Том Марволо Гонт

глава 22

***

Дверь была открыта уверенной рукой. Сразу и нараспашку. Безо всяких там приоткрываний и выглядываний в щелочку. За ней обнаружилась статная строгая женщина одного со мной роста, а это на минуточку: за метр девяносто, крепкая, словно дуб, прямая, словно корабельная сосна. На вид ей можно было дать от сорока до сорока пяти, если бы не совершенно седые, коротко остриженные волосы. Одета она была в садовый комбинезон поверх клетчатой рубашки с закатанными до локтей рукавами. Взгляд её был прям, пронзителен и силен.

Она посмотрела на Лили, в глазах её вспыхнуло узнавание.

– Здравствуй, Лили, – чуть прищурившись, сказала она. – Слышала, что тебе удалось выжить в ту ночь. Не удивительно – ты всегда умела “падать с нужной стороны забора”, – женщина перевела взгляд на меня. Я этот взгляд встретил ровно, без вызова, но и без слабины. При этом спина моя, как и всегда, была пряма, а плечи расправлены. Женщина поджала губы и нахмурилась. – Не хорошо, конечно, что ты так быстро забыла Джеймса, но ты права: мальчику нужен отец. И хорошо, что на эту роль ты нашла кого-то подостойнее Нюниуса. Заходите, – велела она, развернулась и, не оглядываясь пошла по мощеной дорожке в сторону дома.

Хм, мощная женщина! Сильная и прямая! Она мне уже нравится. Такая не будет хитрить и плести интриги. Эта вмажет сама. Сразу. Уважаю.

Перед домом, на лужайке стоял крепкий дубовый стол, который спешно накрывали домовые эльфы в чистых, отглаженных наволочках с гербами Лонгботтомов. Здесь же, на лужайке, была песочница, в которой увлечённо что-то копал пухлый мальчик одного с Гарри возраста.

Лили отвела своего сына к Невиллу, а это скорее всего был именно он, познакомила их, что-то объяснила Гарри и оставила играть в песке. Один из домовых эльфов Лонгботтомов внимательно присматривал за юными волшебниками, так что можно было сильно не волноваться. Но все равно девушка расположилась за столом так, чтобы держать детей в поле зрения.

Пока мы шли, пока рассаживались, пока эльфы заканчивали накрывать на стол, женщина не проронила ни слова. Но вот все расположились, взяли по чашке чая и были готовы к разговору.

– Итак, это хорошо, что ты привела Гарри, – сказала хозяйка. – Невиллу нужно общение со сверстниками. Представь мне молодого человека. Его лицо мне кажется очень знакомым.

– Меня зовут Том Марволо Гонт, – не дожидаясь Лили, представился я сам.

– Гонт? – чуть приподняла бровь женщина. – Я слышала, что последний представитель этого Темного Рода гниёт в Азкабане.

– Это мой дядя – Морфин Гонт. Осужден за убийство моего отца, Тома Реддла. Я полукровка. Фамилию Гонт взял совсем недавно, когда Визенгамот признал за мной такое право. Раньше меня звали, как и отца – Том Реддл, – все так же отвечал я прямым взглядом на прямой взгляд.

– Реддл… знакомая фамилия. Как и ваше лицо. Вы учились в Хогвартсе? В каком году?

– В Хогвартсе. На Слизерине. С 37-ого по 44-ый, – ответил я.

– На девять лет старше меня? А не врешь ли ты мне, Красавчик? – сложила на груди руки Августа. – Я помню Реддла. Ты похож на него. Но Реддл был на полголовы ниже и таким телом, как у тебя, точно похвастать не мог. Он тоже был красавчиком, но стройным и болезненно бледным. Ты его сын?

– Нет. Не сын. А зелья, алхимия и ритуалы способны творить настоящие чудеса. А ещё физические тренировки, которыми многие волшебники пренебрегают.

– А ведь ты не врешь, – хмыкнула она. – Получается, тебе сейчас пятьдесят шесть? А этой вертихвостке двадцать два… Это даже не в два раза меньше, а почти в три… Ты педофил?

– Как-то не смотрел на себя с такой стороны, – хмыкнул я. – Но согласись, трудно найти женщину моего возраста, готовую и способную продолжить мой, как ты правильно заметила, практически пресекшийся Род. Женщина в пятьдесят шесть рожать уже не согласится, будь она хоть трижды волшебница.

