Титус Гроун

В КОМНАТЕ БЛИЗНЕЦОВ

– Ну все, на сегодня хватит, – решила леди Кора, откладывая в сторону недоконченную вышивку.

– Но Кора, дорогая, что с тобой? Ты только три стежка и сделала, – удивилась леди Кларисса, в очередной раз продевая иглу сквозь ткань.

Кора подозрительно посмотрела на сестру:

– Ты что, следила за мной?

– Но что в этом плохого? – удивилась леди Кларисса. – Разве вышивание – постыдное занятие, которое надлежит скрывать от окружающих?

Однако Кора нисколько не успокоилась – опустившись в соседнее кресло, она принялась тереть затекшие колени, то и дело кидая на сестру недовольные взгляды.

– Ну все, мне тоже надоело вышивать, – сказала леди Кларисса, прерывая неловкую тишину, – тем более что половину лепестка я все-таки вышила. Для сегодняшнего дня это вполне хорошо. Кстати, не пора ли нам пить чай? Сколько времени?

– Да что ты без конца спрашиваешь о времени? – взорвалась леди Кора. – То насчет обеда спросишь, то насчет чаепития… Без конца, что за привычка! Сколько бы времени не было, большой разницы нет.

– А по-моему, есть, особенно если проголодаешься, – возразила Кларисса недовольно.

– Ты не права. Даже если хочешь есть, время ничего не значит. Особенно для нас.

– Означает, – Кларисса тоже вышла из себя. – Лично для меня это очень даже многое означает.

– Послушайте, госпожа Кларисса Гроун, – угрожающе сказала Кора, поднимаясь с кресла, – не кажется ли вам, что вы чересчур много говорите?

Кларисса на сей раз ничего не ответила, но ядовито поджала нижнюю губу. Однако в конце концов все-таки не выдержала:

– Тебе не кажется, что обычно мы тратим на вышивание куда больше времени, чем сейчас? И вообще – иногда сидим часами и говорим помногу. А сегодня? Что стряслось-то? Тебе не кажется, что сегодня все не так, как обычно?

– Нет, – отрубила Кора.

– Но почему же?

– Не знаю, откуда мне знать? Может, нам просто не было необходимости часами сидеть над пяльцами и трепать языком… Неужели ты такая дура, чтобы не понять это?

Кларисса рассерженно вскочила на ноги и, подобрав подол платья, изрекла:

– А я знаю, почему мы сегодня не разговаривали.

– Ха-ха, откуда тебе знать?

– И все-таки, я доподлинно это знаю, – казалось, леди Кларисса упивалась своим ледяным спокойствием.

Кора презрительно фыркнула и подошла к овальному зеркалу в раме из пальмового дерева, что висело на стене. Несколько мгновений аристократка молча разглядывала себя, а потом, поправив заколку в волосах, изрекла:

– Быть того не может. Откуда тебе знать такие вещи?

Леди Кора старалась вложить в интонацию как можно больше пренебрежения – ее бесил нарочито спокойный тон сестры, и потому Кора решила во что бы то ни стало вывести ее из равновесия.

Глядя в зеркало, леди Кора заметила, как сестра открыла рот и процедила:

– И все-таки я отлично все себе представляю. Да-да! Хотя бы потому, что знаю, о чем ты думаешь. Потому что не нужно особого труда, чтобы догадаться о твоих мыслях. Так-то.

– Еще чего, – не выдержала леди Кора. – Я уверена на все сто, что ты все это придумала. Откуда тебе знать мои мысли? Если хочешь знать, я давно догадалась, что ты пытаешься понять, о чем я думаю. Но где тебе!

– Ах так, – взъерепенилась леди Кларисса. – В таком случае, я могу сказать тебе, о чем ты думаешь весь день. Ну как, идет?

– Да ради Бога, я вовсе не собираюсь затыкать тебе рот, – ответила Кора, – говори, что хочешь. Ну, выкладывай, что там насочиняла?

– Не знаю насчет того, что я якобы силюсь и не могу узнать, – начала Кларисса, презрительно поводя плечами, –пусть это останется на твоей совести. Хотя тут и без слов все понятно. Кстати, по-моему, нам и в самом деле не мешало бы почаевничать… Ну так что, сестричка, мне позвонить слугам? Колокольчик-то где? Ах, как жаль, что на улице такой вечер – мне хочется посмотреть на наше дерево…

– Что касается тебя, то ты думала об этом парне, как его… кажется, Стирпайк, – победно воскликнула леди Кора. – Ну что, я права?

