Томмазо

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Сидя в углу столовой брата — Кинича — размером с банкетный зал, декорированной в стиле древнеегипетского дворца с иероглифами, позолоченными, похожими на конфеты вещицами и искусственными факелами, Бог Искушения, облизнувшись, с плотоядным блеском в глазах уставился на Тулу. Милостивые боги, она собиралась…

Затаив дыхание, Зак ещё крепче сжал подлокотники позолоченного кресла, наблюдая, как в центре комнаты Тула в сине-белом гавайском сарафане наклонилась, чтобы наполнить водой стакан на длинном каменном столе. Да, детка. Вообще-то, здесь не жарко… Но наблюдать за тем, как Тула выполняет самые обыденные задачи, такие как приготовление кофе, для Зака было всё равно, что смотреть порно. Чем менее горячее, тем болезненнее эротично — фишка Бога Искушения.

В конце концов, он не мог довольствоваться лёгким соблазнением. Больше походило на исполнение мечты и желаний, а не на его работёнку. Но искушать людей? Толкать их через грань, заставлять следовать своим самым глубоким, самым тёмным желаниям? Чёрт возьми, да. Зак был весь в этом дерьме. Кроме того, искушение не всегда что-то плохое; оно бросает вызов людям и иногда заставляет их задуматься о своих истинных приоритетах. Но в большинстве случаев искушение просто заставляет людей делать то, о чём они потом сожалеют. Тоже весело!

Тула почесала правое плечо и продолжила наполнять стаканы. Так чертовски возбуждающе. Зак скрестил ноги и одёрнул подол футболки с надписью «К чёрту мир во всём мире, я хочу пони», чтобы скрыть стояк, болезненно давящий на молнию чёрных кожаных штанов.

К счастью, остальные боги находились снаружи, в огромном патио с видом на пляж Малибу, ели гамбургеры и хот-доги, приготовленные братом Зака — Киничем.

Кинич когда-то был Богом Солнца, но небольшая неурядица превратила его в вампира. Затем возникла проблема с тем, что Зак пытался украсть пару Кинича, и по этой причине теперь играл роль комнатной собачки божества. Не то чтобы он сейчас жаловался. Потому что, спасибо, милостивые боги, за возбуждающий вид девушки в гигантском сарафане.

«Думаю, я сейчас конч…»

— Зак, пожалуйста, перестань пялиться, — попросила Тула, продолжая свою работу по наполнению стола всем необходимым — водой, ручками, бумагой и текилой для Баха — Бога Виноделия, — используемым для экстренной встречи на высшем уровне. — Между нами этому не бывать. Не говоря уже о том, что ты мой начальник.

Начальник? Да кого это волнует? Для Зака звания не имели никакого значения, если только разговор не шёл о его регалиях. Бог искушения. И не забудьте про Короля Диванов. Диванный король потрясающе! Он мысленно стукнулся сам с собой кулачками.

— Я не пялюсь, — сказал Зак, останавливая взгляд на кусочке кремовой кожи на лодыжках, выглядывающей из-под длинного платья. — Пытаюсь понять, что делает тебя такой неотразимой, ты самая несексуальная женщина, которую мне доводилось встречать.

Откровенная ложь. Он уже знал, почему она настолько соблазнительна, но воспользуется любым предлогом, чтобы продолжать пялиться на неё.

Она взяла пустой стакан во главе стола и посмотрела на Зака.

— Ей-богу, мистер Зак, вы знаете, как заставить девушку чувствовать себя особенной.

«Да. Я такой».

Но это к делу не относится. Он начал задумываться, не была ли манера одеваться и поведение Тулы преднамеренными, будто она знала, что её ханжество возбуждает.

— Тула, почему ты носишь платья, больше похожие на походные палатки, и нижнее бельё, которое может спровоцировать совершенно здорового и сильного мужчину на обет безбрачия?

Она повернула к нему голову, взметнув копной светлых волос, и вперила в него взгляд, кричащий непристойности, что, честно говоря, шокировало; она всегда улыбалась и вела себя мило, что бы он ни говорил. Затем подняла палец, ноготь которого выкрашен в перламутровый, розовый лак.

