Тёмный защитник

Глава 30

Чарли.

— Почему ты еще лучше, чем я помню? — Берти ходил кругами вокруг меня, своими короткими, худыми бледными пальцами похлопывая себя по подбородку. — В этом нет никакого смысла. В смысле, я же подпортил тебе личико. У тебя ещё остались следы синяков, но в тебе что-то есть.

Я подняла взгляд, моя голова заработала, когда я огляделась вокруг. Никакого подземелья. Не в этот раз. Я была в какой-то комнате отдыха, стены которой были увешаны спортивными сувенирами. Рамон сидел в кожаном кресле в углу справа от меня, и двое мужчин сидели на диване слева от меня и смотрели футбол на огромном телевизоре.

Тошнота подкатила к горлу, когда я поняла, что под деревянным стулом, на который меня усадили, расстелен кусок пленки, а мои руки и ноги связаны, со зловещей точностью повторяя мою последнюю стычку с Берти.

— Может, что-то в твоих глазах? — спросил он, проводя своими липкими пальцами по моей шее. — Твоя кожа?

— Иди ты на… — мой язык распух и не ворочался во рту.

— Мы к этому еще вернемся. Не торопись, — он перестал кружить и ухмыльнулся мне. — Хотя я ценю твой интерес ко мне. Очень приятно, правда.

Человек, который был главным героем моих кошмаров, позволил себе пройтись взглядом по моему телу. Меня трясло от ужаса и ярости. Я хотела выцарапать ему глаза и пинать по яйцам так долго, чтобы у него не только никогда не появились дети, но даже и мысль их завести. Он моргнул, и одно веко пошевелилось медленнее другого, когда он закончил осмотр моей внешности. Хотя он и казался меньше, чем в моих кошмарах, жестокость сочилась из его кожи и отравляла воздух вокруг нас. Я еле сдержала рвоту, когда он провел ладонью по выпуклости в штанах.

— Ты что-то делаешь со мной, моя маленькая цветочница. И очень скоро я буду тоже кое-что делать с тобой, — с этими словами он прижал ладонь к ребрам, как будто поправляя что-то под рубашкой, и поморщился. — Я давно хотел отомстить за пулю Кона. Ты ответишь за это в первую очередь.

Я оторвала от него взгляд и стала искать пути к спасению. Единственная дверь, которую я видела, была позади Берти и закрыта. Рамон сидел, скрестив ноги в коленях, со скучающим выражением на лице. Он растопырил пальцы и разглядывал ногти, мои неминуемые пытки и убийство не вызывали у него достаточно интереса, чтобы даже взглянуть. Двое мужчин, казалось, были поглощены игрой, их не волновала мысль о связанной женщине всего в нескольких футах от них. Широкие окна выходили на благоустроенный двор, едва различимый в дождливом сумраке. Даже если я доберусь до стекла, мне придется каким-то образом разбить его и вылезти — прежде чем меня поймают.

— Боюсь, никто тебе здесь не поможет, Чарли, — Берти ущипнул меня за подбородок, зажав его между своим большим и указательным пальцами. — Только ты и я, — он наклонился ближе, белый шрам на его челюсти оказался у меня перед глазами.

Я оскалила зубы:

— Когда придет Кон, он сделает тебе такой же шрам на другой щеке.

— Сука, — прошипел он, и его слюна брызнула мне на лоб.

Я прикусила щеку, но продолжала смотреть на него, желая, чтобы он убрался от меня подальше. Его узкое лицо и глаза-бусинки напомнили мне хищную, голодную птицу. Я хотела избавить его от страданий.

— Ты знаешь, — его глаза расширились. — Мне кажется, я знаю, что заставляет тебя так светиться, — он опустился на корточки. — Ты влюблена.

Я не моргала, не дышала. Вдруг он понял, что я соврала Рамону о том, что Конрад и Нэйт бросили меня и сбежали?

— Вот именно, — он кивнул. — Ты влюблена в Конрада Мерсера.

