Тизер 2

Глава 11. Темная лошадка

Стрелы улетают со скоростью — выстрел в секунду, пробивают твердые лбы и рушат связи мозга с телом. Семь хэдшотов к ряду делают тишину.

— Не плохо, — Гена перестает лечить Малого, поворачивается ко мне. — Очень неплохо!

— Помажь еще! — мечник усаживается на задницу, глубоко дышит. — Сейчас скопычусь!

— Потерпи! — хилер трет руки. — Нужно восстановиться чуток.

— Быстрее! Не могу терпеть!

Штаны и рукава превратились в лохмотья. Кровоточат множественные раны, но больше всего пугает дыра в боку. Меч вошел сантиметров на десять, возможно, повредил органы.

— Придется, Малой! Я такую серьезную с одного раза не осилю!

— Кажется, я отъезжаю, — боец прикрывает глаза.

— Держи! — протягиваю хилку.

В глазах вспыхивает надежда. Пялится, ожидая подвох:

— Слушай, тебе тоже может пригодится…

— Заткнись, — силком заталкиваю пилюлю в рот.

Порезы затягиваются, дыхание загнанной собаки меняется на размеренное движение грудной клетки. Малой откидывается на спину, с облегчением раскидывает в стороны руки.

— Спасибо!

— Пожалуйста, — поворачиваюсь к Гене. — Тела осматриваем?

— Лут собираем в общий котел! — хилер трясет шлейку своего рюкзака. — После рейда делим на всех.

— Окей.

Собираем в основном ювелирку. Берем что-то вроде языческих тотемчиков из цветных металлов, выковыриваем стрелы и метательные ножи. Гена настоял на том, чтобы мы взяли два костяных амулета, а Малой опустился до того, что решил наковырять золотых зубов из вонючих пастей орков. Собрал почти целую вставную челюсть.

— Ну а теперь расскажи про третью волну, — поворачиваюсь к Малому.

— Тоже рандом! Как правило, в третьей попадается крутой непись со способностью к призыву. У нас был какой-то мудак в балахоне, создавал из песка фехтовальщиков. Мы выбрали неправильную тактику — решили сначала раскидать призванных, а уже потом грохнуть босса, но не вышло. Козел лепил куличики быстрее, чем мы успевали превратить их в пыль. В какой-то момент призванных стало настолько много, что… сожрали нас.

— Если будет что-то похожее, то дайте мне возможность пострелять, — проверяю количество стрел в колчане.

— Постараемся. Погнали!

Оба ранее призванных фонаря затухли, Гена скастовал еще парочку. Один пустили на пятьдесят метров вперед, второй болтается над нашими головами. Иду последним, держу наготове лук.

— Третья волна — последняя? — шепотом спрашивает хилер.

— Ага, — так же тихо отвечает Малой и прикладывает палец к губам. — Тс-с-с-с!

Впереди показывается глухая стена, фонарик упирается в тупик.

— Пришли… сейчас покажется…

И действительно, стоило нам сделать еще пять шагов, как стена рассыпалась. Отряхиваясь от застрявшего между костьми песка, на свет выходит скелет. Махина достает головой до пещерного свода, руками может дотянуться сразу до обеих стен. В глазных ямах сверкают тёмно-синие огни, черепушку прикрывает серебряный шлем. Тащит по земле саблю с мой рост, между пальцами второй руки скачет мерцающий энергетический шар, того же цвета, что и глаза. Грудная клетка состоит из запредельного количества ребер — штук шестьдесят.

Недолго думая, отпускаю тетиву. Стрела врезается в правую скулу и отскакивает, не причинив ущерба. Гигант лишь слегка мотает головой, будто реагирует на скромную пощечину.

— Вот же задница! — констатирует Гена.

— Я так понимаю, план “пострелять” отменяется? — Малой становится в боевую стойку.

— Похоже на то…, — прячу лук за спину.

Мечник двигает к скелету приставными шагами, будто проверяет на твердость лед. Сжимаю рукоять кинжала. Если Малой, еще как-то может навредить полноценной железякой, то что делать нам? Бросаю взгляд на Гену. Хилер, вытянув губы уточкой, подбрасывает один из ножей.