— Во-первых, мистер Зак, это не палатка, а сарафан — сегодня жарко, и мне нравится чувствовать себя комфортно. То же самое касается нижнего белья. Хотя я подумываю, сменить хлопчатобумажный бюстгальтер на менее зудящий. Полиэстер — лучший друг в Лос-Анджелесе. — Она подняла второй палец. — Во-вторых, моему жениху плевать, что я надену, потому что он любит меня за доброе сердце и, — она постучала себя по голове, — за то, что здесь. Поэтому предлагаю вам перестать зацикливаться на внешности женщин, мистер Зак. Вы можете найти девушку своей мечты прямо у себя под носом.

«Может быть, я уже нашёл её».

Потому что Тула была острее, чем супер острый перец хабанеро и вкуснее, чем горячий пирог для микроволновки с острым соусом… единственное, что он умел готовить.

«Да, я стереотипный, бессмертный крутой холостяк. Ну и что?»

Ладно, вернёмся к Туле… Проблема в том, что Симил ясно дала понять: Тула — наёмный работник и не добыча. Тула на сто процентов предана какому-то смертному придурку, Гилберту. Хотя Зак не верил Симил — в нынешнем затруднительном положении, когда его лишили сил, сослали в Лос-Анджелес и приговорили найти бессмертную любовь для сотни пар — она во всём виновата. И всё потому, что он последовал зову сердца и заигрывал с Пенелопой, парой Кинича. Очень длинная история, и всё уже в прошлом… по большей части. Однако в пресловутом прошлом не осталось то, как сильно он хотел Тулу, и как сильно она не хотела его. Даже когда он преследовал Пенелопу, до того, как она полностью посвятила себя Киничу, ему не удалось заинтересовать её.

Что с Тулой? Ничего. Он целовал её, обнимал, одаривал «взглядом», перед которым не могла устоять ни одна женщина на Земле. Но Тула устояла.

— Ты уверена, что жених хочет тебя из-за того, какая ты умная? — спросил он.

— Мистер Зак! — рявкнула она.

— Хорошо, но он когда-нибудь видел твоё нижнее бельё?

Вот ему оно чертовски нравилось. Особенно гигантские бабушкины трусики. Они просто кричали: «Мне нужно искушение в этой жизни!» И он всегда рядом, чтобы услужить.

Она покачала головой.

— Ты уже знаешь, что я храню себя и не верю в добрачный секс.

Такой позор, потому что он готов поспорить на свой любимый ланч-бокс — да, это коллекционный предмет, так что в единственном экземпляре, — что Тула могла свести мужчину с ума миниатюрным телом и большой добротой.

— Возможно, тебе стоит показать ему товары для женщин, прежде чем связать себя узами брака, детка, потому что твоё нижнее белье — преступление против человечности. — На этот раз Зак мысленно дал себе пять. — Тула возмущённо фыркнула и пошла по своим делам, полностью игнорируя его. — Что? Я имел в виду это как комплимент, — сказал он, защищаясь.

Внезапно Тула поставила кувшин с водой, положила обе руки на стол и начала всхлипывать.

«Что я сделал?»

Зак встал и бросился к ней.

— Тула, прости. Пожалуйста, не плачь. — Неужели она не понимает, как человеческие страдания, независимо от того, на какой на шкале мудаков сидит божество, влияют на бога? Тула закрыла лицо обеими руками и повернулась к груди Зака, плача сильнее. — Тула, мне очень жаль. Пожалуйста, не надо….

— Нет. Дело… не в… тебе, — всхлипывая и задыхаясь от рыданий, сказала она. — Мы расстались.

— Ты и Гилберт?

Ещё череда всхлипов.

— Да.

«Да! И это верное решение».

Зак улыбнулся про себя и обнял миниатюрную Тулу. Вот он шанс, на который он надеялся.

— Из-за чего? — спросил он. — Из-за того, что ты работаешь на самого сексуального мужчину на планете? Или его маленького пениса? — Зак погладил её по затылку. — Ты можешь рассказать мне всё.

— Нет, — фыркнула она. — Не могу, это личное.

— А я говорю, должна. — «Потому что теперь я умираю от желания услышать, почему». — От потакания своей жажде поверхностной драмы ему станет лучше.

Прошло мгновение, и она отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо, но осталась в объятиях, их тела слегка соприкасались. Благодарение богам за ограничивающую силу кожи. Тула уже была на полпути к беременности. Но, чёрт возьми, насколько она потрясающе тёплая и мягкая. Идеальна для объятий.

«Эй! Я — бог. Боги не обнимаются. Мы надираем задницы и трахаемся».

Он немного отступил и опустил руки. Тула была слишком занята, шмыгая носом и вытирая слёзы, чтобы заметить это.

