Том Марволо Гонт

глава 24

***

– Напомнить? – левая рука моя скользнула под её юбку и коснулась кожи её ноги, начав подниматься выше по бедру. – Ты уверена в этом? – зарывшись правой рукой ей в волосы, посмотрел я ей прямо в глаза.

– Я… – начала говорить она и оборвала речь на полуслове, скривившись. Вальбурга попыталась отвернуться, но не смогла, моя правая рука надежно фиксировала её затылок. – Сволочь... – смогла произнести она вяло.

– А ты – сука. Расчетливая, жестокая, властная сука, – ответил я, продолжая держать зрительный контакт. – Я не хотел этого. Ты первая пересекла черту.

– Я…

– Ты – Блэк, Вальбурга. До мозга костей. Ты презираешь маглов, а к сквибам испытываешь омерзение, брезгливость и легкий “страх заразиться”, как к прокаженным. А тут такая “страсть”! И ведь дело не в том, что умелая Ведьма может сделать со своим обделенным магическими силами половым партнером все, что её душе угодно, правда? – ласково говорил я. Ласково, мягко и нежно. – Не трудись отвечать, ты и так сейчас для меня, как открытая книга. “Рабский Ошейник” ты мне собиралась повесить, вижу. Согласен, хорошее проклятье, мощное, надежное, неснимаемое. Всего двенадцать магглов потребовалось умертвить, чтобы его подготовить. Хорошая штука… Это тебе не банальщина вроде Империуса, который Мастер Окклюмент обойдет на раз два. Ну, вот и наложи его на себя, Вальби, Змейка моя ненаглядная, не пропадать же добру, правда? – подчиняясь моему ментальному приказу, подкрепленному вербальным требованием, Вальбурга подняла руки к своей шее и обхватила её. Мгновение, и из-под её рук начали просачиваться клубы черного густого дыма, который, впрочем, далеко от её ладоней не отходил, а потом и вовсе всосался под них. Женщина отняла руки от кожи своего горла, на котором теперь красовался рисунок стилизованного ошейника, который медленно поблёк и “растворился”, затем осторожно обхватила ими моё правое запястье. Снова появилась дымка, снова она всосалась, а на запястье остался рисунок стилизованного браслета, который так же быстро перестал быть видимым.

– Ну, вот и славно, Вальби, – улыбнулся я и отнял наконец амулет ментальной связи от голой кожи её ноги, обрывая канал легилименции и отпуская затылок женщины. Она отшатнулась от меня, отпрыгнула и схватил с пола свою палочку, которая всё это время там валялась.

– Ничтожество! Грязнокровка! Жалкий сквиб! Огрызок! – принялась она сыпать оскорблениями, разъяренная, словно Фурия. Вальбурга направила на меня палочку и попыталась ударить каким-то заклятием. Кажется Круциатусом. Но, естественно у неё ничего не получилось. “Рабский Ошейник” – страшная штука.

– Не рой другому яму, Вальбурга, – сказал я ей по-русски. Она этот язык, естественно знала, как и все представители Семейств, считающих себя элитой.

– Мразь! – бросила она, упала на диван и расплакалась. Я встал со своего места, подошёл к валяющемуся у стенки столу и, посмотрев на него, покачал головой.

– Нейджи, – позвал я. С тихим хлопком рядом со мной появился домовик Гарри Поттера. – Приберись тут, пожалуйста. Восстанови все, как было. Нечего свинячить, – домовик щелкнул пальцами, и стол со всеми блюдами вернулся на прежнее место, а стенка снова стала чистой и с непотрескавшейся штукатуркой.

– Спасибо, Нейджи, – улыбнулся я, предвкушающе потирая руки. – Будь добр, принеси из моего дома в Нью-Йорке, из подвала, из красного сейфа, колбочку с синей жидкостью и шприц из набора номер два, – эльф церемонно поклонился и с тихим хлопком исчез. А я проверил специальным артефактом содержимое тарелок, на незапланированные добавки. Таковые обнаружились в вине. Забавно, как она запечатанную бутылку-то отравить умудрилась? Одно слово – мастерица.

