 1789 года…

— Вот это вещь! Если что, так по ней точно дойдем! – восхитился командир. – Запирайте, грузим с удвоенной осторожностью. Вы уж извините, чемоданы, они ведь…

— Да что я, не понимаю, как выгляжу? – засмеялся толстячок. – Пробивался сквозь густую завесу коллективного презрения и искры порицания, всем ведь не объяснишь. Но ведь в последний момент мы насчет библиотеки спохватились, как-то не до того было.

— Тяжеленные, – подивился командир, с кряхтением принимая чемодан.

Янис забрал из машины хорошую отвертку и домкрат, передал на борт. Похлопал машину по багажнику – прощай верткий штатский транспорт.

— Ян, отходим через десять минут. У нас график, – заорал Яша. – Да не надрывайся, говорю!

Командир перепрыгнул на пирс, за ним перебрался оказавшийся не таким уж никчемным толстячок Тамм. Сообща примерились, Янис снял автомобиль с ручного тормоза и только тут спохватился:

— Стой! Забыл.

Он передал командиру полевую сумку:

— Бросил кто-то. Неплохая вещь.

— Новая, кожа высший сорт, – оценил Яша. – Мерси.

— Там внутри кобура, тоже новая. Может и не подойдет, но все-таки.

— Вдвойне мерси. Ну, ухнем…

Навалились – DKW попыталась удержаться на краю пирса, но с жалобным скрипом полетела в воду, плюхнулась, закачалась, не желая тонуть.

— Жаль, прекрасный был транспорт, – очень верно сказал умный очкарик.

— Э… — только и вздохнул Янис.

Винтовочная стрельба шла где-то недалеко от гавани, но еще такая – предварительная, не немцы, а диверсанты гадят. Вот привыкли мы отступать, а ведь вредная привычка, поскольку…. Тут стратег Выру вспомнил, что давно и упорно хочет пить и спустился в кубрик. Чайник стоял на столике, слабосильный отдыхающий Серый располагался на рундуке. Да, выглядел товарищ Васюк так себе – бледновато-сероватый.

— Закончили? – спросил Серый, пытаясь сесть ровнее.

— Угмх, – ответил Янис, оторвался от носика чайника и поинтересовался: — Ты зачем за груз хватался? Тебя из госпиталя вытащили, чтоб ты здесь помер?

— Это кто меня тащил?! Я сам шел, – возмутился ранбольной, но сник. – Действительно, хил я еще. Но не могу же постоянно бездельничать. Мне и так не по себе, а тут еще море… я, откровенно говоря, непривычный.

— Тут много таких, непривычных, не заскучаешь, – проворчал Янис, прислушиваясь к разговору на палубе. Там ругались и спорили. – Слушай, давай тебе дело дадим. Ты очень сознательный, комсомолец, языкастый, вот и будешь успокаивать не особо сознательных пассажиров.

— Это ту тетку, что в истерике? – без особого воодушевления уточнил Серега. – А она вообще кто?

— Курад его знает. Вроде сопровождающая. Все пассажиры при этой типографии, что в ящиках. Но я не про нее. Там девчонка малая, переживает. С ней отец, но он, наверное, занят у нас будет. Похоже, толковый мужик, механику знает.

— Понятно. Что ж, нужно в няньки – значит, нужно. Она совсем малая?

— Не, нормальная. Чуть помладше Анитки. Только перепуганная.

— Успокоим, разберемся. Спускай сюда подрастающее поколение, – распорядился товарищ Васюк. – Только ты, Ян, это… вот возьми.

Ранбольной расстегнул на запястье ремешок трофейных часов.

— Это что за мысль нелепая?! – изумился Янис. – Тоже придумал. Тонуть собрался?

— Не, не в этом смысле. Просто тебе нужнее, у вас там вахты, смены, курсы… К тому же трофеи мы вместе брали, у тебя ничего не осталось, а эти часики водонепроницаемые, я немецкую надпись лично переводил.

— Не выдумывай.

