Тени прошлого — тени будущего

Запись № 18 0000 000 00:00 11.04.205 год Новой Техно-Эры 09:30

Длинный тоннель должен был быть перекрыт вратами на короткие отсеки, но врата не активны и разомкнуты — у каждых раздвинутых створ выставлен пост DIS… Тоннель оборван перекрытой шахтой, из которой исходят столбы спектрального света… Разводные мосты разложены частично, и перекрестные тоннели не соединены. Что это за объект, нам с Лесовским не известно. Но ясно, что его центр сведен к шахте. Где-то здесь должен быть управляющий объектом мозг… Но центр управления тут не предусмотрен, и не понятно, где установлен компьютер. Сейчас он явно не работает, и за открытыми вратами мы видим серые силуэты наших штурмовиков, подходящих с другой стороны, как наше отражение, перекрытое ярким световым потоком. Пост нам сдают «защитники»… Принимаем его. Офицеры службы безопасности покидают посты вслед за техникой. Под излучением, исходящим от шахты и проходящим сквозь глухое перекрытие, остались только мы и штурмовики DIS… Начинают мерцать мониторы — значит мозг скоро подключат к объекту…

Стоим у оборванных мостов, на краю этой бездонной шахты… Что-то еле слышно гудит запредельно низкой частотой… потрескивают проекции пустых мониторов — и тихо… Нор встал на мосту — на конце этой обрубленной просвеченной полосы, нависшей над сияющей пропастью… верней — над пропастью сияния, которое проходит преграды перекрытий. Он стоит лицом к иглам лучей — под их беспрерывным расхождением по спектру и распадом до невидимости… Унхаю лучи бьют в спину — он смотрит на череду постов «теней», расставленных по ходу тоннеля. Они пунктирной разметкой на фоне светлых стен пропадают в сумраке дальше от шахты…

Неподвижность тянет время… Руки примерзли к готовому к бою оружию… Глаза засвечены, их раздирает сухой болью… Уровень радиации стабилен и высок… Это ничего еще… но среди привычных полей есть и еще какое-то мощное излучение — его показатели пробегают по браслету частыми подъемами и спадами… Не знаю, что это — перебои защиты или просто реакции мощные происходят… Смотрю в одну точку и стараюсь не дать сосредоточенности упасть в эту шахту… на эти резкие слепящие лучи… Но они приковывают внимание всех нас…

Туго соображаю, где мы и зачем… Не понимаю, зачем здесь вообще посты нужны — здесь ничего и никого нет… Где-то за спиной подключенный объект тяжело и глухо сводит створы врат, сокращая, обрубая тоннель… Скар отзывает «теней» — они покидают объект, как только он замыкает их участок… Последний отсек перекрыт у нас за спиной… Объект перегородил шахту вертикальными перекрытьями, опущенными почти у границ, зависших над шахтой, мостов. Он рубит и эти переходы — просто сдвигает их к тоннелю… Перестройку он провел так быстро и точно, что и изменений мы толком не увидели. Лучи, как и прежде, уходят вверх от перекрытой шахты, мосты так и пропадают за этим сиянием, только мы остались одни… с нашими отраженьями в обшивке сомкнутых плит. Но нас не отзывают…

Нас до сих пор не отзывают… Это начинает меня беспокоить не так смутно, как прежде. Объект полностью подключен, но ничего не изменилось. Унхай только переставил нас. Нор отвернулся от шахты, прищурив ослепленные глаза… Мы сошли с грани этой бездны и встали у стен… Один Унхай остался смотреть в отражение закрытой перед ним двери… Мы перебросили излучатели через плечо… Похоже, простоим здесь еще пару часов, пока нас не сменят или пост не снимут…

Пост не снимают… Но что-то изменилось на графиках. Командные посты переведены к секторным вратам и переложены на технику. «Защитники» действительно застыли у врат — их ровный фоновый сигнал доходит с трудом, но по нему мы их «видим». На активных мониторах никакого движения — объект пуст и погружен в тишину. Нор сверкнул Хорну прищуренным глазом, и тот кивнул… Сорг равнодушно пожал плечами…

— Унхай, похоже, сверху приказ пришел…

Сержант к нам не повернулся — только голову слегка наклонил. По браслету пробежал его приказной огонек с подтверждающей меткой — посты переменили. Наш — переведен с первых ступеней боевой готовности к последним. Сорг скинул излучатель и сполз по стене на пол — он запрокинул голову и, кажется, заснул. Влад, не задумываясь, последовал его примеру. Только не отключил нервы тихо, как Сорг, он достал эту чертову трубку, бережно хранимую им за голенищем сапога вместо клинка… Но пока эта штука молчит под его, намечающей движение, рукой. Хорн встал на колено на краю шахты и всматривается в этот чудовищный изменчивый свет. Нор еще стоит на самом краю моста, сложив руки на поясной портупее, — шрамы карателей напоказ выставляет. И Унхай по-прежнему недвижим. Мне стоять порядком наскучило — от этого колени немеют и кружится голова — пора кровь гонять… Подумал и подошел к Хорну…

— Хорн, это что значит?