– Итадакимас! – сложив руки домиком, с улыбкой произнес я. Все же Лили меня “заразила” своим “мяуканьем”. После чего с аппетитом приступил к еде, смакуя каждый кусочек.

Вальбурга перестала рыдать и с удивлением смотрела на меня со своего диванчика.

– Кто ты? – наконец спросила она. – Ты не Волдеморт!

– Естественно, – ответил я и закинул в рот вишенку. – Я Том, такой, каким он мог стать, не расколи он душу этими идиотскими крестражами. Кстати! Хорошо, что напомнила. Позови Кричера, – приказал я. Ослушаться прямого приказа она уже не могла.

– Кричер! – позвала она. С более громким и, как бы сказать, “неаккуратным” хлопком появился старый эльф и поклонился женщине. Рабское проклятье на ней он заметил, но оставался все равно её преданнейшим слугой. Оно не влияло на его связь с хозяйкой.

– Попроси его доста… – в этот момент появился эльф Гарри. – Так, Нейджи, прости пожалуйста, но тебе придется побыть пока в Нью-Йоркском доме. Я позову тебя чуть позже, – он кивнул и исчез. – Попроси Кричера доставить сюда “злую вещь”, которую велел ему уничтожить Регулус, – приказал я Вальбурге. Как она кривилась, когда ПРОСИЛА домового эльфа выполнить, то что я приказал! Но опять же, ослушаться не могла.

Кричер исчез и почти тут же появился опять, держа за цепочку, на вытянутой руке медальон Слизерина.

– Страхуй меня, Вальбурга! Увидишь, что Он взял верх, кидай в меня Аваду. Понятен приказ?

– Да, – ответила она. – С удовольствием! Что б ты сдох, сволочь!! – я не стал отвлекаться на неё, подошёл к медальону и прошипел ему приказ открыться.

Повалил черный дым, начавший формироваться в некую картинку. Я присмотрелся и нахмурился. В дыму угадывались два обнажённых тела. И одно я прекрасно знал: тело Лили… а второе, повидимому, принадлежало Снейпу. По крайней мере голова у этого тела была Снейповская.

А в моей голове крутилась навязчивая мысль: “Том, ты же не дурак, и не слепой. Ты же знаешь, какая она расчетливая дрянь. Ты же не слепой. Ты же все понимаешь. У Бессмертных не бывает детей…”. И так по кругу.

Вот только в этот раз я был готов. Я опустился на пол, скрестил ноги, сложил пальцы в мудры на коленях и погрузился в себя. Я был спокоен и уравновешен, как гладь воды. Бесконечная, прекрасная и идеально ровная. И на этой ровной глади под совершенно чистым голубым небом был прекрасно виден дымный череп, распускающий круги черного тумана по этой поверхности, пытающийся проникнуть, погрузиться в воду, проломить поверхность воды. И ему это потихонечку начинало удаваться, пленка поверхностного напряжения продавливалась, по воде начинали расходиться, круги, отражение черепа в поверхности рябило. Еще, еще, еще сильнее, вот этот дым начал растворяться в воде, пуская по ней чернильные разводы, которые покрывали все большую и большую площадь. Череп начал содрогаться в беззвучном торжествующем смехе… и в этот момент огромный подводный монстр с распахнутой пастью с ревом выпрыгнул из воды, заглотив сразу всю черноту с поверхности своей пастью, как и исказившийся в гримасе ужаса череп, бывший не крупнее мошки в сравнении с этим монстром, который сам в сравнении с бесконечностью поверхности был не крупнее головастика посреди океана…

Мгновение и всё. Монстр снова ушел под воду. Поверхность успокоилась. Снова бесконечная гладь, спокойствие и синее небо. Бесконечность под бесконечностью. Дзен.

