Транквиландия или Горячий Тур по Колумбии

Заброшенная лаборатория

Счастье бывает разным. Для кого-то, это — чемодан, туго набитый всеми деньгами мира. Для кого-то — радость, что коммунизм наконец-то победил, пусть и в маленьком провинциальном городке, для кого-то — понюшка коки по утрам, так сильно взбодряющая голову местным торчкам. А для кого-то — это синяя книжица с гербом США на обложке, которую вручил мне Хоакин. Кое-кто даже назвал бы это «Американской мечтой». Но я знал цену этому документу. Цена эта равнялась убитому тяжёлой револьверной пулей лидеру партизан. А я теперь был в их расстрельном списке.

— Удивительный вы человек, мистер Десперо! — улыбнулся мерзкой, как и у Мауриньо, улыбкой, Хоакин, — Начальство думало, что вы не справитесь! Думаю, агент Роджерс будет очень доволен вашей работой.

— Я тоже этому рад, — немного скривившись, ответил я, — Надеюсь, больше такой работы пока не предвидится?

— Как знать, как знать. Вдруг, в следующий раз, вы захотите билет в Карнеги-Холл? — пошутил Хоакин.

Приняв паспорт от Хоакина, я простился со связным ЦРУ и заспешил к своей машине. Теперь не стоило подолгу задерживаться на одном месте.

— Ну, что? — спросил ожидающий меня в машине Рауль, подняв на меня взгляд.

В ответ я помахал полученным американским паспортом и коротко бросил:

— Едем!

На юге провинции располагалась старая бензоколонка. Место Перес для встречи выбрал очень удачно: случайный транспорт был весьма редким гостем здесь. Рядом с заправкой располагался заброшенный бар под открытым небом в виде беседки. Именно там нас и должен был ожидать Перес. Подъехав на «Бернадетте», мы обнаружили советский УАЗик без крыши, на манер «Jeep Wrangler». Перес сидел в дальнем углу беседки, то и дело озираясь по сторонам. Меня удивило то, что этот Робин Гуд был один, без какой-либо охраны. Неужели он сразу решил рвать когти из страны?

— Приветствую, гринго! — поднял он вверх правую руку, и я тут же заметил, что она перебинтована, а два пальца: указательный и средний — отсутствовали.

— И тебе привет, Перес! — отозвался я, — Что у тебя с рукой?

— Ерунда, — махнул он, — Бандитская пуля! Ну, так ты принёс паспорт?

Расстегнув передний клапан своего жилета, я достал заветную синюю книжицу и протянул её Пересу.

— Вот это да! — улыбнулся тот хищно, — Я не думал, что ты сможешь мне помочь?

Похоже, у Переса это была последняя надежда уйти из страны живым. Я сразу заметил, что многое изменилось с той встречи в шахте: куда-то вмиг исчезло нахальство местного Робин Гуда, а сам Перес стал дёрганым параноиком. Он то и дело косился на ближайшие заросли джунглей, а левая рука неуклюже хваталась за рукоятку «Хэви Дьюти», заткнутого за поясом.

— Ну, — я присел рядом, — Я выполнил свои условия сделки. Теперь ты расскажи мне о Транквиландии!

Перес опять огляделся по сторонам, словно его преследовали и тихо ответил:

— Хорошо, гринго, слушай же! У меня много врагов, не подумай, что я боюсь, но сейчас меня пытаются прижать к стенке, и я более чем уверен, что это — те самые люди, которые связаны с Транквиландией.

— С чего ты так решил? — удивлённо спросил я.