— Просто ждем и на мониторы смотрим.

— Нас здесь забыли или заперли?

— Да это контрольный пост, Герф. Мы здесь проторчим, пока все проверять и перепроверять будут.

— А что это за объект такой, которому столько чести?

— Черт его знает. Здесь таких полно. Не то, чтобы секретный, но особо защищенный. Этих перекрытий и «белым медведям» не разбить…

— Значит, за ними что-то опасное… но и ненужное, если не секретное.

— Ну, Герф, логично и железно.

— И враг по объекту не бил — просто энергосистему вырубило — выходит запрещено это ему программой, учтено нами еще давно…

Мое обращение было по общей линии, и все мы одновременно перевели взгляд на шахту, из неимоверной глубины которой поднимается вычерчивающий кардиограмму свет. То на спектр разложится тонкими лучами, то монолитом к мосту подступит, то столбом вверх поднимется. И что это такое?..

Лесовский тоже подошел ближе к краю…

— Излучение снизилось. Защитное поле действовать начало… мощное поле… Этот объект и правда предохранен от всего и всех… Но и он будет разрушен…

— Они этого не сделают. А не сделают они — значит и никто другой… значит — вообще никто.

— В общем, ты прав… Но это все равно будет сделано…

— Глубокомысленно…

— Герф, но есть же общий принцип работы… Обороняем мы объект или штурмуем — мы воюем с врагом и обязательно разрушим этот объект. То, что служит нам защитой, обязательно будет обращено оружием против нас, и то, что служит нам оружием, — станет защитой от нас.

— Сможет стать.

— Станет — просто со временем. А что это время определит?.. Думаю, и определить его что-то может…

— «Защитники» могут.

— Нет, не только… Мы к этому тоже как-то способны…

— Что-то ты далеко ушел, Влад…

— Еще дальше, чем ты думаешь. Я уверен, то, чего еще нет посреди реальных полей, — уже есть где-то посреди виртуальных. Есть где-то схемы всего, чего еще нет здесь, и для всего есть схемы нейтрализующих дополнений. И все может менять формы и форматы, являясь и исчезая то на одном, то на другом поле под нашим или чужим влиянием… Эти схемы нужно только найти. А чтобы найти, надо только знать, что ищешь. Тогда мы узнаем, что разрушит стоящую еще защиту, и закроемся другим щитом — тогда мы не останемся беззащитными…

— Только то, что среди этих переменных полей, далеко от области наших познаний…

— Герф, вообще такую отдаленность регулируем мы.

— Нет, не думаю…

— Напрасно, думать бывает полезно… Иначе не дойдет, что эти нейтрализующие факторы, как ток, идущий по времени. И ток этот может быть пущен нами, и мы нередко пускаем его. Каждый посланный импульс проходит путь по времени и дает ответ. И мы можем менять частоту передачи и скорость этих посылов, но только меняя при этом частоту и скорость — ответов.

— Я что-то такое уже слышал… Про время, про то, что мы замедлили наше время для всего иного, и для нас время всего иного получило ускорение… И теперь мы угодили в это ускорение…

— Все верно. Наши окрики приходят к пункту назначения скорее, чем отзывы… Это что-то вроде программы, схожей с нейросистемой… И у нас выходит подобие нервной системы, частично отключенной от центрального узла… Это космос… Считай — это разум, считай — мы не получаем ответы от него… не получаем вовремя. И губим его, губя себя с одной общей прогрессирующей скоростью.

— Мы перешли к такой скорости действий, что до нас просто не успели дойти сигналы торможения…

— И они доходят до нас сейчас, и это — запредельное торможение, которое нас уничтожит.

— Нам нужен еще больший разгон… и мы обернем время вспять…

— Разгонимся — обернем время и вернемся, вернув и все иное… Но вряд ли это под силу огромной системе… Это сделает кто-то один. И кем бы он ни был — мы подадим ему руку помощи. Мы поможем ему верным действием побороть силы сокрушительного противодействия нашим деяниям…

— Черт… Влад, сейчас что, все кому не лень над этим голову ломают?

— Сейчас самое время над этим мозгами пораскинуть — про лень вспоминать уже поздно.

— Точно… Эпоха «бредовых технологий» доказала, что очередной крах без применения силы воли неминуем. И сейчас, кстати, нам недалеко до чего-то подобного… до края.