– Пожалуй, – задумалась Августа. – Я бы с таким предложением точно послала к Дементорам, хоть мне и всего сорок семь. Рациональный подход к делу. Но всё равно: малолетка… Ветер в голове, шило в заднице, поговорить не о чем.

– Война, ребёнок и потеря мужа сильно ускоряют взросление, – заметил я.

– С этим трудно не согласиться, – поджала губы Августа и ещё раз оценивающе посмотрела на Лили. – Я смотрю, комплект зелий и для неё нашёлся? Помнится, в нашу прошлую встречу ты была заметно ниже, деточка.

– Здоровье жены – не та вещь, на которой стоит экономить, – ответил я.

– А ведь ты уже, деточка… – прищурилась Августа. – У меня глаз наметанный.

– Уже что? – напрягся я, не понимая, к чему клонит хозяйка.

– Беременна, Том, – усмехнулась она. – Твоя девчонка беременна.

– Вот как, – сказал я и потер виски. – Радостная новость. Спасибо.

– А теперь политесы в сторону, – стерла улыбку с лица она. – Зачем вы ко мне пришли? Явно не чаю попить, к которому до сих пор не притронулись.

– Я прилетел к тебе из Нью-Йорка, чтобы сказать, что не надо больше наёмников, – поставил локти на стол и сложил руки домиком, прислонив указательные пальцы к подбородку.

– Нью-Йорк… – взгляд Августы стал ещё более жестким и колючим, чем до этого. – Если ты здесь, то это значит одно: остаток суммы выплачивать мне незачем.

– И некому, – добавила Лили.

– Это подразумевалось, – поморщилась женщина. – Не встревай, детка, во взрослый разговор. Ты пришёл меня убить? – положила она на стол руку с палочкой в ней. Пальцы были расслаблены, древко палочки держали нежно, но при этом уверенно.

– Не стану лукавить: первая мысль была именно такая, когда я узнал имя заказчика. Но нет. Это слишком простое решение, чтобы быть правильным, – не убирая рук со стола и не размыкая их, ответил я.

– Вот как? – сощурилась она. – Слишком просто значит. Ты первый за всю мою жизнь, кто обозвал меня слабачкой. Настолько уверен в себе?

– Не в этом дело, – вздохнул я. – Просто, это не правильно. Я пытаюсь измениться. И… я действительно виноват перед тобой.

– Значит ты действительно был там в тот проклятый Самайн? Ты участвовал в пытках Фрэнка? – пальцы на палочке не дрогнули, не сжались, не напряглись и не побелели. Передо мной сидел боец. Умелый, опытный и прекрасно владеющий собой. Эта женщина не новичок в дуэлях. От того и не совершает ошибок дилетанта: как бы не кипело внутри, пальцы на оружии должны быть расслаблены. Иначе скорость реакции замедлится.

А внутри у неё кипело. Это было видно по глазам. Я это прекрасно видел.

– Нет, не был. Не пытал ни Фрэнка, ни Алису. И даже не отдавал приказа Белле. В ту ночь я был у Поттеров.

– Отдать приказ Белле? Ты сумасшедший? В чем твоя вина передо мной? – взгляд её не потеплел ни на градус и внимание с готовностью к бою не ослабли.

“Сейчас будет больно”, – подумал я и вздохнул. Но если сейчас промолчать, то какой смысл был вообще в этом визите? Да и к тому же: как иначе проверишь, что испытывает Бессмертный во время "смерти"? И как это вообще работает. Так сказать, изнутри.

– Я Волан де Морт, – произнес я, глядя ей в глаза. Зеленая вспышка невербальной Авады тут же сорвалась с кончика палочки Августы и полетела в меня, стоило только прозвучать последнему звуку этого имени над столом.

“Быстрая. Очень быстрая. Но все равно недостаточно. Мой нож был бы быстрее”, – успел подумать я. Мог бы увернуться, но не стал. Так и сидел, спокойно глядя в глаза атаковавшей меня женщине, пока луч не достиг меня и не врезался мне точно в лоб.

***

Гость, назвавшийся Волдемортом, упал вместе со стулом на землю. Упал замертво. Августа перевела взгляд на Лили.

– Что-то ты слишком спокойна, деточка, – сказала она. – Почему?