– А ты как будто о нем не думала, – огрызнулась Кларисса. – Я ведь давно обо всем догадалась. Думаю, что я все-таки не ошиблась.

– Вот именно. – В конце концов леди Кора решила отказаться от бессмысленных препирательств. – Кажется, обе мы думали об одном и том же.

Жарко полыхавшее в мраморном камине пламя бросало багровые отблески на лепной потолок и развешенные по стенам вышивки сестер. Эта комната – очень просторная – служила близнецам гостиной и залом одновременно. В углу прилепилась небольшая дверь – она вела в другую, полукруглую комнату. В полукруглой стене были два узких окна, забранных декоративным узорчатым стеклом. Если повернуться спиной к этим окнам, то можно было видеть две двери – из одной можно было попасть в узкий коридор, ведший к кухне и комнатам прислуги, из другой – к столовой и выдержанной в желтых тонах спальне сестер.

– Слышала, что он сказал, – тихо спросила Кларисса, – что он в восторге от нас.

– Я не глухая, – огрызнулась Кора.

– А еще он сказал, что мы несправедливо обделены, что не получаем надлежащих почестей. И что все забыли, кто мы такие. А ведь и мы урожденные герцогини Гроун. Кларисса и Кора Горменгаст, вот кто мы.

– Кора и Кларисса Горменгаст, – поспешила поправить Кора сестру.

– Но никто не воздает нам положенных почестей, – сказала леди Кларисса. – И Стирпайк сказал, что заставит их уважать наши права.

– Что заставит их, дорогая? – растерялась Кора. Она поняла, что мысли сестры в точности совпадали с ее собственными.

– Призовет всех к порядку, вот что.

– Хорошо бы, – мечтательно протянула леди Кора, – да вот только это будет непросто.

– Это понятно. Я вот сегодня утром уже кое-что попыталась сделать.

– Что же именно, дорогая?

– Помнишь, когда я сказала, что пойду прогуляться?

– Да, и что с того? – удивилась Кора, вытягивая из-за корсета надушенный носовой платок.

– А то, что я прошлась, но в ванную потом не пошла. Зато сходила и набрала немного черных чернил…

– Но для чего тебе чернила?

– Не скажу. Пока не скажу – время еще не пришло, – важно сказала Кларисса. – В общем, набрала я чернил – там их полно – я даже целый флакон набрала. Помнишь, дорогая, как давно мы с тобой говорили, что выскочка Гертруда нисколько не лучше нас? Сама подумай, в ней нет ни капли крови Гроунов, а лезет на рожон. В общем, чернил я набрала далеко не просто так. Откровенно говоря, я не решилась рассказать тебе все с самого начала, потому что боялась, что ты перепугаешься и станешь отговаривать меня от плана… Я и сама не знаю, для чего я рассказываю тебе все это. Впрочем, даже твои аргументы ничего не изменили бы…

– О чем ты? – вздрогнула Кора.

– Ну как же, а то ты не знаешь, что в девять часов Гертруда должна была идти в Центральный зал принимать семь самых отчаянных посетителей. Такие дурацкие обычаи… В общем, мне повезло – по дороге в зал я никого не встретила, но когда поднялась к Гертруде, увидела, что она нарядилась в черное платье. Я рассчитывала совсем не на это.

– Да скажи ты толком, – взмолилась леди Кора.

– Я собиралась облить чернилами ее платье.

– О, блестяще задумано, – воскликнула Кора. – Ну и что было потом?

– Облить-то я облила, да вот только на черном платье чернила все равно были не слишком заметны. Но зато Гертруда так и не увидела меня – она в это время болтала со скворцом.

– С одной из наших птиц. – В голосе Коры звучало полное равнодушие, и было непонятно, отчего близнецов так волновала судьба пернатых любимцев леди Гертруды.

– Верно, – тотчас подтвердила Кларисса, – скворец и есть одна из украденных у нас птиц. Между прочим, слуги заметили, как я подошла сзади и плеснула чернила на ее платье. А Гертруда – нет, но мне кажется, что они все равно проболтаются. Если уже не проболтались. Народ-то у нас больно гнилой пошел. Мне стало страшно, и я кинулась обратно со всех ног. Думаю, что мне лучше избавиться от флакона или хотя бы отмыть его от остатков чернил…

Решившись, леди Кларисса встала, но в этот момент раздался осторожный стук в дверь. Поскольку посетители далеко не часто жаловали близнецов своим вниманием, обе изрядно поволновались, прежде чем сумели опомниться и в унисон произнести:

– Войдите.

