Товарищ «Чума» 3

Глава 20

Первый раз я пришел в сознание с сильной головной болью, основательно «помятым» лицом и полным отсутствием понимания, что же, в конце концов произошло? Я обнаружил себя в луже, в которой лежал, прижимаясь щекой к холодной каменной поверхности.

Как оказалось, это был какой-то просторный подвал, заваленный старыми плакатами и киноафишами. Я осознавал, что меня били, но никак не мог вспомнить, по какой причине. Да чего там, я даже не помнил, как меня зовут! Ни имени, ни фамилии, ни отчества! Ни-че-го! Ноль! Зеро! И вот это действительно пугало — похоже, что у меня серьёзное сотрясение мозга, вызвавшее амнезию.

Я еще раз попытался вспомнить, кто я и что произошло, но вновь безуспешно. Неожиданно зазвучавшая в подвале немецкая речь пробудила в моей памяти отрывки воспоминаний о моём старике-ветеране, преподавшем мне первые уроки, и о том, что я — школьный учитель немецкого языка. Оттого я и понимаю, о чём говорят чёртовы гансы, и еще — что я попал в какую-то задницу.

Из разговора немцев я понял, что били меня именно они. Вернее, один из них — фриц по имени Зигмунд. Причём, этот ублюдок утверждал, что я — русский ведьмак, уничтоживший всю его роту отменных головорезов. А до этого, якобы, я еще убил две роты их камрадов, да еще и с особой жестокостью! Вы можете себе такое представить? Похоже, что я попал в психушку… Хотя…

После того, как меня поставили на ноги, и я разглядел этого Зигмунда, память в очередной раз вытолкнула на поверхность моего сознания картинку: этот мужик с погонами майора в камуфляжной форме вермахта времен Великой Отечественной с пеной на губах мочит своих же утырков-немцев из автомата. И всё это сюрреалистическое действо происходит в каком-то лесу.

Но как я не напрягался, память наотрез отказывалась окончательно возвращаться в мою разламывающуюся от нестерпимой боли голову. Что за лес? Что за фрицы? Что за бойня? На сражения реконструкторов не похоже, слишком натурально всё это выглядело. Я даже, как будто, припомнил терпкий запах пролитой крови и кислую вонь пороховых газов.

Досмотреть же это «воспоминание» до конца не удалось — меня вырвало прямо под ноги Зигмунду. А вот другой немец — Вольфганг Хубертус, вёл себя со мной совершенно иначе. Он постоянно извинялся за действия своего напарника и навязчиво предлагал сотрудничество…

— Уважаемый герр ведьмак, — поддав в голос фальшивого сочувствия, по-русски, но с явным акцентом вновь завёл свою шарманку Хубертус, — приношу свой глубочайший извинений за произошедший с вами инцидент! Мой «коллега» сильно опасаться ваш колдоффстфо — вот и действовать немножко жестко, чем необходимо… Но я имею весьма широкий полномочия предложить вам сотрудничество с германским командованием Третий рейх!

С Третьим рейхом, представляете себе? У этих фрицев реально не все дома: ведьмак, колдовство, Третий рейх? У меня просто голова пошла кругом. Нет, я наверняка в дурике, не иначе!

— Да что, черт возьми, тут происходит! — не выдержав полного раздрая в воспаленном сознании, воскликнул я.

— Успокойтесь, герр ведьмак, — вновь произнес «аристократ». — Вас больше не будут бить, — пообещал он. — Только ответьте мне сейчас на один вопрос: вы согласны сотрудничать с Рейх? Или мне придётся применить другой метод убеждений?

И он ткнул рукой в центр «кожаной сбруи», в которую, отчего-то я оказался упакован. Кожаные ремни, проклепанные позеленевшими от времени клёпками, охватывали всё моё тело этакой крупноячеистой «сеткой».

— Это древний артефакт, — произнес Хубертус, — использовали в Святой Инквизиции, чтобы блокировать проклятые силы ведьм. На малефиков-мужчин он тоже успешно действовать. Не правда ли, занятный вещица, герр ведьмак? — И он шепнул какое-то слово, заставившее клепки сбруи источать странное «неоновое» сияние. — А если вас не брать этот Lederrüstung (кожаная броня), у нас есть другой сильный оберег от ведьм и нечисть!

Я почувствовал, что мне вновь стало нехорошо, и я вот-вот вновь потеряю сознание. Но опять свалиться на пол, мне не дал чертов Зигмунд, с трудом, но удержав на ногах мое покачнувшееся расслабленное тело.