Вжух! Сабля, шириной с лапту, пролетает над головой Малого. Вжух! Рубит сверху вниз. Вжух! Прочерчивает боковой по ногам, поднимая верхний слой песка. Каждый взмах сопровождается звучным гулом. Подставившись под такой удар, уже не встанешь. Хорошо, что скелет двигается медленно и предсказуемо, наш парень без особых проблем уходит от ручной гильотины.

Клинки высекают искры, звон эхом разносится по пещере. Малой сокращает дистанцию, подбирается на расстояние удара.

Лезвие врезается в грудь, удар сопровождается хрустом. От цельной кирасы отваливаются три ребра, скелет пошатывается, отступает на пару шагов. Малой пользуется моментом, вкладывается с разворота. Гремит еще одна охапка просыпавшихся костей, показалось, что скелет сейчас завалится на землю, но ступни семидесятого размера чудом удерживают тело. Третий силовой не проходит. Непись возбуждается, оборонительно машет саблей. Малой берет тайм-аут, выжидает подходящий момент для следующей атаки.

Клацает нижняя челюсть, как будто козлина пытается что-то сказать. Вытягивает вперед левую руку. Пугающая своей глубиной энергия пульсирует, затем разделяется на десяток ручейков толщиной с палец и перетекает в землю.

Мечник плотнее прижимает щит к плечу, замечаю, как настораживается Гена, но ничего не происходит. Малой поворачивается к нам, иронично улыбается… как вдруг, каждая из отломавшихся от торса костей начинает светится магической синевой. Покрытые желтым налетом ребра вибрируют. Твердая почва под ними превращается в зыбучий песок. Мощи скрываются под слоем грунта, а через секунду вместо них выползают уменьшенные раз в пять копии папы-Адама.

Новорожденные суповые наборы двигаются на порядок быстрее своего создателя. Сабли, что всего на пару сантиметров длиннее моего кинжала, рассекают воздух с утроенной скоростью. Десять голов окружают мечника, одновременно семеро замахиваются для удара…

— Пизд*ц…

— Еще нет! — орет хилер, выбрасывая голубой луч.

Каст долетает до Малого почти мгновенно, образует защитный купол, напоминающий воздушные шары для забегов по воде. Шпажки костяных воинов замедляются, соприкасаясь с поверхностью, и в конечном счете останавливаются. Приходится приложить усилие, чтобы достать оружие из созданного магического киселя.

Несмотря на то, что десятки ударов не наносят и грамма урона, умалишенные создания продолжают колотить в сферу. Бьются в непреодолимую капсулу, будто мухи о стекло.

— Как на трене! — кричит Малой. — По моей команде!

— Окей! — скрипит Гена. По лбу течет пот, на шее вздулись вены, мужик выкладывается по полной. — А ты чего стоишь?! Помогай! Я долго не удержу!

Срываюсь с места. Думаю о том, что сейчас сгодился бы даже самый корявый меч тех орков, копье, палка, да хоть швабра! Что угодно, чем можно было бы треснуть по черепушке, не приближаясь на расстояние одного метра.

Извивающийся хребет первого призванного оказывается в трех метрах. Ботинки в очередной раз оправдывают свою ценность, ковырятель сферы даже не шелохнулся. Мечу в позвонок, что соединяет голову с телом. Хрясь! Черепушка катится по земле, тело рассыпается в костную муку.

Тот, что стоит слева, заметил потерю друга, переагривается на меня. Перекидываю кинжал в левую, останавливаю замах сабли, локоть правой руки пробивает в выемку, где должен быть нос. БУМ! Получаю тот же эффект — катящаяся по земле башка и горстка осыпавшегося праха.

Поворачиваются еще двое, одновременно идут в атаку. Отступаю под натиском мерцания ржавых сабель. Дзынь! Подставляю кинжал, чтобы сбить атакующий ритм и отыскать зазор для контратаки — не выходит. Плотность ударов слишком высокая, так просто не вклиниться.

Пространство для отступления стремительно заканчивается, метров через пятнадцать в зоне агра окажется хилер. Пытаюсь замедлить время — без толку, способность еще не откатилась. Десять метров…

Заваливаю корпус назад, будто вкладывающийся в удар футболист, выдаю правый лоукик. Костяная нога чудом не рассыпалась в пыль. Скелета разворачивает к коллеге, пару раз бьются друг об друга сабли, возникает заминка.