Я смерил взглядом оборванную плиту, чтобы заглянуть за край и всмотреться в это беспрерывное сияние… Влад проследил мой взгляд.

— Мы уже на краю, Герф. Мы не способны подчинить время полностью — оно подвластно только тем, кому открыто, как подвластны им бесчисленные армии, построенные из нас. Но его призвали служить одним только путем, по которому командиры эти армии ведут. А оно шире, чем простой маршрут наших войск. Это оно ведет нас, пусть как и тщательно выбранный командиром путь. Его подчинили одной цели — значит подчинены только его части.

— Влад, ты кончай с этим! Мне это уже поперек глотки стоит!..

— Сейчас нет ничего важнее этого — поэтому и стоит у всех поперек глотки… Ты по сторонам смотри. Все вооруженные силы AVRG посланы к границам по всем четырем сторонам системы. Наши армии, как наши посты, которые стоят у этой проклятой шахты без понятия, что происходит сейчас и что произойдет через считанные секунды. И не только командиры причастны к этому. Хантэрхайм ослепил северные армии до того, что ему пришлось поднимать полки «теней». И перемещают «теней» стремительно, как нас, как нашу технику. Если один пост дан трем силам — ко всем ним объявлено немое недоверие.

— Влад, умолкни. Отруби линию… Хоть Нору обруби…

— Герф, перестань по ерунде голову ломать.

— Это ты голову ломаешь черт знает чем и черт знает кому…

— Герф, Снегову пришлось ограничить его «белые армии» армейскими штурмовиками и бойцами службы безопасности…

— «Защитники»… Да что мы знаем про них?! Про технические боевые единицы первого порядка?!

— Ты что-то знаешь… Ты еще при штурме с ними спорить начал… Под лучи бросился — не ясно только, для чего. Решил Айнеру не дать нас сжечь или его шкуру спасти — один черт. Ты знал, что он схему действий применил с их немого согласия. А их молчание следует одному только точному расчету. Просто, ты был уверен, что их решения опасны для нас, как решения Айнера. И ты счел, что опасны они не только для нас, но и для него — для офицера-S9. Ты был уверен, что ни ты, ни командир-S9 — никто не знает, о чем они думают.

Сорг поднялся и застыл на месте… Замер и Нор… Хорн погасил улыбку… А Унхай обернулся к нам через плечо… Только Лесовский ничего не замечает — пристально смотрит в пропасть и не видит моего оцепенения…

— Я просто не понял, что произошло.

— Нет, Герф, ты знал… Ты не учел только, что Айнер знает о них и их мыслях почти все, как все высшие офицеры… Но ты учел, что полностью их мысли не открыты ни одному офицеру, вернее — открыты одному, подобному им… Я тоже думал об этом.

— Но я об этом даже не помышлял.

— Снегов знает их мысли — значит, он способен держать их под контролем. И теперь он контролирует их жестче. И делает это не без убедительных причин. А что могут сделать защитники? Перестать защищать. Они взяты под контроль нами — значит, что-то приблизило их к завершению задачи, к окончанию службы. Нет, они не сотрут системы до того, как будет окончен бой, при котором падет Хантэрхайм. Здесь нет нужды брать их под контроль. Но как только эти машины поймут, что системе конец… поймут, что никто из них больше не будет нужен никому из нас…

— Влад, ты что делаешь?..

Лесовский устремил на меня, вобравшие это, неизвестно отчего исходящее, сияние, синие глаза…

— Снегов никому не позволит стереть Ивартэн… Но он уверен, что опасно и ждать… Он будет ждать, но не будет ждать долго… Он не ведет войну со временем — только дает ему бой. Он сдерживает что-то, что обладает огромной разрушительной силой, — этим он еще подчиняет «защитников». Но он отпустит эти сдержанные им силы, если по его расчету не будет нужды держать их дольше. Он пустит ток по этой обесточенной им линии времени, если не будет другого пути, другой энергии. И он знает, что эту цепь скоро замкнет.

— Ты хоть понимаешь, что это значит?..

— Это расчетный предел нашего будущего, Герф… И ведом он одному Снегову… один он вершит его… И решение вынести должен будет он.

— Он уже решил…

— Думаю решил, но мы не знаем что.

— Открыть переход, ведущий прямо в штаб Ивартэна.