— Ну, тут еще такое дело…, – Серега перешел на шепот. – Раздражают. Тикают и тикают. А я лежу, или сижу, насквозь бессильный. Мысли всякие… Лучше уж без тиканья. Если что, потом отдашь.

— Непременно отдам, – Янис фыркнул и забрал знакомые часы. – Все ж дурак ты. Ладно, спишем на болезненность. Вот, я как раз лекарство приберег. Только сразу не потребляй, тебе много наверняка нельзя.

Бутылка, тщательно завернутая в ветошь, хранилась рядом с инструментами.

— Пиво, что ли?! – изумился Серый.

— Еще по довоенному рецепту. Выручил одних парней обрезком шланга, отдарились. Мне не положено, да и времени нет, а тебе для укрепления сил.

— Да тут одна возможность укрепить силы жутко укрепляет, – бодро заверил ранбольной. – Ладно, спускай пассажиров. Старшую тоже давай, она вам там покою не даст, а у меня культурный подход к дамочкам. Да и любят они слабосильных и недужащих.

Типографская дама рыдала, уткнув нос в лацканы пальто. Из светлого драпа доносилось невнятное:

— Утонем. Это же просто лодка… Старая… и имущество…, нас под суд… под трибунал…

Девчонка поддерживала общие метания и сомнения слабого пола тоненькими всхлипываниями, отца ее видно не было. Собственно, все мужчины рассосались, ибо дамские слезы выносить сложно. У рубки топтался один командир Яша, злой и красный:

— Совершенно у нас не лодка, а сторожевой катер. Пусть и легкого типа.

— Потонем, – утверждающе гнусавила типографская дама.

— Товарищ Марина Сергеевна, – вмешался Янис – ну что вы тоску наводите? Интеллигентный же человек, должны знать, что у деревянного судна в данной ситуации очевидные преимущества. Это же корпус отборной норвежской сосны – практически непотопляемая древесина. К тому же мы маломерная и малозаметная для мин цель. Защищены лучше линкора.

— Утешаете? – спросила, хлюпая, дама.

— Объясняю, причем ничуть не преувеличивая. А утешать вам придется нашего раненого. Геройский парень, но еще не оправился после снайперской пули гада-фашиста.

— Да не надо меня утешать, – слабо заорал геройский парень из кубрика. – Мари Сергеевна, берите девочку, идите сюда. Я вас с кораблем познакомлю, удобства покажу. Тут, извините за прямоту, специальный женский гальюн имеется, очень удобно.

— Правда, что ли? – изумилась дама, глядя на командира.

— Без сомнений! – заверил Яша и глянул на часы: – Идите, обустраивайтесь.

Пассажирки спустились в кубрик. Командир благодарно покосился на электрика-пулеметчика:

— Ловко ты, Ян. Друг-то твой управится с женским населением?

— Само собой. Задачу я ему обозначил.

— Молодцы. Тогда снимаемся и отходим. Что-то мне эти минуты бесконечными кажутся, – признался командир.

***

СКА «003» был включен в состав сил охранения Конвоя №4 и должен был занять место в строю рядом со сторожевым кораблем «Разведчик»[4]. По правде говоря, «Разведчик» тоже был катером, довольно старым, вступившим в строй еще 1905 году. Но крупным, двухтрубным, солидно вооруженным двумя 45-миллиметровыми орудиями и парой пулеметов. И главное, с опытным командиром и командой. Нервничающий товарищ Яша очень надеялся удержаться за старшим кораблем и не опозориться. Пока приходилось ждать: огромный конвой прорывающихся сил медлительно и трудно сосредотачивался в районе островов Нарген и Аэгна.

Над морем и берегом непрерывно громыхало: боевые корабли флота и тяжелые орудия береговых батарей вели шквальный огонь по немцам. Момент был опаснейший: в полдень обороняющие город части получили приказ об оставлении позиций, и враг мог попытаться на их плечах ворваться в гавани. Погрузка личного состава нашей армии продолжалась в Купеческой, Минной, Беккеровской и Русско-Балтийской гаванях, подразделений береговой обороны грузились у островов Аэгна и Нарген, а так же с причалов Палдиски.