Голос Переса стал сбивчивым, собственно, как и его последующий рассказ:

— Было это дело года четыре назад. Тогда я работал на шабашке со своим двоюродным свояком. Занимались всем, чем приходится. Электрика, рытьё траншей и каналов, погрузка тяжёлых материалов и прочая муть. Была у нас бригада из шести человек. Нас и наняли эти ребята. Между нами, мы их называли «люди в чёрном». Это не были Герилья или Парамилитарес. Не были они похожи и на наркокартель. В общем, ребята странные, но платили нормально. И охрану нам ещё более странную подогнали. Несколько дюжих ребят с «Калашами». Не нравились мне выражение их лиц: словно мертвецы какие-то. Немые, не говорят ни с нами, ни друг с другом. А главный их был — вообще ходячий кошмар. Здоровый, одноглазый, со шрамами на лице. Рамирес его звали, помню.

Мои глаза сверкнули недобрым огоньком. Рамирес? Тот самый, что пытался дважды убить меня.

— В общем, — продолжал Перес, — послали нас вытаскивать оборудование из одного законсервированного бункера старого. Какие-то кабеля, странные конструкции. Там была какая-то защита электрическая, но для меня это — как два пальца обоссать. Ребята эти следили за нами как следует, чтобы мы не вчитывались в надписи на стенах, случайно не сунули носы свои в документы. Но, напрасно, там всё было не на испанском и не на местных наречиях. Даже не на английском…. Короче, там была какая-то старая лаборатория. Хрен его знает. В общем, мы погрузили первую партию железок и двинулись на восток. К тому времени я начал кое-что подозревать. Эти ублюдки не собирались оставлять нас в живых, думаю и без чтения документов мы увидели слишком много. Так что, я держал ухо востро и свояку сказал, что скоро встанем на лыжи. А погрузку деталей мы осуществляли с пристани. Этот островок лежит на северо-востоке отсюда, но, думаю, в этой лаборатории есть точные его координаты.

— Это и была Транквиландия? — перебив, поинтересовался я.

Перес кивнул:

— Да. Они переправили на островок это чёртово оборудование, а взамен мы вытащили из баркаса тяжёлые ящики. Пока Рамирес с компанией не смотрели за нами, а возились с этим оборудованием, мы потихоньку вскрыли один из них, а там — золотые слитки, прикинь? Тут мы и поняли, что нужно как-то припрятать золотишко, а этих ублюдков заманить в лабораторию, где я замкнул бы цепь электронной защиты, и там бы всех и оставил. В общем, мы договорились сделать это после последней погрузки — жаль! Нужно было сразу их кидать!

Перес ненадолго умолк, пригубил какого-то пойла из фляжки, чтобы смочить горло, а затем продолжал:

— В ту ночь наша бригада расположилась у костра в паре метров от бункера, а те ребята спустились в лабораторию. Рамирес же со своими громилами стояли у грузовика. Мы немного выпили, закусили — и расслабились. Грузовик был уже почти загружен, а вот всю документацию и архив «люди в чёрном» могли вытащить и сами. Так что, мы не ожидали, что эти упыри сразу откроют по нам огонь. Положили четверых, мы со свояком притворились мёртвыми. Один из «людей в чёрном» выглянул, велел нашим убийцам тащить тела в бункер. Тут-то мы и дали дёру. Когда один из них попытался поднять меня, я выхватил револьвер из его кобуры и снёс ему полбашки, потом ту же операцию проделал и с тем, кто пытался схватить Рамона. Я не мог предположить, что пока охранники внизу, Рамирес остался у груза. Так вот и хлопнули свояка, пока я замыкал цепь. Естественно, Рамирес принялся меня искать, вот только я его перехитрил, прыгнул в тачку, где «люди в чёрном» хранили ящик с золотишком — и дёру! Так вот и стал Пересом. Многое было, — нервно сглотнув, Перес огляделся и продолжил, — Поначалу, хотел уехать, да только гордость не позволила. Хотел потягаться с Ортегой, создать собственный картель, вот только вышло то, что вышло. А около года назад объявились старые знакомые.

— Те, что ты похоронил в бункере? — догадался я.

— Вроде того, — кивнул Перес, — Это были Рамирес и последний из «людей в чёрном», самый главный. Я-то уж и забыл, что он остался на поверхности, когда я замуровывал эту пещеру с секретами. Ведь никто кроме меня её вскрыть не сможет.

