Тень империи

Глава 1 Ивановская застава

Мой путь до Бессарабии был долог. Никто не сопровождал меня до места назначения, словно желая, чтобы я потерялся по дороги и нарушил царское постановление.

Тогда-то мои недруги могли бы со всем рвением объявить меня дезертиром и предателем.

В каждом населённом пункте, где я останавливался, мне приходилось отмечаться в отделе воинской канцелярии, если таковая была конечно, в данном в населённом пункте, чётко показывая свой путь до места службы.

Если же такового места не было, то я отмечался прямо в воинской части, получая подписи и печати на своём путевом письме.

Большую часть пути я провёл в поезде, и только прибыв в город Фальчи, мне пришлось уже оставить железную дорогу и оставшийся путь до Ивановской заставы проделать в экипаже.

Меня не удивляло, что пейзажи этих мест были мне знакомы. Ведь незримо я уже проходил эти места вдоль и поперёк, проливая реки крови присоединяя эти земли к ушедшей в небытие прошлой империи.

Прожитая жизнь Александра, теперь стала и моей жизнью, от чего я не удивлялся даже всплывающим образам, связанным с тем или иным местом этих некогда покорённых краёв.

В отличие от Петербурга, где поголовно всюду трещали морозы и лежали сугробы, тут уже дул тёплый ветер, а погода поднималась в плюсовую отметку.

Когда мой экипаж остановился в конечной точке моего пути, я выбрался наружу, и передо мной предстала Ивановская застава.

Укреплённый форт, который изначально возводился как одна из отправных точек для взятия неприступного Измаила.

Экипаж, скрипя колёсами медленно увязая в грязи дороги, поворачивал назад, а я уже входил в открытые ворота заставы, под заинтересованные и изучающие взгляды часовых.

Поравнявшись с часовыми, я, не дожидаясь их расспросов, сразу протянул лист, одному из военных.

— Как мне найти коменданта? — произнёс я, пока мужчина всматривался в моё предписание. — Мне надо доложить о захождении в расположение заставы.

Усатый военный, оторвав лицо от бумаги, поправил ремень ружья, который слегка съехал с плеча, и произнёс:

— Левое двухэтажное строение. Второй этаж последняя дверь по коридору.

Кивнув служивым, я вошёл в ворота и очутился внутри заставы, после чего быстрым шагом отправился по указанному маршруту, под многочисленные взгляды солдат бывших в это время на улице.

Проходя группу рядовых солдат, которые стояли особняком, покуривая махорку, один из них подняв взгляд на меня, скривился в усмешке, задев при этом своих товарищей плечами, словно указывая, на вновь прибывшего. Кучка вояк похожих на сброд слегка оживилась, рассматривая меня, а я прошёл до нужного мне здания, и исчез в его дверном проёме.

Поднявшись на второй этаж, я прошёл коридор и постучался в массивную деревянную дверь.

Получив чуть слышное из-за закрытой двери приглашение войти, я толкнул её и зашёл в прокуренный кабинет, где за простым письменным столом сидел, судя по погонам лейтенант, и курил как паровоз трубку.

Рослый мужчина лет пятидесяти, с седыми усами, и такими же серыми волосами посмотрел на меня, красными от дыма глазами переводя взгляд на мои погоны.

— Оражен. Я правильно понимаю унтер-офицер?

— Так точно. — Произнёс я и, сделав два больших шага, очутился у его стола, положив перед ним мои бумаги.

— Ох, — выдохнул лейтенант, смотря на листы, после чего прикусил мундштук своей трубки. — Значит, в нашем полку на одного прибыло. Я граф Василий Иоаннович Трубин. Будем знакомы.

Я получал донесения о тебе унтер-офицер. Спрашивать не буду кому ты там, в Петербурге оскомину набил, коль тебя из всех возможных мест сюда прислали. Все мы тут обмарались бумагой канцелярской. Служи. Благо срок не велик. Хотя наше командование чётко дало понять. Спуска тебе давать, они не намерены.