***

Волнение на море стихало, но катер все еще порядком кидало. Янис, упираясь ногой в переборку, еще раз проверил пулемет. Место пулеметчика на рубке на «003» было обустроено так себе: явно не хватало сидения, хотя бы доску откидную сюда пристроить, да и крепления для коробок с лентами не помешали бы. Не успели, теперь уж чего…

К пулеметчику заглянул товарищ Тамм:

— Приказом командира откомандирован вам в помощь. Так сказать, вторым номером.

— Соображаете по вооружению? – Янис похлопал по затыльнику пулемета.

— В молодости случалось заниматься. Но если честно, больше знаком с «льюисом».

— Это когда же у вас такой случай был? – полюбопытствовал Янис.

— Древние века: двадцатые годы, Туркестан.

— Посмотрели, значит, мир и пулеметы?

Обсудили подачу ленты – имелись там некоторые моменты, волновавшие Яниса. Ну, уверенности чуть прибавилось.

У рубки собралась вся невеликая команда «003»-го. Молчаливый наборщик как-то сразу самоприписался к машинному отделению – нашли они с Афанасием общий язык. Однорукий наблюдатель и Фарит, уточняли детали боевой катерной службы. Оба толковые парни – Серый с бессловесной рекомендацией не ошибся. В общем, все было нормально, даже псих-сигнальщик сейчас ерунды не болтал и выглядел отрешенно спокойным.

Болтали волны катер, несло с берега гарь и орудийный грохот. Давно занял свое место в конвое «003»-й, изнывая, подрабатывал двигателями среди тумана поставленных эсминцами дымовых завес, ждал начала движения конвоя…

***

Шторм, задерживавший выход конвоев, стих, и в 12:18 Конвой №1 покинул бухту. За ним вышел Конвой №2, в 16 часов снялся с якоря Отряд Главных сил, за ним последовали конвои №3 и №4, к 17:00 в бухте остались лишь боевые корабли. В 17:15 снялся с якоря Отряд Прикрытия…

Состояние погоды: ветер норд-ост от 4-5 баллов.

Изначально конвой №4 должен был двигаться в составе:

спасательное судно «Сатурн»,

буксиры КП-6 и КП-12, ведущие на буксире неисправный торпедный катер ТКА-121,

подводная лодка Щ-301.

Их охраняли и прикрывали:

тральщики: «Поводец», «Пикша», «Ястреб»,

четыре катера-тральщика (КАТЩ-1503, КАТЩ-1504, КАТЩ-1505, КАТЩ-1506),

канонерская лодка «И-8» (бывшая грунтовозная шаланда, вооруженная 6 орудиями разных калибров),

сторожевые корабли «Ост», «Щорс» и «Разведчик», и СКА «003»[5].

Всего 28 августа из Таллина вышло 225 кораблей и судов.

***

Давно скрылся из виду окутанный дымом город, горящее здание старинного арсенала, факелы над нефтяными цистернами в Купеческой гавани, холм Вышгорода и красный флаг на башне «Длинного Германа», бухта… Вокруг было море. Шли впереди тральщики, следом по протраленной полосе тянулся медлительный строй судов. Ну, по правде говоря, уже и не совсем строй, уж очень разнотипными был конвой: кто-то терял ход и отставал, кто-то неудержимо выкатывался вперед. Сигналили с флагмана конвоя[6], но не особо помогало – техника, она и есть техника, сознательность у нее умеренная.

Моторы «003»-го и Афанасьич пока не подводили – катер исправно следовал за поводырем «Разведчиком», молчаливый сигнальщик механическим тоном рапортовал о сигналах командования. Пока все шло ничего себе, но вряд ли так и дальше будет. Между Таллином и Кронштадтом около 200 миль, берега Финского залива по большей части движения заняты противником, по курсу минные заграждения, на прикрытие нашей авиацией рассчитывать едва ли приходится. С другой стороны, кораблей много, на что способна сконцентрированная корабельная зенитная артиллерия, Янис видел. Один крейсер «Киров» чего стоит, а если эсминцы прибавить... Там такая плотность огня… не то чтобы много сбивают, но отгоняют немца исправно. Но то в бухте, а здесь…

Янис достал тряпку и еще раз протер затыльник «виккерса». Есть смысл рассчитывать исключительно на собственные противовоздушные средства, пусть они и, э-э… скромной мощности.