– Войдите, – еще раз проговорила Кора, теперь уже увереннее.

Кларисса подошла к сестре, и обе испуганно посмотрели на дверь, как смотрят загнанные зверьки в сторону, откуда должен появиться охотник.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Стирпайк с зажатой под мышкой щегольской тросточкой. Впрочем, принесенная вещь казалась тростью только сестрам лорда Сепулкрейва, поскольку те имели об оружии, особенно о старинном, самое смутное представление. На самом деле Стирпайк принес тот самый меч, который он закончил очищать от коросты только сегодня утром. Поскольку ржавчина успела проесть металл клинка довольно основательно, юноше пришлось удалить изрядную долю испорченного металла, а оставшаяся невредимой часть лезвия действительно стала напоминать тросточку. Однако Стирпайк все равно был невероятно горд плодами своей работы и повсюду таскал меч с собой. Он был одет в свой любимый черный цвет, но об упрочении его положения в Горменгасте теперь говорила тонкая золотая цепочка на шее. Рыжевато-песочные волосы бывшего поваренка были обильно смазаны льняным маслом и аккуратно расчесаны.

Тихо прикрыв за собой дверь, Стирпайк переложил меч в руку и почтительно поклонился притихшим аристократкам.

– Ваши сиятельства, – заговорил юноша, стреляя любопытными глазами по сторонам, – прошу простить мое несколько неожиданное вторжение. Осмелюсь надеяться, что оно не будет истолковано как грубое нарушение добровольно принятого на себя уединения… Это всего лишь дань вежливости, знак глубочайшего почтения к носителям голубой крови, которых, в общем-то, немного осталось на белом свете.

Герцогини с напряжением смотрели на Стирпайка, ибо поняли, что он еще не сказал о главной цели своего визита.

– Я осмелился нарушить покой благословенных дам с одной единственной целью – сообщить им невероятно важную новость. Собственно потому-то…

– Кто умер? – бесцеремонно перебила его Кора.

– Часом, не Гертруда сыграла в ящик? – вторила ей Кларисса.

– Нет, никто не умер, – огорчил аристократок юноша, делая шаг вперед, – напротив, все живы и здравствуют… Постараюсь изложить суть дела в нескольких словах. Но сначала покорнейше попросил бы наделить меня величайшей привилегией – полюбоваться вашими вышивками. Не знаю, право, насколько тактично было с моей стороны заикнуться о столь неслыханной награде… – Тут Стирпайк испытующе посмотрел на герцогинь, стараясь уловить их настроение.

– Он уже говорил что-то на эту тему у Прунскваллеров, – прошептала сестре леди Кларисса, – конечно, он еще тогда напрашивался посмотреть их. Я говорю про наши вышивки.

Кларисса постоянно пребывала в наивной уверенности, что ее шепот, каким бы громким он не был, не будет услышан никем, кроме сестры.

– Сама знаю, – пробурчала Кора, – я ведь тоже не глухая.

– Что именно вы хотите увидеть сначала? – поинтересовалась Кларисса, – вышивку с изображением нашего крыла или дерева?

– Если не ошибаюсь, – зачастил поваренок, с успехом переквалифицировавшийся в помощники врача, – я слышал, что мне предложен выбор. Право, тут трудно что-то выбирать. Я предпочел бы увидеть все в таком порядке, какой выберут прекрасные дамы.

– Слышала, сказал «прекрасные дамы», – прошептала Кларисса Коре.

– Ну и что тут такого, – удивилась леди Кора, передергивая плечами и глядя на Стирпайка абсолютно ничего не выражающим взглядом. Тем не менее юноша сумел уловить в глазах старой девы некую тень благодарности за комплимент, что, разумеется, несказанно ободрило его.

– В таком случае для начала, – заговорил Стирпайк, кладя меч на полированную поверхность столика, – я набрался бы храбрости поинтересоваться: отчего милостивым государыням пришлось лично отвечать на мой стук в дверь благословенного жилища? Неужели ваши слуги напрочь забыли свои обязанности? Меня даже никто не встретил в коридоре – мало ли какому злодею может прийти в голову идея покуситься на жизнь и богатства представительниц столь древнего рода, каковым, без сомнения, являются Гроуны! Извините за назойливое любопытство, но все-таки: куда подевался мажордом? Может, я должен лично передать ему ваше неудовольствие?

Близнецы переглянулись, а потом уставились на гостя. Наконец, Кларисса промямлила:

– Вообще-то… понимаете, у нас нет мажордома…

– Как нет? – притворно удивился Стирпайк, уставив недоуменный взгляд на Клариссу.

