Тень империи

Глава 11 Каждый играет в свои игры. Часть №1

Я сидел в своём кабинете в Петербурге, и смотрел в темноту окна, за которым в стекло бил проливной косой дождь.

Два часа назад, я наконец-то доставил Александру её семье, после чего у меня состоялся слегка странный разговор с её отцом, совсем недавно имеющий титул великого князя, а ныне князя имперской крови.

Как я помнил, этот тихий указ приняли после Петербургского восстания, лишив тем самым всех родственников императора права считаться причастными к имперскому трону, и ряда других высочайших привилегий.

Теперь только дети Белогорова первого могли считаться преемниками трона империи, а все остальные могли довольствоваться титулом имперской крови, как это стало с отцом Александры, Романом Алексеевичем, который после этого закона даже пришлось отказаться от фамилии Белогоров.

И вот сейчас сидя в одиночестве в своём кабинете смотря на капли дождя, которые бежали словно реки по стеклу, я пытался понять в какую игру меня решили втянуть его высочество Романин.

Когда я прибыл в дом Александры поздним вечером, то сразу был удостоен добродушного приёма, и аудиенции у Романа Алексеевич, где присутствовали и Александра, отказавшись на отрез, покидать отцовский кабинет.

Наш разговор продлился всего чуть больше полчаса, но вот его содержание требовало хороших размышлений.

Если опустить начальные слова благодарности о сопровождении и защите его дочери, после которых мы в принципе должны были распрощаться, получалось следующее.

Во-первых, Роман Алексеевич заявил мне, что по случаю благополучного возвращения его дочери будет званый вечер в одной из императорских резиденций, где я должен обязательно присутствовать, так как мои боевые и личные заслуги неоспоримы.

На этом вечере среди почётных гостей будет объявлено о новом сформированном полке империи, в котором я являюсь первым офицером, и там же будет объявлено присвоение мне звания лейтенанта, и второго полного ордена мужества.

Во-вторых, к моему прибытию сюда на руках у отца Александры били подготовленные бумаги о разрешении мне находиться не в воинском формировании на срок не привышающей месяц. Бумага о царской воинской службе, которая меня должна была ждать после учёбы в одном из полков императора, где указывалось, что я уже являюсь боевым офицером Романовского полка, и военному распределению не подлежу.

Ну и в третьих если приложить к вышесказанному, события вокруг его дочери, а также то, что он был осведомлен о моих делах и начинаниях, то можно было уже делать определённые выводы.

Утерев лицо руками, я взял со стола в руки бутылку новой серии вина, которая была запущена на моём заводе, уже, когда я был на краю империи, смотря на красочную этикетку, после чего налил полный бокал.

Пригубив красное вино с ярко выраженным мускатным вкусом, я вновь уставился в тёмное окно, слушая, как барабанят капли дождя по откосу.

В верхних кругах Петербурга затевалась новая игра, это уже было и так понятно. И теперь в эти игры решили втянуть и меня.

Если поразмыслить над всеми производными получалось следующее. Я был нужен Роману Алексеевичу. В противном случае не затевалась бы такая шумиха, да с кем? С простолюдином. Меня можно было, если им так хотелось, отблагодарить за закрытыми дверями кабинета Романина. Дать денег, бумагу о присвоении звания, и отправить восвояси, служить дальше.

Но нет. Я должен быть на званом вечере среди высшего общества, и тут было, как мне казалось несколько причин.

Я уже понимал, что наёмные убийцы были наняты отнюдь не османами, а явными противниками Романина внутри империи. Вопрос был только, кто за ними стоял. Просто личные недруги, или некая политическая сила страны.

Отсюда и вытекали многие кулуарные телодвижения отца Александры, как явно показательные, так и скрыто дипломатические сигналы.

Во-первых, званый вечер, на котором будет собран некий свет империи. Это событие явно должно показать, что Александра не просто жива, но и в полном порядке, как врагам, так и союзникам, и может даже тем, кто ещё не определился.

Во-вторых, объявление о создании подконтрольной военной силы Романину. Явный скрытый намёк на то, что теперь он куда более опасен, чем раньше, и показатель его укрепляющейся силы в империи на военном поприще, да в придачу в условиях начавшейся войны.

И вот тут можно было бы подвести итог, но тонкая политическая игра только начиналась, и для неё как мне казалось, и нужен был я.

Я был осуждён и сослан на границы империи, об этом не могли ни трещать в закоулках высшего общества. Уж больно рьяно пытались некоторые раздуть это дело. Получается, тогда у Романа Алексеевича есть должные права, чтобы осуждённого и сосланного вернуть в Петербург, и выхлопотать ему новое воинское звание. Это тоже показатель силы внутри высшего общества.

Но и это как я думал было не всё. Он прекрасно как я думал, знал о моих делах в Петербурге, в принципе, как и многие аристократы среднего звена.