— К сроку, Герф… Переход должен быть открыт к определенному сроку. Иначе ничего не изменить и ему — командиру наших великих войск. Но он знает, что если он продержит остатки этого последнего времени системы до конечной, до крайней черты, — не будет ничего. Мы не потерпим поражения в войне, но нам не победить и с победой над врагом… Мы пустим под откос то, что не уничтожит враг, — обрушим остатки того, что исчезнет необратимо. Он знает, что будущее нашей системы, что бы он ни предпринял, — только короткий отрезок времени, переход для которого он не откроет с риском разрушить не одну нашу систему, но и бесконечное время, и беспредельное пространство. И он знает, что каждый день и каждая ночь войны сокращает этот и без того короткий отрезок времени, терзая его с растущей скоростью и силой. Мы жжем все больше энергии и сжигаем все большие территории, сражаясь за время, которое мы сжигаем со всем остальным… И наш предводитель стоит перед почти закрытыми вратами будущего, смотря через них глазами машины. И стремление к цели его — только программный код, через который идут чередой расчеты. И он просто стирает этот код по частям, отсекая одни пути к будущему, расчетом, как клинком, и, сокращая нужду в риске при прохождении других путей.

— Влад, ты что вообще?..

— Системе конец, что бы мы ни делали — и скоро. Скоро он решит, что не следует обрывать войну с применением предельных сил, что обессиленным нам дальше одной военной победы не уйти по этим выжженным и замерзшим пустыням.

— Он не сделает этого…

— Он уже делает это. Он уже пошел по этому пути и продолжит идти по нему. Он уже не человек. Когда мы думаем, что останутся одни руины, — он думает, что остались одни руины. И он не ошибается. Но он не думает, что будут руины, средь которых будет что-то еще, — об этом думать должны мы. Он не стремится ни уничтожить, ни сохранить. Сохранить должны мы…

— Влад, это бред…

— Нет, это наше спасение. Только наше поражение в войне не станет нашим полным поражением в скором времени. Перед нами время будет простираться широким полем… Но подойти к нему мы должны по узкой тропе.

— Влад, мы сделаем последний шаг к победе — и победим. Мы займем Ивартэн и подымем к небу наши крепости, разрушенные войной.

Влад будто и не замечает ничего вокруг — он продолжает неотрывно всматриваться в этот чудовищный свет, вбирая его горящими глазами…

— Нашим крепостям не миновать разрушений. Что бы ни было, никому не повернуть время системы вспять — никому не хватит времени. Никому — ни Снегову, ни Ульвэру, чья бы власть ни была, времени не хватит. Они только придержат его, но не остановят, не обернут его вспять. Системе конец. Но не нам. Мы не подымем наши крепости из руин, но подымемся над их руинами… И сделаем это мы — все вместе, общими силами. И начнем мы здесь и сейчас…

Нор пошатнулся и сошел с оборванного моста к нам на плиту, с трудом гася хищный оскал ухмылки…

— Я вижу, ты точно знаешь, что делать. По крайней мере, ты убежден в том, что знаешь. И способен убедить остальных. Дай объяснение и бери мое согласие…

Сорг смерил нас мертвым взглядом, остановив его на друге… Без колебаний он встал перед Владом, отгораживая его от сияния, и сложил на груди руки, ограждаясь от него…

— Ты еще опасней, чем я думал, Влад… Но я не могу не согласиться с тобой. До тех пор, пока я смогу рассчитывать на твой разум, ты сможешь рассчитывать на меня.

Хорн обреченно мотнул головой, сдаваясь этому общему помрачению, и, шагнув к краю шахты, стукнул Влада по плечу…

— Еще не знаю, что ты планируешь делать, но ситуацию ты оцениваешь верно, как никто другой. Ты поднимешь «мертвецов» и созовешь «зверей»… Возьми в отряд и простых людей… Нас пытаются объединить силой, но разъединены мы отчаяньем… Ты дашь нам надежду — мы вернем долг воротившейся силой и волей, мощнейшим нашим оружием.

Влад опалил нас синим огнем — его упрямый взгляд ненормально ярок… Кажется, глаза его светятся… Не просто светятся — лучатся… не отражая сияние этой проклятой шахты — испуская его… Нет, с ним что-то не то… И остальные… Да они будто прикованы к месту этим синим огнем…

— Да вы что делаете?! Влад, что это значит?!

— Герф, дай мне слово… и дело.

— Нет, Влад! Я не знаю, что ты делать собрался!

— Ты еще не понял?

— Я понял, что ты в виду имеешь, но не знаю, что ты делать намерен.

— Скар увидит все, не увидев ничего. Остальное не имеет значения.

— Еще как имеет! Влад, бред не бывает безвредным! Бред — крайняя убежденность! И это опасно! Хоть тем, что убеждает! А Хантэрхайм — место, где бред распространение получит, как вирусная инфекция!

Я один еще взываю… не знаю, к чему здесь уже взывать… Даже мертвое лицо Сорга тронуло какой-то тленной усмешкой…

— До тебя еще не дошло, что происходит… Нам уже не нужны вопросы, Герф. Что бы Влад ни решил сделать — это будет не оружием, а страховкой.