— Ничтожество! — вновь злобно прошипел по-немецки майор, пытаясь привести меня в чувство звонкой оплеухой.

— Не трогай его больше, Зигмунд! — воскликнул молодой «франт». — Это действие артефакта — он не может ему противиться! Готовим объект к эвакуации в Рейх, — заявил он.

— А может, его еще и хлороформом? — предложил майор. — Для надежности…

Это были последние слова, которые я услышал, до того, как потерял сознание в очередной раз. Второй раз я пришел в себя в том же подвале, лежащем на куче какого-то пыльного хлама.

По всей видимости, «отсутствовал» я не настолько долго, чтобы меня успели переправить «в Рейх», как обещал этот чеканутый на всю голову Вольфи. Да и хлороформом пока еще не попотчевали, как грозился второй немец-отморозок, тоже с напрочь отбытой крышей. В этот раз я чувствовал себя немного лучше — голова уже практически не трещала, хотя тупая боль всё ещё чувствовалась.

Осторожно приподняв голову, чтобы не породить очередной приступ отвратного самочувствия, я внимательно осмотрелся. А действующих лиц в подвале прибыло: помимо двух сумасшедших немцев, я заметил еще парочку мужчин, облаченных… Во что бы вы думали? Да-да — в реплики легко узнаваемой формы офицеров вермахта времен Второй мировой войны! Всё-таки это грёбаные сбрендившие реконструкторы!

Одним из прибывших оказался поджарый и сухощавый оберст-лейтенат, рука которого висела на перевязи, имитируя ранение, а вот второй… Лицо молодого мужчины в полевой форме гауптмана вермахта показался мне очень знакомым. Да я как будто в зеркало смотрелся, если бы не эта вспухшая свежая рана на его щеке.

Нет, это явно не я, а кто-то очень на меня похожий. Либо, я на него…

Шестеренки в моей голове со скрипом повернулись, реагируя на этот необычный триггер[1]. Небо не упало на землю, да и мир не перевернулся (хотя был очень близок к этому), но в моей отбитой чертовым ягдом (его я тоже вспомнил, как и сухопарого оберст-лейтенанта) башке всё, наконец-то, встало на свои места.

Дедуля… Жив, курилка! У меня с души реально камень упал. Ведь я так и не узнал до беспамятства, что сотворил с моим стариком итальяшка-инквизитор. По идее, магический удар монаха был направлен против злыдня и не должен был действовать на обычного смертного.

Хотя, моего старикана обычным смертным и не назвать — ведь чудо-агрегат Трефилова превратил его в этакую усеченную версию ведьмака с отсутствующим источником. А ведь он и кастовать[2] при должном объяснении основ, наверное, сумеет. Энергетические каналы у него имеются, резерв с магией — тоже. Задаток инициированный, правда, «машинным» способом. Эх, попробовать бы… Мы бы вместе с ним, да с Лихоруком так бы фрицев вздули…

— И как вы объясните их гибель во вверенной мне части, господа? — выражая крайнюю степень возмущения, напирал оберст-лейтенант на отморозков в штатском. — Надо заметить, крайне странную и страшную гибель…

Я навострил уши: интересно, о ком это он? Уж не о монахах-инквизиторах ли? И точно — следующая его фраза развеяла все сомнения:

— Ведь этих несчастных итальяшек прислали сюда по личному распоряжению рейхсфюрера! Да с меня голову снимут…

— Не надо так орать, Кремер! — неожиданно рявкнул командир ягдов (интересно, а как ему удалось избавиться от порчи Лихорука?). Мы ничего не собираемся вам объяснять! Мы с унтерштурмфюрером СС Вольфгангом Хубертусом подотчетны лишь одному рейхсфюреру СС Гиммлеру! — И он, вынув из нагрудного кармана какую-то сложенную в четверть бумагу, протянул её начальнику штаба 13-ой танковой дивизии.

Кремер ухватился за неё, как за спасательный круг. Его губы беззвучно шевелились, пока он читал текст документа, являющейся, по всей видимости, этакой «верительной грамотой» для мучивших меня отморозков. Я понимал, почему здесь находится бывший командиром ягдов — у него был, пусть, и весьма негативный, но какой-никакой опыт общения с потусторонними тварями, типа Лихорука.

А вот со вторым «деятелем» — молодым франтом в костюме-тройке, я был совершенно незнаком. Но было у меня подозрение, в каком учреждении Рейха он несёт свою службу — скорее всего, в одном из оккультных отделов разветвлённой структуры «Аненербе».

