Тень империи

Глава 12 Каждый играет в свои игры. Часть №2

На часах было шесть вечера, когда мой экипаж подъехал к южной императорской резиденции города.

Погода в этот день выдалась пасмурной и дождливой. Чёрные тучи плотно затянули небо над столицей империи, окатывая ее, не прекращающимся весь день дождём, от чего на улице было практически, как ночью темно и только многочисленные фонари разгоняли мрак перед невероятно большим и красивым зданием, который мог сойти за дворец.

Покинув экипаж, я сразу угодил под проливной ливень, после чего за несколько шагов очутился на мраморных ступенях величественного строения, и уже через несколько секунд показывал пригласительную бумагу на этот званый вечер под взгляды лакеев и охраны.

Когда мне же открыли дверь, я шагнул в ярко освещённый холл одной из резиденций императора, наблюдая там огромное количество разодетых людей.

Стоило мне миновать порог холла, как ко мне сразу подскочил лакей, слегка склоняясь в поклоне принимая у меня пальто, под многочисленные взгляды собравшихся тут разных слоёв общества, перед которыми я предстал в парадной военной форме с орденом на груди и погонами лейтенанта.

Признаться честно, я ожидал, куда меньшее количество приглашённых гостей.

В моих рассуждениях, тут должны были присутствовать только определённые люди. Но смотря сейчас перед собой, я понимал, что сюда явились все, кто только мог.

— Григорий Александрович, — вышел ко мне из ближайшей кучки людей полный мужчина с седыми бакенбардами и такими же волосами. — Рад видеть вас в полном здравии и вновь на коне, — улыбнулся мне банкир. — Признаюсь честно. Я считаю, что ваше наказание было завышено. Хорошо, что светлый князь Романин вернул вас.

Кстати я хотел бы узнать, коли вы вновь в столице, не планируется ли открытие чего-либо или расширение, с инвестиционной программой. Может даже разовой?

Мои губы слегка дрогнули в улыбке, после чего я произнёс:

— Антон Семенович, я тоже рад вас видеть. На данный момент сами можете видеть, нам объявлена война. Новые начинания в такое неспокойное время для империи чреваты. Да и моё наказание не истекло. Но будьте уверены, мне есть, что вам предложить. Однако чуть позже.

— Конечно- конечно, — кивнул головой банкир. — Буду с нетерпением ждать.

— Князь, — подошёл к нам пожилой мужчина в парадном мундире, на плечах которого красовались погоны генерала от инфантерии. — Разрешите, я уведу у вас Григория Александровича.

Полный банкир слегка поклонился подошедшему мужчине со словами приветствия, после чего поспешно оставил нас, вернувшись туда, откуда пришёл.

— Григорий Александрович, мы пока ещё лично не знакомы, — улыбнулся мне пожилой военный, чья физическая форма внушала уважение. — Я князь Полугинский Олег Васильевич, можно сказать отец основатель Романовского полка.

— Честь имею, — произнёс я, выпрямляясь по стойке смирно перед своим прямым руководством.

Мужчина улыбнулся, и хлопнул меня по плечу.

— Да брось, мы с тобой чай не на плацу. Пойдем, выпьем, да поговорим, пока основная часть не началась.

Я кивнул, и мы пошли к центру огромного холла под сотни заинтересованных глаз, беря с подносов всюду снующих лакеев фужеры с шампанским.

Так потянулось время до официального начала вечера, где мы с Олегом Васильевичем неспешно блуждали по холлу, разговаривая не только на военные темы, но и на простые житейские, при этом то и дело, здороваясь с гостями этого вечера.

Меж тем народ всё прибывал и прибывал, и вот я уже замечал в прибывших немало известных мне людей, среди которых были и Полозовы, которые появились в одно время с Горлицыными.

— А сколько планируется батальонов? — Произнёс я, смотря, как в мою сторону косился князь Полозов со своей женой.

Отставной генерал, поджав губы, слегка задумчиво и удрученно выдохнул, беря очередной фужер с подноса лакея.