Я сместил внимание с ментального уровня, на уровень “души”, тот уровень, где моё тело пытался занять огрызок Волдеморта. Его Разум был уже мной сломлен и уничтожен. Поэтому обрывок “души” был вял и бестолков. Я “обнял” его и принялся “растворять”, “потреблять”, “всасывать” в себя…

Я ведь не врал Вальбурге, что собираюсь вернуть себе магию. Для того мне и нужен был крестраж, ведь подобное лечат подобным. Прошлый бой я по сути проиграл. В этот раз твердо собирался выиграть.

Идя на встречу с Леди Блэк, я не строил никаких планов на крестраж. Моей задачей было одно: не сделать себе врага, и не получить ущерба. Вышло же все вон оно как. Глупо не воспользоваться ситуацией, ведь появилась и возможность достать крестраж, и помощник, которому в этом деле можно доверить спину, опытный и сильный.

Да и сам я был готов к бою. Собран. Ведь и шёл на бой.

Да и сам крестраж… Медальон, не Диадема. Его в каноне даже тупой Уизел перебороть смог. Медальон опасен только при длительном ношении. Он не “бьёт”, он “подтачивает”, сеет сомнения… И да, с**ка, сумел-таки их посеять!!! Да ещё какие! Хоть головой об стену бейся теперь, всё равно не вышибешь!

Я растворил последние остатки “души” из крестража, тусклая искорка улетела в круг света. Я углубил медитацию и перевел внимание на уровень “дыхания”.

Я втянул в себя “нечто”, как втягивал раньше и увидел ЕГО: Ядро!!!! Малюсенькое ядрышко, совсем крохотное, в сравнении с тем, что было, но ядро! Моё собственное!!! Я “выдохнул” переработанную, “сырую” магию через свою систему каналов наружу всем телом, получая от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. Мизер, конечно, но да лиха беда начало!

Я открыл глаза. На лице моём играла дебильная улыбка от уха до уха. Я поднял перед собой руку и на оттопыренном среднем пальце, на самом его кончике, зажег светлячок “Люмоса”. Тускленький, маленький и неустойчивый. Но он был!!!

– Гы! – тупо выдал я, не способный даже толком говорить от переполнявшей меня радости. Вот же! Почему так? Ценить мы начинаем что-то только когда теряем это. Но уж, что есть, то есть.

– И чего ты улыбаешься? Да первокурсник Хогвартса зажжет светляк ярче тебя, Великий Волан Де Морт!! – сарказм и желчь буквально сочились из голоса Вальбурги.

– Я больше не сквиб, – повернул к ней своё дебиловатое лицо я. – И все ещё Бессмертен.

– Пфф! – выдала своё мнение по этому поводу Вальбурга.

– Кричер, – обратился я к старому эльфу, который все так же стоял с медальоном. – Злая вещь уничтожена. Её больше нет. Воля Регулуса выполнена!

– Это правда? – потерянно, но с величайшей надеждой в глазах, посмотрел он на Вальбургу.

– Правда, – хмуро выдавила из себя она. – Это больше не крестраж. Так тебе отдал его Регулус?

– Точно, Хозяйка Вальбурга! – низко поклонился эльф, протягивая снова захлопнувшийся медальон женщине. Та взяла блестяшку и стала её рассматривать. – Только Хозяин Регулус запретил кому либо рассказывать об этом. И о том, куда Хозяин Регулус отправился.

– Потом расскажешь мне, – не терпящим возражений тоном отрезала Вальбурга. – Убирайся домой! – эльф поклонился и с хлопком исчез.

– И что это было? И кто ты такой? – нахмурилась женщина, вперив в меня взгляд и помахивая медальоном.

– Медальончик дай сюда, – велел я. Она подчинилась. Я рассмотрел безделушку со всех сторон, шипением открыл. Внутри оказались маленькие неживые портретики Марволо и его жены. Я сосредоточился, “продышался”, это за последнюю неделю стало выходить все проще, и изменил магией портреты на свой и Вальбурги, времен, когда нам с ней было по шестнадцать. Точнее мне шестнадцать, а ей семнадцать, ведь она на год старше. Потом захлопнул медальон и кинул его женщине. – Сыну подаришь. Можешь сказать, а можешь не говорить, что от отца. Между прочим: семейная Реликвия Гонтов, Медальон Салазара. Открыть только парселмут может.