– А чего мне дергаться? Он сейчас встанет, – пожала плечами Лили.

– После Авады? – приподняла бровь Августа. – Ты в своём уме?

– Он Бессмертный. И если бы хотел вас убить, вы были бы уже мертвы. Я видела его в деле. Это просто Машина Смерти. Джеймс был одним из сильнейших Авроров, был учеником самого Моуди, был готов к бою, но все равно умер раньше, чем успел дернуться.

– Сейчас не успел дернуться он, – кивнула на мертвое тело Августа.

– “Не успел” и “не стал” – две большие разницы.

– Вот, значит, как? – нахмурилась женщина. – Всё же, зачем он тогда пришёл, если не для того, чтобы убить меня?

– Он действительно пытается измениться, – вздохнула Лили. – Не знаю, почему, но это так. Иногда привычки берут верх, как с вашими наёмниками…

– Что с ними, кстати?

– Они пришли ночью. Сработала “сигналка”. Он скатился с кровати, толком не проснувшись, и убил их. Последнего оставил живым, чтобы узнать имя заказчика, но тот, едва поняв, на кого они нарвались, умер от страха сам… Потом вызвал Авроров. Его действия признали самозащитой, тела увезли, свидетелей обливейтили.

– Темную магию признали самозащитой? – не поверила Августа.

– Так он не применял магию вообще. Он их без магии убил. Руками.

– Слаженный отряд из десяти опытнейших магов-наёмников? Без магии? – не поверила Августа. Лили только пожала плечами.

Зашевелился труп Волдеморта, открыл глаза и начал вставать с земли. Новая Авада тут же успокоила его, заставив снова обмякнуть.

– Что было в ночь Самайна? Почему ты жива? Отвечай.

– Дамблдор подготовил в нашем доме ловушку с Гарри вместо приманки и мной с Джеймсом в качестве жертв Светлого Жертвоприношения. “Слил” через Петтигрю наше убежище ему, – кивнула Лили на тело.

– Светлое Жертвоприношение? Ты уверена? – ещё сильнее нахмурилась Августа.

– Дамблдор прилетал к нам в Нью-Йорк и сам подтвердил это.

– И ты ничего ему на это не сказала? – презрительно спросила Августа. Лили отрицательно помотала головой.

– Не сказала. Я ударила его в лицо.

– Дамблдора? В лицо? Ладошкой?

– Кулаком, – отвела взгляд чуть покрасневшая и смутившаяся Лили. – Череп пробила. Том еле успел его спасти Слезами Феникса. Ну, и череп собрал заново, телекинезом, по кусочку…

– Зря я тебя ничтожеством считала, – хмыкнула Августа. – Врезать Дамблдору… уважаю. Так что было в Самайн?

– Волдеморт пришёл, убил Джеймса. Потом схватился за голову. Подошел к зеркалу и разбил его. Поднялся к нам с Гарри на второй этаж. И не стал убивать. Потом приехал Сириус. Том сломал ему руку и вырубил, затем пустил в дом Адское Пламя, а с нами аппарировал прочь. Увез в Америку. Там провел какой-то ритуал, который и вернул ему нормальную человеческую внешность. Купил дом. К нам приехал Дамблдор. Они поговорили. Том поехал вместе с Дамблдором в Британию, чтобы помочь уничтожить свои “резервные копии”. В Хогвартсе получил серьёзное ранение, поэтому срочно улетел с нами в Америку, никому ничего не сказав. Только начали жить спокойно, как напали эти наёмники ваши.

– Что-то не стыкуется: “Бессмертный, которому ни по чем Авада” и “Серьёзное ранение”, – нахмурилась Августа.

– Не знаю… Насколько я поняла, он только в Хогвартсе и узнал, что Бессмертен. Или уже после Хогвартса… С ним вообще все сложно.

– Так зачем он пришёл ко мне?

– Сами спросите, – кивнула Лили на вновь начавшего подниматься с земли Волдеморта. Тот спокойно встал, поднял стул, снял пиджак и, отряхнув его, повесил на спинку этого стула. После чего сел на своё место.

– Зачем ты пришел, Волдеморт? – всё так же держа палочку наготове и не спуская с гостя глаз-прицелов, жестко спросила женщина.

