Тёмный защитник

Глава 24

Чарли.

Солнце светило высоко над головой тем хрустальным утром, когда мы мчались по шоссе, охраняемому густыми лесами с обеих сторон. После перестрелки в домике на побережье мы похватали одежду, оружие, остатки еды и отправились в дорогу. Конрад получил пулю в ногу, но не позволил мне лечить его. Одержимый идеей сбежать, он вытащил меня из дома и посадил в машину. К тому времени, как раздался вой сирен, мы уже практически покинули город.

— Куда мы едем? — я покопалась в сумке с оружием в поисках бинтов и спирта, которые бросила туда перед тем, как мы уехали.

— Я знаю одно место. Я никогда там не был, но это придется сделать.

— Где?

— Государственный лес, — он стиснул свои зубы, когда нас подбросило на выбоине. — Нам нужно ехать все время на запад, чтобы свалить нафиг из Джерси. Мы не можем рисковать, не тогда, когда Рамон у нас на хвосте.

— Притормози-ка. Мне нужно осмотреть твою ногу.

— Нет, — он отмахнулся от меня. — Это может подождать.

— Ты истекаешь кровью! Просто позволь мне…

— Я не остановлюсь, пока ты не будешь в безопасности, — он повернулся ко мне с твердой уверенностью во взгляде. — Я позволю тебе играть в доктора, сколько захочешь, когда мы будем в хижине, но нам надо добраться туда и залечь на дно. Рамон будет в курсе разборки, что мы устроили, и обшарит всё в том доме. Он поймет, что это был я, и тогда он начнет преследовать нас, — Конрад перевел свой взгляд на залитое солнцем шоссе. — Мы должны исчезнуть.

— И что потом? — я засунула бинт обратно в сумку, при этом стукнувшись мизинцем о дуло пистолета. Я вскрикнула и отдернула руку.

Он схватил мою руку:

— Ты в порядке?

— Мне лучше, чем тебе, — я попыталась вытянуть свои пальцы обратно, но он держал крепко.

Его тон смягчился:

— Я бы с радостью позволил тебе перевязать меня прямо сейчас. Клянусь. Но я не могу.

Я откинулась обратно и стала смотреть на дорогу, исчезающую за поворотом в лесу. Разочарование кипело внутри меня, но не имело выхода.

Конрад ослабил хватку на моей руке, но по-прежнему держал её в своей.

— Я собираюсь вытащить тебя из этого дерьма. Просто тебе надо доверять мне.

— Я доверяю, — я рассматривала сильные линии его руки под украденным пальто, то, как ровно поднималась и опускалась его грудь. Рана не была смертельной для него, и Кон не собирался позволять мне помогать ему ни на чьих условиях, кроме его собственных. — Я просто хотела бы… — мне хотелось многого: чтобы мы встретились при других обстоятельствах, чтобы у меня было больше времени на то, чтобы узнать его, чтобы наши дни не были наперечет. Я вздохнула, когда нужные слова так и не сорвались у меня с языка.

— Все хорошо, — он поднес мою руку тыльной стороной к своим теплым губам и поцеловал. — Мне тоже этого хотелось бы.

Мы добрались до хижины уже далеко за полдень, ближе к вечеру. Она была расположена на окраине Уортонского государственного леса, затеряна в сосновых лесах, где густые подлески и высокие деревья определяли ландшафт. Широкий ручей растянулся за одноэтажным бревенчатым домиком и скрывался в темном лесу. Посеревшие от времени бревна и покрытая мхом крыша создавали прекрасную маскировку, и единственный способ добраться до домика пролегал по ухабистой гравийной дороге, которая превратилась в грязь в нескольких местах. Густые сосны пропускали свет в пёстром рисунке из солнечных зайчиков, но лучи совсем не согревали воздух.

Конрад развернулся и заглушил двигатель:

— Позволь мне сначала прибраться сперва, — он открыл дверь со своей стороны, вышел и рухнул на землю.

— Конрад! — я выскочила из машины и бросилась к нему.

Он перевернулся на спину на подстилке из опавшей хвои и уставился на меня удивленными глазами.

— Долбанная нога!

Его правая штанина была залита кровью, багровое пятно расползалось от колена и пропитывало серую ткань. Это было намного хуже, чем я думала.

— Мы должны провести тебя внутрь, — я упала на колени и обхватила его рукой за плечо, чтобы поднять в сидячее положение.

— Мне нужно проверить…

— Если у Рамона нет невидимого самолета в стиле Чудо-женщины, тогда я практически уверена, что он не опередил нас здесь. Здесь безопасно, — я попыталась поднять Конрада на ноги, но сумела только помочь ему кое-как привстать. Не поднять. — Мне понадобится твоя помощь.

— Я могу стоять, — он оттолкнулся здоровой ногой, и я обхватила его тело руками, чтобы помочь ему встать на ноги. Он покачнулся на меня, а его правый ботинок издал хлюпающий звук из-за натекшей крови.

— Боже, — от страха у меня заструился пот по спине. — Ты потерял так много крови!

— Со мной все будет хорошо, — он наклонялся ко мне сильнее с каждой секундой.

