Томмазо

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Попытка Зака уговорить Эшли, Богиню Любви, помочь ему завладеть сердцем Тулы с треском провалилась. Он предложил купить Эшли бельгийского шоколада на год, так заманчиво, правда? Ещё предложил пожизненную подписку на услуги по уборке, где горничными были мужчины в килтах, но она сказала:

— Спасибо, я почти уверена, что мой муж будет возражать.

Он даже предложил никогда больше не обращаться к ней за помощью, на что она рассмеялась и сказала:

— Да, верно. Ты бог, и живёшь от кризиса к кризису. Ты бы сдержал это обещание в лучшем случае на неделю.

Верно.

Но это их работа. Спасать мир, спасать всех от зла. Зак зевнул. Чёрт, это уже надоедает. В его вечности семьдесят тысяч лет, и он уже задавался вопросом, в чём смысл всего. Монотонности нет конца — люди создавали проблемы, пытались уничтожить самих себя, боги вмешивались, чтобы спасти положение, и всё заново. Кто знал, что быть таким потрясающим настолько скучно.

— Наслаждаешься вечеринкой?

Зак посмотрел вниз и увидел, что сладкие розовые губы Тулы изогнулись в милой улыбке, а большие голубые глаза смотрят вверх. Было что-то в том, как она смотрела на него. Она всегда такая весёлая и жизнерадостная. В мире с самой собой. Честно говоря, просто стоя рядом с ней, он чувствовал определённое спокойствие, которого никогда не знал, хорошо, это воспламеняло желание трахнуть её до бесчувствия, потому что её трудно достать. Но это говорит его искушение.

Он вздохнул.

«Я придурок. Чертовски горяч, да, но, тем не менее, придурок».

Он посмотрел на океан танцующих людей на танцполе.

— Учитывая, что пара, которую мы чествуем, ушла, а моего брата Баха нигде нет, поэтому напитки на вкус, как моча, полагаю, что вечеринка не соответствует требованиям.

Тула хихикнула.

— Мистер Зак, у тебя ужасная речь. — Он пожал плечами, чувствуя себя немного подавленным. — Эй. — Она взяла его за руку, посылая небольшие волны покалывания по телу. Точнее, по нижней его половине. — Ты в порядке, мистер Зак?

Он продолжал смотреть в сторону.

— Конечно. А что?

— Э-э-э… потому что я надела это отвратительное платье для тебя, а ты не сказал ни слова.

Быстро осмотрев её, он обнаружил, что Тула в кои-то веки избавилась от одежды школьной учительницы — балахонов, водолазок, юбок-брюк, комбинезонов и платья из «Маленького домика в прериях». Да, он часто смотрел это шоу. Ну и что? Симил неотрывно смотрела «Лодку Любви». Почему у него не может быть телевизионной одержимости? Во всяком случае, сегодня вечером на ней было гладкое чёрное платье, которое облегало изгибы вплоть до икр, с вырезом, который настолько глубоким, что пышная грудь практически вываливаясь наружу.

Он снова вздохнул и отвернулся.

— Что? — защебетала она, защищаясь. — Для тебя недостаточно распутно?

— Всё в порядке, — ответил он.

— Тогда в чём проблема? Ты попросил меня одеться вызывающе, что я и сделала. Это моё предложение мира.

Хотя Тула пыталась приспособиться к нему, выглядя как женщина, которая не нуждалась в каком-то искушении, следовательно, подавляя его желание соблазнить — это не сработало.

— Мистер Зак? — На этот раз она впилась ногтями в его руку. — Поговори со мной.

Он посмотрел на её ногти, пытающиеся разорвать его очень упругую кожу. Она зла? Неужели не понимает, как разрушает его жизнь?

— Просто уходи, Тула. Оставь меня в покое.

Она встала перед ним и пристально посмотрела в лицо.

— Что происходит, мистер Зак? Я пытаюсь. Я действительно пытаюсь.

— Пытаешься что?

— Быть тебе другом. Чтобы осчастливить.

Она делала его несчастным. Чертовски несчастным. Всего несколько месяцев назад его сослали в Лос-Анджелес, лишили сил, и в качестве наказания он вынужден руководить этим нелепым брачным агентством. Всё это должно преподать ему урок о значении настоящей любви и о том, что её нельзя купить или украсть. Она даётся свободно, иначе это не любовь. Что ж, он это понял. Понял. Но это не изменит то, кто он — Бог Грёбаного Искушения. И знание того, кто он, кем всегда будет, придавало ему уверенности. Только сейчас он начал во всём сомневаться. Кроме своей крутости, конечно.