Донесся отдаленный взрыв. Мина, видимо.

— Воздух! – заорали одновременно с носа и из рубки.

Самолеты проходили южнее – Янис с трудом разглядел силуэты в затуманенном пароходными дымами небе, развернул в ту сторону пулемет, но самолеты уже исчезли, видимо, отбомбились и разворачивались, на аэродром драпая.

— Ян, ты чего ворон ловишь? – сердито вопросил Яков.

— Виноват, не рассмотрел сразу. Опыта нет, товарищ командир.

— Этак ты опыта и не наберешь, разбомбят нас к свиньям собачьим, пока рот разеваешь. Слышишь?

Янис ничего не слышал, кроме плеска волн и стука машин.

— Эх вы, сухопутные электрики-механики, – сокрушенно прихлопнул новую, но уже порядком измятую фуражку Яша. – Бомбят же транспорты. И попали… Дым видишь?

Дым Ян видел, и даже не один. Да курад его знает, из трубы это или горит кто.

Младший лейтенант Бураков собрал личный состав и основную часть пассажиров:

— Пугать не хочу, паники не допущу, но если кто желает облегчить форму одежды, то разрешаю. Это тебя в первую очередь касается, Афанасьич. Всё это откровенные суеверия, но раз тебе легче, валяй. Мне душевное спокойствие механика важнее тонкостей устава.

— Так точно! – дисциплинированно ответил Афанасьич и принялся разуваться.

— Нет, это конечно перестраховка, – пробормотал солидный Тамм, наблюдая, как жесткие старческие пятки механика шаркают по палубе. – Но мы, конечно, подготовимся, морально и физически.

— Вот – именно физически! – закивал Афанасьич. – Шнурки хоть развяжите. Дойдем – посмеетесь над старым дураком, я повинюсь.

— Да уж какой тут смех? Стыдобища, – проворчал командир. – Фарит, глянь в кубрике, проверь, есть ли спасательные пояса на пассажирках. Пусть мало у нас спасательных средств, но все должны быть использованы! И по местам. Бдительность сконцентрировать! Слышите?

Теперь все слышали: вдали вели зенитный огонь корабли, доносились разрывы бомб…

Янис потоптался у пулемета, пробормотал нехорошее и принялся развязывать шнурки. Если что, ботинки будет очень жаль, они практически новые. С другой стороны, зачем утопленнику обувь?

Подбирая шнурки – еще споткнуться не хватало – электрик-пулеметчик Выру глянул на часы. Было 18:15.

***

Задержки движения начались сразу по выходу конвоя. В трале головного тральщика взорвалась мина, замена трала заняла час.

Конвой №1 был обстрелян финской батареей с острова Мякилуото. Недолеты.

Конвой №4 шел со скоростью 4,5 узла (по скорости канонерской лодки И-8, имевшей поломку одного из винтов). Из-за задержек и несогласованности Конвой №3 догнал Конвой №4 и далее они двигались смешавшись.

В 12:50. над кораблями прошел первый немецкий самолет-разведчик.

13:20. Первая атака шестерки бомбардировщиков Люфтваффе. Атакована плавмастерская «Серп и Молот». Промах.

17:55. Новая атака бомбардировщиков. Два прямых попадания в шедший замыкающим транспорт ВТ-530 «Элла». Потерявшее управление судно (1523 брт[7], 905 человек на борту, в том числе 693 раненых) наскочило на мину. Этот третий взрыв добил «Эллу» – перевернувшись вверх килем, судно ушло под воду. Буксир С-101 и сторожевики успели снять 78 человек, из них 49 раненых.

В 18.00. и 19.20. по нашим кораблям открывала огонь батарея противника с мыса Юминда. Конвой прикрыл дымовой завесой эсминец «Свирепый».