— Черт! Сорг! То, что является страховкой в случае, когда ты с обрыва сорвался, может быть оружием, когда ты над обрывом стоишь!

— Мы уже сорвались, Герф.

— Это мозги у нас сорвались, а не мы! Если мы и сорвемся — только вслед за нашими сорванными головами!

— Мы сорвались — не важно отчего, это — факт. И осталось нам только постараться укрепить страховку до столкновения с дном этой бездны.

— Сорг! Здесь и без нас хватает раздору!

— «Полк без командира» и мятежные армии генерала Луна не получат от нас пополнения. И «тени» Скара не получат нас как наживу.

Влад положил руку мне на плечо — руку, сжимающую эту ужасную вечно холодную железку с уже проявленным драконом, держащим эту штуку такой же мертвой хваткой, как мой друг… Влад устремил мне в глаза синий огонь, скрывший его глаза… Я уже видел что-то похожее среди силовых полей меж перекрытий базы…

— Я рассчитываю на тебя, Герф…

— Я на тебя тоже! Ты посмотри, что с тобой! Что с тобой, Влад?!

Унхай, до сих под стоящий поодаль и спиной, обратил к нам побледневшее лицо и подошел ближе… Он всмотрелся Владу в глаза…

— Не смотри. Глаза уязвимы и пропускают эти лучи без препятствий. А это излучение уничтожает наш разум быстрее химических ускорителей.

— Это не бред, Унхай.

— Бред будет позже. Отойди от шахты. И ты, Герф. Те, кого создал Штрауб, не должны долго быть под лучами пустынь.

— Что это значит?

— У всех нас разные пороги устойчивости к разным агрессивным факторам. Мне не так страшно солнце, как Соргу или Нору, которых создал Хантэрхайм, но сияние севера губит меня, как солнечный свет — их. Мы все получаем разные ожоги… А ты, Влад… Ты все время смотришь на этот чужой для тебя свет.

— Но со мной все в порядке…

— Ты только так думаешь.

— Я никогда прежде не мыслил так ясно.

— Это значит, что излучение наносит ущерб нейросистеме. Это сопротивление — схватка не на жизнь, а на смерть… Яды стимулируют иммунную систему, когда эти лучи…

— Но тогда яды становятся лекарством, Унхай…

— Они все равно остаются ядами и убивают в большей дозе. Не смотри больше на «чужой» свет.

Лесовский задумался… И я тоже… Вспомнилось как-то, что все его безумные идеи приходили к нему посреди какого-то чуждого излучения — что-то подобное было и в Небесном городе «золотых драконов»… Он всегда упорно всматривается во что-то невидимое, мучая мозги… и получает высокие дозы чего-то, что разгоняет его разум…

— Унхай, где создан Фридрих Айнер?

— Я не знаю, Влад. Это не имеет значения. Он — S9.

— Но он другой… он мыслит не так, как офицеры его ранга.

— Он просто дефектный.

— По стандарту S9. Но, Унхай, Ульвэр тоже такой… А ему должна принадлежать власть над нашим будущим…

— Ульвэр будет великим правителем.

— Но если об этом не знать, он просто командир, поступающий так, как вздумалось ему, а не всем остальным.

Унхай, подумав, кивнул головой…

— Выходит, Унхай, Айнер может быть командиром, неоцененным сейчас, но бесценным в будущем…

— Цены не имеет только то, что никто не ценит…

— А что если никто не может оценить сейчас и не сможет после?

— Значит, оценить некому или нечего…

— Некому? Может быть и так… Его способности не должны пропасть. Он сделает что-то…

— Это помутнение, которое кажется тебе прояснением, Влад. Это только жесткое излучение, которое повреждает разум и заставляет его посылать беспорядочные бесчисленные сигналы хаосу перестроенной ожогом нейросети. Закрой глаза затемнителем и молчи, Влад.

— Но я говорю правду, Унхай.

— Ты говоришь то, что думаешь.

— Но это правда… Ты знаешь, что офицер-S9 с особым, еще и разогнанным, разумом способен совершить…

— Все верно, Влад, этот командир, находящийся постоянно под жесткими стимуляторами, как все мы, способен совершить то, что не сделает никто иной, — как все мы здесь. Но не путай помутнений с прояснениями и помни, что опасно и то, и другое. Будь осторожней, ты ступаешь на грань…

— Ты поможешь мне пройти, я знаю, Унхай.

— Мешать тебе я не стану.

— У тебя другие знания, Унхай, ты должен не только не мешать…

Влад направил сержанту в глаза синий огонь, который бесследно исчез, поглощенный чернотой глаз «дракона», которые вбирают без отдачи все, как черные дыры…

— Не делай этого, Влад. Иначе мне придется противостоять тебе. Огонь убеждения будет замечен и Скаром, и его «тенями». Не применяй этих методов внушения.