— Придётся её вскрыть, гринго, ради меня! — твёрдо произнёс я, но Перес был непреклонен:

— С меня хватит приключений! Я хочу спокойной жизни на пляжах Калифорнии. Я тут набросал схему на всякий случай, — он вынул из кармана листок бумаги, сложенный вчетверо, — знал, что тебе это понадобится. Тут координаты бункера и схема, как вскрыть электронный замок. Извини, гринго, но больше я тебе помочь ничем не могу. Этот ублюдок и его одноглазый пёс меня достаточно погоняли по джунглям, а теперь я их навсегда покину.

Я принял листок от Переса и глубоко вздохнул:

— Ладно, удачи тебе!

— И тебе, гринго! — Перес встал, — Смотри в оба! Ты разворошишь весьма опасную кучу дерьма, как бы башки за это тебе не лишиться!

— Это уже не твоя проблема, Перес! Удачи!

Бандит кивнул и неторопливым шагом направился к своему УАЗику. Мы с Раулем наблюдали, как он садится за руль, заводит двигатель и уезжает.

— Какая-то очень мутная история! — заметил Рауль, глядя, как Перес выезжает с заправки на просёлочную дорогу!

— Согласен! — кивнул я, — Но теперь я понимаю, что мы на верном пути — упоминание Рамиреса только усилило это утверждение!

— Да, вероятно, ты прав, гринго!

УАЗ Переса въехал на пригорок, но скрыться за ним Перес не успел: раздался оглушительный свист — и советский джип вмиг превратился в пылающий шар огня. В таком взрыве человек вряд ли выживет.

Я лихорадочно схватился за «Кольт», но Рауль удержал меня:

— Не стоит привлекать к себе внимания! Вот тебе ещё подтверждение, что ты на правильном пути!

И он был чертовски прав. Перес сказал всё, что знал, и получил за это право начать новую жизнь. Вот только этим шансом он не успел воспользоваться.

***

Ещё больше я удивился, когда увидел это место, описанное Пересом. Я когда-то видел его раньше, и когда, пошарившись в своём рюкзаке, я достал фотографию Дикого Билла на самом его дне, я убедился, что это был именно тот самый бункер, изображённый на фотографии. Я указал на эту фотку Раулю, и он улыбнулся:

— Значит, твой друг об этом всё знал. Одного только не пойму — откуда была утечка? Перес сказал, что об этом месте знали только три человека.

— Это мы уже не узнаем! — пожал я плечом, снимая с него свой FA-MAS, — Хотя, может, все ответы ждут нас там!

Электрический щиток мы едва нашли. Он был скрыт в паре метров от этого поросшего лианами кургана и представлял собой зелёный холмик мха и толстых лиан. Два взмаха мачете — и нам удалось добраться до проводки. Удивительно, но за эти три года она не сгнила. Следуя схеме, я соединил нужные проводки, и над вакуум-затвором вспыхнула чудом уцелевшая лампочка.

— Всё это замечательно, — проворчал Рауль, сжимая ремень своей М4А1, которая болталась за его спиной, — только вот как мы откроем вакуум-затвор? Автоген эту хрень не возьмёт!

— Не волнуйся! — ответил я, показав ему комбинацию открытия на обратной стороне фотографии, — Дикий Билл предусмотрел и это!

41, 20, 65. Я крутил вентиль вакуум-затвора, надеясь, что всё правильно. Так и случилось, и пещера тайн открылась. Я аккуратно выставил в открывающуюся щель ствол своей винтовки с примотанным на ней фонариком. Внутрь пещеры вёл длинный, обложенный бетоном коридор, достаточно крепкий, чтобы выдержать массированный авиаудар (не буду судить об атомном взрыве).

— Ну, что, вперёд? — тихо спросил Рауль, подтягивая свою М4А1 к себе.