18:15. Ледокол «Кришьянис Вальдемарс» (2250 тонн) уклоняясь от атаки бомбардировщиков, описывал циркуляцию. Мина. Дифферент на нос, ушел под воду. Через час на место гибели ледокола подошел «Щорс», спасено 25 человек.

18:20. На мине подорвался буксир С-101. Спасенных нет.

18:30. Авиацией атакован лайнер «Вирония» (2026 брт). Отбиваясь из крупнокалиберных пулеметов, судно маневрировало, его прикрывал зенитным огнем эсминец «Суровый». Первые бомбы Люфтваффе легли по бортам лайнера. На втором заходе – прямое попадание в корму, бомба пробила палубу и взорвалась в машинном отделении. Десятки погибших и раненых, многие люди оказались в воде. Но судно осталось на плаву. Подошло спасательное судно «Сатурн», подняли утопающих, «Вирония» взята на буксир.

19:03. Немецкими бомбардировщиками атакован транспорт ВТ-511 – дряхлый эстонский пароход «Алев» (1500 брт, на борту 1282 человека, в том числе 843 раненых). Удачный маневр позволил уклониться от попаданий. Повторная атака Люфтваффе последовала через несколько минут. Прямое попадание в мостик. Погиб капитан, часть матросов оказалась за бортом. Удалось потушить пожар и сохранить управление.

***

— Мина! Левее хода! – совершенно не по-морскому прокричал впередсмотрящий.

— Вижу! – работая штурвалом, отозвался командир из рубки. – Ян?

От пулемета темную тень среди волн и блик вечернего света видно было совсем плохо, но носовой наблюдатель выразительно указывал единственной рукой.

— Засек! – заорал Янис, припадая к пулемету. – Федор, держись.

«Виккерс» застучал, мгновенно громыхнуло…

Рубку и палубу обдало крупными брызгами, водяной столб взрыва опал, впередсмотрящий, намертво вцепившись в леер единственной рукой, неловко отряхивался.

— Помогли бы вы ему, товарищ Тамм, свалится за борт и никакая зоркость не поможет, – покашливая от порохового дыма, пробормотал электрик-пулеметчик.

— Да, пойду, подстрахую, – немедля отозвался круглолицый пассажир.

По сути, СКА «003» теперь шел сам по себе, ориентируясь на ближайшие суда. Час назад с ведущих кораблей просигналили: «Двигаться прежним курсом. Следовать за буксирами», после чего «Разведчик» и «Щорс» ушли к гибнущим кораблям. Командир СКА «003» пытался следовать прежним курсом за буксиром, волокущим беспомощный торпедный катер, но не получилось. Вообще строй конвоя окончательно смешался, теперь катеру приходилось ориентироваться на канонерку И-8, оттуда сигналили «держать строй», но как его держать, не уточняли. Корабли прошли мимо меняющего перебитый трал тральщика. Подсеченных мин становилось все больше, СКА «003» расстрелял две, просигналил еще о четырех. Авианалетов уже не было – на море спускались сумерки.

— Мина! – дуэтом закричали с носа.

— Слева по курсу, – уточнил образованный Тамм.

Командир в рубке сказал краткое-непечатное, подработал штурвалом, и уточнил:

— Ян, видишь гадюку?

— Вижу, но…

— Отставить! – завопили с носа. – Не мина, доски какие-то.

— То-то я наблюдаю, длинная какая-то дрянь, – удовлетворенно отметил Яша. – Фарит, спустись на камбуз, спроси насчет ужина. Все ж распорядок на борту обязан быть, мы боевой катер, а не как попало.

У младшего лейтенанта Буракова от нервов неизменно просыпался повышенный аппетит. Вот как к начальству идти, или по минам – обязательно тянуло Яшу что-то пожевать.

С ужином оказалось все не так плохо. Команда поочередно спускалась для принятия пищи.

Янис скатился в кубрик. Здесь пахло аппетитно и даже роскошно: на тарелках красовались элегантно намазанные бутерброды с тушенкой и вареньем. Хлеба перед выходом СКА «003» выдали маловато, но в запасе имелись галеты. А варенье было, видимо, в запасах у пассажиров.

