Тени старого Тбилиси

Глава 20. Часть 2

Я стояла на улице с плохо закрытым чемоданом уже пятнадцать минут и никак не могла решиться набрать единственного человека, кого знала в Тбилиси. По лицу катились слезы, голова гудела от усталости, в душе зудело неприятное чувство стыда и обиды — Гванца застала меня врасплох, но я все равно чувствовала себя перед ней виноватой. Ведь к Гиорги мы действительно пошли за ее спиной.

Наконец, понимая, что деваться мне больше некуда, я решилась позвонить Нике. Мне казалось, он сможет помочь мне придумать, что делать. Ведь, в конце концов, и он был виноват в том, что Гванца так разозлилась.

Трубку он снял практически сразу.

— Эка, все нормально?

— Ника, привет… — я старалась, чтобы мой голос звучал ровно, но он все равно предательски дрожал.

— Ты плачешь? Что случилось? — его голос звучал обеспокоенно, но от этого мне хотелось плакать еще сильнее.

— Гванца меня выгнала…

— Ты где?

Я, наконец, взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и произнесла целую фразу:

— Гванца узнала, что мы ходили к Гиорги и выгнала меня. Я не знаю, куда мне идти.

— Где ты? — он не стал меня расспрашивать о подробностях, только повторил свой вопрос.

— Возле метро, на Авлабаре…

— Я сейчас приеду, никуда не уходи.

Он первым положил трубку. Я действительно не знала, что мне делать дальше. Я села на лестницу напротив входа в метро и принялась терпеливо ждать. Я осмотрелась по сторонам — было достаточно многолюдно, но вдруг все эти люди, говорящие на незнакомом мне языке, в чужой стране, вдруг стали вызывать у меня дикое чувство страха. Мне никогда не было страшно в Тбилиси, но вот сейчас я чувствовала, как меня охватывает ужас. Чтобы отвлечься, я достала телефон и принялась листать фотографии, сделанные накануне на экскурсии.

— Эка!

Спустя десять минут, наконец, появился Ника. Я так обрадовалась, когда его увидела, что забыла обо всей неловкости между нами и бросилась ему на шею. Он крепко меня обнял и не отпускал явно дольше, чем предполагалось для дружеских объятий.

— Что случилось? — он все же отстранился и внимательно посмотрел мне в глаза, заботливо заведя прядь выбившихся волос мне за ухо. — Как она узнала?

— Я не знаю… Я вернулась с экскурсии, а она начала ругаться… — я начала сбивчиво рассказывать ему о той сцене, что произошла полчаса назад во дворе ее дома. — Ника, давай мы вернемся и ты все ей объяснишь?

— Поехали, — вместо ответа на мой вопрос он улыбнулся и взял мой чемодан.

— Что? Куда? — я еле успевала за ним.

— У меня машина на парковке, — он показал рукой. — Если Гванца выставила тебя ночью на улицу, то я к ней точно не пойду! Поехали ко мне, переночуешь, а завтра придумаем что-нибудь.

Я остановилась посреди улицы. Я хотела, чтобы он мне помог, но ехать ночевать к нему?

— Ника, давай найдем мне отель…

— Какой еще отель? Пошли! — он тоже остановился.

— Как я поеду к тебе?

— Я же говорю — я на машине! Ну, Эка, пошли, не тормози, холодно! — он оставил чемодан, подошел ко мне и взял за руку. — Я тебя не брошу.

— Ника, но как…

— И приставать не буду, обещаю! — он засмеялся и начал толкать меня в сторону машины. Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться.

До квартиры Ники мы добрались очень быстро, все это время я молчала. С одной стороны, я была очень растеряна — мой уклад жизни, ставший для меня очень привычным, вдруг рассыпался как карточный домик, мне придется снова начинать все сначала. С другой стороны, мне было так тепло от того, что он снова пришел мне на помощь и сейчас без умолку что-то рассказывал.

Спустя минут десять мы уже свернули в спальный квартал. Ника ловко припарковался между двумя “Приусами” — это было последнее парковочное место у дома. Я вышла из машины, было холодно и очень темно — не горели фонари, ночное небо было затянуто тучами. Наверное, завтра пойдет дождь.

Ника достал чемодан из багажника, аккуратно взял меня и пошел вперед, я проследовала за ним.