— Наверное, ты прав, — всхлипнула она. — Я никому не говорила, и это разрывает меня на части.

Досадно, но Зак почувствовал желание помочь бедному человеку.

«Блин-блин-блин».

Словно ржавые лезвия бритвы, царапающие горло, невольно всплыли слова:

— Ты… можешь… рассказать… мне. — «А-а-а-а… это ужасно». — Я хочу помочь.

— Правда? — Она подняла на него голубые, как у лани, глаза. — Это не какая-то уловка, чтобы затащить меня в постель?

— Нет, не пойми меня неправильно; я имею в виду, да, я действительно хочу затащить тебя в постель, но желание утешить — чисто инстинктивное.

Она с раздражением открыла рот.

— Хочешь сказать, что тебе, на самом деле, плевать, и любое проявление доброты с твоей стороны непроизвольно?

Это вопрос с подвохом?

— Э-э-э… да. Я — бог, и мы так работаем.

Она покачала головой и отступила с мелькнувшим в глазах разочарованием.

— И именно в этом, мистер Зак, кроется причина, почему у тебя нет женщины.

Он нахмурился.

— У меня полно женщин. Каждый вечер новая.

«Ну, посмотрите на меня. Семь футов крепких мускулов в сексуальных кожаных штанах. Неужели она не заметила?»

Тула вздёрнула подбородок.

— Тебе никогда не приходило в голову, что каждый вечер новая, потому что ни одна женщина не хочет оставаться рядом?

Какая… какая… полная и абсолютная чушь!

— Женщины умоляют меня дать им ещё шанс. Постоянно. — Она бросила на него взгляд, полный сомнения. — Ладно, — согласился он, — возможно, они спрашивают не ртом, а глазами. — Она отвернулась, покачав головой, а затем молча вернулась к разлитию напитков. — Ты сомневаешься во мне? — спросил он оскорблённо.

Она слабо пожала плечами.

— Кто я такая, чтобы судить? В конце концов, ты бог. А я всего лишь Тула маленькая смертная.

Естественно, на самом деле она имела в виду:

«Ты просто глупый парень, как и все остальные».

— Бьюсь об заклад, настоящая причина, почему ты никому не даёшь, — сказал он, — в том, что в глубине души знаешь — у тебя ничего не получится. Надо сначала уговорить жениться, прежде чем парень сбежит. Я прав?

«Ха! Выкуси, осуждающая соблазнительница!»

Тула уронила недолитый стакан из рук и начала всхлипывать.

«О, нет… нет. Я снова заставил её плакать».

— Тула, про…

Она резко обернулась.

— Ладно, ты победил! Наверное, я плоха в постели, и это меня пугает. И он бросил меня, потому что я не спала с ним. Я в любом случае лузер! Вот. Ты счастлив? — закричала она. — Вы все одинаковы!

Тула повернулась и выбежала из столовой.

— Это было забавно! Даже Минки хлопает! — сказала его сестра Симил, стоящая в дверях, ведущих во внутренний дворик. Её огненно-рыжие волосы собраны в две гигантские косички на макушке.

— Заткнись, Симил, пока я не засунул Минки тебе в задницу.

Она ахнула, и с язвительной улыбкой приложила руку к сердцу. Конечно, её сердце в ярко-розовых перьях, так как вся блузка была сделана из них, почему Симил походила на троллей, которых люди обычно насаживали вместо ластика на карандаши.

— Ты оскорбил моего единорога, и теперь она вызывает тебя на дуэль.

Он усмехнулся.

— Я не стану драться на дуэли с твоим невидимым кровососущим единорогом. Не говори глупостей.

Симил оглянулась через плечо на то, что было или не было там. Кто знает, когда Симил притворяется или серьёзна? Затем снова посмотрела на Зака.

— Ладно. Твоя взяла. Значит, тебе придётся заплатить иным способом, а у Минки похотливое настроение с тех пор, как ей повезло на вечеринке.

Зак скорчил кислую мину. Отвратительно.

— Симил, ты реально без проблесков ума.

— Ага, — кивнула она. — А теперь, если извинишь, я должна вытащить Тулу из шкафа Кинича. Она истерически плачет и думает о том, чтобы отказаться от добродетели и прожить остаток жизни в качестве шлюхи, потому что кое-кто, — она вперила взгляд бирюзовых глаз в него, — заставил её чувствовать, что она ничего не стоит и не заслуживает любви. Спасибо, придурок. Пойдём, Минки. — Симил вышла из комнаты в том же направлении, что и Тула.