Секундного замешательства хватает, чтобы срезать подбитого. Кинжал ломает позвоночник, проходит дальше, хрустит грудная клетка. Силы оказывается достаточно, чтобы переломать сразу обоих. Сыпятся на землю под звонкий хруст.

На секунду замираю, наблюдая за сплоченными действиями соклановцев. Малой выбирает цель, боковым зрением отслеживает цикличность наносимых ударов по сфере. В какой-то миг щит поднимается выше обычного, и хилер прерывает каст не больше, чем на полсекунды. Мизерного отрезка хватает, чтобы перемкнуть скелету. Кости ломаются, будто истлевшие поленья, и рассыпаются в пыль. Гена восстанавливает защитную преграду и упражнение повторяется.

Остается всего три призванных скелетика. Громила, что все это время наблюдал за работой приспешников, чапает к сфере. Малой даже не обращает на него внимания, переводит дух, готовится к следующему выпаду.

Скелет берет саблю обеими руками. Магическая энергия из правой ладони ползет по рукояти, охватывает лезвие будто пламя ножей факира. Оружие возносится над куполом… ВЖУХ! Рубит полупрозрачный шар, опускаясь с носков на пятки.

Мелькнула мысль, что защита не справится… Так и есть… Темная магическая составляющая расщепляет голубое свечение. Сабля разрубает купол, будто спелый арбуз. Туннель освещает яркая вспышка, как от сварочной дуги. Глаза привыкают к тусклому освещению секунд через десять. Вижу, как на земле лежит разрубленное пополам тело мечника…

Гена дышит настолько часто, что едва не давится собственной слюной, руки болтаются вдоль тела — выложился по полной.

Неписи не дают и секунды, чтобы смириться с потерей бойца, идут в атаку. Бросаюсь навстречу, пока костяные не собрались в кучу. Ложный выпад влево, перенос веса на правую ногу, замах, удар. Продвигаюсь вглубь тоннеля, провожая взглядом, осыпающийся костный песок. Еще один призванный мчится наперерез, поджимает к стене тоннеля. Останавливаюсь в полуметре от пересечения наших траекторий. Скелет бьет на ход, сабля увязает в скалистой породе, делаю еще один минус.

Приближается последний призванный, за ним топчется оживившийся гигант. Спешит прикончить меня, но под ногами крутится коротышка. Боссу приходится подбирать шаги и постоянно тормозиться, будто грузовой цистерне в пробке.

Заканчивается терпение. Король скелетов прикладывает поверхность лезвия к плечу скелетона и движением кисти отбрасывает суетливого подопечного в сторону. Скелет летит к стене тоннеля и разбивается в пыль, будто песочный куличик.

ВЖУХ! Оттягиваю голову, провожаю взглядом ржавый каратель. Обдает запоздавшим потоком ветра, сабля идет на второй замах. ВЖУХ! Кувыркаюсь в сторону изувеченного тела Малого, подхватываю меч.

Кинжал прячется в ножнах, щит прижимается к левому плечу. Вот теперь есть что противопоставить ребристому.

Дзинь! Несмотря на превосходство в массе, отражаю удар без приложения сверхчеловеческих усилий. Было бы у костяного лицо, исказилось бы мимикой удивления. Принимаю следующий удар щитом, пробиваю по корпусу. Ребра сыпятся на песок. Повторяю упражнение, получаю тот же результат. Еще раз и еще раз! Хруст от ударов меча по костям становится все громче, кираса из ребер превращается в выщербленную грудную клетку. Гигант отступает. Иду ва-банк — давлю, не давая и секунды на передышку. Под ногами собралось столько костей, что если здоровяк превратит их в скелетов, то придется сражаться с целой армией.

Пробиваю в плечо, добавляю по ноге. Скелет теряет равновесие. Опускаю лезвие в район шеи, ломается ключица, здоровяк падает на колено. Раскручиваюсь и швыряю щит. Деревяха дробит оставшиеся ребра, застревает в торсе, уперевшись в позвоночник.

Перехватываю меч двумя руками, прицеливаюсь в уязвимое сочленение шейных позвонков…

БУМ! Вырвавшаяся из магической руки волна отталкивает и дезориентирует. Понадобилось пару секунд, чтобы снова сгруппироваться для удара, но костяной тоже подготовился, опускает светящуюся тёмно-синим саблю. Увернуться не успеваю, блокирую! БАБАХ!

