Тени старого Тбилиси

Глава 22. Концерт

Прошло три дня после того, как я вернулась к Гванце. Она, конечно, периодически ворчала на меня из-за той авантюры с Гиорги, но я предпочитала в ответ тактично помалкивать и даже не оправдывалась, только соглашалась с ее возмущением. Ей нужно было выпустить пар, и в этот раз я хотя бы действительно была виновата.

Ника позвал меня на свой концерт, о котором он говорил еще во время дегустации. Приглашению я очень обрадовалась — какими бы ни были наши с ним отношения, мне искренне нравилась его музыка. Он очень менялся, когда брал в руки гитару — разглаживались хмурые морщинки на лбу, глаза начинали светиться, казалось, что он полностью погружается в музыку и не видит ничего вокруг.

Мы не виделись с ним с тех пор, как он отправил меня мириться к Гванце, но после той ночи, что я провела на его диване, наши отношения как будто стали… теплее.

До концерта оставалось еще много времени, и я начала перебирать свои вещи, придумывая наряд на вечер, как вдруг ожил мой телефон. Звонила мама. Отвечать очень не хотелось, я знала, что на меня обрушится целый град обвинений хотя бы потому, что за последние несколько недель я практически не звонила домой сама. Но деваться было некуда.

— Здравствуй, дочка! Как у тебя дела? — голос мамы звучал слишком приветливо, поэтому я не стала радоваться раньше времени.

— Все нормально, — осторожно ответила я. — Тут уже почти летняя погода, все хорошо…

— Я очень рада.

Пауза, последовавшая за ответом, означала обратное. Спохватившись, я быстро задала вопрос:

— А как у вас дела? Все хорошо? Я соскучилась…

— Ну если соскучилась, то, может, уже приедешь обратно?

— Мам, скоро приеду…

— Когда? — вопрос прозвучал очень категорично.

— Я пока не знаю… — я начала оправдываться, но мама не дала мне закончить.

— Катя, ты вообще думаешь о ком-нибудь, кроме себя?

Я сделала глубокий вдох. Всю свою жизнь я думала обо всех, кроме себя. Я думала о маме, о ее сложных отношениях с моим отцом, о своих родственниках, ее подругах, которым очень нужна была помощь то по даче, то по дому, думала о Паше, подругах… И всю жизнь я слышала в свой адрес лишь упреки о том, что я ни о ком, кроме себя, не думаю.

— Моя любимая мама, я вернусь, когда улажу здесь все свои дела, — я произнесла это максимально спокойно и уверенно, удивившись даже самой себе. Мама на том конце провода, похоже, тоже не ожидала от меня услышать что-то подобное, а потому вдруг замолчала. Воспользовавшись моментом, я продолжила:

— Если тебе нужна помощь, скажи я что-нибудь придумаю, попрошу Дашку. Может, Паша не откажет, хотя мы с ним расстались, — я сделала акцент на последнем слова, чем, наверное, совсем сбила маму с толку. Она растерянно переспросила:

— Расстались?

— Да. Он не мой человек.

— А кто тогда твой человек? Катя, чем ты там в своей Грузии вообще занимаешься?! Ты стала как эта полоумная Марина! — мама, наконец, опомнилась и стала вести себя как обычно.

— Не говори так про бабушку Маро. Мам, пожалуйста, не начинай, — весь мой боевой настрой сразу пропал. — У тебя все нормально?

— Не нормально! У меня дача на носу, посадочный сезон, ты же знаешь!

— В этом году я тебе не смогу помочь. Я пока буду тут.

— Хорошо, как скажешь! Лишь бы тебе было хорошо, делай что хочешь!