Аристократка возмущенно кивнула:

– Очень просто. Нет мажордома. Только старуха, которая больше мешает, чем облегчает жизнь.

Стирпайк подошел к столу и, опершись на него руками, взглянул на смутное отражение своего лица.

Помолчав немного, он заговорил, стараясь, чтобы его возмущение звучало как можно более натурально:

– Просто возмутительно, что прекрасные дамы не имеют в своем распоряжении мажордома. В самом деле, для чего им нерасторопная старуха, которая даже не в состоянии принять посетителей, как того требует этикет? Кстати, кто вообще ваши слуги? При столь высокородных дамах должен быть целый штат слуг, за каждым из которых надлежало бы закрепить минимум по десятку помощников. Разумеется, это необходимо сделать в самое кратчайшее время. И положить конец чьему-то пренебрежению к вам. Кстати, к делу? Вы соблаговолите показать мне вышивки?

Стирпайк направился за аристократками, соображая, как лучше культивировать ростки, семена которых он посеял в души сестер герцога Гроуна еще в доме доктора Прунскваллера. Герцогини наперебой хвастались ему своими вышивками, которых в комнатах скопилось громадное количество. Стирпайк давно понял – его похвалы и комплименты для женщин – словно бальзам на душу. Они хвастаются, но тем не менее размышляют над мыслью, которую он им так ловко подбросил – в самом деле, почему же у них нет слуг? Между тем близнецы продолжали хвастаться:

– Кларисса, ты помнишь, как мы вместе вышивали этого красавца? – вопрошала Кора, указывая на уродливого красно-зеленого кролика, вышитого на куске атласа.

– Разумеется, – отвечала Кора, – ведь мы возились с ним так долго. Знаете, Стирпайк, мы вышивали только левыми руками. Потому что правые руки совершенно затекли – это я хорошо помню.

– В самом деле, сударыня, – осторожно сказал юноша, но потом все-таки не сдержался, – а как такое бывает?

– Мы много вышиваем, – вмешалась Кларисса, – а от однообразной работы не только руки, но и все тело сводит. Впрочем, наше мастерство от этого только улучшается.

– И становится изощреннее, – радостно поддакнула Кора.

– Полностью согласен со столь разительным аргументом. – Стирпайк поклонился, замечая, как сестры самодовольно переглянулись.

– Но никто не видит наших работ, – продолжала Кора, – мы, в сущности, представлены сами себе. Никто не то что не спрашивает у нас совета, но даже не заглядывает сюда хотя бы ради приличия. Сепулкрейв не заходит, для Гертруды мы вообще словно не существуем. Кларисса, как ты думаешь, что нам остается делать в такой ситуации? Конечно ты знаешь…

– Естественно, я знаю.

– Ну тогда что?

– Нам нужна власть, вот что.

– Верно, нам нужна власть. – Кора повернулась к примолкшему Стирпайку, поправляя бант на правом плече.

– Довольно неплохо, – сказала женщина, глядя в глаза юноше.

Стирпайк, размышлявший в этот момент над дальнейшими ходами в сложной, но сулившей большой выигрыш игре, не пропустил слов аристократки. Однако он не понял, что именно та имеет в виду, и отважился спросить:

– Простите, что неплохо?

– Да усталость, моя усталость, – сказала леди Кора, – когда рука устает до предела, она начинает подрагивать. Какое-то странное ощущение.

Глядя на сестру, леди Кора подняла вверх указательный палец и назидательно продолжила:

– Кларисса Гроун, вообще-то мы давно не говорим на эту тему. В данный момент речь идет о власти. И давай говорить только об этом. Нечего отклоняться от сути. Я давно заметила в тебе эту нехорошую привычку.

– Что там насчет вышивок? – поинтересовался Стирпайк. – Кстати, вы изволили также говорить насчет ваших покоев? И насчет великолепного дерева, которое не удалось украсть выскочке Гертруде?

– Как, а разве вы об этом пока не знаете? – удивилась леди Кора.

– Откуда ему знать, сама посуди! – воскликнула Кларисса, глядя на сестру с укоризной. – Мы ведь живем на отшибе, о нас мало кто что знает…

Впрочем, нетерпению Стирпайка не суждено было длиться слишком долго – старые девы едва ли не схватили его за рукава и увлекли в длинный коридор, где несмазанные петли двери визжали как побитая собака.