Я пошла вперед и потащила его за собой, пока мы не достигли трех ступенек крыльца.

— Надо было дать мне тебя перевязать и обработать еще в дороге.

— Не-а, — он попытался поставить больную ногу на первую ступеньку, но поморщился и попробовал вместо этого шагнуть здоровой ногой.

Я ступала с ним, пока мы не добрались до верхней ступеньки, где я смогла прислонить его к стене возле двери. Обхватив руками своё лицо, я заглянула сквозь пыльное стеклянное окошко в двери. Внутри обстановка хижины была простой: деревянная мебель, маленькая кухня, жилая зона, кровать и отдельная дверь, которая, как я предположила, вела в ванную. Стеклянные окошки на задней двери открывали тусклый вид на ручей.

— Здесь никого нет, — я попробовала покрутить ручку двери. Заперто. — У тебя есть ключ?

Он потянулся, поднявшись выше, чем я смогла бы без стремянки, и достал ключ из щели между брёвен.

Я взяла его и открыла дверь:

— Идём.

Запах плесени ударил в нос, когда мы зашли внутрь, но жилище выглядело чистым и ухоженным. У задней двери стояла небольшая дровяная печка, а рядом лежала стопка бревен, обещавшая тепло.

Я помогла ему, покачиваясь, дойти к потертому стоящему сбоку креслу.

— Я собираюсь забрать припасы. Не двигайся.

Он тяжело опустился на него и откинул голову назад, закрыв глаза:

— Это всего лишь царапина. Я могу помочь.

— Стой, — я выбежала из двери, похватала всё, что было в машине, сумка с оружием лязгала и гремела, когда я бегом бросилась в хижину и закрыла дверь. Я нашла выключатель и щелкнула им. Свет зажегся и осветил голую лампочку и коллекцию оленьих рогов над головой, когда я опустилась на неровный деревянный пол у ног Конрада. Стянув с него ботинок, я ахнула от крови, скопившейся внутри.

— Нам надо было поехать в больницу.

— Никаких шансов, — его слова прозвучали невнятно. — Рамон.

Я стащила с него носок и задрала штанину. По задней части его икры в устойчивом темпе стекали капли крови бурого цвета, и я не смогла найти выходное отверстие. Размером с четвертак, может быть, немного больше, рана нуждалась в серьезной медицинской помощи, а не в моих наполовину бестолковых попытках врачевания.

— Пуля все еще там внутри, — я покачала головой. — Конрад?

Его молчание напугало меня больше всего остального, через что я прошла за последние несколько дней. Я вскочила на ноги и похлопала его по бледной щеке:

— Кон?

— Я здесь, — его глаза широко раскрылись, но блеск их был тусклым.

— Пуля все еще внутри. Мне нужно отвезти тебя в больницу.

По-прежнему быстрый как змея, он схватил меня за руку:

— Нет. Мы не можем никуда уехать. Он обязательно тебя найдет.

Слезы выступили у меня на глазах, но я постаралась сдержать их:

— Я не знаю, что делать.

Он отпустил меня:

— Делай то, что должна.

Глаза его закрылись.

— Черт…

Если я не попытаюсь остановить кровотечение, он умрет. Я бросилась к двери, ведущей из спальни, и распахнула её. Ванная комната была маленькой и без окон. Открыв туалетный столик, я отшвырнула зубную пасту, дезодорант и несколько бутылок с узких полок. Ничего полезного. Чёрт! Повернувшись, я обыскала шкафчик над унитазом и нашла аптечку, пинцет и немного мази-антибиотика. Это уже что-то для начала. Я поспешила на кухню, осмотрелась и стала рыться в шкафчиках, пока не нашла небольшой котелок. Наполнив его водопроводной водой, я зажгла горелку на газовой плите и поставила воду закипать. Открыв ящики, я схватил нож для овощей и немного другого столового серебра.

— Что я делаю? — я осмотрела инструменты и бросила их все в закипающую воду.

Внезапно слабое мычание Кона заполнило комнату. Это звучало как первые несколько тактов «One» от U2.

Я воспользовалась другой вилкой, чтобы вытащить все из горячей воды и переложила простерилизованные приборы на тарелку.

Конрад невнятно произнес несколько слов, остановился, глубоко вздохнул, вздрогнул и продолжил.

По крайней мере, он был в сознании.

После мытья рук с мылом для посуды, пока они не почувствовались первозданно чистыми, я опустилась на пол перед ним со всеми своими инструментами, полотенцами и антисептиками:

— Сейчас будет очень больно.

Он продолжал петь заунывным, фальшивым голосом, и я не знала, слышал ли он меня. Я намочила кухонное полотенце спиртом и прижала его к ране. Все его тело напряглось, как тетива. Низкое рычание вырвалось из его горла, и его большие руки сжали подлокотники кресла, пока они предупреждающе не скрипнули, но он не разжал кулаки.

— Прости меня, — я убрала пропитанное кровью полотенце и снова осмотрела рану.

Он расслабился, когда я вглядывалась в разорванную плоть его ноги.

Слабый блеск металла привлек мое внимание:

— По-моему, я вижу пулю.