— Но я не… — Зак замолчал, когда понял, что сестра давно ушла и не заинтересована слушать.

«Боги, что на меня нашло?»

Он действительно перешёл черту и вёл себя как настоящий идиот. Он не хотел, но что может сделать бог? Притвориться, что он кто-то другой? Кто-то добрее и глубже, кому на самом деле не наплевать на других? Никогда. Вот только ему на самом деле не наплевать. Совсем чуть-чуть. И теперь он в плохом настроении.

Он потёр лицо и застонал.

— Привет, Зак, — донёсся мягкий женский голос, от которого внутренности скрутило.

Зак медленно повернул голову, и увидел Пенелопу, которую избегал всё утро с начала саммита. С длинными тёмными прямыми волосами она выглядела красивее, чем прежде.

Зак кивнул.

— Рад снова тебя видеть.

Эта первая встреча после его изгнания в Лос-Анджелес — наказание за использование сил и попытку украсть её.

«Блестящая идея Симил. Иногда мне кажется, что Симил — истинный Бог или Богиня Искушения».

В любом случае, встреча с Пенелопой только подтвердила то, что он подозревал с самого начала. На самом деле он не испытывал к ней ничего искреннего. Причина была в соблазнении — инстинктивный рефлекс, который он только сейчас начал понимать.

Пенелопа вздёрнула подбородок.

— Слышала, ты арестовал Томмазо?

— Да. Он, по-видимому, превращается в Мааскаб.

— Ты уверен, потому что…

Светловолосый Кинич появился рядом с ней. На нём ещё был фартук с надписью: «Любовник на кухне — воин в постели».

— Брат. — Кинич чопорно кивнул.

— Брат, — ответил Зак.

Затем они просто уставились друг на друга. Зак не знал, о чём думал Кинич, но внезапно осознал, что Тула снова вошла в комнату.

— Хорошо. — Пенелопа хлопнула в ладоши. — Давайте продолжим встречу.

Она начала собирать богов, которые не спеша рассаживались вокруг огромного стола с вырезанными символами майя и именами каждого из божеств. Зак отошёл в дальний конец, подальше от Пенелопы, которая руководила шоу вместе с Киничем.

Пенелопа, одетая в джинсовый комбинезон и сандалии, достала планшет и начала произносить темы дня.

— Ладно, все быстро меняем планы. Гай попросил, чтобы мы добавили тему… — Пенелопа вдруг подняла глаза и заметила пустой стул. — Бах! Тащи сюда свою задницу! Собрание началось! — крикнула она через плечо в сторону патио.

Через минуту-другую, одетый в растянутые белые трусы, что уже эволюция по сравнению с обычным нарядом «В чём мать родила», вошёл Бах, пошатываясь и почёсывая пивной живот.

— Извините, ребят, — невнятно пробормотал он, — но мне кажется, я только что видел, как единорог снаружи точил свой рог. Он выглядел очень злым.

Бах отодвинул свой стул, но вместо того, чтобы сесть на него, заполз на стол и начал отключаться, храпя, как перегруженный лесоруб.

Пенелопа поморщилась.

— Он не будет нас отвлекать?

Кинич вздохнул.

— По крайней мере, он здесь.

Обязательное требование, чтобы все божества присутствовали на встречах высшего уровня для голосования, если только нет смягчающих обстоятельств, таких как превращение одного из них во зло. Или оказаться захваченным злыми врагами. Или под чарами чего-то злого. Или в отпуске. Как обычно.

— Ты прав. — Она поставила галочку в блокноте. — Хорошо, итак, нам нужно провести голосование о том, какой стратегии мы будем следовать, чтобы справиться с проблемой, когда добрые бессмертные превращаются в злых, а злые — в добрых. Затем Вотан извини, Гай также попросил нас проголосовать за повторное освобождение Томмазо из-под стражи.

— Что-о-о случилось с Томмаз-з-зо? — спросила Колель, Повелительница Пчёл. Высокая блондинка с огромным ульем на голове. Да, настоящим. А её маленькие чёрно-жёлтые солдатики — злобные ублюдки с рефлексами ниндзя. А ещё они чертовски ревнивы.

«Боги, — подумал Зак, — надеюсь, она никогда не заполнит анкету, чтобы ей подобрали пару в нашем агентстве».

Он даже представить себе не мог, какой мужчина захочет с ней встречаться, она — анафилактический шок, ожидающий своего часа.