– Не знаю, – пожал плечами Волдеморт. – Мне показалось это правильным. Правильнее, чем исподтишка убить женщину, сына которой запытали до состояния овоща мои подручные. Честнее, – Августа молча смотрела на него, а палочка в её руке начала подрагивать.

– Что изменит твоя “честность”? Ты можешь вернуть мне сына?! Нет! Так зачем ты пришел? Отвечай!

– Я уже ответил: пытаюсь измениться. Перестать быть чудовищем.

– “Круцио!!” – прогремело заклинание над столом, и красный луч уперся в лицо Волдеморта. Того тряхнуло, но он остался сидеть, под продолжающим бить в него пыточным заклинанием. Августа, как могла, усиливала напор, но Волдеморт продолжал ровно сидеть на стуле. Его потряхивало, лицо временами перекашивало, руки на столе сцепились между собой в замок, и пальцы на них побелели.

– Я не могу тебя убить, но могу сделать с тобой то, что ты сделал с моим сыном! Запытаю тебя до безумия! – отрывисто, через силу, сказала Августа, продолжая держать заклинание. На лбу у нее выступили капельки пота. Заклятие давалось ей нелегко. Луч прервался. – “Круцио”! – снова ударило пыточное в лицо Волдеморта. Затем ещё одно и ещё…

Лили потянулась к своей палочке, но встретила взгляд своего спутника. Она побледнела, закусила губу, но руку от специального кармана с палочкой убрала. Она снова посмотрела в глаза Волдеморта, неодобрительно покачала головой, затем встала из-за стола и пошла к сыну. Смотреть на происходящее за этим столом, ей было неприятно.

Тем временем очередное пыточное заклинание сумело свалить Волдеморта на землю, вместе со стулом. Августа торжествующе вскочила со своего места, быстро обогнула стол и продолжила бить Непростительными, лежащее у её ног тело, конвульсивно дергающееся, но не издающее ни звука.

Лили отвернулась и, взяв свободную лопатку, стала играть с детьми в куличики.

***

Спустя около сорока минут, тяжело дышащая, почти достигшая предела своих сил, моральных и магических, женщина, опустила палочку и, ссутулившись, вернулась за стол, где закрыла лицо руками и расплакалась.

Я остался лежать на траве, постепенно приходя в себя и собираясь с силами. Пыточное заклинание – сильная штука. Не дотягивает, конечно до варки в растворе сильнейших кислот и до катализации сыворотки вита-лучами, но не дотягивает совсем немного. Тем более, когда тебя хотят запытать насмерть. Точнее до сумасшествия.

Но опыт можно считать удачным.

Чуть отдышавшись, я медленно встал с травы и, подняв стул, вновь умостил свою задницу на него. Ноги и руки ещё подрагивали. Говорить я даже не пытался, резонно опасаясь, что не справлюсь с челюстью.

Просто сложил руки на столе и сидел, опустив глаза на блюдце с чашкой чая на нем.

– Применение Непростительных, – минут через десять, когда перестал опасаться откусить свой собственный язык непослушной нижней челюстью, а Августа перестала всхлипывать, сказал я. – Очень сильно бьёт по психике того, кто их применяет. Почти все, кто это делает, в конечном итоге сходят с ума. Как Белла. И другие ПСы.

– А ты сам? – отняла руки от лица Августа.

– Как и я сам, – не стал отрицать своё психическое нездоровье. – Но я пытаюсь измениться. Это трудно.

– Ты ведь знал, что так будет. И всё равно пришёл. Без палочки? Почему? – подняла на меня покрасневшие от слез глаза женщина.

– Я подумал, что так будет правильно.

– А если бы не был бессмертным?

– Все равно пришёл бы, – честно признался я. Потом подумал и добавил. – Но от Авады увернулся бы.

– Откровенно, – усмехнулась разом постаревшая женщина. – Ты ведь действительно мог меня убить сейчас? Это правда?

– Правда.

– Без палочки?

– Да.

– Как?

– Блюдцем. В горло. С левой руки плеснуть чаем в глаза. Правой метнуть блюдце. Потом обойти стол и добить, сломав шею, – признался я. Именно такой алгоритм действий успел прокрутиться в моей голове, до того как в неё врезалась Авада. И он был выполним.

– Действительно, просто, – сказала она. – Машина Смерти, как и сказала Лили.

– Я пытаюсь измениться.