Объявление меня своим лейтенантом, в глаз многих сделает мою персону его союзником, что также может быть на руку Романину в его политических играх. Воротилы аристократического мира это конечно хорошо, но они стоят на более мелких аристократических сословиях, которые тоже надо учитывать в играх за власть.

Да и может я себе надумывал уже, но не брать в учёт мои былые заслуги, и связь с силовым блоком империи, который и смог в том году выбить мне помолвку с княжной пусть и опального, но весьма знатного рода, было нельзя, хотя бы на уровне мыслей.

Ведь если вдуматься, через такой ход, можно было наладить связи с дружественными мне военными чинами, которые и составляли частично силовой блок страны, в который решил влиться князь имперской крови.

В дверь постучали, выводя меня из моих размышлений, и когда я произнес, что можно войти, то дверь тут же отворилась, и в ней возник Эдуард Семёнович.

— Григорий Александрович! — с порога чуть не выкрикнул пожилой граф, поспешно закрывая за собой дверь, — Как я рад вас лицезреть в добром здравии. — Быстро подошёл он к моему столу, и когда я встал из кресла, заключил меня в крепкие объятия. — Мне надо вам столько рассказать Григорий, — Отстранился он от меня.

— Верю, Эдуард Семёнович, — улыбнулся я аристократу. — И я обязательно выслушаю вас. Но сперва хочу спросить. Если у вас на примете толковые опальные инженеры?

Дом Романиных.

Александра наблюдала с лестницы второго этажа как закрылась за Григорием входная дверь, после чего она вновь вернулась в кабинет к отцу, где застала его смотрящим на жарко горящие дрова в камине.

— Теперь всё в прошлом, — повернул лицо на свою дочь белокурый мужчина, отрываясь от созерцания огня. — Настрадалась ты у меня. В Петербурге ты в безопасности. Олег Васильевич позаботится о твоей охране. Я также позабочусь, чтобы тебя больше не включали ни в какие делегации.

— Спасибо отец, — прошла по комнате Александра и села в большое кресло у камина стоящее напротив хозяина дома. — Что ты думаешь по поводу Григория? И что о нём удалось выяснить?

Князь слегка улыбнулся, смотря на свою дочь, и произнёс:

— Он идеальный кандидат в наш полк, и даже больше. Он зарекомендовал себя ещё при Петербургском восстании, как очень сильный солдат и опытный военный. А таких нам очень трудно будет заполучить в нашем то положении. Или ты хочешь услышать, что я думаю лично о нём? — Вопросительно поднял он одну бровь.

— Я хочу услышать все, что ты можешь сказать, и что известно о нем. — Чуть не предалась смущению Александра, но вовремя как она думала, взяла себя в руки.

Князь, протянув руку к бокалу наполненным вином, и взяв его, указал им на бутылку.

— Это его вино. Делается на его заводе, на окраине Петербурга. Попробуй. Оно действительно изумительно на вкус. А по поводу Григория, — отпил мужчина из бокала, смотря, как наполняет свой бокал его дочь. — Он молод, силён, весьма харизматичен, и как я понимаю, очень умён. Его единственный минус, он бастард. Но при всём при этом, как стало мне известно, он обладатель фабрик, заводов, и даже банка, а ещё и недавно заработавшего издательства.

Правда, по бумагам все дела ведут другие люди. Их двое. Граф Рощинский Эдуард Семёнович, который совсем недавно был на грани нищеты, и считался образно в опале, а теперь те, кто его разорил и был причастен к трагическим событиям его семьи сами на грани нищеты. И Мила Валентиновна Бурнова простая горожанка, о которой вообще до прошлого года ничего не было слышно, а сейчас она вскоре станет одной из богатейших людей Петербурга, которые не имеют аристократического титула.

— Мила? — Протянула Александра, вспомнив черноволосую женщину, которая и привезла их сюда, и которая так трепетно вела себя с Григорием.

— Да, а что? — Откинулся на спинку кресла Роман Алексеевич, попивая вино.

— Да так, — отмахнулась Александра. — Прошу продолжай.

— Он довольно занимательная личность скажу я тебе. Одна помолвка с княжной Полозовой чего стоит. Тогда на этом как говорят, настояли очень влиятельные военные чины. О нём же некоторые военные отзываются с уважением, и ведут военно-промышленные дела. Ходят слухи, что они даже хотели замять его наказание после случая в царском лицее, но он сам отказался от этого, на наше с тобой везение.

Кстати его батальон прибыл под Петербург быстрее вас, и я наслушался о его боевых заслугах и победах вместе с Олегом Васильевичем.

— А что там с этой помолвкой и с наказанием? — Отпила из бокала блондинка, стараясь не показывать сильную заинтересованность этим вопросом.