Мама бросила трубку, не дав мне даже с ней попрощаться. Я кинула телефон на кровать, было чертовски обидно. Дача кормила овощами целое лето всю нашу семью, всех двоюродных родственников и даже соседей, но почему-то каждый раз, когда начинался великий посадочный сезон, кроме меня, у мамы не оказывалось ни одного близкого человека. А ведь у меня была дикая аллергия на помидоры…

В груди проснулось скользкое чувство вины, которое всегда заставляло меня предавать себя, наступать себе на горло и идти на уступки. Я знала, что в этот раз я останусь на своем и не вернусь в Москву, но радости сейчас это мое решение не доставляло.

Концерт проходил в небольшом ресторане, скорее похожем на бар. Я пришла за час до начала, заняла свободный столик, заказала коктейль и принялась смотреть по сторонам. Народу практически не было — в Грузии приходить заранее или даже вовремя на подобные мероприятия не принято.

Я написала Нике, что уже на месте, но он мне не ответил — скорее всего, о телефоне он вспомнит уже после концерта. Накануне он очень нервничал, говорил о каких-то трудностях внутри их группы, но от прямого ответа, как обычно, ловко увернулся.

Гости постепенно подтягивались — яркие, необычные. Среди них были и грузины, и русскоговорящие ребята, постепенно зал наполнялся голосами, смехом и разговорами. Играла музыка, атмосфера была отличной, я почти забыла о неприятном разговоре с мамой.

Наконец, на сцене появился ведущий вечера. Зал шумел, я практически ничего не понимала, кроме приветствий, но этого было достаточно. Следом на сцену вышли музыканты — я не разобрала название группы, и почему-то никогда не спрашивала об этом у Ники. Сам он выглядел очень непривычно: в выглаженной рубашке, причесанный, было видно, что он немного волновался. Но ровно до того момента, пока не взял в руки свою гитару и не занял место у микрофона.

Официант принес мне второй коктейль, но я не обратила на него никакого внимания. Я смотрела на сцену, как завороженная. Концерт начался с известной всем песни Криса Айзека Wicked Game:

Мир был охвачен огнем, и никто не мог спасти меня, кроме тебя

Странно, что желание заставляет делать глупых людей

Я и не мечтал о том, чтобы познакомиться с такой, как ты.

Я даже не думал, что мне будет нужна такая, как ты.

Нет, я не хочу влюбляться (Этот мир только разобьет твое сердце)

Нет, я не хочу влюбляться (Этот мир только разобьет твое сердце)

В тебя…

После окончания песни зал на секунду замер, а затем раздались громкие аплодисменты. Ника увидел меня, улыбнулся, я улыбнулась ему в ответ, но в душе уже скребли кошки.

А все потому, что только сейчас я заметила за столиком прямо у сцены ту самую девушку, с которой я видела его возле метро. Она выглядела еще эффектнее, чем в тот раз — обтягивающие кожаные брюки, короткий топ, яркий макияж и пышная копна волос. Она была не одна, вместе с ней сидели какие-то ребята, девушки и парни, и я была уверена, что все они из одной компании. Я вдруг почувствовала себя лишней.

С этого момента концерт для меня превратился в параноидальное наблюдение за тем, как Ника и эта девушка обмениваются взглядами, а делали они это достаточно часто. Я ревновала, отчаянно и безапелляционно. Ревновала парня, который мне не принадлежал.

Огромных усилий и еще пары коктейлей мне потребовалось, чтобы дождаться окончания концерта. Настроения не было, но и уйти было неловко. Наверное, мама была права, и мне правда стоило вернуться домой, а не тешить себя глупыми иллюзиями.

Как только музыканты покинули сцену, я попросила счет и начала собираться. Я написала Нике о том, как круто они выступили — и это была чистая правда, поздравила его с выступлением, и хотела быстрее уйти, но официант, как назло, нес счет очень долго.

Спустя еще пару минут томительного ожидания в зале появился Ника. Он видел меня — махнул мне рукой, но подошел не ко мне, а к столику, где сидела та девушка. Она обняла его, поцеловала в щеку, они начали что-то обсуждать и смеяться. В этот момент все же появился официант со счетом, я быстро оплатила свои коктейли, встала и начала пробираться сквозь толпу к выходу, глядя себе под ноги, чтобы ни с кем не встретиться больше взглядом. Чтобы не встречаться взглядом с ним.