— Мы одно целое… — он запел громче слова из песни, и они зазвучали ещё грубее, чем до этого.

Схватив пинцет дрожащими руками, я взялась за лодыжку Конрада левой рукой и сильнее наклонила ногу к свету. Пуля совершенно точно застряла в мышце его икры. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, когда надавила пинцетом на рану.

Он снова напрягся, но продолжал петь сквозь стиснутые зубы. Пинцет царапнул по металлу, и Кон прервал песню ревом.

— Боже, мне очень жаль, — я держала пинцет неподвижно, пока он снова не успокоился, песня гудела у него на губах. — Думаю, у меня получится, — глупая надежда, что он потеряет сознание, мелькнула в моей голове, но Конрад не был похож на того, кто падает в обморок.

— Держись, — я глубоко вздохнула и надавила пинцетом глубже в рану и на пулю. Опять рычание, но Кон не двигался. Кровь сочилась вокруг пинцета, когда я медленно потянула. Пуля вышла наружу после сильного рывка, который прервал дыхание из его легких резким хрипом. А потом оно вышло. Я уронила на пол кусок кровавого деформированного металла.

— Вытащила, — мой голос дрожал, когда я намочила другое полотенце спиртом. — Я её вытащила.

— Хорошо, — его голос был слаб, песня затихла.

— Еще спирта, а потом я ее закрою. В аптечке есть степплер со скобами.

— Ты прекрасно справляешься, — он снова схватился за кресло, когда я провела по ране, еще больше крови вытекло на полотенце.

— Фак!

— Прости меня. Я знаю, что это больно, — я бросила окровавленную ткань и взяла степплер. — Я прошу прощения.

Конрад затих, но дыхание у него выходило прерывистым:

— Заканчивай с этим, док.

Скобы вошли легко, закрывая рану, так что я смогла смазать её мазью и наложить повязки. Когда я закончила, то села и уставилась на кровь на своих руках. Это была жизнь Конрада — море багровой крови и лишь слабая надежда на выживание.

— Хорошо сделано, — он тяжело вздохнул.

Я встала:

— Тебе нужно отдохнуть и попить. Я не знаю, что нужно сделать, чтобы восстановить кровь, но сон, скорее всего, поможет. И жидкость, — я взглянул на кровать и снова на него. — Ты сможешь это сделать?

Он слабо улыбнулся, его кожа побледнела:

— Я никогда не откажусь, если ты приглашаешь в постель.

Повозившись, я уложила его на кровать и помогла ему снять залитые кровью штаны, а также кобуру и рубашку. Он взял пистолет и положил его под подушку.

Улегшись на спину, он закрыл глаза и выровнял дыхание. Я забрала подушку с кресла, в котором он сидел, и подсунула её ему под ногу. Довольная, что ему было удобно, насколько это возможно, я поднялась, чтобы умыться.

Кровь струилась по моим рукам под напором тёплой воды из-под крана и стекала в раковину. Страх, который я подавила, начал вновь проявил себя, и мои глаза наполнились слезами, пока я смотрела на свое отражение. Темные круги под глазами не исчезли. Порез вдоль носа заживал, но по-прежнему был красный. Мы оба были избиты и измотаны. Как долго мы сможем продержаться вот так? Я опустилась на колени и поискала среди флаконов, которые я отшвырнула ранее. Я схватила аспирин. Он должен быть под рукой, когда Конрад проснется.

Я вытерла руки и пошла в главную комнату. Кон мирно спал, хотя все еще выглядел обеспокоенным. Дрожь пронзила меня, когда адреналин иссяк, и стало холодно. Мне нужно было развести огонь. Опустившись на колени перед черной печью, я открыла переднюю решетку. Зола ровным слоем покрывала дно. Небольшая стопка щепок для растопки и коробка спичек лежали рядом с дровами. Я разложила щепки и зажгла спичку. Сухое дерево быстро схватилось, и я положила несколько поленьев поверх оранжевых сполохов пламени.

Только убедившись, что огонь достаточно разгорелся, я разделась до футболки и вытащила украденные трусы из нашей сумки. Я свернула их наверх, а потом легла в кровать рядом с Конрадом. Он пошевелился и обхватил меня за плечи рукой, прижимая к своей груди.

Устойчивое сердцебиение успокоило меня, но я прижалась ближе и укрыла нас одеялом, чтобы согреть его холодную и влажную от пота кожу. Он заснул, когда совсем стемнело.

Мои мысли метались, но всё время возвращались к мужчине, спящему рядом со мной. Не считая пары историй из его детства, я знала не так уж много о его прошлом. Он сказал, что убьет ради меня, умрет ради меня — и он бы доказал это — но в нём было гораздо больше. Я хотела знать все: его мысли, его чувства… историю каждого его шрама, которые были тут и там на его коже. Я никогда не чувствовала ничего подобного ни к кому. Я никогда и ни с кем не хотела сближаться. Но с Конрадом потребность соединиться подавляла все остальные инстинкты. Это до чертиков пугало меня.

Я заставила себя подстроиться под его дыхание, чтобы унять свои мысли, пока сон не сморил меня, погружая в беспокойные сновидения.