…. что за фигня с ладонями? Медленно моргая, смотрю на обожженную кожу рук… рядом валяется меч, обугленное лезвие испускает дым… у противоположной стены сидит скелет, у ног валяется обгоревшая рука, все еще сжимает саблю…

…. перед глазами появляется Гена. Ручейки пота струйками текут по лбу, бледное лицо шевелит губами, но я слышу лишь протяжный звон… трясет за плечо и показывает пальцем на скелета…

Непись откинулся на стену тоннеля, левая рука собирает энергию. Светящийся комок становится все больше и больше.

— …главное, чтобы он сдох…, — голос хилера пробивается сквозь временную контузию. — …. а мелких, я с собой заберу…

Не понимаю ни слова из того, что сказал Гена, с интересом наблюдаю за атомно опасной рукой. Пальцы собирают энергетический шар, что едва помещается в ладони. Фаланги костяшек усердно шевелятся, но сгусток не увеличивается.

Почему он не поднимает этих заносчивых ублюдков? Не хватает энергии?

И тут глаза скелета начинают затухать. Темно-синее пламя жизни исчезает, словно индикатор выключенного электроприбора, а вместе с этим, шар в руке увеличивается почти вдвое. Без признаков жизни опрокидывается черепушка, рука опускается к земле, десятки ручейков перетекают в недра.

Трясущаяся вокруг почва напоминает землетрясение, из разбросанных костей встают пятьдесят энергичных черепушек. Полсотни сабель создают единый фоновый шум смерти. Позвякивающие костяшки бегут к нам. Цифровым мозгом управляет лишь одно желание — прикончить существ из крови и плоти…

Гена встает, чтобы встретить врага грудью, разводит в стороны руки, будто Иисус при распятии. Первые ряды армии нежити уже заносят сабли… В кулаках у хилера появляются красные сгустки. Самый расторопный скелет колит в живот… Хилер сводит огоньки резким хлопком в ладоши… БУМ!

Жжение на сетчатке заставляет закрыть глаза, тело охватывает волна теплоты, происходящее сопровождается шумом порывистого ветра.

Аккуратно приоткрываю веки, осматриваюсь сквозь миллиметровые щелочки. Не знаю, что замутил Гена, но последствия похожи на ядерный взрыв. В воздухе витает костная пыль, повсюду валяются подожженные черепушки, песочные стены тоннелей окрасились в яркие цвета под воздействием чудовищной температуры, Гена исчез, оставив на своем месте лишь разбросанный шмот…

Остается лишь предположить, что хилер самоуничтожился, забрав с собой на респ полсотни костлявых тварей.

Встаю. Ничего не болит, остался лишь призрачный туман в голове, обожженные ладони — не повод использовать хилку.

Сахар сказал, что шмотки погибших вынесут из данжа. Стаскиваю с черепа короля скелетов серебряный шлем, кладу Гене в рюкзак, все остальное бросаю, как есть. Тускнеют фонарики, нужно двигаться.

Из стены, откуда вышел скелет, пробивается лучик света, чем ближе подхожу, тем больше осыпается грунт, открывает проход. Из пространства за стенкой доносятся звуки сражения, мельтешат воины. Пролажу внутрь…

Ботинки ступают на каменный пол, оказываюсь в зале, что напоминает древнюю церковь или костел. Колонны диаметром два метра подпирают потолок, высотой с девятиэтажный дом. Задираю голову, всматриваюсь в рисунки. Свод украшают незнакомые символы и образы величественных бессмертных. Ожидал увидеть льющийся сквозь витражи свет, но зал освещают лишь установленные по периметру факелы. Помещение целиком находится под землей.

— ВРЕМЯ! — в отчаянном оре узнаю голос Сахара.

Топот ботинок заполняет пустоту. Не вижу, что происходит в эпицентре, обзор заграждает ребристая колонна. Обостряются инстинкты, рука ползет к древку лука, перемещаюсь правее, чтобы утолить жажду интереса.

— Назад! — кричит кто-то слева.

Оборачиваюсь. За соседнюю колонну забежал один из парней Сахара. Грудь наполняется и опустошается с бешеной скоростью, вымокшие от пота волосы прилипли ко лбу.