Мы принялись идти по коридору. Видимо, пошаманив с электричеством, мы запустили аварийный генератор: с низкого потолка свисали лампы, мутно освещающие коридор. Шаги гулко раздавались в коридоре, и помимо нас я отчётливо слышал ещё и посторонний шум, однако не мог понять, что это такое. Быть может, это монотонное гудение ламп или шорох крыс или….

Я внезапно споткнулся, но Рауль успел схватить меня за ремень.

— Чёрт побери! — выругался я и осветил то место, где возникло непонятное препятствие.

Входной коридор внезапно кончился, и мы вступили в небольшое помещение, представляющее собой развилку. Пахло сыростью, едва шевелясь, поскрипывала аварийная лампочка на потолке — видимо, она и была источником этого непонятного звука. Перед выходом распростёрлось тело: именно с ним я и столкнулся. Он полусидел к стене, прижав к груди заржавленный пистолет «Аутомаг» 44 калибра — убойная штука. Я вгляделся в черты лица этого человека. Он не был похож на местного, тёмные солнцезащитные очки сползли вниз с проваливающегося носа. Видимо, это и был один из тех «людей в чёрном», о котором говорил покойный Перес.

— Что он здесь делал? — подойдя к трупу, Рауль бросил на него луч своего фонаря.

— Видимо, он убил остальных, а сам пытался как-то выбраться отсюда, — ответил я, вставая с пола и освещая остальную часть помещения, — Когда ты хочешь жить, вопросы морали отходят на задний план.

— Да, это верно!

Я бросил луч своего фонаря на противоположную стенку. Глаза уловили знакомую кириллицу.

— Что за… — я прочитал на стене приказы на стене, схему снайперской винтовки Драгунова, агитационный плакат с приветом из восьмидесятых.

Это лаборатория была советская. Вот уж не думал, что СССР устраивал секретные бункеры и лаборатории на территории капиталистической Колумбии. Что они делали здесь? Негласно поддерживая Герилью, устраивали здесь эксперименты? Или же что-то другое? Я кивком указал Раулю на правый коридор, над которым висел указатель: «Командный пункт». Рауль удивился:

— Откуда ты знаешь, куда надо идти?

— Прочитал на стене, — коротко ответил я.

Рауль хмыкнул, а я как будто не заметил этого. В коридоре по направлению к командному пункту мы встретили ещё два трупа. Эти двое были явно солдатами и, судя по всему, их застрелил первый парень, что встретился нам. У обоих вместо головы на полу была застывшая размазанная каша из крови и мозгов, что я, едва сдержав рвотный позыв, отвернулся. Мы прошли мимо склада с припасами: маленького квадратного помещения с пустыми стеллажами и привалившимся к стене напротив очередного мёртвого «человека в чёрном». Похоже, он вышиб себе мозги, всунув ствол своего «Аутомага» в рот. Прошли мимо небольшой казармы, внутри которой располагалось несколько ржавых коек с прогнившими матрасами. Фонарь мой осветил единственных обитателей этого неприветливого места — злобных жирных крыс, с недобрым огоньком в глазах, провожающих нас. Столовая, оружейная, класс подготовки: я читал все эти названия над помещениями, однако нас встречала безжизненная картина разрухи. Видимо, советские солдаты в спешке покидали это место, но кто знает, быть может, они не успели его покинуть: я видел в углу казармы кучу обглоданных крысами человеческих костей. Я был слишком насторожен, чтобы обсудить это с Раулем, так что прошёл дальше. Вот, наконец, и помещение, над которым было написано «Командный пункт». Мы вошли внутрь и огляделись.

Помещение выглядело просторным, однако чуть ли не каждый сантиметр комнаты занимало какое-то оборудование: старые компьютеры, огромные процессоры ЭВМ, огромные архивные шкафы и прочая оргтехника. Несмотря на то, что компьютеры были обесточены, освещение здесь было, поэтому мы выключили фонари. Компьютеры были сломаны и выглядели доисторическим хламом, процессоры были разбиты, а все провода вырваны с корнем. Кто-то явно пытался скрыть информацию о том, что здесь изучали. На столе, рядом со мной стояла полураскрытая коробка: последняя в том грузе, которую, видимо, «люди в чёрном» не смогли вынести отсюда, благодаря Пересу. Аккуратно поддев клапан коробки лезвием ножа, я вскрыл её и вытащил папку на самом верху. На пожелтевшей от старости и ветхости бумаге хорошо отпечатался гриф по-русски «СЕКРЕТНО». Я углубился в чтение.