Его квартира была небольшой, но компактной, она располагалась на последнем этаже, а потому здесь хорошо было слышно ветер, который гулял по крыше. Несмотря на гул, внутри было тепло и уютно, и даже относительно чисто, хотя мне всегда казалось, что Ника и порядок — вещи несовместимые. Я прошла в небольшую гостиную, совмещенную с прихожей и кухней, и села на диван. Ника сразу пошел к холодильнику:

— Ты голодная?

Его слова словно разбудили во мне какое-то дикое чувство голода, о котором я даже не думала. Только сейчас я поняла, что я ничего не ела после обеда в Мцхете.

— Если честно, то да.

— У меня ничего нет, — он засмеялся и открыл холодильник, — но мы сейчас что-нибудь придумаем!

Через минуту на столе появилась палка колбасы, добрый кусок сыра сулугуни, который я так успела полюбить в Тбилиси, хлеб, остатки пхали — овощной закуски, и маслины. Последние очень выбивались из набора холостяцкого холодильника, но Ника на мой удивленный взгляд пожал плечами и заявил, что просто их любит. Он достал две банки пива, поставил одну передо мной, открыл и с ногами залез на стул рядом со мной:

— Ну, рассказывай!

— Что? — я с аппетитом жевала сыр и закусывала его хлебом, будто это была самая вкусная еда, которую я пробовала в Тбилиси.

— Как Гванца тебя выгоняла? — он откровенно смеялся надо мной. — С метлой или с тряпкой?

— Ника, это не смешно!

— Это смешно!

Он так заразительно смеялся, что я начала смеяться вместе с ним. Напряжение, которое сковывало меня последние два часа, начинало таять.

— Ника, что мне делать?

— А что ты хочешь?

— Я серьезно! Я не хочу, чтобы Гванца на меня злилась… — это была правда. Я могла найти другое жилье в Тбилиси, но от одной мысли о том, что я вот так вот расстанусь с этой удивительной, пусть и очень вспыльчивой женщиной, у меня сжималось сердце.

— Ну тогда пойди завтра к ней и скажи ей об этом.

— Она меня убьет…

— Скорее всего!

Он снова пронзительно засмеялся, и я больно ущипнула его за плечо. Он был прав во всем — и в том, что нужно было поговорить, и в том, что я вряд ли уйду после этого разговора живой.

— Не переживай, Эка, завтра Гванца будет снова рада тебя видеть, я уверен, — он улыбнулся, потирая место, за которое я его ущипнула. — Я могу пойти с тобой.

— Да? Спасибо!

— За Гванцу! — он поднял банку пива. — За то, чтобы Тбилиси завтра не потерял двоих прекрасных людей, меня и Эку!

Он снова рассмеялся. Его смех никак не менял ситуацию, но от него мне становилось намного лучше и легче. Я смотрела на него и улыбалась в ответ, наклонив голову, молчаливо соглашаясь с его шутками. Вдруг он взял мою руку и поцеловал ее, как какой-нибудь джентельмен из старого фильма — и этот жест стал для меня таким неожиданным, я ни за что бы не вспомнила, кто вот так в последний раз целовал мою руку и целовал ли вообще.

— Не переживай, все будет хорошо, — уверенно сказал он, так и не отпустив мою ладонь.

— Ника, спасибо, — мой голос звучал неестественно, я вдруг снова начала волноваться. Мне хотелось его обнять, но я не решалась это сделать.

— Иди ко мне, — к моему большому облегчению, он сам сгреб меня в своих объятиях. По-дружески или нет — мне было уже все равно. Мне просто хотелось этого тепла. Я положила голову ему на плечо, растворяясь в его запахе, и лишь на периферии моего сознания мелькнула мысль о том, что сейчас между нами может снова что-то произойти.

Но ту тонкую, хрустальную нить близости и понимания, что вновь возникли, вдребезги разбил телефонный звонок. Ника мгновенно выпустил меня из рук, схватил телефон и вышел в соседнюю комнату. Меня обдало холодом и пустотой. Я не понимала, о чем он говорил, но зато успела увидеть на экране фотографию той самой девушки, с которой он был утром возле метро.

Быстро убрав со стола, я тихо взяла плед и устроилась спать на диване. После такого дня провалиться в сон оказалось несложно. Сквозь сон я увидела, как он принес теплое одеяло, подушку и легко поцеловал меня в щеку.