— Так вы не из карантинной службы? — Наконец начало доходить до Кремера. — Тогда какого черта вы мне пудрили мозги всё это время?

— А это уже не твоё дело, Фриц! — жестко заявил майор Кранке. — Вообще советую забыть обо всём, чему вы стали невольными свидетелями, камрады! — неожиданно немного смягчил тон майор. — И никаких отчетов об этом происшествии! Вас об этом никто не спросит! Ничего не было, господа! Это я вам могу обещать!

— Забыть? — неожиданно «вскипел» дедуля. — Да меня чуть не грохнули эти ваши сумасшедшие итальяшки-монахи! Меня, Михаэля Кюхмайстера, чуть не отправили к праотцам какие-то чертовы макаронники!

— Да ты сам хорош! — отрубил Зигмунд. — Я, конечно, иногда тоже люблю неплохо прибухнуть… — усмехнулся майор, хлопнув старика по плечу. — Но ты едва не сорвал нам всю операцию! Надо же было так нажраться! Я даже позавидовал… А это твоё «Was wollenwir trinken» — просто бомба!

— Самая популярная на сегодня песня во французских кабаках! — расплывшись в улыбке во все тридцать два зуба, произнес Чумаков-старший.

— Когда нажрусь — тоже её спою, — рассмеялся майор. — Тебе еще повезло, Михаэль, что ты не спугнул рыбку, на которую и была настроена наша хитрая ловушка!

— А в качестве наживки вы использовали тех монахов? — логически домыслил дед.

— Ход мыслей правильный, но наживкой были не монахи, а то существо… Вы же его вместе видели, господа?

— Чудовищная образина, — передёрнул плечами оберст-лейтенант, а затем скривился от боли в раненном плече. — И еще кто-то будет доказывать, что славяне такие же люди, как и мы?

— Он не человек, Фриц, а проклятая нечисть… — вылетело изо рта майора.

Он прикусил язык, но было уже поздно.

— Donnerwetter, Зигмунд! — запоздало выругался Хубертус. — Держи язык за зубами!

— Прости, Вольфи! — повинился майор. — Как-то само вылетело…

— Не человек? Нечисть? — всё еще не веря, спросил Кремер. — Камерады, вы, похоже, смеётесь над нами? Знаете, господа, я хоть и не голубых кровей, как мой юный друг — барон Михаэль Кюхмайстер фон Штернберг, но офицерская честь и у меня имеется!

— Вы еще на дуэль[3] нас с Вольфи вызовите… — хмыкнул бывший командир ягдкомангды. — Клянусь своей офицерской честью, что всё рассказанное мной — чистая правда! — Майор даже руку на грудь положил, для пущего эффекта.

— Герр майор! — Молодой эсэсовец еще раз попытался придержать язык своего болтливого напарника, но того уже было не остановить.

— Да ладно тебе, Вольфи, — отмахнулся от него Зигфрид. — Им всё равно никто не поверит. Урод, которого вы видели — зловредный дух в материальном обличии. Это он итальяшек в «сушеный вобла к пиву», как говорят русские, превратил. Тебе повезло, Михаэль — ты тоже мог немножко схуднуть… — гоготнул развеселившийся майор. — Жаль упустили гада!

— Так это что же, — переполошился оберст-лейтенант, — по округе бегает какое-то дьявольское отродье? Так он всех нас сейчас…

— Не переживай, Фриц, — успокоил начальника штаба майор Кранке, — ничего он не сделает. Есть у нас одна мощная средневековая святыня — большой город может от подобной нечисти защитить! И она сейчас успешно работает!

— А чего же раньше-то не работала? — поинтересовался начальник штаба. — Может, и монахи тогда выжили бы?

— Нет, тогда этот ведьмак, — Майор указал на меня пальцем, — сразу бы учуял подвох. И не сунулся бы… А это хитрая и изворотливая тварь! Куда хитрее своего уродливого помощника. Ведь это из-за его колдовства все мои бойцы полегли! И гарнизон здешний на кровавый понос изошёл! Сам бы задавил ублюдка, да только рейхсфюреру он живым нужен. Для опытов…

— Ведьмак? Именно за ним вы и охотились? — Не поверил оберст-лейтенат. — А с виду обычный…

— Это только с виду, — злобно ощерился Зигфрид. — Маскируется, тварь! Его сам бригадефюрер СС Вилигут прихлопнуть пытался…

Вот, оказывается кто тот самый упырь! Значит, не врала наша желтая пресса, там, в будущем, что именно Вилигут стоял у истоков всего оккультизма Третьего Рейха. Если выживу после всей этой заварушки, буду знать, кому счета предъявлять.