— Унхай, я и не думал…

— Ты сделал это. Будь осторожнее с этой силой… Особенно, пока не научишься подчинять ее.

— С этой силой?

— Значит, ты не умеешь и выявлять ее…

— Я не понимаю тебя…

— Ты способен подавлять и подчинять чужой разум — и делать это быстрее других. Скар не оставит такой способности без внимания.

— Это не внушение, Унхай! Я просто думаю и поступаю, как считаю нужным…

— И остальные поступают, как ты считаешь нужным.

— Нет… Герф… Он почти никогда не…

— Поэтому со временем он станет лучшим нашим бойцом и разведчиком.

Мы с Владом оба замерли, затаив дыхание… Мне и в голову не приходило, что он… А теперь мне в голову пришло, что проблемы у нас будут похожие — по тупой причине, но с серьезными последствиями. Мне стало не по себе, еще когда Хорн нашу команду определил — «мертвец», «зверь» и «человек»… Теперь я понял, что нам, только что пришедшим в этот ад, в команде отведено особое место… На ум идет только одно определение наших позиций — переменное лидерство… Что это такое и как с этим поступить, понятия не имею… От этого становится по-настоящему жутко… Я знаю, что делаю, но не понимаю, что происходит… А Влад — он знает, что происходит, но не понимает, что делает… А главное — нам ничто не дает времени, выбора… Будто что-то переставляет нас против нашей воли, и мы так безучастны к этой перестановке, что не способны ничего сделать с вызванной ей перестройкой всего остального… Что-то — вернее, когтистый холодок за грудиной, подсказывает мне, что Влад пойдет дальше… и остальные пойдут за ним дальше… неизвестно только куда. Я, конечно, пойду за ним и в эту чертову бездну, в которую он ринулся очертя голову в который уже раз… и в который раз постараюсь его вытащить — вместе со всеми остальными, рванувшими за ним. Только мне поторопиться надо, не то рванувших за ним сорвиголов станет больше… Ведь на дне этой чертовой бездны нас будет дожидаться Скар и его «тени» — его каратели и ликвидаторы…

Унхай снял перчатку и протяну руку к пачке сигарет, судорожно сжатой у меня в руке… Но я так решительно сжал кулаки, что выбить у меня сигареты теперь так же сложно, как оружие… Пытаюсь разжать окостенелую от решимости и холода руку, но не выходит… Влад решил мне помочь пристальным синим пламенем, брошенным мне в глаза… Я так дернулся под его кошмарным взглядом, что сигареты упали к ногам Унхая… вместе с этой проклятой железкой, которую уронил Влад… Мы одновременно собрались поднять трубку, но Унхай пресек наше движение… Он припал на колено перед схваченной драконом трубкой… Долго смотрел и, бережно взяв, поднял… Влад в ужасе замер… А Унхай, сжав тонкий рот в едва заметную черту, перевел на него твердый испытующий взгляд…

— Откуда ты взял это?

— С одного из разгромленных объектов Син.

— У врат был дракон?

— Так точно, сержант.

— Ты взял это без доступа?

— Так точно. Хранилище было разомкнуто.

— Он очищен?

— Разъясните, сержант.

— Носитель очищен?

— Носитель?..

— Это древний носитель информации. Он очищен?

Влад побледнел пуще прежнего…

— Мне об этом неизвестно.

— Он проверен?

— Так точно.

— Кем? Когда?

— Взводным командиром…

— Ясно.

Унхай сжал трубку крепче, заметив, как порывисто Влад вскинул руку…

— Верните мне это… Это только инструмент…

— Зачем он тебе?

— Он звучит.

— Нет.

— Он звучит.

— Нет. Не лги.

Унхай слишком суров, чтобы ему прекословить, но Влад только зубы стиснул покрепче, чтобы продолжить…

— «Спутник» Ульвэра заставил его звучать. Его нужно только включить…

Унхай едва заметным движением подключил эту штуку, но из-под его руки звук не пошел — только незнакомый просвет… Он пробежал искрой по чешуе четко видимого дракона, остановившись огоньком у него в лапах…

— Он действительно перенастроен. Но его не размыкали.

— Что это значит, Унхай?

— То, что он хранит под сложным кодом «знание золотых драконов» — все, что было известно нам тысячелетьями и что мы узнали позже. Здесь все, что мы знали до того, как пал Син.

Влад побледнел еще больше, но глаза его засверкали синим пламенем еще сильнее…

— Унхай, верни его мне.

— Он слишком опасен для того, чтобы взять его мог человек.

— Но только человек мог взять его из хранилища.

— Он предназначен высшим офицерам «золотых драконов» — никому иному.

— Но он у нас, а не у них.

— Это нужно исправить.