Честно говоря, большую часть информации из этой папки я так и не понял. Однако, мне хватило того, до чего простой солдат может вникнуть, зная русский. Изначально, я не верил во всю эту мистическую хрень и теории правительственных заговоров, что рассказывают по телеку. Однако, прочитав пару страниц, я убедился, что не все эти рассказы — просто дешёвые байки. В документах говорилось о секретном военном стимуляторе, который получался из спор одного редкого растения. Растение это росло только на северо-востоке провинции, на маленьком островке в Карибском море, путь к которому не знал никто.

Транквиландия. Я сразу же это понял. Растение использовали не только в качестве сильного галлюциногенного наркотика, но и в военных целях. Согласно исследованиям учёных этого бункера, испытуемые теряли чувствительность и болевые ощущения, а потому сражались до конца. Даже при попадании в жизненно важный орган, испытуемый продолжал жить и функционировать на все 100 процентов.

Нервно сглотнув, я вспомнил свою схватку с Рамиресом в Фантазме. Этому ублюдку разворотило половину челюсти выстрелом, а он отчаянно пытался свернуть мне шею. Чем не доказательство того, что в этой пожелтевшей папочке — секрет его бессмертия? А что, если тот, кто обнаружил эту лабораторию, уже понаделал кучу таких вот зомби? Даже десяток таких бесчувственных биороботов могут вырезать целый гарнизон противника! Вот чёрт, во что же я вляпался?

Дальше — больше. Споры растения, из которого разрабатывали эту дрянь, были весьма летучими, и от них возникали галлюцинации; испытуемые могут жить без еды и воды девять суток, находясь под этим стимулятором; все наработки отправлены в КБ «Валдай», но ответа от него пока не получено. Собственно, вот и причина, по которой этот наркотик в сыром виде был чрезвычайно опасен. Однако, самое главное, что удалось узнать: координаты этого острова. Он был расположен в паре миль от материка на северо-востоке провинции. Там же и был отмечен берег рядом, значившийся как «Чёрное Племя». Вспомнив слова Сонни, я поёжился. Всё это отдавало мистикой, но было похоже на правду!

— Кругом сплошное дерьмо! — выругался Рауль, шаря по пыльным столам, пытаясь узнать что-то интересное, — Здесь всё не по-испански!

Внезапно меня осенило, и я негромко произнёс вслух:

— Этот ублюдок, Дикий Билл…. Я ему был нужен не потому, что знаю испанский, а потому, что знаю русский! Этот ублюдок всё знал и заманил бы меня сюда!

— Русский? — удивлённо поднял на меня глаза Рауль.

— Да, — подтвердил я, — Это заброшенная советская лаборатория. Здесь всё кругом на русском языке. Но интересовали Дикого Билла документы….

— Откуда ты знаешь русский? — резко оборвав меня, спросил Рауль.

— Это мой родной язык!

— Значит, — продолжал Рауль, — тебя зовут не Рене Десперо?

— Как и тебя зовут не Рауль Хименес, — отбил его мяч я.

— С чего ты….

— Не дёргайся, гринго, я всё понял! — дуло моей винтовки смотрело на Рауля, так, на всякий случай, — Я знаю, что ты никакой не полицейский, и Санчеза ты убил не за месть. Сдаётся мне, ты изначально знал, что мы будем здесь, ведь так?

— Что ты несёшь, гринго? — понимая, что его раскрыли, Рауль врал очень неубедительно.