– Сама не верю, что говорю это, но… у тебя получается, – снова закрыла лицо руками Августа. – Эх, и почему Фрэнк не был таким сильным, как ты… Авроры прибыли на место в ту ночь уже через десять минут, после нападения. Лестрейндж и остальных успели взять “тепленькими”... но Фрэнк уже… всего десять минут! Каких-то дементоровых десять минут!.. – ответ ей не требовался. – Извините, – сказала она и встала из-за стола. – Я ненадолго. Приведу себя в порядок, – и ушла в дом.

Ко мне подошла Лили и наложила чистящие чары на мою белую рубашку и на пиджак. Я благодарно кивнул и поцеловал девушку в щеку, затем встал со стула и на всё ещё подрагивающих ногах пошёл в песочницу к детям вместе с невестой. Пара куличиков очень помогают немного разгрузить голову, которая уже чуть ли не дымилась от избытка серьёзности и тяжелых мыслей.

Скоро вернулась и Августа, умытая, причесанная, спокойная и уверенная. Такая, какой мы её недавно встретили в воротах её усадьбы.

– Волдеморт играет с Избранными в песочнице… мир сошёл с ума, – покачала головой хозяйка.

– Значит, о Пророчестве вы знаете? – обернулась Лили.

– Только в общих чертах. То, что на допросах рассказала Лестрейндж, – пояснила Августа. – Дамблдор молчит и только загадочно улыбается… старая сволочь.

– “Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…”, – слово в слово процитировала Лили. Хм… делает успехи в окклюменции. Талантливая девочка, надо же. Я ведь ей всего один раз это пророчество озвучил.

– Вот, значит как, – нахмурилась Августа. – И кого из них ты отметил, как “равного”?

– Рассчитываю отметить Гарри, когда он как Ученик превзойдет меня, как Учителя, – признался я, старательно вылепливая куличик.

– И зачем это тебе? Склонность к суициду? – хмыкнула женщина.

– Не совсем. Хотя и это после сегодняшнего отрицать глупо.

– И всё-таки?

– По молодости и глупости, я провел один Очень Темный Ритуал, результатом которого стали пять “резервных копий” моего сознания, с памятью, умениями и силами, которые при определённых условиях могут развернуться в полноценного меня. Старого меня. Того, каким я был до Самайна. Надо объяснять, к чему это приведёт?

– Поняла, не дура, – ответила Августа. – Кто об этом знает?

– Дамблдор, естественно. Лили. Слизнорт догадывается. Теперь вот ты знаешь, – пожал плечами я, переворачивая ведерко и начиная обстукивать его лопаткой. – Две копии я уничтожил. Причем, вторая сумела меня практически полностью подчинить. Я справился, но эта гадость меня очень сильно ослабила. Поэтому я так срочно бежал из Хогвартса и из Британии. Чтобы Добрый Дедушка меня не добил. Тогда я ещё не знал, что бессмертен. Но до трёх оставшихся копий мне сейчас никак не добраться. Так что дементорово пророчество, скорее всего всё же исполнится, поскольку, пока я полностью восстановлюсь… если вообще восстановлюсь, Гарри уже вырастет. И кому из нас “посчастливится” успокаивать “возрожденного Волдеморта”... Так что моё решение о тренировках Избранного вполне логично, как считаешь?

– Действительно, логика есть. Хотя и не бесспорное решение, – пожевала губами она.

– Расскажешь, откуда узнала мой Нью-Йоркский адрес? – сменил тему я.

– От Дамблдора, естественно. Этот старый козел сказал, что “случайно узнал, где скрывается один из Пожирателей, пытавших в ту ночь моего сына и сумевший сбежать от Авроров”. Сказал еще, что этот ПёС похитил девушку с ребенком. Девушку насилует и пытает, шантажируя ребенком.

– Интересная интерпретация, – начал я с предельной аккуратностью, с какой Виктор работал с нитроглицерином, снимать ведерко с куличика. – Если исключить элемент добровольности из наших с Лили отношений, то именно так все и будет выглядеть. Не придерёшься.

– Подставить меня решил, – скривилась Августа. – Отряд наёмников против Волдеморта… Пусть, как ты говоришь, и ослабленного, это только разозлить. А что делает разозленный Волдеморт с теми, кто его разозлил?