— Да там вообще всё странно. По крайней мере, так говорит Олег Васильевич. Оражен мог претендовать на титул князя, но как говорят не больно-то, и стремился к нему. Да и общение с младшей сестрой своей невесты не целесообразно в той расстановке дел.

Оражен на допросах выдал свою версию случившегося, показав себя прагматичным интриганом, желающей титул любыми средствами. Вот только Олег Васильевич так не считает. Он провёл небольшое расследование.

— И что в нём? — Подалась вперёд Александра.

Роман Алексеевич криво ухмыльнулся.

— Он так тебе интересен?

— Отец. Он спас мне жизнь, причём не единожды. Естественно мне интересно. — Придала себе аристократично надменный вид девушка.

Роман Алексеевич, только хмыкнул на слова дочери и продолжил говорить:

— Вину Оражен не отрицал. Встречи с младшей княжной Полозовой признал, как и нападение на людей. Но вот Олег Васильевич считает, что тем самым он спас от краха их род, спустив всех собак только на себя. Он выяснил, что Елена Полозова не могла использовать родовые силы при поступлении в царский лицей, но уже зимой она излечилась от хаоса родовых центров. Что совпадает с началом тайных встреч Оражена с ней. Когда произошли те события, Оражена пытались обвинить в любовной связи с Еленой, и её бесчестии. Это могло повлечь несмываемый позор на княжеский род Полозовых, который мог запросто прервать их политическую и экономическую деятельность в империи. Тогда бы единственным выходом для них стал бы любой невыгодный для них союз с аристократами, которые просто бы поглотили их род. Вот Олег Васильевич и думает, что Оражен не только помог в лечении младшей Полозовой, нот и своими действиями во время следствия полностью свёл на нет удар по Полозовым. Ведь советники императора признали, что любовной связи не было, а значит, честь Полозовых не запятнана.

— То есть он специально, получается, добился такого приговора, и поэтому отказался от заминки дела. — Словно отстранённо произнесла княжна Романская.

— Это только предположения Олега Васильевича, — пожал плечами белокурый статный мужчина. — Я не берусь опровергать или подтверждать его гипотезу. Скажи мне лучше вот что. У тебя же были ведения? Поэтому ты осталась с ним и сделала на него ставку. Да ещё настрочила мне такую требовательную депешу.

Александра поджала губы, а в её глазах на секунду словно появилась тень воспоминаний, после чего она демонстративно отпила из бокала.

— Отец, ты же знаешь, что мои видения спонтанны и хаотичны. Они пестрят хороводами невообразимых картин, не все из которых являются правдой. В таком калейдоскопе сложно расшифровать истину. Если таковая вообще присутствует. Но ты прав. Было одно видение будущего, где я смогла понять, что Григорий сможет сохранить мою жизнь, а с делегацией меня бы ждала неминуемая кончина.

— Да, — выдохнул слегка устало и разочарованно Роман. — Я это знаю Александра. Честно, чем больше я об этом думаю. Тем больше мне интересно кто его родители. Жаль, что ты не смогла увидеть, что-то подобное о его прошлом.

— Мне тоже отец, — поставила бокал на столик девушка. — Я устала с дороги. С вашего позволения я покину вас. — Встала она из кресла. — И да. Я хочу завтра посетить царский библиотечный архив.

— Зачем? — Удивлённо посмотрел на свою дочь Роман Алексеевич.

— Как зачем? Там полно сводок и отчётов по военным делам прошлого на местности где сейчас разгораются военные действия. Романовский полк только формируется, но вскоре вступит в бой, надо подготовиться.

Мужчина кивнул в знак согласия, а Александра вышла из его кабинета, после чего пройдя по длинному коридору практически до самого конца, вошла в свою комнату.

Стоило ей оказаться в тёмном помещении, как Александра закрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной, смотря в темноту комнаты.

Оставшись за долгое время ода, она чётко осознала, как ей сейчас неуютно и одиноко, и даже слегка страшно без Григория, с которым она провела неразлучно целый месяц, а в памяти всплыли поднятые из памяти воспоминания прошлого, о котором она не стала рассказывать своему отцу.

Александра стояла в кабинете коменданта Измайловской заставы,и слушала жаркую полемику людей. Враг нагрянул к стенам форта, от чего в кабинете начинали закипать нешуточные страсти.

Члены её делегации, почувствовав за своей спиной дуновение скорой осады, и практическую неминуемую смерть, были готовы на всё, чтобы спасти свои жизни, напирая всеми доступными методами на офицеров этого гарнизона. Которые, кстати не больно то и сопротивлялись им.

Когда в кабинете появился Григорий, и с ходу обрушился критикой на всех собравшихся, у Анастасии подступила к горлу тошнота и закружилась голова, от чего она на секунду закрыла глаза, а когда открыла, то звуки голосов умолкли, и она в испуге дёрнулась назад, угодив спиной в грудь своего телохранителя.