— Ты не сможешь сделать меня счастливым, Тула.

— Я не это имела в виду. Просто пыталась облегчить тебе жизнь. — Её голос, как обычно, был наполнен искренностью и теплом. — Знаю, что ты через многое прошёл и мне неприятно, что, находясь рядом со мной, ты всегда расстраиваешься.

Почему она должна быть такой милой и такой… чистой сердцем?

Это так раздражает!

— Уходи, Тула. Ты ничего не понимаешь. — Он не потрудился посмотреть в её сторону, когда говорил. Вероятно, потому, что не хотел видеть её обиженный взгляд.

— Х-хорошо… — грустно ответила она.

В тот момент, когда она начала уходить, он сразу же почувствовал эту чертову раздражающую вину. Она подошла к нему, и стало хорошо. Очень хорошо. Она ушла; и он чувствовал себя дерьмово.

— Подожди. — Он последовал за ней и быстро догнал, взяв за руку. — Прости, Тула. — Он развернул её к себе. — Я не хотел быть таким… злым.

— Тогда зачем ты это делаешь? Почему оскорбляешь меня и обращаешься так, будто мои чувства не имеют значения? Ты ничем не отличаешься от него.

Тула имела в виду своего уже бывшего жениха, бросившего её, потому что она настояла на том, чтобы остаться нетронутой до замужества.

— Ты ошибаешься, Тула. Я намного, намного хуже. По крайней мере, он бросил тебя, в то время как я, похоже, не могу тебя отпустить.

Взгляд её прекрасных широко раскрытых голубых глаз метался между тоской и злостью.

Прежде чем понял, что делает, Зак обнял её, притянул к себе и наклонился, чтобы поцеловать. Не потому, что хотел покорить её или соблазнить, а просто потому, что ему необходимо почувствовать тепло её губ на своих. Когда их губы соприкоснулись, дыхание смешалось, а тела плотно прижались друг к другу, Зак ожидал, что она оттолкнет его. А потом ударит коленом. Но Тула неожиданно обняла его и приподнялась на цыпочки, чтобы углубить поцелуй. Зак с трудом мог в это поверить, когда мягкий, сладкий рот Тулы открылся ему, как распускающийся цветок, ожидая, когда его исследуют.

Вздрогнув, он отпрянул.

— Милостивые боги, женщина. Ты только что ответила на мой поцелуй? — Глаза Тулы полны нежной привязанности, такой нежной и хрупкой, что Зак подумал, не подует ли ветер и не унесёт ли всё это прочь. — Подожди, — сказал он, надеясь, что она не начнёт слишком много думать об этом и испортит момент. — Не отвечай. Просто… пойдем, потанцуем.

Она моргнула, глядя на него, и улыбнулась.

— Я бы хотела этого, мистер Зак.

Он мог видеть облегчение на её лице. С ней всё должно происходить в своё время. На её условиях. Потому что она не собиралась открывать своё сердце неизвестно кому.

«Проклятье. Я ей не подхожу. Я только причиню ей боль и разрушу её, и…»

Он остановился и уже собирался придумать какой-нибудь дурацкий предлог, чтобы уйти, но тут она подошла к нему и положила голову на его широкую грудь. Он со свистом выдохнул. Боги. Он никогда не чувствовал такого сильного желания.

— Обними меня, — нежно попросила она.

«Боги, пожалуйста, простите меня».

Он обнял её, притянул к себе, и они начали покачиваться в такт музыке.

— Зак! Убери свои чертовы руки от этого человека!

Зак и Тула обернулись и увидели Симил в платье, полностью сделанном из сплющенных банок «Доктора Пеппера». И у неё длинная рыжая борода. Фу.

— Симил, никогда не был так рад тебя видеть, — сказал Зак. — Мои комплименты волосам на лице. Очень дерзко.

— Что?.. — Симил протянула руку и пощупала подбородок. — Упс! — Она сдёрнула эту штуку. — Неудивительно, что Роберто продолжал называть меня Бьюфордом. — Она бросила эту штуку на пол. — Хорошо, на чём мы остановились?

— Ты собиралась уходить. — Он притянул Тулу обратно в свои объятия.

— Боже! — Симил вклинилась между ними. — Зак, брат, — прорычала она, — я имела в виду то, что сказала, когда мы её нанимали. Тула не для тебя. Она не игрушка. И никогда не полюбит тебя.

Зак внезапно почувствовал ярость.