– Ты не ответил на вопрос, – напомнила она, пряча медальон. – А сама как думаешь? – оскалился я, все еще пребывая в прекрасном настроении

– Судя по всему, ты каким-то образом умудряешься забирать оторванные части своей души обратно, уничтожая крестраж, – продолжая хмуриться, сделала вывод Вальбурга. – Значит прошлые два уничтожил тоже ты сам, а не Дамблдор?

– Верный вывод, – кивнул я.

– При этом, возвращая себе эти куски, ты возвращаешь и то, что когда-то с ними потерял? Человечность, чувства, тело? Так дальше пойдёт, так ты и любить, гляди способен станешь? – пораженная собственной догадкой, подняла брови она. – Во сколько, говоришь, первый крестраж создал? В шестнадцать?

– Именно, – кивнул я. – Только с телом ты ошиблась. Тело я вернул и улучшил другим способом… Который ты сейчас на себе и опробуешь, раз уж ты была так любезна, что добровольно согласилась стать моей пожизненной рабыней. Нейджи! – позвал я под рассерженное шипение и ругательства Вальбурги. С тихим хлопком появился домовик. В одной руке он держал шприц, в другой колбу с сывороткой. – А жить ты теперь будешь до-о-о-олго! Очень долго. Раздевайся и ложись, – велел я. – Раздевайся совсем, – уточнил я приказ.

– Сволочь! Мразь! Грязнокровка! – послышались оскорбления в мой адрес, но приказ не выполнить она не могла, принявшись раздеваться. Тело у неё было очень даже ничего, как и лицо. Вот что значит – обученный Темный Маг, следящий за собой!

Она закончила раздеваться и легла. Повернув в мою сторону голову, она насмешливо посмотрела на мои оттопырившиеся в нужном месте штаны.

– А ты не врал. Женщин ты теперь действительно хочешь, – хмыкнула она.

– И это большая проблема, Вальби, – вздохнул я заполняя шприц сывороткой и подходя к женщине. – Отвык я от этого. Раньше было проще. А теперь я хочу. Хочу каждую хоть сколько-то симпатичную женщину. А ведь я собираюсь быть примерным мужем. Верным своей жене.

– Я уж постараюсь, чтобы твоя жизнь стала адом! – предвкушающе улыбнулась Вальбурга.

– Мы будем редко видеться, Вальби, – ответил я, проверяя, весь ли воздух вышел из шприца перед началом инъекций. – Ведь ты теперь с каждым днем станешь становиться только моложе, совершеннее и прекраснее. Мне будет тяжело тебя видеть. Не шевелись, не сопротивляйся, терпи, – приказал я. – Если будет невмоготу, можешь орать, – разрешил я и приступил к введению препарата в нужных дозах и нужных местах.

– Чт-т-то за а-а-адово зелье? Ааааа!!!! – заорала она после третьей инъекции. Но не шевелилась, как я и приказал. Мощная штука этот “Рабский Ошейник”.

– Его для меня изготовил один мой друг из Германии. Покойный друг. Это зелье побеждает старость. Приводит тело к идеальной человеческой физической форме. Немного увеличивает рост. Даёт здоровье и красоту.

– Понятно, за что его убили, – выбрала момент между криками она. – Секрет ведь утерян?

– Естественно, – подтвердил я, заканчивая последнюю инъекцию. Шприц и пробирку я отдал эльфу. Тот поклонился и исчез. – Всё, можешь одеваться. На свой пик эффект зелья выйдет через три-пять лет. Но улучшение здоровья почувствуешь уже через пару недель. Теперь зеркало станет радовать тебя каждое утро, – улыбнулся я.

– И ты даже не воспользуешься своей абсолютной властью надо мной? – эротично потянулась на диване она.