— Хватит ломать комедию! — я начал терять терпение, — То, что мы с тобой встретились тогда, в баре, нельзя назвать случайностью! Ты следил за мной, и, скорее всего, за Диким Биллом тоже! Ты из секретной спецслужбы, возможно, что «Парамилитарес», и тебе нужны эти документы!

— Не совсем так, Рене! — голос Рауля стал бесстрастным и, похоже, мой напарник сдался и решил говорить правду, — Послушай меня внимательно! Ты не был моей целью, но я знал, что вы ищете! Транквиландия для меня тоже была мифом, но были веские основания, что это не так. Как я понимаю, ты теперь веришь в её существование?

— Заткнись! — грубо оборвал его я, — Это ты убил Дикого Билла?

— Рене, ты неправильно всё понял….

— Тихо! — внезапно я услышал гулкие шаги в коридоре, — У нас незванные гости! Разговоры все потом!

Незванных гостей было несколько, и шаги их уверенно приближались к командному пункту. Я увлёк Рауля за большой стол, и мы притаились в этом импровизированном укрытии. Однако, неприятель не особо торопился показать нам своё лицо. Я терпеливо ждал, нацелив ствол FA-MAS на вход в командный центр. Вот из коридора показалось знакомое лицо: одноглазое, перекошенное от нашей последней встречи. Впрочем, я не был удивлён появлению Рамиреса. Вслед за ним в центр зашли ещё трое солдат, всё с такими же отрешёнными и бесстрастными лицами.

— Это чёртовы зомби! — подумал я, вспомнив трупы в коридоре, — Видимо, чтобы убить этих упырей, нужно разнести им мозги к чёртовой матери!

Солдаты Рамиреса, как, впрочем, и сам Рамирес были вооружены интересными винтовками — американскими AR-18. Видел такие в Суринаме, но стрелять из них не доводилось. Но отзывались об этой приспособе весьма положительно. Они были в выигрышной позиции: наши пули, пущенные им в корпус или конечности, не дадут никакого эффекта, да и рикошетировать в бетонных казематах они будут — будь здоров. Так что, необходимо было прорываться наружу: всё, что мне было нужно, я успел сунуть в отделение рюкзака.

Из глубин бункера раздался странный скрежет, и под нами будто содрогнулась земля. Под нами зашумел странный рёв, по нарастающей приближающийся к нам. Что за чёрт? Но вот, спустя несколько секунд я понял, в чём дело. Подошвы моих ботинок вмиг стали мокрыми, и вода стала подниматься. Потоки воды хлынули из вентиляции неподалёку. Вот оно что! Людям Рамиреса дали приказ затопить здесь всё к чёртовой матери и убедиться, что мы с Раулем не выскочим отсюда.

Рамирес молча указал сопровождающим его солдатам осмотреть помещение. Рауль с выражением страха на лице глянул на меня с вопросом, мол, что делать будем? Я ткнул своим пальцем посередине лба и изобразил, будто мне взорвало голову. Он кивнул, и мы заняли позиции по разные стороны стола, а на счёт «три» выпустили очереди в сторону солдат Рамиреса. Моя экономная очередь из французской винтовки срезала полчерепа у одного из солдат, а Раулю повезло меньше: одна из очередей врезалась в грудь Рамиресу, разорвав его робу в клочья, а остальные повергли на пол двух ребят справа.

— Бежим! — завопил я, едва переставляя ноги: вода доходила нам уже до щикотолок.

На выходе меня схватил один из солдат Рамиреса, сжимая в руках десантный нож «Боуи», но я, торопливо выхватив «Кольт», заряженный разрывными, проделал ему в мозгах улей.

— Разноси им головы, Рауль! — завопил я, — Только так их можно убить!

— Что это за уроды? — оглядываясь, спросил Рауль.

— Долго объяснять! Живее!