Перед ней стояли залитые кровью офицеры и статские советники. Их шеи были перерезаны, а лица и тела стали бледные как мел, пестря многочисленными ранами, создавая ужасающий контраст с ярко красной кровью, которой они были измазаны.

Повернувшись в испуге на своего телохранителя, Александра дёрнулась в сторону от него, закрывая рот руками. Ведь она увидела истекающего кровью из перерезанного горла и многочисленных ран на груди мужчину, который смотрел на неё всего лишь одним мёртвым глазом, так как второго не было, а была чёрная окровавленная пустая глазница.

А потом она обратила внимание на свои руки, которые были так же белые как саван, и испачканные кровью.

Пальцы девушки дрогнули и потянулись к шее, чувствуя под своим прикосновением глубокую рану на горле.

На грани истерики, Александра убрала руки от своего горла и бегло осмотрела себя, понимая, что она как остальные вся в крови и с многочисленными колотыми ранами.

И вновь разворот на людей, что собрались в этом кабинете, которые как оказалось не все были мертвы. Заместитель коменданта заставы со своими ближайшими офицерами стояли сейчас перед ней в парадных мундирах со связанными руками, и помятыми лицами.

Несколько человек из её делегации также были живы, а потом её взгляд попал на Григория, который стоял в дверях кабинета коменданта весь мокрый от крови. Вот только это была не его кровь, а за его спиной словно клубилась кроваво чёрная тень.

По щекам Александры потекли слёзы, а через пару секунд капитан первого ранга и Григорий протянули к ней каждый свою руку.

Тело само дёрнулось к опрятно одетому капитану, но в этот же момент, её тело охватил, словно кладбищенский озноб, и она шарахнулась в сторону, испуганно протягивая руку Григорию.

Молодой унтер-офицер сжал кисть девушки, и её кожа стала приобретать живой оттенок, а раны на теле и горле затягиваться. Но не успела Александра этому даже обрадоваться, как чёрно багровая тень, что была у Григория за спиной, поглотила их с головой.

Раскаты пушечных выстрелов и сотни криков оглушил девушку, и она поняла, что стоит на крепостной стене. Видя, как выстраиваются в боевом построении сотни солдат, которые кашляли кровью и склонялись к земле, находя опору в упирающихся прикладах ружей об землю, а возглавлял их человек, который был как две капли воды похож на Григория, только старше. Рядом с ним стояла белокурая и стройная как рапира женщина в военной одежде.

Не понимая, что происходит,Александра смотрела во все глаза как, пошли в атаку солдаты, неся вперёд знамёна и смерть врагам, что безрассудно пошли на них штурмом.

Ужасающая события предстала перед глазами девушки, которая видала словно картины из самых недр ада.

Всё смешалось в калейдоскопе образов, которые закручивались и представали перед глазами аристократки.

Разрывающиеся и реющие знамена на ветру, и нескончаемые смерти солдат, что даже лёжа ползли в атаку за тем, кто был точной копией знакомого её молодого унтер-офицера, которого называли мясником.

А потом круговорот битвы прекратился, и она увидела, как умирал тот, кто обрушил, словно сам гнев ада на своих врагов, заставив в страхе бежать те малые остатки войск, которые чудом выжили в этой бойне.

Слепой и обессиленный он шёл тропой из трупов в преисподнюю, а его солдаты следовали за ним даже после смерти, а воротами туда ему стали, одно единственное обгорелое женское тело.

И вновь тьма, и всполохи невероятно красочных образов.

Вот Григорий кружится в вальсе с утончённой белокурой девушкой в обворожительном танце, а над ними летают десятки глаз пристально смотрящих на их вальс, а из теней к ним тянутся скрюченные в пальцах руки.

Но стоило музыке прекратиться, как он отстраняется, и она видит распахнутую змеиную пасть, в которой виднелись многочисленные картины драк в помещениях и тёмных подворотнях. А уже через секунду пасть змеи, словно проглотив ее, перенося на улицы Петербурга, где текут реки крови, под музыку которую насвистывает Григорий, перед которым пляшет обезумевший мужчина, раскидывая при этом деньги, а толпы безликих людей стоя в стороне, также слегка пританцовывают под его мотив.

А через секунду ночное небо разрывается десятками, а то и сотнями выстрелов салютов и повсюду начинают слышаться звуки вылетающих пробок из бутылок шампанского, после чего Александру накрывает волна игристого напитка, унося прочь по улице.

Картина изменилась, и она стоит на перроне в толпе людей, которые смотрят, как тушат пожар в одном из вагонов, на крыше которого стояли волки и собаки. Рядом с ней беря её за руку, стоит Григорий, который через секунду увлекает её за собой к непонятно как оказавшемуся тут экипажу, после залезания в который, она уже стоит у дверей родного особняка.