– Убивает, – сказал я, довольно осматривая получившийся песчаный куличик. Хорошо вышел! Прелесть просто. Самое то, что доктор прописал… после Круциатуса.

– Он хотел прощупать, насколько ослаб Том. И заодно проверить его реакцию. Ну и… получить под свой полный контроль второго Избранного, если реакция будет классической, – закончила за Августу Лили, которая крутила у себя в голове все эти схемы уже не первые сутки.

– А сам он помереть не боится? – прорычала та.

– Убить Дамблдора не так-то просто, даже для меня. То, что у Лилиан это почти получилось: чистой воды везение и эффект неожиданности, – сказал я, набирая новое ведерко песка. – А еще это опасно с точки зрения последствий. Он прекрасно понимает, что даже очень разозлившись, я не стану этого делать, потому, что после его смерти вынужден буду разбираться с такой лавиной проблем, накрывшей меня и всю Магическую Британию, что проще самому заавадиться, чем их решать. Так что ответ: нет, не боится.

– Меня зовут Лили! – тихо сказала мне, сидящая рядом невеста.

– Я помню, – ответил ей я.

– Паук дементоров! – снова выругалась Августа. Она прошлась по лужайке туда, сюда, снова остановилась. – А второго Избранного ты бы обучать не взялся?

– Одного, двух – разница невелика, – пожал плечами я. – Только одна проблема, чисто технического плана: я намерен прожить ближайшие десять лет в Нью-Йорке. И перебираться в Британию раньше этого срока не планирую.

– Я что-нибудь придумаю, – кивнула Августа. – Ребенку необходимо общение со сверстниками… и мужская рука, – вздохнула она.

***

У Дырявого Котла ждал Бессмертный. Судя по ощущениям, тот самый, что ехал за нами.

Он стоял на противоположной стороне улицы, весь такой серьёзный, пафосный, в коричневом длиннополом плаще. Я вздохнул.

– Лили, поезжай в аэропорт. Там есть комнаты ожидания повышенной комфортности. Подожди меня там, – сказал я девушке, не поворачивая к ней головы. – Если к вечеру не вернусь, значит я умер – дальше действуй по обстоятельствам. Кольцо, что я тебе подарил, это ключ к нашему дому в Нью-Йорке. Сумеешь разобраться, как оно работает – дом будет твой. Единственно: впустить или выпустить ты никого, кроме себя и Гарри не сможешь. Даже меня. Оно так настроено.

– Что случилось, Том? – напряглась Лили.

– Бессмертный. Прилип, как банный лист… Сам не отстанет. Ладно, я пошёл, – сказал ей я и, не оглядываясь, пошёл на другую сторону улицы, к ждущему меня пижону в плаще.

– Я Орм Олафсон, – сказал он, когда я подошёл и остановился напротив него.

– Том Гонт. Из Рода Гонтов. Пошли?

– Пошли, – согласился он и, кивнув, подошел к тому самому серому фольксвагену. Открыл дверь, сел на водительское сидение и открыл пассажирскую дверь мне.

Орм молча завел машину, молча тронулся с места.

– Ты твердо намерен драться? – уточнил я. Он промолчал. – Общительный какой, – вздохнул я и тоже замолчал.

***

Это была промзона. Какой-то старый неработающий завод: грязные кирпичные стены, старые щербатые бетонные плиты под ногами, с проросшей между ними травой, какие-то здоровенные ржавые трубы, мусор.

Орм оставил свой плащ в машине с собой взял одноручный прямой скандинавский клинок, надел кольчужную рубашку, на голову остроконечный шлем с кольчужной бармицей, закрывающей шею, но не стесняющей движений, в другую руку взял круглый деревянный щит, окованный по краям железом с острым стальным шипом в цертре. Серьёзный какой дядя!

Я скинул пиджак и засучил рукава до локтей.

– Может все-таки миром разойдемся? – предпринял я еще одну попытку уладить дело без драки.

– Остаться должен только один! – уверенно, убежденно и упрямо сказал он.

– Что ж, по вере вашей, вам да воздастся, – вздохнул я и саданул ногой ему в щит. Как следует, мощным прямым ударом, с вложением всей силы суперсолдата и техники усиления тела Ци.