— Эка, стой, ты куда? — он окликнул меня, когда я уже вышла на улицу и собиралась поймать такси.

Я обернулась и зависла — не знала, что ему ответить. Пока я думала, он подошел ко мне и взял за плечо, еще раз повторив свой вопрос:

— Ты куда?

— Домой, — наконец ответила я. — Ты очень круто выступил, молодец!

— Не останешься? — он выглядел растерянно, будто то, что я захочу уйти, для него было полной неожиданностью.

— Я бы хотела, но я тут никого не знаю… — солгала я. Я не хотела оставаться здесь ни на минуту.

— Ты знаешь меня! — он улыбнулся и сжал мою руку чуть сильнее. — Пойдем!

— Ника, мне пора…

— Гванца будет ругаться? Пойдем… — он приобнял меня и начал тянуть обратно.

В любой другой раз я бы промолчала и тактично отказалась, но сейчас мой внутренний голос развязали те четыре коктейля, что я выпила за вечер.

— А твоя девушка не будет против? — я остановилась и с вызовом посмотрела ему в глаза. Он на секунду оторопел, но затем изобразил удивление:

— Девушка?

— Девушка, — повторила я.

— Анна? Она мне не девушка! — он вдруг рассмеялся и крепко обнял меня. — Ты что, ревнуешь?

— Нет!

— Ревнуешь!

— Ника, пусти, — я убрала его руки, мне было не до смеха, но он не переставал смеяться. — Я послушала музыку, получила удовольствие и теперь хочу домой.

— Эка, — он снова развернул меня к себе, положил руки мне на плечи и уже без смеха посмотрел в глаза, — она мне не девушка. Клянусь.

Я вздрогнула — от того, что на улице было прохладно, от его слов, от своих чувств или от того, что я окончательно запуталась. Его руки незаметно скользнули от моих плеч к лицу и у меня уже не было возможности отвести глаза даже при желания. Но единственным моим желанием сейчас было его поцеловать.

— Ты мне веришь? — он наклонился ко мне.

— Ника…

— Что?

— Ника, скажи мне, ты тупой?

— Что?!

Он снова начал смеяться и отпустил меня, а я облегченно выдохнула. Или сейчас, или никогда.

— Ты что, тупой? Ты правда не понимаешь?

— Нет… Скажи мне! — он так нагло улыбался, что я точно знала — он понимает абсолютно все.

— Ника, я так больше не могу. У меня есть к тебе чувства, но…

Он не дал мне договорить, вместо этого он снова схватил меня — но уже не так осторожно, и жадно впился поцелуем в мои губы. Я тут же ответила ему, ни на секунды не сомневаясь в том, чего хочу.

— Чувства, значит? — он, наконец, оторвался от меня, когда закончился воздух, но так и не выпустил из рук.

— Чувства, — тихо повторила я. Я мгновенно протрезвела и теперь боялась даже дышать.

— Знаешь, я тоже не хочу здесь оставаться, — он выглядел абсолютно довольным. — Поехали к тебе? Поговорим о чувствах.

Я молча кивнула. Следующие полчаса, что заняла дорога до дома, я продолжала молчать, просто уткнулась ему в грудь, а он прижимал меня к себе на заднем сиденье такси и продолжал напевать песни из концерта.

Во дворе нашего дома горел свет, но теперь мне было все равно — не было никакой необходимости прятаться от Гванцы или кого-либо еще.

Но Гванцы во дворе не было. За столом сидел ее внук — Гиорги-младший со своей девушкой. Увидев меня с Никой, он очень удивился, и вскоре я поняла, почему:

— Эка, добрый вечер… К тебе приехал жених…