— Назад! — машет мне рукой, борясь с одышкой. — Ща… рванет…

Становлюсь по центру… БАБАХ!

Смешанное с черным дымом пламя врезается в промежутки между колоннами, кажется, что содрогнулись стены. Хватаюсь за ребристые выступы, чтобы не сдуло испепеляющей ударной волной.

— Все живы?! — кричит Рудный.

— У меня еще минус два! — отвечает Сахар. — Одного срочно нужно похилить!

— Погранец, покайти! Пропустим одну волну! — в голосе клан-лидера звучат нервные нотки. — Или не одну…

Рассасывается масса, уничтожающая все живое, охлаждается воздух. Выглядываю в центр зала.

На возвышенности, высотой в полметра, будто на любительской сцене, стоит рыцарь. Трехметровое тело защищает черный доспех, рука сжимает фантомное очертание меча, оружие светится фиолетовым. Голова прячется в рубиновом шлеме, сквозь щель вижу нечеловеческое лицо — монстр с черными губами и шерстью на лице.

За спиной рейд-босса стоит подходящий для его размеров трон, рядом — мерцающий драгоценными камнями сундук. По обе стороны метрах в двадцати потрескивают два костра. Огненные очаги располагаются в обложенных камнями местах. Несмотря на то, что топлива в кострищах нету, пламя возвышается почти на метр в высоту. Больше в зале ничего нет.

Магический меч рыцаря выписывает фигуры в воздухе, оставляя за собой фиолетовый след, будто рисует в темноте бенгальским огнем. Беспорядочные каляки складываются в какой-то символ, рыцарь открывает беззубый рот:

— УРРАТАШТРИ!

Кажется, что этот хриплый бас звучит внутри черепной коробки, заполняет бесконечную пустоту зала. Становится не по себе. Из языков мерцающего пламени вылазят монстры…

Обезьяноподобные создания с облезшей кожей и отвисшими челюстями выстраиваются в ряды. Налившиеся кровью глаза шарят в промежутках между колоннами. Опираясь сразу на четыре мускулистые лапы, создания, призванные прямиком из преисподней, царапают когтями каменный пол. Из каждого очага вылазят по пятнадцать голов.

Только сейчас замечаю три изуродованных тела соклановцев, что лежат в центральной части зала, там же валяются пять или шесть кучек со шмотками уже респанувшихся парней. Видимо, что-то пошло не по плану…

Цокая каблуками, из-за колонны выходит Обормот. Держит руки скрещенными на груди, лицо выглядит неестественно спокойным.

— КАРАГО! — рыцарь ада тычет пальцем в мага.

Монстры бросаются в атаку, Обормот занимает боевую стойку, расплетаются руки. Между вращающимися кистями образуется насыщенно голубой шар. Пальцы ловко балансируют стремящейся на свободу энергией, придают касту законченное очертание. Если маг промедлит еще хоть на две секунды, то демоны похоронят его под своими тушами.

Группируется, будто бейсболист перед броском, вытягивает вперед открытые ладони. Магический шар распыляется миллиардами крошечных капелек, словно вода из пульверизатора. Соприкасаясь с горячими телами монстров, капли облепляют кожу, образуют ледяную корку.

Завораживающее волшебство длится секунд десять, монстры в первых рядах замерзают до состояния ледышек, их тут же ломают, будто хрусталь, свои же, те, что наваливаются сзади. После чего леденеют сами, превращаясь в экспонаты соревнований резьбы по льду.

Прекращается хруст и треск. Замерев в устрашающих позах, у колонны стоят семь статуй.

— Разбейте! — приказывает Обормот и скрывается за колонной.

Доносится звук летящих стрел. Металлические наконечники разбивают ледяные фигуры.

Рейд-босс злобно рычит и бросается за Обормотом. Две трети пути остались позади, когда в спину прилетел метательный нож. Железяка звонко ударилась о доспех и отскочила, не причинив вреда. Рыцарь разворачивается. Глаза ловят в фокус стоящего у другого края зала Погранца, объектом ненависти становится придурок с бесполезными дротиками.

Рыцарь двигает в противоположную сторону, разведчик прячется за колонной. Железные ботинки почти доходят до укрытия, а Погранец высовывается уже из-за другой колонны и повторяет упражнение — кайтит.