— Прямо праздник! – с чувством признал Янис.

— А то! – Серега бессильно сидел на рундуке, но видимо, принял на себя полную ответственность за тыловое обеспечение. — Марина Сергеевна, бутерброды сооружает виртуозно, Линка уверенно помогала. Чай горячий. Присядь на минуту, не дергайся. Вот те тарталетки бери, они особенно девушкам удались.

— Ой, ты, Сереженька, скажешь. «Тарталетки», ой! Галеты, причем, жесточайшие. А тушенка… – Марина Сергеевна закатила глаза. – Похоже, тюлений жир в мясо добавляют.

— Ничего, это самый военно-морской жир, как в походе без него. А насчет галет вы со мной даже не спорьте – в галетах я разбираюсь, мне они, можно, сказать, жизнь спасли. Помнится, идем мы лесом, кругом фрицевская жандармерия…

Товарищ Васюк трепался и разглагольствовал вовсю – и это успокаивало. Не столько Яниса – тот был занят – умял, запивая горячим крепким чаем, щедрый бутерброд и перешел к «тарталеткам», – сколько пассажирок, слышавших и стрельбу, и взрывы, понятно, жутко нервничающих.

— Спасибо, – Янис утер рот. – Вот это ужин! Варенье – вообще несравненное.

— Это джем, – вздохнула Марина Сергеевна. – Хорошо, что товарищ Тамм с книгами банку прихватил. Что значит опыт у человека. Вы там осторожнее, пожалуйста, мальчики.

— Да, поосторожнее. И не вздумай на минах патроны экономить, нынче не то время, бей длинными очередями, – напутствовал Серый…

Выбираясь на палубу, Янис глянул на часы: было 19:31 все еще того же, крайне памятного 28 августа.

***

19:33. Взрывом двух мин перебит трал катера-тральщика Т-1210.

19:38. Катер-тральщик Т-1203 подсекает мину.

19:40. Подорвался на мине и затонул ТЩ-71 «Краб». Тральщики «Виестурс» и «Дзержинский» смогли спасти половину экипажа – 19 человек.

19:40. У лидера «Ленинград» подрывом минного защитника[8] перебит правый параван.

19:48. Катер-тральщик Т-1203 подсекает очередную мину.

19:50. Перебит трал катера-тральщика Т-1205.

19:50. Попытка атаки торпедных катеров противника. Благополучно отражена артогнем канонерской лодки «Москва».

19:51. Отряд Главных Сил обгоняет 1-й и 2-й конвои, возглавляет переход, следуя за тралами пяти базовых тральщиков.

20:06. Морской охотник МО-233 потоплен артогнем с мыса Юминда-Нина.

20:10. Подрыв подводной лодки С-5. Из воды спасено девять человек.

20:30. Из-за невозможности буксировки затоплен торпедный катер ТКА-103. Экипаж снят. Топил собрата пулеметным огнем и глубинными бомбами ТКА-37.

20:30. Поврежден взрывом мины в параван-охранителе[9] эсминец «Славный».

20:32. Подорвалась и тонет канонерская лодка И-8…

***

…Что-то утробно ухало и лязгало в трюме канонерки – И-8 уходила в воду носом[10], вот уже скрылась верхушка передней мачты. Огромные пузыри лопались у правого борта, скрипели листы обшивки, еще доносились крики боли из трюма…

…— Давай, товарищ, давай! – Янис тянул на борт матроса, ногти срывались, не получалось вцепиться в промокшую плотную ткань бушлата, человек висящий на конце за бортом, казалось, тонну весил. Одолели тяжесть, кашляющий водой человек немедля развернулся к борту, уже вдвоем потянули следующего утопающего…

Внутри И-8 сорвались крепления механизмов, словно бомбой ударило в борт – гибнущий корабль содрогнулся. Закричали еще остававшиеся на палубе канонерки люди.

— Прыгай! – заорали с катера, сопровождая указание многоэтажной бранью.