— Батальонов говоришь, — протянул он, словно подбирая дальнейшие слова. — Тут пока всё сложно. Началась война. Из действующих формирований никто не даст нам офицеров и солдат, а с учетом, что за прошедший месяц мы также понесли потери, как рядового, так и офицерского состава, все стало ещё сложнее. Романовский полк только формируется, а солдаты и офицеры нужны уже сейчас на передовой, дабы заменить погибших, или взятых в плен. Вот и получается, что первыми на очереди действующие полки.

На слова генерала от инфантерии, я состроил понимающую мину, и сделал глоток из фужера, думая при этом, что некоторые мои мысли находят косвенное подтверждение.

Романину дали возможность создать военное формирование, но при этом не дали возможности его сформировать должным образом. Хорошего офицерского состава ему не светит, как и более-менее обученных солдат. Тем самым подставляя к его горлу острую партийную вилку.

В первом случае он просто не сможет организовать заявленный силовой блок, и по причине некомпетентности и фронтовой нужды, его расформируют на стадии попыток становления. А это сильный удар на политической арене.

В этом случае Роман Алексеевич предстанет в глазах аристократии как бессильной никудышный организатор, без силового подспорья, который много на себя взял. На деле же являясь пустышкой без должной заявленной власти.

Во втором случае полк всё же сформируется. Но вот из кого? Если солдат и офицеров ему не дают.

Более вероятно что офицерский состав попробуют набрать либо из молодняка которые не нашли себе места, или из тех, кто по здоровью или другим причинам покинул армию, а солдатами окажутся либо комиссованные вояки, или того хуже не знавшие даже азов военной выправки бывшие крестьяне или горожане.

В этом случае судьба полка предрешена на крах уничтожения, и позорные поражения на поле боя. Что также повлечёт за собой те же последствия, а может даже куда более серьезные, чем в первом случае. Ведь тогда Романина можно обвинить не только в смертях сотен людей, но и в серьёзных военных поражениях с потерей, к примеру, земель. В таком раскладе на нем можно вообще ставить крест.

Осталось понять, кто хотел переиграть Романина в его же игре, тем самым убрав князя имперской крови с глобальной доски империи, или чего похуже, и как это может сказаться на мне.

Меж тем вечер подходил к своей основной части, от чего большие двери центрального зала открылись, впуская в свои владения собравшихся тут аристократов, а уже через пять минут, когда все были в огромном зале, началось то, ради чего всё это было организовано.

Я стоял рядом с Олегом Васильевичем в первых рядах перед тронным постаментом, на котором предстал перед людьми Раманин по правую руку которого стоял подросток лет четырнадцати, а полевую Александра, и слушал вступительную речь белокурого мужчины.

Роман Алексеевич говорил громко и выразительно, как и присуще опытному оратору. Его речь была хорошо проработана, и была нацелена, как я и думал на три целевые аудитории. Врагов, соратников и тех, кто был в серой зоне.

— Ввиду вышесказанного, я приглашаю выйти сюда Оражена Григория Александровича. — Закончил мной как я понял основную свою речь Романин.

Сделав шаг из первого ряда собравшихся людей, я ощутил на себе взгляды всех тут находившихся аристократов.

— Оражен Григорий Александрович, — Обратился ко мне и в то же время ко всем кто тут был Роман Алексеевич. — За заслуги перед империей, вы удостаиваетесь второго полного ордена мужества. А также вам присваивается звание капитана в рядах первого сформированного батальона Романовского полка. С чем я вас и поздравляю. Григорий Александрович можете вернуться на своё место.

— Прошу простить меня великодушно. — Послышался уверенный и слегка, словно запыхавшийся голос из дверей зала, куда все сразу обратили свои взгляды.

А меж тем в зал вошёл пожилой мужчина крепкого телосложения, чьи черты лица походили на волчьи, как и его походка.

Незнакомец, которого как я понял, многие узнали, был одет в однотонный и явно сшитый по индивидуальным меркам костюм, и сейчас всем своим видом пытался показать, как он запыхался спеша сюда.

— Роман Алексеевич. Прошу ещё раз простить мне прерывание вашего вечера, — прошёл он до возвышения и встал рядом со мной, кинув пристальный взгляд мне в лицо, — На улице льёт как из ведра, вот я и запоздал. Сами понимаете путь из императорского дворца не близкий, да и погода точно не благоволит дороге.