Сегодня отдохни с дороги, а завтра возьмешь шествие над пятнадцатым отрядом. Его ещё доукомплектовать правда надобно, после недавних понесённых потерь. Молод ты конечно Оражен. Ой как молод для такого. Но приказы оспариванию не подлежат. Особенно тут. Служи тихо вот тебе мой совет Оражен, и прислушивайся к старшим по званию.

В общем, расположишься в казарме младшего состава. Это за этим зданием двухэтажная казарма. Найдешь там себе койку. В общем, добро пожаловать в Ивановскую заставу. Свободен.

Я кивнул и, развернувшись спиной к коменданту, вышел из его кабинета, после чего покинул штабное здание.

Место, где мне придётся жить чуть ли не два года, я нашёл сразу. Там уже благодаря младшему офицерскому составу заставы, мне помогли расположиться в комнате на пять человек.

Теперь у меня была своя кровать и тумбочка, а также три соседа, которые ушли по своим делам, оставив меня одного в комнате похожей на камеру.

До вечера я не выходил из комнаты, отдыхая от долгой дороги до этого одинокого стоявшего среди бескрайнего поля и холмов места.

Солнце уже клонилось к закату, когда я вышел на улицу и вдохнул теплый воздух этих мест, и поймал себя на мысли, что прожитые мной воспоминания Александра смогли предать мне даже запахи этих приграничных земель.

Идя прогулочным шагом по территории Ивановской заставы, я подмечал отнюдь не военную обстановку этого места.

На стенах заставы хоть и стояли караулы, но вот в остальном тут была неформальная обстановка.

Младший состав, который не был обременён патрулированием вверенной части местности, не занимался своими прямыми обязанностями по муштре солдат своих отрядов, а кучковались кто где, играя в карты или распивая алкоголь, а то и всё разом.

Солдаты же тоже не горели желанием оттачивать боевые умения, и также разбредались кто куда, пока не настала их очередь выдвигаться за ворота для патрулирования или выполнения других поставленных задач.

Я, конечно зная свой конечный пункт назначения, навёл справки, какие мог за короткое отведённое мне время, будучи ещё в Петербурге, и знал. Лиминский кавалерийский полк был местом ссылки неугодных людей. Изначально этот полк задумывался как штрафной, и все до капитан-лейтенантов были в чем-то осуждены и только более высшие руководящие чины были сродни надзирателям с несколькими батальонами обычных солдат, которые базировались в городских частях.

Они то и отдавали приказы и решали, как бы облегчить или усложнить жизнь тем, кто находится под их попечительством.

Тут на границе, нередко были стычки с контрабандистами и беглыми преступниками, и смертность в рядах служивых в приграничных заставах была очень высока.

И на фоне такого понимания, мне было удивительно видеть такое отношение к несению службы. Понятно, что их всех сюда не по собственной воле направили, и каждый волочил свой отведённый срок службы и не хотел себя утруждать. Но обстановка за стенами Ивановской заставы была уж больно расхлябанной.

Единственный вывод, который напрашивался, это было сделано нарочно.

Не обученные и не проходящие постоянную муштру солдаты ни воины, а пушечный заслон. Имея в распоряжение такое стадо, младший командный состав сам обрекал себя на возможную смерть при маломальской стычке с обученным худо-бедно врагом.

Отсюда и такая высокая смертность при патрулировании рубежей.

За своими мыслями я прошёл тренировочную площадку с одиноко подвешенными мешками с песком, для отработки штыкового боя и ударной техники саблей, и увидел, как из-за одной из казарм вышло несколько мужиков в потрепанных ватниках. И в одном из них, на моё удивление я узнал солдата, который вместе со мной сражался на горящих от взрывов улицах Петербурга.

— Здравия желаю господин унтер-офицер Григорий Александрович. — С ходу поздоровался со мной знакомый служивый.

— Здравия желаю кавалеристы. — Ответил я на слова своего знакомого солдата.