— Без мата, товарищи! – взвизгнула Марина Сергеевна, из последних сил затаскивающая вниз – в кубрик – обессиленного моряка. – Вот отвлекаете только, честное слово!

— Всем покинуть корабль! – скомандовали в рупор с мостика катера-тральщика, принимавшего людей с другой стороны И-8.

Небо над морем и гибнущим кораблем практически стемнело, на миг включился прожектор – луч четко высветил волны, плывущих людей, ящики, доски, листы бумаги и раскрытые книги, похожие на дохлых чаек…

— Выключить свет! Стрелять буду! – взвыл из рубки младший лейтенант Бураков.

Гаркнули, уже матерно, в рупор с тральщика, свет погас, в темноте кричали, стонали, хрипели люди, стучали машины катеров…

Вообще-то СКА «003» был ближе всех к месту подрыва и успел подойти к тонущей канонерке первым. Сигнальщик четко принимал сигналы семафора. (Кстати, Артемом сигнальщика зовут, вот ни единого лишнего слова не произнес парень, а отрабатывает верно. Ну а психика… кто ж без нее на войне.) Катер дал «самый полный», а малые размеры помогли развороту. Жутко боялись наскочить на мину, у Яниса аж глаза заслезились от напряжения. Успели принять прямо с борта раненых – первые минуты И-8 еще относительно ровно держалась на плаву, отчаянно сражалась команда за живучесть. Длиннорукий Янис первым принимал неуверенно держащихся на ногах моряков, по большей части на канонерке пострадали от контузии и ожогов. Раненых препровождали в кубрик, размещали в жуткой тесноте. Тут И-8 начала быстро уходить под воду…

Янис запомнил взгляд командира – промелькнул в глазах Яши истинный капитанский ужас. Ведь катер – скорлупка, а на канонерке восемьдесят с лишним человек, частью оглушенных, ослепших, частью почти потерявших себя и мужество в этом темном кошмаре, в плеске мазутных волн. Куда их? Потопят ведь несчастный «003»-й. И какой может быть опыт в подобных делах у вчерашнего курсанта-недоучки? Но младший лейтенант душой был настоящим балтийцем – свернул и сунул свой страх туда, где страху и надлежит быть, прокричал команду «сохранять спокойствие, паники не допускать». С умирающей канонерки отвечали в том же духе, пытались спустить с кормы шлюпку – там тоже были балтийцы. На счастье обоим кораблям, уже подходили тральщики…

И-8, бывший «Кронштадт», ушла на дно как-то в один миг: только что еще торчала над водой корма с развернутыми шлюпбалками, тяжело развевался промокший флаг, и нету… уже ничего нету, лишь круг-воронка, от которой спешно пытаются отплыть черные поплавки голов…

Искали и поднимали из воды последних людей, семафорили с отходящих тральщиков, каркал удаляющийся рупор…

— Внимательнее, товарищи! – распоряжался из рубки командир «003»-го. – Федор, по курсу вдвойне смотри!

— Не всех же подобрали, – прохрипел сидящий под рубкой, босой, в одной тельняшке, моряк.

— Взяли всех, братишка, – мрачно заверил Яша. – Досчитаетесь вы не всех в экипаже, это да. Мина, она ж…. Всё, размещайтесь, маршрут неблизкий, нужно как-то утрястись. Машины, полный ход.

— Мина! – закричали с носа.

Кричал явно не Федор, но крик живо подхватили в десяток голосов, не пришедший в себя народ вскочил, шарахнулся на корму. Бегущий к пулемету Янис оказался отброшен в сторону, привычно попытался ухватиться-опереться о леера…

…вот только лееров там не было, смяли же их тяжелыми типографскими ящиками…

…понять, что летит в воду, электрик-пулеметчик Выру не успел. Только удивился…

… вода оказалось плотной, тяжелой, словно из того же типографского свинца ее отлили. Сомкнулась вода над головой, уходил в холодную глубину Янис, смотрел вверх, еще видел корму уходящего катера. Потом вспыхнули там яркие, желто-оранжевые капли – словно живой, яркий янтарь разбрызгивала темнота. Наверное, это товарищ Тамм из пулемета по мине ударил, но блеск показался красивым, мирным и теплым как уходящая жизнь…

Погас янтарь над морем, тянула глубина беспомощное тело.