— Он не нужен им, Унхай! Они сотрут его память.

— Значит, так должно быть.

Синее пламя полыхнуло еще ярче и жестче…

— Так думаешь ты. А я думаю иначе. Он должен хранить память для нас. Он был создан хранить память, которую сможем взять мы. И мы возьмем ее.

— Мы не сможем. Он хранит и дает больше информации, чем способны взять и сохранить мы.

— Мы придумаем, как это сделать.

— Этого нельзя делать. Опасны не только эти знания, опасно и брать их. Этот носитель — опасен.

— Не в моих руках. Если бы было иначе, его бы забрали офицеры. Унхай, предотвращение угрозы — долг офицеров. А преодоление опасности — это наш долг.

Унхай согласно склонил голову.

— Открыть коды и прочесть данные сложно. Но совладать с объемом информации еще сложней.

Влад напряженно застыл, настойчиво протянув Унхаю раскрытую ладонь…

— Я понял, Унхай.

— Не подключайся к этому носителю напрямую — это сожжет твой разум.

— Я буду осторожен.

— Ты видел, как я подключил его. Ты узнаешь его коды и откроешь данные, ты узнаешь, что сможет раскрыть шифры, и получишь информацию. Но не делай этого, если не будешь уверен, что это знание тебе по силам. И запомни, что данные защищены «драконами» от чужих глаз. Бери. И делай, что решил. Будет то, что должно быть.

— Так точно.

Унхай вложил в руку Влада эту вечно холодную железку, и Влад намертво сжал ее в руке… А сержант снова отошел на прежнее место и снова застыл, вперив взгляд в закрытую дверь… Лесовский еще не верит, что ему возвращено не просто черт знает что — настоящее чудовище… информационное чудовище… Никто из нас до сих пор не осознал, что Унхай отдал Владу эту штуку… Мы еще не осознали, что это за вещь…

Черт! Ошейник! Я опять забыл! Опять! Надоело ничего не понимать! Здесь происходит что-то не то! Везде и все время! А мой ошейник! Он это сохранил! Я с ним как сросся! Этот электронный мозг будто стал моим! И я не могу ничего с этим сделать! Влад считает, у меня контакт с техникой хороший! Был бы контакт, я бы мог его и пресечь! Но нет! Я теперь опять всех подставлю! Опять! Но и они все хороши! Они все знают, что у меня с ошейником непорядок! Так какого черта они здесь все это устроили?! Выходит, теперь не только я подставляю их, но и они меня! Теперь подставлены мы все! И что мне теперь делать?! Что с этой записью делать?! Под лучи ее! Под жесткое излучение! Но под этими лучами ошейник сдохнет не раньше, чем я! Снять его! Как его снять?! Я не знаю даже, как снять ошейник!

Унхай… Он знает. Надо у него… Нет, не сейчас… Сниму ошейник, нас всех точно проверять будут… Но нас и так скоро проверять будут!

Хоть уровень радиации здесь теперь до подозрительного низкий, я встал поближе к шахте — вдруг лучи все-таки что-нибудь с ошейником сделают, что-нибудь заблокируют… Сейчас из шахты лучится еще более странный, чем раньше, спектральный свет…

Мозг объекта сосредоточил на нас внимание — засек что-то не то по ментальному сигналу… Но это не запрещенные приемы, и серьезных нарушений здесь, вроде, никаких быть не должно… Сорг молчит, как покойник… А Нор тихонько отошел к мосту и спрятал хищнические повадки за неподвижностью дозорного… Нет, не такой он и безумный… Или я просто перестал отличать больное мышление от здорового? Или все это вовсе не бред, и бредом это только кажется мне одному, потому что я один еще до чего-то не дохожу? Пойдет так дальше, я перестану понимать — в бреду все кругом или я один…

Я убежден, что этот носитель опасен… И убежден, что офицеры этой штуке большого значения не придают… И что Унхай знает, что делает, — тоже убежден. Похоже, получилось что-то связное — подобные носители контролируют только при помощи техники из-за того, что использовать данные без обработки не способен никто, кроме высших технических единиц. А при их помощи получить эту информацию без полномочий, практически нереально… Теперь для успокоения подсоединенных к ошейнику нервов мне осталось узнать, что Влад задумал… и — в случае чего-то не того — выправить ему мозги, хоть и вышибив при этом челюсть. Унхай об этом что-то знает… мне надо узнать побольше о нем…

Боль вгрызлась мне в голову — жесткое излучение и бесконечные головоломки и из меня вышибли дух. Пост не снимают, а это сияние сжигает нас… А мониторы, переключенные на вид дальних коридоров, отображают муравейник, готовый к войне. Черные муравьи шеренгами маршируют по четкой проекции… Я присмотрелся к незнакомым командирам и суровым бойцам… Тишинский вводит войска… И мы немо наблюдаем за их маршем, запертые здесь… непонятно, где…

Неотрывно наблюдая за сгущающимися тенями, я решил прервать принужденное молчание…

— Кто-нибудь про Унхая знает что-нибудь?