Герцогини провели гостя по длинной галерее, вывели на небольшую открытую веранду. Видимо, в стародавние времена тут находилось оборонительное сооружение – об этом говорили зубцы на стене и пробитые в них узкие бойницы. Однако со временем Горменгаст расширился, были выстроены новые стены, еще более мощные, и башни были превращены в покои обитателей замка.

Потом герцогини потащили юношу в следующее помещение – Комнату Корней. Стирпайк подивился было странному названию, но недоумевать слишком долго ему не пришлось – своды помещения и в самом деле были пронизаны тысячами корней – толстыми и тонкими. Корни сплетались, свивались, ниспадали на пол и сворачивались кольцами. Если бы юноша оказался тут один, он наверняка растерялся бы. Однако герцогини, посмеиваясь, увлекали его дальше – к стрельчатому окну, что смотрело на ров с поблескивавшей в нем свинцово-серой водой. Впрочем, корни были мертвые, сухие. Аристократки пояснили, что когда-то помещение было почти доверху заполнено землей, но потом ее убрали, а корни остались. Приглядевшись к корням, юноша снова подивился – корни были раскрашены во все цвета радуги и даже в самые немыслимые их комбинации. Должно быть, на это странное занятие было истрачено много времени и усилий, причем работал тут явно не один десяток людей. Для чего нужно было раскрашивать корни?

Стирпайк долго мучился над этим вопросом, а в конце концов не выдержал и спросил женщин. К его удивлению, они восприняли вопрос как должное и сообщили, что Комната Корней использовалась для гнездования птиц, и что они собственноручно раскрашивали корни почти три года. Леди Кларисса самодовольно сообщила, что они выполняли всю эту работу сами, не прибегая к посторонней помощи. Впрочем, надежды старых дев оказались в конце концов тщетными – как они ни старались, пернатые почему-то упорно отказывались вить гнезда и выводить потомство в этом помещении. Не зря же, сказала леди Кларисса с досадой, глупых людей называют «птичьими мозгами». Пернатые просто не знали, от чего отказались. Тут им было бы и спокойнее, и уютнее. Но дело это, как говорится, хозяйское…

– О, – воскликнула Кора, спохватившись, – сейчас мы покажем вам еще кое-что.

Не успел юноша и глазом моргнуть, как сестры лорда Сепулкрейва куда-то разом исчезли. Их голоса доносились то справа, то слева. Стирпайк рванулся – но всюду натыкался на непреодолимые заросли из толстых и тонких корней, к тому же покрытых отвратительной пылью.

– Стирпайк, идите же сюда, – слышался голос леди Коры.

– Он просто заблудился, – возражала Кларисса.

– Неужели? Но как тут можно заблудиться? Не говори глупостей.

– И тем не менее, он заблудился, – кипятилась леди Кларисса. – Ты же сама прекрасно видишь, что его нет рядом.

– Ну хорошо, хорошо, – уступила Кора, – в таком случае, он просто болван. Как тут можно заблудиться? – В этот момент корни позади Стирпайка с шумом раздвинулись в стороны, и герцогиня возникла, словно ведьма в темном лесу. Юноша со всех ног бросился к ней, боясь в очередной раз потерять из виду не в меру гостеприимную хозяйку. Кора вывела гостя к другому окну, рядом с которым располагались ведущие вниз ступеньки. Несколько шагов – и они очутились на небольшом балконе, оплетенном плющом.

– Посмотрите по сторонам, – гордо сказала Кора, – верно, отсюда открывается прекрасный вид?

Стирпайк под испуганные повизгивания герцогинь встал на перила балкона и, схватившись рукой за стебли плюща, осмотрелся вокруг.

– Посмотрите вон туда, – сказала Кларисса, указывая вправо, – вон то самое дерево, о котором мы вам рассказывали…

Стирпайк посмотрел в указанном направлении и увидел сухое дерево с искривленным стволом, что росло прямо на стене. И тут юноша вспомнил – это самое дерево он видел сверху, когда путешествовал по крышам Горменгаста. Тогда оно не казалось столь внушительным.

– В самом деле, настоящее дерево, – сказал Стирпайк как можно более почтительно, – и какое ветвистое. Скажите, оно всегда было сухим? Или погибло на вашей памяти?

– Всегда было сухим, – быстро подтвердила Кларисса.

– Неужели вы думаете, что мы такие древние старухи? – с укоризной поинтересовалась ее сестра.

– Конечно, мы не старухи, – сказала Кларисса.

– Разумеется, так оно и есть, – промолвила Кора. – Ну, что бы еще показать гостю?