– Точно! – вспомнил я. – Установка: помириться с сыном. Приказ: не практиковать ритуалы и магию, требующие человеческих жертв.

– Гад! – взвизгнула она. – Я не это имела в виду!

– А я именно это, – выплыла на моё лицо ехидная ухмылка, пусть при этом ширинка и продолжала топорщиться. – Я не планировал делать тебя своей рабыней. И власть над тобой мне не нужна. Живи ты как хочешь (последние приказы в силе). Делай, что хочешь. Не пытайся мне навредить, и я не буду злоупотреблять своей властью над тобой.

– Не верю, – посерьёзнела она. – Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно.

– Может быть, – не стал спорить я. – Время покажет. Пока, Вальби, – сказал я, надевая свою маггловскую шляпу и накидывая на руку плащ (погодка сегодня была… Лондонская). – Кабинет и заказ оплачены, можешь не издеваться над магглами. Не за чем лишний раз привлекать внимания Обливейторов. Увидимся на моей свадьбе, – сказал я и положил на стол красивую пригласительную открытку. После чего вышел из кабинета, оставив Вальбургу одну.

***

Я вернулся домой к Дурслям веселый и счастливый настолько, что моим лицом наверное можно было бы освещать городские улицы ночью не хуже чем электрическим фонарем. И напоролся на хмурый, недовольный взгляд Лили. Контраст был такой сильный, что я, словно на стенку напоролся.

– Что-то произошло? Нападение? Кого-то убили, похитили? – сразу принялся предполагать худшие варианты я. Но ответ поставил меня в тупик.

– Ничего, – после чего девушка резко отвернулась от меня и ушла. Я, признаться, после такого растерялся. Просто растерялся, не понимая, что вообще происходит. С чего такая реакция-то.

В кухне возилась у плиты Петунья. К ней я и двинулся за разъяснениями.

– Что с ней, не знаешь, случайно? – поинтересовался я, плюхаясь на стул и наливая в стакан сок из пакета, взятого в холодильнике.

– Лимон зажуй, кобелина, – последовал неодобрительный хмык от хозяйки дома. Узнав, что я лишился магии, Дурсли стали относиться ко мне гораздо спокойнее и человечнее, что ли. Меня это вполне устраивало, так как позволяло вполне нормально общаться, а не через стену страха пополам с неприязнью. Они ж не в курсе, что я и голыми руками отряд SWAT-ов порву при необходимости. Вот и осмелели. – А то рожа довольная, аж противно.

– Ну да, – не стал отрицать я очевидного. Встал, сходил к холодильнику, достал оттуда лимон и вернулся на своё место. После чего подвинул к себе сахарницу и с наслаждением принялся выполнять её совет, то есть жевать лимон, периодически мокая его в сахар. Кислый, зараза, аж продрало мурашками, но ощущение классное, для того кто вернул себе вкусовые рецепторы меньше пары месяцев назад. – Только почему “кобелина”?

– А не ты случайно, только что от женщины, из дорогого ресторана, из отдельного VIP-кабинета вернулся с до отвращения довольной рожей? – спросила Петунья, несколько сбитая с настроя моим фортелем с лимоном.

– Даже интересно стало, откуда такие точные сведения? – хмыкнул я.

– Нейджи рассказал, когда его Лили допрашивала, – сдала сразу и эльфа и мою невесту Петунья. – И это перед самой свадьбой! Что же ты тогда после будешь устраивать? Оргии?

– Между прочим, у нас с Вальбургой ничего не было, – заметил я, снова зажевал лимончика, потряс головой, запил апельсиновым соком и добавил. – Сегодня.

– А когда “было”? – сощурилась Петунья.

– В школе – было, – спокойно ответил я. – Мы ж на одном факультете учились, в одно время, только потоки разные. Она на год старше была: Неприступная Красавица Вальбурга Блэк! Блэк Вич. Черная Ведьма. Староста Факультета… Вот мы в Ванной Старост и “зажигали”. Ну и не только там, естественно.