Хозяин вечера, который при появлении странного мужчины в первые секунды, поменявшись в лице, вновь вернул себе былой вид и, улыбнувшись вновь прибывшему, произнёс:

— Вам не за что извиняться канцлер, — выдавил из себя учтивую улыбку князь. — Так что заставило вас проделать столь долгий путь?

Пожилой мужчина, проведя рукой по слегка сырым волосам, сначала посмотрев на княжескую чету, после чего на гостей в этом зале.

— Как и всегда, — слегка виновато пожал он плечами. — Дела государственные. Жаль, что я не успел чуть раньше. До зачитывания благодарностей этому юноше. — Перевёл он взгляд на меня, и его губы дрогнули в мимолётной улыбке, а в моей груди полоснуло внезапно появившееся раздражение.

— Что вы хотите этим сказать Владимир Михайлович? — Шагнул с возвышения и встал рядом с нами Роман Алексеевич, смотря, то на канцлера, то на притихших аристократов.

— Ох, — сделал виноватое лицо мужчина, слегка потупив взгляд. — С чего бы начать. Начну, наверное, с не очень хорошего. Видите ли, ваше прошение о присвоении звания лейтенанта, этому юноше отзывали как собственно и звание капитана. Прошу понять меня правильно.

Изначально бумаги по этому делу были рассмотрены вскользь и не изучены в полном объеме. Не были запрошены личные дела и не соблюдены должные процедуры, так как изначально прошения подавались отставным генералом от инфантерии в срочном порядке.

В общем, произошёл ряд ошибок, и дабы исправить их, это дело взяли под контроль на самом высоком уровне и включили в повестку сегодняшнего императорского собрания со статскими и военными чинами. Откуда я в принципе сразу к вам и приехал, решив лично всё объяснить, чтобы не было недопонимания в этом важном для вас вопросе князь.

От услышанного, все навострили уши, а я стоя рядом с канцлером и князем имперской крови, так и чувствовал между ними гнетущее напряжение, а меж тем пожилой мужчина продолжал говорить:

— Заявляю сразу. Никто не умаляет заслуг этого самоотверженного юноши. Его боевые заслуги действительно достойны получения ордена мужества. Но, к сожалению не воинских званий. Сегодня, на совете имея в наличии все доступные бумаги и документы, и рассмотрев всесторонне эту ситуацию, решения, были приняты обоюдно и единогласно. Разногласий по Оражену Григорию Александровичу не было. Ведь всё становиться, очевидно, и просто, когда разбирательство выполнено по всем правилам и законам империи, к которой мы все с вами относимся и служим.

Во-первых, Оражен Григорий Александрович не является полноценным военным в рядах армии его императорского величества. Служба на территории Бессарабии была назначена ему в наказание за совершенные правонарушения вину которых, он сам признал в процессе расследования. Такое наказание было выбрано, та как Оражен Григорий Александрович имел младший чин унтер-офицера, пожалованный ему лично императором за былые деяния. Но этот чин лишь номинально считается офицерским, и может присваиваться даже учащимся на военных отделениях в лицеях. А как мы помним этому юноше вместе с погонами унтер-офицера, был дарован патент на учёбу в царский лицей, как раз на военное отделение. Поэтому присвоение чина и наказание было по всем правилам и законам империи.

Во-вторых, звания, относящиеся к младшему офицерскому составу и тем более старшему составу, присваиваются только окончившим полное военное образование. У Оражена же образование и вовсе не окончено. К тому же по вынесенному ему приговору. Оражен лишился патента на учёбу в царском лицее, и после отбытия наказания может вернуться к учёбе только в Михайловскую гимназию на штатское отделение, и только после года перевестись на военное отделение. Но и в этом случае окончившим учёбу гимназистам по законам империи нужно отслужить не менее года для получения звания унтер-офицера, и не менее трёх лет для лейтенанта. Отсюда вытекает законный вывод. По законам империи звание лейтенанта и тем более капитана Оражену присвоено быть не может. Это идёт в разрез с имперскими законами и правилами.

В-третьих, как ранее было сказано, Оражен не служит, а отбывает наказание с указанными сроками и местом дислокации. А значит, его нельзя переводить в другое военное формирование. Тем самым нарушаются условия, вынесенного ему наказания.