— Простите, мисс Симил, — сказала Тула. — Мы просто танцевали. И да, он поцеловал меня, но всё это совершенно невинно.

— Невинно? — Зак набросился на Тулу. — Этот поцелуй не был невинным.

Симил взяла его за руку.

— Ой! — взвизгнул Зак. — Отпусти, ты, демоница закуски.

— Послушай меня, брат. Тула — важна. Я не могу объяснить, почему или как, потому что Сими так не делает. Ты должен доверять действиям.

— Ты имеешь в виду своё безумие, — сказал он.

— Это тоже, — согласилась Симил, — но хоть раз в жизни, пожалуйста, послушай меня. Ты разрушишь жизнь Тулы, потому что никогда никого по-настоящему не любил и не можешь сделать её счастливой. Ты не такой, как она. Ты не хороший.

— Что? — произнёс он, защищаясь. — Я в порядке. Я бог, что делает меня невольно хорошим. Большую часть времени. И кто здесь говорит о любви? Мы просто танцевали.

Конечно, не совсем правда, и он это знает. Но заявление Симил немного задело; что ещё он может сказать?

— Гилберт хочет, чтобы я вернулась, — выпалила Тула. И Симил, и Зак посмотрели на маленькую женщину, которая, на самом деле, ненамного выше Симил. — Он позвонил мне утром и умолял простить, — уточнила Тула. — Сказал, что сожалеет и будет ждать меня столько, сколько потребуется, пока я не буду готова.

— Вот! Видишь! — Симил ткнула пальцем в лицо Заку. — Во Вселенной снова всё в порядке. Тула примиряется с мужчиной, с которым ей суждено быть и который сделает её счастливой.

— Как думаешь, Зак, он сделает меня счастливой? — спросила Тула у Зака.

Чёрт. На самом деле она не спрашивала его мнения о Гилберте; она спрашивала о себе и о нём. Она давала ему шанс сделать свой ход.

Зак почувствовал острую боль в груди. Симил права. Он никогда не сможет дать кому-то вроде Тулы то, в чём она нуждалась. Он должен перестать преследовать её и оставить в покое. Это лучше для женщины. Но, будь всё проклято, он так хотел погубить её. Каждый дюйм, от светлых локонов до прелестных розовых пальчиков на ногах. Посмотрев на Тулу, Зак был ошеломлён выражением её лица. Она выглядела смущённой. Добро пожаловать в клуб.

Он прочистил горло.

— Приношу свои извинения за вмешательство в твою судьбу, Тула. Как тебе известно, моя склонность соблазнять окружающих непроизвольна. — Он опустил голову. — Было приятно поиграть с тобой этим вечером. — Он наблюдал, как выражение её лица приобрело глубочайший оттенок обиды. — Удачи с Гилбертом. — Он повернулся к группе из трёх танцующих сексуальных женщин, блондинке в облегающем золотом платье, брюнетке в одежде, похожей на мешок с картошкой, чтобы скрыть лишние килограммы, и рыжей, в кожаном бюстье. — Ну, привет, — сказал он грубо. — Какая ты красотка. — Рот женщины просто приоткрылся, как и у её друзей. — Хотел бы засунуть свой язык тебе в глотку, а потом отвезти к себе и трахать своим гигантским членом всю ночь напролёт. — Он сказал это громко, чтобы Тула услышала. — Как тебе?

Конечно, соблазнить женщину слишком просто. Но, по крайней мере, он подарит этой милой пухлой леди ночь, которая изменит её жизнь и вызовет зависть подруг. И Тула увидит, что он ублюдок.

Брюнетка кивнула, но по-прежнему ничего не говорила. Затем он схватил её и крепко поцеловал, наклонив назад в почти горизонтальное положение. Толпа на танцполе дико аплодировала, когда он трахал эту женщину ртом. Это должно сработать. Когда он снова поставил ее на ноги и разорвал поцелуй, Тулы нигде не было видно. Симил, конечно же, удовлетворённо ухмылялась. Она добилась своего. Но был момент, доля секунды, когда он мог поклясться, что увидел дьявольский блеск в глазах Симил. Она что-то замышляла?

«Тебе действительно нужно спрашивать?»

Он говорит о Симил. Но в чём её игра?

«Возможно, Туле суждено быть моей». Но если ошибается, и Симил говорит правду, тогда он разрушил бы жизнь женщины.

Он посмотрел на свою спутницу на ночь.

— Давай выбираться отсюда.

Он взял её за руку и направился к лифту. Сегодня вечером он не будет думать о Туле, а только о себе. Как и должно быть.