– То есть это еще и старая любовница была? Вообще отлично, – хмыкнула Петунья.

– Не правда, не такая уж она и старая, всего пятьдесят семь лет – для Волшебницы это еще не возраст. Особенно для Тёмной и Чистокровной, – возмутился я.

– Так, стоп! Если она на год старше, то тебе что же, пятьдесят шесть? – повернулась от плиты ко мне Петунья и уперла руки в бока. – А не староват ты, дедуля, для малышки Лили? А?

– Она знает. И это ей самой решать, – совершенно спокойно ответил я. – Она обо мне очень много чего знает. Стараюсь вообще ей не врать и не скрывать от неё ничего. Зачем мне в будущем “сюрпризы” от человека, с которым я намерен прожить ближайшие несколько сотен лет? Лучше уж сразу всё решить и выяснить.

– Так и зачем ты тогда к своей Черной Любовнице ходил? Если, как говоришь, у вас ничего не было?

– Вальбурга – заметная политическая фигура в Магической Британии и очень Могущественная Тёмная Ведьма. Она может быть как сильным союзником, так и страшным врагом. И игнорировать её просьбу о встрече – опасно. Место – тоже её выбор: нейтральная территория. В дом бы я к ней ни за что не сунулся. На своей территории в нынешнем моём состоянии она меня по полу тонким ковриком раскатает и ноги вытирать будет. Причём буквально, Волшебница же. Ты ж сказки читала про Злых Ведьм?

– Читала, – подтвердила Петунья.

– Значит должна примерно представлять, что они с маглами и сквибами делают. Так вот – в жизни всё гораздо страшней, чем в сказках. Уж поверь мне, бывшему Тёмному Лорду, который в страхе всю Британию и пол-Европы держал: живым лучше в плен не попадаться. Мертвым позавидуешь, – серьёзно, рассудительно и крайне убедительно говорил я. Петунья судорожно сглотнула.

– И кто она теперь? Союзник или враг?

– Нейтрал, – ответил я, про себя прикидывая, кем же является раб? Врагом или союзником? По всему выходило, что врагом, но с сильно урезанными возможностями.

– А рожа чего довольная такая, что даже лимон не спасает?

– А это я только Лили расскажу, если спросит, конечно. А то, я уже так чую, она об отмене свадьбы думает и вообще, посылании меня в пешее эротическое путешествие.

– Правильно чуешь, – хмыкнула Петунья и вернулась к плите.

– А давай я сегодня ужин приготовлю? – вдруг предложил я, неожиданно даже для самого себя.

– А ты готовить умеешь? – скептически приподняла бровь женщина.

– Обижаешь! – расплылся в улыбке я. – Темным Лордом я подрабатывал всего-то жалких десять лет. А до этого у меня была очень длинная и насыщенная жизнь, в которой мелькало и обучение кулинарии у лучших Шефов Франции!

– Ну покажи тогда своё искусство, – хмыкнула она. – Только не выяснилось бы, что Страшный Ужасный Темный Лорд – брехун, каких мало.

– Это вызов? – поднял бровь я.

– Вызов, – весело кивнула она. – На “пустобреха”!

– Вызов принят. Я за продуктами…

***

Несколькими часами позже, за общим столом в гостиной Дурслей, Петунья внимательно и строго оглядывала выставленные блюда. Но молчала, потому как придраться пока было не к чему.

Лили сидела нахохлившись и всё еще хмурая, как тучка. Не помог и букет цветов, доставленный мной в зубах. Буквально, потому как обе руки были заняты тяжеленными пакетами продуктов. И могу точно сказать: стебли лилий на вкус противные и горькие. Да и сами цветы, хоть и красивые, но вонючие, страсть.

Вернон предвкушающе потирал руки, а я крутил в пальцах нож и вилку. В правой руке нож, в левой вилку. Затем хлопком соединил руки перед собой домиком и благочестиво прочитал благодарственную католическую молитву на латыни и закончил её восклицанием.