Кучка солдат, вставшая передо мной, с интересом смотрела на меня, а один из них и вовсе, словно сканер водил глазами по моему лицу. Его я тоже узнал. Именно он таращился на меня когда я заходил в штаб командования.

— А ты, какими судьбами тут оказался? — Скривился я, смотря на своего знакомого.

Бородатый солдат почесал висок, сдвигая набок головной убор, и произнес, кривясь, словно от зубной боли:

— Так после того как мы с вами отвоевали, и нас в казармы вернули, на весь наш, ваш отряд депеши посыпались от чад аристократских. Да папенек маменек их. Вы же их больно-то не жаловали на улицах. Вот нас всех и сослали сюда в наказание, за такое поведение. Раскидало нас по заставам здешним, а кто и вовсе уже в землю ушёл. А теперь вижу, и до вас добрались господа уважаемые.

Я слушал солдата, и мои брови хмурились от каждого слова служивого. Люди, которые шли грудью на врага защищая город и его жителей не щадя себя, вместо медалей и выслуги денежной, да вольного времени. Под пером напыщенных аристократов, капризы, чьих детишек не выполнили защитники города, сослали в штрафной полк.

— Ваше благородие, — произнёс мой знакомый солдат, с топорщившейся бородой снимая головной убор, начиная сжимать его в руках. — Я когда вас увидел в расположении заставы, сначала не поверил глазам. В общем, я рассказал про вас сослуживцам, как есть и как было тогда в Петербурге. Не откажите в милости под вашим началом продолжить служить. Мы уже и к коменданту ходили проситься. Замолвите слово, пока ваш отряд формируют. А мы не посрамим и не подведём. Будьте уверены.

Поджав губы, я смотрел на кивающих в знак согласия слов кавалериста солдат, и произнёс:

— Обещать не буду. Сам подневольный тут. Но коменданта навещу.

В просторном и богатым на роскошную мебель кабинете в самом сердце Петербурга, за столом восседал уже совсем не молодой мужчина, читая донесение, которое ему доставили только двадцать минут назад.

— Как интересно, — хмыкнул худой пожилой мужчина похожий неуловимо чертами лица на волка, отстранившись от бумаги. — Неужели Османы наконец-то решились после стольких лет вновь выступить на Бессарабию. Все-таки работа на Балканах начала давать плоды. Всего-то надо было несколько управляемых османских восстаний с жестоким подавлением на нашей приграничной земле, и вот они уверовали, что эта земля вновь должна принадлежать им.

Осталось дождаться уничтожения нескольких застав, и кровавой резни на балканской территории, и дело будет в шляпе.

Встав из-за стола, мужчина поправил простой, но очень дорогой костюм и, взяв донесение, пошёл из кабинета.

Надо было обрадовать Императора. Уже совсем скоро начнётся война, которая принесёт им не только новые земли, сделав правление императора Белогорова первого равное свергнутому предшественнику, чего он так жаждал. Мечтая затмить его деяния по расширению империи. Но и закончить чистку в рядах аристократов. А везти имперской делегации к османам с нотой протеста в притеснении на Балканах не осман, только закрепит успех. Осталось только слегка подождать и делать вид, что ничего не происходит.

С такими мыслями глава тайной царской канцелярии и покинул свой кабинет, для того, чтобы составить компанию императору за обедом, и обсудить ряд деталей.

Я стоял на тренировочной площадке спиной к своему тренирующемуся отряду, который за два месяца расширился до сорока человек, которые безоговорочно выполняли все мои приказы, и смотрел. Как прибывшие из города солдаты во главе с князем Булокнинским, который носил звание полковника в нашем штрафном полку, облизывая губы, наблюдал перетаскивание изъятых товаров, и скрупулёзно сверялся с бумагами в руках.

Две набитые доверху телеги контрабандного товара были изъяты мной и моим отрядом после уничтожения тридцати бандитов, которые пытались пройти через границу.