Канцлер всё говорил и говорил, а на Романа Алексеевича было страшно смотреть. На лицо мужчины словно легла тень, как в принципе и на Александру, которая за время речи пожилого аристократа сошла с возвышения и стала рядом с отцом.

— В общем, ещё на совете был подготовлен отчёт, так что после званого вечера вы можете с ним ознакомиться. Он заверен всеми необходимыми подписями и печатями. Но опять повторюсь на совете не в коем разе, не зарывали заслуги Оражена. Поэтому есть и хорошая сторона, — расплылся в улыбке канцлер, награждая ей сначала княжескую семью, а потом и меня. — Её вам сейчас я и озвучу.

Волей императора и совета было принято несколько постановлений.

Во-первых, отменить Оражену Григорию Александровичу наказание. Молодой человек своими делами искупил свои грехи. Так что Григорий Александрович, — повернулся Владимир Михайлович ко мне лицом. — Теперь можете отдыхать, и готовиться, если захотите, конечно, продолжить учёбу, к новому учебному году в Михайловской гимназии.

Во-вторых, ваша служебная повинность как гимназиста отменяется. Вы теперь сами вправе решать, что вам делать после окончания учёбы или сразу после того как я закончу говорить тут.

Как вы видите, Григорий совет во главе с императором оценил ваши заслуги в спасении княжны Александры и в нагрянувших военных событиях, в которых вы как не кадровый военный не должны были принимать участия. Так что можете снять мундир, и жить обычной жизнью.

Я надеюсь, вы оправдаете оказанную вам милость, и больше не будете преступать закон и фигурировать в нежелательных бумагах и делах. Вас помиловали. Больше не оступайтесь. Вы же герой, которому пора отдохнуть.

На этом у меня всё, — наигранно громко произнёс канцлер. — Прошу простить меня за отнятое время, и да. — Повернулся он на Романа Алексеевича. — Чуть не забыл. Напоминаю, что в военном штабе ждут вашего списка по офицерскому составу Романовского полка. Больше не смею занимать ваше время. Засим откланиваюсь.

Высший коллежский чин империи покидал праздничный зал под мрачные лица Романиных, и начинающий оживать в тихих разговорах до сели молчащих всех тут присутствующих.

В то же время зазвучала музыка, словно знаменую ряд явных и скрытых событий этого вечера. Но надо отдать должное Роману Алексеевичу. Он, стоило разнестись первым музыкальным звукам, сразу объявил основную праздничную часть званого вечера, которая должна была начаться с танцев.

— Григорий, — постаралась улыбнуться мне Александра, хотя на ней не было лица. — За вами первый танец. Давайте начинать этот вечер. — Протянула она ко мне руку.

— Сочту за честь. — Слегка склонил я голову, после чего взяв княжну за руку, шагнул с ней в центр зала, начиная кружиться в вальсе.

Мы танцевали среди многочисленных пар, кружа по залу под музыку вальса, но вот мысли наши были далеки от этого действа. Каждый из нас думал о своём, а когда прозвучал последний аккорд, мы остановились, поклонившись друг другу, после чего Александра грустно произнесла, отводя взгляд:

— Прошу простить нас за неоправданное ожидание Григорий. Мне жаль, что всё так обернулось.

Я поджал губы, откидывая свои мысли от услышанного и увиденного в этом зале.

— Ну, зато многое стало ясно, — Произнёс я, слегка улыбаясь молодой аристократке. — И Александра Романовна. Надо держать лицо, на вас же обращено столько взглядов.

Княжна Романина поджав губы, посмотрела на меня.

— Вам легко говорить. Званый вечер закончиться, и вы уйдёте.

— А вы хотите, чтобы я остался? Даже после того, как я больше не тот, кто был вам нужен.

Губы Александры дрогнули, словно боясь слов которые должны были сорваться с них, а глаза девушки предательски начинали блестеть.

— Мне это не важно, — опустила взгляд княжна, а её голос задрожал. — Мне страшно. Я не хочу….

Но я прервал девушку, взяв её за руку. Видя, как многие аристократы пристально обратили свои взгляды на княжну имперской крови, под новые звуки вальса, начиная кружить Александру под красивую инструментальную музыку, укрывая её лицо от всеобщих взглядов. Вот только её первые танцевальные па были заторможены неестественны.