Томмазо

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

«Беги быстрее, Чар. Быстрее!»

Я взбежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, слыша звук приближающихся тяжёлых шагов.

Добравшись до комнаты, я захлопнула дверь, а затем повернула засовы. Да, засовы, во множественном числе. Ничто, кроме танка, не сможет пройти через эту дверь. И всё же я не могла отвести глаз от двери, боясь, что эта… штука может проникнуть внутрь. Боже. Боже мой. Не могу в это поверить.

Воздух вокруг этой штуки был как… Чёрт подери. Не знаю. Какое-то тёмное облако, обволакивающее тело. И запах… Боже милостивый. Это похоже на то, будто кто-то распылил одеколон смерти в прачечной. И когда он повернул голову, глаза стали кроваво-красные вперемешку с чёрным. Страшнее, чем я помнила.

Намного страшнее.

И что самое странное? Могу поклясться, что он стирал кучу белья. Да. Стирал!

Прижав ладони к глазам, я мотнула головой. Этого не может быть. Этого не может быть. Но мне это не снится. И я поняла, что увидела: этот монстр засовывал гигантскую пачку белых, грязных полотенец и тому подобного, которые я оставила в корзине, в машинку. Ладно.

Это реально. Это происходит. И что мне делать? Томмазо где-то в доме, или… Дерьмо. Он ушёл. Они забрали его, и теперь я совсем одна.

— Шарлотта? — Раздался громкий стук в дверь. — Шарлотта! С тобой всё в порядке?

— Томмазо?

— Да, — крикнул он через толстую дверь. Я едва могла его слышать. — Почему ты побежала в комнату?

— Монстр где-то там! Будь осторожен.

— Чар, нет никакого монстра.

— Есть. Я только что видела его в прачечной.

— Это был я. Открой дверь.

Он? Нет, я знаю, что видела.

— Ты стирал кучу… — Мой голос затих, а мозг начал обрабатывать информацию со скоростью машины, которая застряла в грязи и наматывает её на колёса. Наконец, мысли перестали вертеться. Монстры не стирали бельё. Я видела сон, или ходила во сне, или что-то подобное.

Я открыла дверь, и высокое мужественное тело Томмазо заполнило пространство, его тёмные глаза мерцали от беспокойства. О, чёрт. Это определённо не монстр. На нём всё ещё тёмно-синяя рубашка. Он выглядит сексуально, безупречно и…

— Подожди. Почему ты стирал бельё? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Не знаю. Наверное, хотел просто чем-то заняться.

— Последняя ночь в качестве свободного человека, а ты стираешь мои грязные полотенца. Странно.

— Я ещё помыл твой холодильник.

— Вау. Ты идеальный. И странный, — добавила я.

— Ты считаешь меня идеальным?

— Возможно. Ладно, да. Даже шрамы у тебя на груди сексуальные, потому что они сделали тебя тем, кто ты есть.

Сейчас больше, чем прежде мне хотелось знать, как он их получил. Я хочу знать всё.

Казалось, он смутился.

— Что? — спросила я.

Он чуть наклонил голову, изучая меня.

— Мне интересно, что бы было, встреться мы раньше.

Я не знала. Но если бы всё было иначе и мы бы «сработались», ему пришлось бы наблюдать, как я медленно схожу с ума — совершенно дерьмово для него.

— Я хотела бы провести с тобой больше времени.

— Я тоже, — сказал он, глядя на свои идеально отполированные, дорогие на вид чёрные кожаные туфли. Вероятно, итальянские, как и их владелец.

Боже, что в этом мужчине заставляло меня так сильно страдать? Печаль, тоска, желание и так много других чувств, которые невозможно выразить словами.

Я взглянула на часы на прикроватной тумбочке.

— У нас есть ещё несколько часов до восхода солнца.

— И? — спросил он.

— И, кажется, я должна тебе ещё восемь ответов. — На самом деле, я хотела сказать, что действительно хочу перейти на новый уровень.

Он слабо улыбнулся, и я впервые заметила, что под его ухоженной чёрной щетиной скрывается ямочка.

— Я бы с удовольствием разделил с тобой эти последние часы.