Орм получил щитом в зубы и отлетел метров на пять, развалившись на земле безвольной куклой. Я спокойно подошёл к нему, отбросил носком ноги в сторону щит, снял с головы шлем, разорвал кольчугу и поднял меч, взвешивая его в руке и прикидывая баланс.

Минут через пятнадцать тело зашевелилось. Орм со стоном-рыком поднялся на ноги. Быстро он, ведь я же его убил: сила удара была такова, что край щита, стукнув в подбородок, сломал шейные позвонки, это не говоря уже о ребрах и руке, а также ударе о землю затылка.

Мужик встал, зарычал, сбросил с себя остатки кольчуги, выхватил из ножен на поясе охотничий нож и кинулся на меня. Подшаг, уход с линии атаки, уклонение-отвод руки с ножом и горизонтальный мах меча…

Голова бывшего викинга скатилась с плеч. Тело еще пару секунд постояло, разбрызгивая кровь. Затем упало.

Я отошел на пару шагов в сторону и сел в позу для медитации.

Дальше было… мощно. Та странная энергия, которую я чувствовал в себе, начала разливаться вокруг. Она зацепляла все, что могло содержать в себе энергию: электрическую, тепловую, электростатическую, энергию внутренних напряжений материалов. Зацепляла и рывком высвобождала её, отсюда и молнии, которые били, казалось из ничего. Всё это месиво энергий наполняло воздух вокруг трупа, насыщало его, вбирало в себя ещё и ещё сторонних сил. Оказалось, что где-то в паре метров под нами, под полом, шел высоковольтный кабель. Так вот он взорвался, разворотив землю и бетон. И энергия из него, как и энергия взрыва, тоже влились в это месиво, которое начало закручиваться, бурлить, кипеть, а потом рванулось в мою сторону, резко входя в моё тело, заполняя его до краёв, смешиваясь с моей такой-же энергией…

Это было больно. И экстатично одновременно. Меня трясло и чуть ли не било в конвульсиях, хотелось кричать, но я старался сохранить концентрацию, изо всех сил.

И только поэтому не пропустил момент, когда вместе с этой энергией в меня влетела, пусть будет “душа” этого Орма. Реакция последовала мгновенная: разорвать, уничтожить, пожрать… В отличии от “души” Волдеморта, эта не сопротивлялась. Она была оглушена этой энергией и словно бы заморожена. Поэтому справиться удалось легко, и яркая бессмертная искра ушла в круг света. А меня продолжала бить втягивающаяся в тело энергия. И “души”. Их было много. Несколько десятков. И все такие же “глушёные”, вялые, “замороженные”... И со всеми я поступал одинаково: рвал, выпуская искру на свободу.

Их знания, их навыки, их воспоминания, потоком лились в меня. Кошмар!

Мне с двумя-то жизнями разобраться, а тут три десятка! Ужас.

Буйство энергий успокоилось. Всё это месиво втянулось в меня без остатка. Вокруг царили разрушение, тишина и “энергетическая пустота”, которая начинала потихонечку заполняться, поскольку Природа пустоты не терпит.

А я продолжал сидеть в медитации и во всю использовал как окклюменцию, так и ментальные практики БИ, пытаясь разгрестись со всей той кашей, которая переполнила мою голову.

Шесть часов мне потребовалось на то, чтобы разгрести тот хаос, что творился в моей голове. На то, чтобы отделить "своё" от "не своего", да и то, крайне условно. После этого задача стала в разы сложнее: подавить всё "не своё". В идеале бы уничтожить, но как? Как уничтожить информацию в собственной голове? Был бы я магом, попытался бы вытащить это всё палочкой из головы и поместить в омут памяти, но магом я не был. Да и был бы, не уверен, что получилось бы. Пришлось именно подавлять. Давить, загонять в самые дальние и пыльные уголки, запечатывать... Это было трудно. Очень трудно. Практически нереально.

В конце концов что-то всё же получилось. Я сумел остаться Томом. Томом Марволо Гонтом. Но, подозреваю, что проблемы с самоидентификацией теперь только усилятся.

Нет, ну её к Дзену, такую охоту за головами!

В Хитроу я прибыл за час до темноты. Обнял испереживавшуюся Лили, потрепал по макушке Гарри, забрал их и, сняв нам нормальный номер в ближайшей гостинице, завалился спать.

***

Примечание к части

Орм Олафсон вызывает такие забавные ассоциации... **Харибда®**