— В таком случае, она хреново разбирается в мужиках, — влез Рамон. — Кроме того, я оставил Конни в домике небольшой подарок, чтобы поприветствовать его. Полагаю, с ним уже случился ужасный несчастный случай, — он цокнул языком. — Я поеду туда завтра утром, возьму ухо или палец — всё, что смогу найти, — и принесу за вознаграждение.

— Ты лжешь! — сказала я. Мое сердце упало, все внутри меня похолодело.

— Нет, Чарли, это ты мне солгала. Когда заявила, что Конни и Нэйт уехали в закат и оставили тебя, — ответил Рамон, стряхивая ворс с брюк. — Пыталась сделать из меня дурака, — проговорил он, наконец посмотрев мне в глаза. Жестокая улыбка скользнула по его губам. — Мне любопытно, много ли от него осталось. Хижина полна газа плюс простое пламя. Можете себе представить взрыв? — он рассмеялся.

— Я тебе не верю! — возразила я. Страдание пыталось заглушить мой голос, но слова всё же дошли.

— Неважно, во что ты веришь. Смерть есть смерть, — сказал Рамон, вставая со стула. — В любом случае, она здесь, как я и обещал. Я готов получить деньги и отправиться на поиски его приятеля.

— Сядь, — приказал Берти Рамону, не глядя на него. — Нам не придется его искать. Ты убил его лучшего друга. Он придет, чтобы отомстить. Кроме того, я не так уверен, как Рамон, что Кон отбросил коньки в хижине. Он умный маленький пес. Возможно, он унюхал ловушку, прежде чем попасться. Если он жив, он едет сюда, чтобы вернуть свою девушку. Верно, Чарли?

Я ничего не ответила. Он бы не поверил ни одному слову из моих уст.

Рамон вздохнул и сел на свое место.

— Я должен получить доплату за это.

Откуда-то сзади раздался стук и хныканье, но я не могла повернуть голову достаточно, чтобы увидеть причину.

— Сосредоточься, — сказал Берти, щелкнув пальцами, и я повернула голову обратно. — На твоем месте я бы больше беспокоился о себе, — произнес он, всё это время не отрывая от меня взгляда. — Такая красивая девушка, как ты. Хороший маленький бизнес по продаже цветов. Что ты делаешь, так стараясь для киллера? — не умолкал он, кладя ладони мне на колени. — Для чего дала ему попробовать твою киску? Думаешь, он сможет тебя полюбить? — при этих словах он нахмурился. — Конрад любит деньги. У него какое-то мимолетное увлечение тобой. Именно по этой причине я похитил тебя в первую очередь. Но он никогда никого не любил. Он только и делает, что убивает. Как дрессированная собака, — тут он снова щёлкнул костлявыми пальцами. — Это всё, что мне нужно сделать, и он вырвет кому-нибудь горло. Вот таков он и есть.

Он понимал Конрада так же хорошо, как я математику. Я сжала руки в кулаки за спиной.

— Если бы я не успела узнать тебя получше, то сказала бы, что ты говоришь как ревнивый парень.

Его глаза загорелись от гнева, и он подскочил с места. Удар тыльной стороной его руки пришелся, как в тумане, и мою щеку обожгло болью, а голова откинулась в сторону.

Я повернулась лицом к нему и спросила:

— Ты нервничаешь, потому что я задела за живое?

Он снова ударил меня. Жестокий удар заставил меня замолчать, в то же время больно раня и царапая кожу. Схватив меня за волосы, Берти дернул меня за голову, заставляя смотреть ему в глаза.

— У тебя рот просто не закрывается! У меня есть идеи, как найти ему лучшее применение, — сказал он и обернулся к парням на диване. — Развяжите её.

Один из них встал и подошел ко мне. Его короткие пальцы распутывали узлы на моих ногах. Когда ноги были освобождены, мне показалось, что в мои ступни вонзились иголки, до того они затекли.

Берти вытащил нож из кармана и со щелчком открыл его, когда мужчина освободил мои руки от верёвок.

— Сделаешь хоть одно движение, которое мне не понравится, и это будет в твоем ухе. Поняла меня?