– И-и-итадакима-а-ас!! – чем вызвал невольный смешок и улыбку на лице своей невесты. Правда, она быстро взяла себя в руки и вернула своё состояние: “Я тучка, тучка, тучка…”. Но я-то прекрасно знаю, что она не “тучка”, а всего лишь “медведь на воздушном шарике”. Дзен! Попытался представить себе эту картинку, получилось: здоровенный хмурый бурый медведь скалящий зубы, с выпущенными пятисантиметровыми когтищами на лапах, к спине которого привязан трехметровый синий воздушный шарик с гелием. Это чудо подлетает к дуплу и начинает во весь голос реветь песенку Винни-Пуха…

Жесть! Я даже вилку с ножом отложил и подперев подбородок рукой, уставился в никуда. Вернон это заметил и поинтересовался, что случилось.

Я пересказал свои мысли. Лили не выдержала и, уткнувшись лицом в ладони, прыснула со смеху.

– Надо так над Дамблдором пошутить, – предложила она, отсмеявшись. – У него как раз кабинет в башне, а окна на запретный лес выходят.

– Хм… – задумался я, потирая подбородок.

– Ты чего? – удивилась она.

– Прикидываю что проще: медведя из зоопарка выкрасть или самому в лесу выловить. И если самому, то где это делать? У вас тут в Британии крупные медведи водятся?

– В наших местах точно – нет, – ответил Вернон, который был заядлым охотником.

– Значит в Канаду надо лететь… А чем его сюда доставлять… кораблём или самолетом? Порталы ты ведь еще не освоила, Лилиан? – обратился я к невесте.

– Ты серьёзно что ли?! Не вздумай! Нечего над животным издеваться! – воскликнула она.

– Да ничего твоему Дамблдору не будет, – отмахнулся я.

– Я про медведя! – воскликнула Лили. – Дамблдора мне не жалко.

– Ладно, значит обойдемся трансфигурацией и чарами анимирования. Ты права – это намного проще. Надо будет Сириуса подбить на такую “шалость”. А то без Джеймса и Ремуса он стал уж слишком соответствовать своему имени. Серьёзный стал, аж противно… – сказал я, а про себя добавил, что заодно и с сыном какие-никакие мосты наведу. Надо же отношения налаживать. Не в духе же Дарта Вейдера это делать? Хотя, лапку-то я ему уже разок поломал… Забавно. Кстати, а что тут у нас с великой сагой Лукаса? Надо будет пробить темку. А то мне вообще-то понравилось сниматься, когда Брюс меня-Виктора всё-таки затянул в один из своих фильмов. Я играл там злодея, а они с Чаком меня старательно, зверски, в четыре ноги и четыре руки пытались запинать, периодически отхватывая сами… Правда, потом они меня красивым синхронным ударом ногой с прыжка в грудь отправили полетать с тридцать пятого этажа небоскреба, выбив моей спиной здоровенное панорамное окно… Красиво получилось. Не жаль ради таких кадров десяти дублей, без дублера и страховки (а что, вылетаешь красиво в окно, потом ловишь воздушный поток, группируешь тело так, чтобы сопротивлением воздуха прижало к стене и хватаешься когтями за неё на три-четыре этажа ниже, а потом, по той же стене залезаешь обратно. Режиссер, когда первый раз это увидел, в том смысле, что меня, цепляющегося пальцами за бетон, вползающего обратно в комнату с маньячной улыбкой на лице, разом поседел на полголовы. А оператора вообще с сердечным приступом на скорой увезли – неудобно получилось. Я-то думал, что Брюс съёмочную группу предупредил обо мне, вот и расслабился).

– Ну, понятно: они шалопаи и придурки. Но ты-то! Серьёзный человек! Лорд Судеб! Ты-то хоть не начинай, – возмутилась отличница Лили.

– А что, если я Тёмный Лорд, то у меня и чувства юмора не может быть? – хмыкнул я.

– Волдеморт-Мародёр! О Боже, прощай любимый Хогвартс… – рухнула лбом на сложенные на столе руки Лили.

***