Янис осознал, что это жизнь как свет уходит – вот туда, наверх, безвозвратным летним теплом, и, наконец, испугался…

Тяжко вздыхала морская толща: то ли жалела людей умирающих, то ли это просто эхо минных подрывов по глубинам расходилось. Но еще светился циферблат часов на руке тонущего человека. Желтовато-зеленые точки и стрелки: 20:59

***

20: 45. Подрыв подводной лодки Щ-301. «Морским охотником» спасено 14 человек.

20: 50. Подрыв эскадренного миноносца «Яков Свердлов». После взрыва мины, видимо, сдетонировали торпеды в торпедном аппарате, корабль опрокинулся вверх килём через правый борт и затонул в течение нескольких секунд. Трем катерам «МО» удалось подобрать 112 моряков.

20:54. Эсминец «Гордый» получает повреждения от взрыва мины в параване. Сторожевиком «Аметист», тральщиками «Осетр», «Гак», «Ляпидевский» с эсминца снято 206 пассажиров и раненых членов экипажа.

21:59. Подорвалась на мине и затонула паровая шаланда «Петергоф». 36 человек сняты гидрографическим судном «Лоод». Еще 55 человек спасены пароходом «Аусма» и катерным тральщиком «Вайндло».

21:30. От близких разрывов мин получает новые повреждения эсминец «Славный».

21:45. От взрыва мины в параване поврежден и лишился хода лидер «Минск»…

Канонерская лодка И-8 (довоенное фото)

[1] К вечеру 27.08 погода резко ухудшилась: северо-восточный ветер до 6-7 баллов, низкая облачность и моросящий дождь. Это обстоятельство серьезно затрудняло погрузку войск, движение по рейду катеров и буксиров, выход транспортов из гаваней. Лишь после полдня 28.08 ветер начал стихать, дождь перестал, видимость улучшилась.

[2] «Иван Папанин» – лесовоз постройки 1933 года вместимостью 3374 брт. (Судно непростой судьбы и названия: до 1938 года – "Карл Лепин", до 1939 года – "Николай Ежов"). После начала войны был переоборудован в транспорт и получил имя «ВТ-505».

[3]Сильвестр Франсуа де Лакруа (1765-1843) — французский математик.

[4] Еще один корабль сложной и длинной судьбы. Заложен в 1903 году в Финляндии, вошел в состав БФ как «портовое судно-конвоир императорских яхт», в 1906 стал посыльным судном, участвовал в Февральской и Октябрьской революциях, служил в спасательном отряде, тральщиком, находился в распоряжении ОГПУ, был опытным судном, прошел капремонт, служил в Ладожской флотилии сторожевиком, участвовал в советско-финской войне. Водоизмещение 185т, длина 36м, двигатель 300л.с, экипаж 38 человек.

[5] Как догадывается читатель, сторожевой катер «003» среди судов и кораблей, прорывавшихся из Таллина, не числился. Это вымышленный катер, хотя его реальные собратья вполне могли выйти в тот день из горящих гаваней. Общий список судов, кораблей и катеров известен не полностью.

[6]Командовал Конвоем №4 флагманский минер штаба КБФ капитан 3 ранга С. А. Глуховцев.

[7] Брт – брутто-регистровая тонна.

[8] Минный защитник – устройство для защиты якорных мин от вытраливания контактными тралами. Состоит из нескольких зарядов, перебивающих взрывом трос трала"

[9]Параван-охранитель – буксируемый аппарат для защиты от якорных контактных мин. При встрече паравана с миной минреп отводится от корабля и подсекается. Всплывшие мины расстреливаются.

[10] Точные обстоятельства гибели И-8 установить не удалось. Известно, что успели подойти два тральщика, удалось снять с гибнущего корабля и подобрать из воды 45 человек.

Загрузка...