Я не ответила, только потерла запястья, когда коренастый мужчина отпустил их.

— Встань на колени, — сказал Берти, взмахнув ножом.

— Нет! — ответила я. Мой голос прозвучал твердо, хотя внутри у меня всё скручивало.

Он схватил меня за волосы и потянул на пол. Я сильно ударилась коленями, меня резко накрыло волнами боли, почти такой же, как та, что пронзала кожу головы.

— Не шевелись, — последовало указание от него. Он отпустил меня, расстегнул ремень одной рукой и потянулся к пуговице на своих черных брюках.

Моя тошнота усилилась, и я стала озираться в поисках какого-нибудь выхода. Рамон ухмыльнулся мне, а двое других мужчин перестали следить за игрой и смотрели на нас, как голодные гиены.

Тут дверь за спиной Берти распахнулась, и вошёл мужчина постарше.

Он прищурился, посмотрел на меня и проговорил:

— Ты та самая цветочница, про которую я так много слышал?

От его взгляда у меня мурашки пробежали по позвоночнику, и я не могла сказать, кого ненавижу и боюсь больше — его или Берти.

— Винс, не так ли? — уточнила я и приподняла подбородок.

— Ты стоила мне огромных денег, — проговорил он. У него сжалась челюсть, он схватил меня за руку и, дернув, рывком поставил на ноги.

Я еле сдержала крик, который рвался из моего горла, но я не собиралась доставлять ему такого удовольствия. По крайней мере, промежность Берти больше не маячила у меня перед глазами.

— Дай взглянуть на то, что я купил, — с этими словами он отпустил меня и отступил назад. — Берти опять плохо с тобой обращался?

Я скрестила руки на груди, обняв себя, чтобы хоть как-то успокоиться в этом кошмаре.

Берти застегнул молнию и пробормотал:

— Я как раз собирался…

— Я знаю, что ты собирался сделать, — от голоса Винса, казалось, в воздухе повеяло холодом. — Ты, видимо, забыл — в который раз — что это моё! — произнёс он, не сводя с меня глаз, хотя и обращался к Берти. — Вплоть до последнего волоска на ее киске. Она принадлежит мне. Всё принадлежит мне. В том числе и ты. Всё ясно, Берти?

— Да, сэр, — ответил Берти и опустил глаза к полу. Когда он сложил руки за спиной, я успела заметить блеск металла. У него был пистолет в плечевой кобуре под левой рукой. Может быть, я смогу вырвать его?

— Так на чем мы остановились? — Винс улыбнулся мне, в его глазах не было тепла. — Я хотел бы осмотреть свой товар. Пройдись, — продолжал он, подтолкнув меня к Рамону, принуждая меня шагать вперёд, несмотря на то, что я ещё нетвердо стояла на ногах.

Рамон освободил свое место и подошел к окну. Он прислонился к раме и не сводил с меня глаз.

Винс сел, достал из кармана сигару и щелкнул зажигалкой, зажигая огонёк.

— Разденься.

Мужчина несколько раз вдохнул дым, затем расслабился в кресле. Мой желудок взбунтовался, забурлив от кислоты, когда Винс зажал сигару между зубами и жестом предложил мне продолжить. Берти сидел вместе с гиенами на диване, все присутствующие смотрели на меня.

— Не буду, — я сжала свои локти.

— Сигара обжигает больно, как хрен знает что. По крайней мере, так мне говорили, — тут Винс сделал ещё одну затяжку. — Если ты не будешь сотрудничать, я начну с твоего лица, — продолжил он, потом втянул дым, отчего кончик сигары засветился ярким оранжевым огоньком. — По-моему, хватит уже ломать комедию, я достаточно долго ждал. Покажи мне, что в тебе есть такое, что помогло тебе из Конрада верёвки вить.

Слезы обожгли мне глаза, и я снова огляделась, ища помощи, спасения… чего угодно.

Винс наклонился вперед, в его словах сквозило голодное предвкушение:

— Я больше не буду упрашивать.

Дрожащими руками я потянулась к подолу рубашки.