— Ты совсем сбредил, Зигфрид! — нервно перебил маора Вольфганг. — Это уже абсолютно секретная информация! Простите, господа, но мы больше ничего вам не скажем. И так уже наговорили на высшую меру! Настоятельно советую и вам держать язык за зубами, или попросту забыть всё, что вы слышали сейчас! Ферштейн?

— Конечно понимаем! Да, Михаэль? — толкнув деда в бок, заверил присутствующих начальник штаба.

— Яволь, герр оберст-лейтенант! — понятливо отозвался мой старик. — Ничего же не было.

— Надо же, настоящий русский ведьмак… — продолжал бормотать Фриц. — А я думал, что всё это детские сказки, и ведьм не бывает…

— А можно… — вдруг несмело произнес дед. — Поближе посмотреть? Никогда настоящих ведьм не видел, пусть и в мужском обличье.

— Посмотри напоследок, — вальяжно разрешил майор. — Только снаружи не разберешь, да и хвоста у него нет — вот это точно сказки.

Дед осторожно подошел и наклонился над моим неподвижным телом, закованным в магическую сбрую. Причем, я чувствовал, что она была куда мощнее, чем та сеть, в которую поймали Лихорука. Она не только блокировала мой магический дар, но еще и лишала даже физических сил — я даже пальцем пошевелить не мог.

Мы встретились глазами с дедом, и я увидел в его взгляде разгорающийся «безумный огонёк». Как-то в тайге я уже видел подобный взгляд, когда на нас неожиданно выскочил из бурелома чем-то раздосадованный мишка. И эту «досаду», естественно, он решил выместить на нас со стариком. Но лишь встретившись с «безумным» взглядом деда, медведь неожиданно попятился и бросился наутек. Только пятки сверкали…

Но мою проблему, к сожалению, одним взглядом деда было не решить. Да он и не собирался играть в гляделки. Продолжая стоять спиной к «приятелям»-фашистам, он медленно вытянул из-за пояса мой «заряженный» нож и осторожно, пока никто из гансов не видит, осторожно рубанул блокирующую мои силы сбрую в районе руки.

Твою медь! Он что, решил повторить на мне фокус с освобождением Лихорука? Или же напрочь забыл, что снаряд два раза в одну и ту же воронку не падает? Хотя, возможно, это наш единственный шанс. И я постараюсь использовать его на полную катушку! Попадать в Рейх мне никак нельзя. Я хоть и крепкий мужик, но подозреваю, что у гребаного упыря Вилигута хватает «великих мастеров» по развязыванию языка. А выдавать свои секреты я фрицам не намерен — уж лучше сдохну в неравном бою!

— Чего ты там застрял, Михаэль? — Я скосил глаза — к нам медленно приближался майор Кранке. — Ничего выдающегося в нем нет. Обычный русский унтерменш…

Дед тоже слышал, как стучат по каменным плитам подвала подкованные металлом сапоги Зигмунда. Старик принялся еще активнее освобождать мою руку. А когда ему это удалось, вложил в неё нож (который, к слову, оставался у злыдня) и резко развернулся лицом к приближающемуся майору.

— Mach dir keine Sorgen, Sigmoud! Und hebe deine Hände! — В руке деда, как по мановению волшебной палочки, оказался взведенный пистолет, а в другой — лишенная чеки граната. И когда только успел? — Das gilt auch für den Rest, wenn Sie leben wollen!

[Не дергайся, Зигмунд! И руки подними! Остальных это тоже касается, если хотите жить! (нем.)]

[1] Три́ггер (с англ. trigger — «спусковой крючок») — изначально, событие, вызывающее у человека с посттравматическим стрессовым расстройством внезапное репереживание психологической травмы.

[2] Кастовать — жарг. в компьютерных играх: применять заклинание, создавать что-либо с помощью заклинания.

[3] 22 февраля 1937 г. в свет вышло Решение Верховного командования Вермахта под названием «Вызовы на дуэли и последующие процедуры», разрешавшее проведение дуэльных поединков между офицерами. Фактически это было полноценное наставление по дуэльному делу, полностью регламентирующее процедуру защиты чести. В нём, с немецкой педантичностью, были описаны: порядок уведомления сторон о предстоящем мероприятии, процедура проведения дуэли, обязанности дуэлянтов, секундантов, посредников, врача, наблюдателей от суда чести, а также порядок составления отчётной документации.