— Томмазо превращается в Мааскаб, — заявил Гай. Божества издали звуки «фу-у-у». Бедный Томмазо. Он действительно не такой уж плохой парень. Но станет. — Думаю, мы ещё можем ему помочь, — сказал Гай. — Томмазо считает, что нашёл свою пару — женщину, с которой познакомился на вечеринке для одиноких на прошлой неделе.

— Окей. — Пенелопа поставила ещё одну галочку в планшете. — Итак, я добавила это в повестку дня для голосования. Но сначала необходимо вернуться к тому, на чём мы остановились перед обедом. — Она быстро вздохнула, словно молясь о терпении. — Пока мы не придумаем точное решение проблемы добра и зла, будем голосовать за временные способы. Те, кто поддерживает способ Ах-Килиза, — она вздохнула и закатила глаза, — убить себя, поднимите руку.

Бог Затмений, он же Ах-Килиз, он же Ай. Ки., он же тёмный говнюк, поднял руку.

— Ладно, один голос. — Пенелопа посмотрела в планшет, явно стараясь не закатить глаза снова. — Вариант второй: те, кто поддерживает способ Симил, подразумевающий, что одинокие бессмертные должны жениться на Минки — и нет, Минки не может голосовать, — поднимите руки. — Пенелопа посмотрела прямо на Симил, которая застыла на месте, сцепив пальцы. — Хорошо-о-о-о. Ноль голосов. Позвольте ещё раз указать, что это малолетний бред сивой кобылы. Вы все дети. Теперь двигаемся дальше: способ третий, мой вариант. Мы фокусируемся на самых могущественных одиночках сообщества бессмертных и сначала находим пару им, начиная с богов, чтобы свести к минимуму ущерб.

Все, кроме Баха и Ай. Ки., подняли руки.

Пенелопа покачала головой.

— Не могу поверить, что мы должны тратить столько времени на всю эту хрень. Почему бы всем просто не сделать мне одолжение и не перестать предлагать идиотские решения? В конце концов, вы всё равно будете делать так, как я скажу.

Она права. Но Пенелопе всего двадцать с чем-то лет. Остальным по семьдесят тысяч. И каждый поступал так, чтобы сделать жизнь интереснее.

Зак прочистил горло.

— Пенелопа, на мой взгляд, ты забываешь, что мы все бессмертны — никому нет дела, тратим мы время впустую или нет.

— И плевать на чувства людей, — пробормотал кто-то из угла комнаты. — Осёл.

Зак повернул голову и увидел, что Тула, с опухшими и покрасневшими глазами, смотрит на него. Он хотел сделать замечание по поводу осуждения, но его осенило. Он действительно вёл себя как осёл. Это нехарактерно для него.

«Проклятье. А я ведь одинок».

Зак медленно поднял руку.

Пенелопа выдохнула.

— Да, Зак? — едко выдавила она.

— Не могла бы ты поставить меня в начало списка? — спросил он.

Пенелопа склонила голову набок.

— Наверное. А… почему?

Потому что, если это ноющее чувство в груди то, о чём он думал, его путешествие в котёл зла уже началось.

— Я… э-э-э… — Он откашлялся. — Думаю, было бы в интересах всех, если те, кто отвечает за поиск партнёров для наших братьев, не подвергались риску.

Симил, его напарница, уже замужем, так что в безопасности если такое слово можно использовать для описания члена Самого Ужасного Народа в Мире.

— Хорошая мысль, Зак. — Пенелопа сделала пометку. — Мы позаботимся о том, чтобы ты получил приоритет и…

— Убить их всех… Я хочу убить их всех… Жечь. Жечь. Жечь… — пробормотал Бах, хотя всё ещё спал и храпел.

Пенелопа указала стилусом на Баха.

— И… добавляю Баха в начало списка. — Она вздохнула. — Боже, остаток года пройдёт весело.

Конечно, на самом деле она имела в виду, что их всех ждёт адская буря дерьма. Если самые могущественные существа на земле станут злыми, их невозможно будет остановить. Не хватало бессмертных с парами — то есть тех, кто не подвергся риску «заражения», — чтобы противостоять такому количеству бессмертных без пар. Добавьте к этому то, что боги, которые ещё были одиноки — Биз, Бах, Ай. Ки. и он сам, — одиноки ни из причины.

«Мы в заднице».

Вся ситуация станет гораздо хуже, прежде чем придут улучшения. Если вообще придут.