— Т-с-с-с! — зовет укрывающийся рядом мечник. — Давай за мной!

Бежим вдоль стены. Позади остаются шесть колонн и четверть зала. Показываются собравшиеся вокруг Рудного соклановцы.

Присоединяемся к Луке, Обормоту и Сахару. За соседней колонной укрываются трое лучников, у стены сидят четверо парней Сахара. Лука и его подопечный затягивают раны, парням сильно досталось.

— Мирон?! — Сахар поднимает брови. — Ты как тут…

— Не время! — перебивает Рудный. — Непись кастует после того, как впитает достаточно урона. Не будем бить — получим время, чтобы восстановиться.

— Нас совсем крохи осталось…

— Скоро снова начнет призывать, — голос Рудного звучит уверенно. — План остается прежним: Обормот с лучниками сливает мелочь, ты — Сахар добиваешь козла. Тянуть больше нельзя, он восстанавливаться начинает! Если не успеете, то бегите, как только защиту начнет кастовать…

— УРРАТАШТРИ!!!

Процесс повторяется. Обормот замораживает дьявольские создания. Вместе с лучниками расстреливаю статические цели.

Сахар и его парни бегут к рыцарю. Окружают. Сражение скорее напоминает избиение. Четыре мужика долбят рыцаря со всех сторон, непись шатается и изредка отмахивается клинком. Если не получается уклониться от удара и приходится блокировать, то атакующие отлетают на три-четыре метра, после чего секунд десять приходят в себя.

Нарушенный баланс равновесия и сочащаяся из-под доспеха кровь подсказывают, что рейд-боссу осталось не долго, но он не намерен так просто сдаваться. Уловив всего секунду передышки, левая рука вырисовывает в воздухе символ. Ноги обвивает серое кольцо.

Вращающаяся полоска увеличивается, постепенно закрывает колени, поднимается до пояса.

— Назад! — кричит Сахар и первым разворачивается к колоннам.

Рука на автомате ползет в колчан, устанавливает стрелу на тетиве. Закрывается левый глаз, правый наводит наконечник. Спуск!

Стрела проскакивает за долю секунды до того, как купол закроется и сделает рыцаря неуязвимым. Наконечник пробивает щеку, разбрызгивая коричневую кровь.

Каст прерывается. Сахар и его парни останавливаются на полпути к спасительным колоннам. Рудный разводит руки в стороны, не зная, какую команду отдать. Рейд-босс дважды качает головой, секунд десять собирается с мыслями, после чего левая рука снова принимается за колдовство.

Боковым зрением вижу, как ко мне поворачивается Олег, но сейчас это не имеет никакого значения. У правого уха приятно гудит тетива, чувствую усталость в трицепсе. Поза идеально подготовлена для стрельбы, во мне нет ни капли сомнения, не мешают даже боль в надувшихся волдырями ладонях. На вдохе задерживаю дыхание. Пальцы высвобождают тетиву, перемещаюсь в стрелу.

Позади остаются озадаченные лица мечников, мелькают колонны, расплывается периферийная картинка. Фокус моего объектива настроил резкость на забрало рубинового шлема. Последний слайд, что я разглядел, до того, как погрузиться в темноту — радужка черного, как ночное небо, зрачка…

Голова откидывается назад, пятятся дребезжащие металлом сапоги. Коричневая кровь вытекает в вперемешку с глазной жидкостью. Нематериальный силуэт меча мерцает, словно неисправная галогеновая лампа, и вскоре бесследно исчезает.

Указательный палец левой руки вырисовывает очередной символ, но завершить его не позволяет вовремя подоспевший Сахар. Хлесткий удар отсекает сначала колдующую конечность, а затем голову. Обезглавленный торс, громыхая броней, падает на пол.

Из брызжущей кровью шеи выделяется фиолетовый дым, вздымается над телом. Энергия приобретаю форму, похожую на летающего змея из Азиатских легенд, облетает зал.

Игроки с интересом наблюдают и с трепетом замирают, когда сущность зависает над их головами. Возможно завышенная самооценка от убийства рейд-босса сыграла свою роль, но мне показалось, что змей завис надо мной дольше, чем над остальными. Как будто что-то проверил, а затем скрылся в щели между напольными плитами…