Хорн только и ждал чего-то, что заглушит звон этой напряженной тишины, — облегчение засветило жизнью его глаза…

— Мы о его прошлом почти ничего не знаем. Вроде был он взводным командиром — против нас еще воевал… Жестоко вроде воевал, но не очень долго. Сдался и под нашей оккупацией служил тихо сержантом. И под наши знамена Унхай сержантом перешел. Точно мы знаем только, что он большую часть жизни с Норвальдом за нашу систему честно воевал. А сделали его не на наших базах. Ему коррекцию провели…

— Это ж запрещено.

— Ему сознание не кромсали — только общие стандарты кодировок изменили.

— Но это серьезное внедрение.

— Когда необходимость есть…

— А что может быть такой необходимостью?

— Ивартэн, Герф. Это из-за них — из-за их крепостей. У всех нас опознавательные знаки принадлежности к AVRG есть — ментальные, генетические, электронные. И над такими, как Унхай, мы поработали…

— Но зачем? Они же нас всех теперь врагами считают, никого не опознают.

— Они — да — не опознают, но ведь у нас там и автономные объекты остались. На таких объектах нет полос контроля — нет системы идентификационных блоков. С Центром они напрямую не связаны.

Влад вцепился в Хорна взглядом…

— Точно… То, что мы принадлежим AVRG, дает нам шанс быстро пройти по городу…

— Не забывай, что мы не можем к Ивартэну ни тайком прокрасться, ни силой пробиться. Совет пока не придумал, как это устроить. И никто не знает, что делать с идентификационными полосами.

— Мы об этом уже забываем. Без стандартных кодировок AVRG нас ни Ивартэн, ни захваченные базы не идентифицируют. Это как неоспоримый пропуск.

— Верно, это предусмотрено. Вдруг Снегов с Центральным компьютером сообразят что-нибудь такое — придумают, как кого-нибудь в Ивартэн забросить… У всех нас есть возможность быстро по автономным объектам пройти.

Хорн об этом говорит так спокойно, что ко мне опять начинает возвращаться уверенность, что все это в порядке вещей, что все это решаемо и офицеры обязательно что-то еще придумают… Только идущие маршем роты штурмовиков службы внутренней безопасности эту уверенность осадили… прямо, как всадники — зверюг, почуявших силу. Как я ни стараюсь думать о том, что нам нужно только продержаться на этом отрезке военного времени, отчаянье подступает все ближе к горлу…

— Если придумают, как пространственный переход открыть…

— Тогда и идти никуда не надо будет — перейдешь, и на месте… Только, думаю, что в проекте одно будет, в реальности — другое… Не так просто это пространство сломать. Здесь и звездной энергии не хватит…

Сорг покачал головой…

— Хорн, при третьем испытании энергии ушло не больше, чем три воюющие системы для войны брали. Это, конечно, только пустое одиннадцатое измерение, но переход через него пройдет — его расчет энергии точный. И расчет энергии стабилизационных полей скоро будет. Тогда и доработки, и запуск потребуют энергии не больше, чем хранит Штрауб и его подземелья…

— Только сколько еще энергии эти бесконечные испытания заберут… А до полной подконтрольности он открыт не будет… И недоработанным его никто не запустит…

— Ну, там видно будет, что из этого выйдет… Другого ничего нам и ждать нечего…

Влад, как завороженный, уставился на светящуюся шахту…

— Сорг… А что хранит это подземелье?..

— Если что-то тут и захоронено, это не то, что можно открыть, Влад. Под такой защитой никто не держит того, что брать будет не трудно — того, что вообще кто-то будет брать.

— Это то, что способно уничтожить нас, но то, что не можем уничтожить мы…

— Отойди от шахты, Влад.

— То, что подчинено, всегда выходит из-под контроля — это лишь вопрос времени. Но и знания, как вернуть утраченный контроль, — вопрос времени. Нам нужно знать и помнить не только о каждом объекте Ивартэна, но и о каждом подобном хранилище, что бы оно ни хранило…

Покоя мне с Владом не видать — это я уяснил железно. Но какие-то изменения на проекциях коридоров заставили нас переключить внимание с этих проклятых шахт… Шеренги штурмовиков DIS сменились колоннами армейских штурмовиков… Шестая армия здесь… Здесь и Гунтер Гарт — наш генерал, которого я вижу впервые…

Пост сняли, нас отзывают. Я не знаю, что сейчас будет, но руки холодеют в ожидании боя…