Тогда обнаруженный отряд контрабандистов был намеренно пропущен мной вглубь наших земель, дабы угодить в спланированную ловушку. В которую они и угодили, расслабившись после перехода на имперскую землю. Мои слегка выученные к этому времени солдаты, сработали слаженно и чётко, уничтожив врага не понеся ни единой потери. Я же убил их главаря, который попытался применить роевую силу, которая даже не дотягивала до уровня второго старшего класса гимназии. По итогу лидер банды даже не понял, что именно его убило.

И вот сейчас эти самые товары изымались радостным полковником, который поэтому случаю нагрянул с целой ротой солдат. Да в придачу провёл полную проверку заставы на наличие возможной недоимки, и утаивания части добра.

Одного только взгляда на этого вояку хватало, чтобы понять. Большая часть всего, что он отсюда увезёт в опись не войдёт.

Прибывшие вместе с князем Булокнинским совсем ещё молодой майор лет двадцати семи отроду, прошёл мимо меня и скривился в ехидной усмешке, смотря на то, как тренируются мои солдаты, после чего отправился к стоявшему на центральной площадке коменданту заставы, насмешливо что-то у него спрашивая, косясь на меня.

Уже завтра мне снова предстояло приграничное патрулирование, из которого вот как практически полтора месяца я не вылезал, ночуя в лесах и полях вместе со своим отрядом патрулируя приграничные рубежи империи.

Мне думалось, что тем самым мне хотели усложнить жизнь. Ведь ещё в первый день моего прибытия сюда комендант сам сказал, что ему поручили спуска мне не давать.

— Закончили! — Громко произнёс я своим людям. — На сегодня всё. Отдыхайте. А то нам завтра опять в путь дорогу.

Солдаты, которые были одеты в одни рубахи, устало остановились, вытирая пот с лиц, и тяжело дыша стали покидать тренировочную площадку, под многочисленные взгляды, как унтер-офицеров нашей заставы, так и служивых и офицеров, прибывших сюда забрать контрабанду.

Я же сделав шаг, хотел было направиться на склад, дабы подготовить всё необходимое для очередного недельного патрулирования, как с дозорной вышки раздался крик часового, о быстром приближении всадника к стенам нашей заставы. Не прошло и пару минут, как в ворота влетел верхом на коне солдат и под всеобщие непонимающие взгляды заорал, спрыгивая с взмыленного коня:

— Срочное донесение для коменданта заставы!

Все присутствующие в это время на центральной площади военные удивлённо уставились на явившегося сюда как ураган солдата.

— Я комендант. Что у тебя такого срочного? — Вышел к гонцу Василий Иоаннович, хмуря седые брови.

— Срочное донесение из штаба от генерал-лейтенанта Масилова. — Шагнул к коменданту посыльный и вынул из туго закрепленной ремнями на теле кожаной сумки огромный конверт, запаянный тремя восковыми печатями.

Василий Иоаннович Трубин удивлённо и настороженно принял запечатанное послание, смотря на три разных печати, под взгляды всех присутствующих.

— Служивый, — отдал листы учёта контрабанды князь Булокнинский приехавшему с ним молодому майору, который стоял практически в притык к нему, — Я полковник Булокнинский Виктор Павлович. По какому поводу вас прислали в Ивановскую заставу?

Мужчина средних лет посмотрел на тучного мужчину в мундире, словно что-то припоминая, после чего сфокусировав взгляд на его погонах, произнёс:

— Вам, скорее всего ещё в обед должны были доставить послание из штаба.

— Как видишь, служивый я нахожусь с визитом в Ивановской заставе, а не в городе. А ну живо докладывай причину своего визита! — Стал раздражаться и краснеть высокий и тучный князь.

— Османские войска движутся к Дунаю и Пруту. Уже вскоре они будут на нашей земле, — неохотно отчеканил слова посланник. — Остальная информация обозначена в документах отправленных генерал-лейтенантом Масиловым.

От слов говорившего солдата у всех рядом стоявших людей словно ударила молния, а по улице разлетелся крик коменданта Ивановской заставы:

— Собрать весь отсутствующий сейчас офицерский состав через пять минут у меня в кабинете! Остальные за мной!