В коридоре мы попали под обстрел: подоспели солдаты, которые открывали шлюзы для затопления. Бункер заполнился грохотом и свистом рикошетящих пуль. Мы живо спрятались в укрытие. Рауль рванул с разгрузки гранату, едва не замочив её прибывающей водой и бросил в сторону солдат. Я сделал ровно то же самое, запоздав на секунду, однако два взрыва слились в один. Раздался громкий всплеск воды, и мы выскочили, пытаясь уйти. Вода уже была по пояс, как вдруг могучая рука ухватила меня на полпути и увлекла за собой под воду. Я лишь успел вскрикнуть, и оказался с головой в мутной воде. Автомат выскользнул из ослабевших пальцев, и пару секунд я просто шарил по дну, пытаясь найти хоть какое-то противодействие своему врагу. Но прогремели выстрелы — и хватка ослабла. Выплыв, я увидел, как Рауль пытается убить Рамиреса, однако тот выбил его восьмизарядный «Магнум» из его рук. Руки Рамиреса сомкнулись на горле Рауля, и мой напарник прохрипел от беспомощности. Я же, увидев на пожарном стенде рядом с собой огромный багор, рванул его и заспешил к Раулю. Коротко взмахнув, я пробил висок одноглазому громиле, и пока он бросился на меня, насквозь пробил Рамиресу грудную клетку и пригвозди его к стенду.

— Выпусти пар, Рамирес! — выпалил я ему в лицо.

Тот в ответ лишь злобно посмотрел на меня, и силился вытащить багор из своей груди: кровь стекала с багра на водную гладь.

— Скорее, — я схватил за руку Рамиреса, и мы бросились к выходу, но тут нас ждал неприятный сюрприз: на нашем пути встала внезапно закрытая дверь.

— Что за? — возмущённо проговорил Рауль.

Заметив, выбивающийся в дальнем коридоре свет, я крикнул:

— Сюда!

Разгребая прибывающую воду руками, мы подплыли к лестнице в дальнем конце коридора. Это был аварийный выход. Странно, что его не смогли обнаружить «люди в чёрном», хотя, скорее всего, этот выход появился, когда они впустили в бункер воду. Сейчас было не время думать об этом, поскольку, когда я схватился за лестницу, вода уже почти скрыла мои плечи. Я резво начал подниматься по лестнице к люку, из которого был виден дневной свет, и Рауль не отставал. Добравшись до решётки, я что есть мочи начал толкать её наружу, но она проржавела и не поддавалась. Я стал остервенело бить по ней кулаком, сбивая костяшки в кровь, так как перспектива утонуть в заброшенной советской лаборатории вовсе не прельщала меня. Наконец, решётка поддалась, и мы сумели выбраться наружу. Я рассадил левую руку в кровь, но, тем не менее, я был жив.

Яркое колумбийское солнце пробивалось сквозь листву деревьев, падая нам на лицо. Мы еле отдышались после того, как вновь смогли избежать смерти. Я, впрочем, не забывал о том, что нас разговор с Раулем ещё не закончен.

— Ох, — вздохнул глубоко Рауль, прервав трёхминутное молчание, — Чёртов одноглазый! Из-за него я потерял свой ствол. Другого такого в этой части страны не найдёшь! Что это за терминатор такой — Рамирес?

— Отсюда надо уходить! — проговорил я, — Поговорим в другом месте!

***

Местом этим вновь оказалась старая церковь неподалёку от Эсперито. Солнце уже шло к закату, и мы к тому времени высохли и сидели у аналоя, между нами была бутылка текилы и мой пистолет, как при нашей первой встрече (напомню, что свой «Таурус 608» Рауль благополучно утопил в лаборатории).

Сначала я рассказал Раулю всё о лаборатории и что сумел почерпнуть из найденных документов. Он был немало удивлён тому, что подобные эксперименты проходили здесь с подачи СССР. Рассказал я и о том, что я — бывший солдат российской армии и попал в Легион случайно, в результате одного неприятного случая. Я был без вести пропавшим в России, зато появился Рене Десперо, дослужившийся до сержанта и до конца контракта. Теперь настала очередь Рауля говорить.

— Я понимаю, гринго, что это всё вызвало в тебе подозрения! Быть может, я должен был сразу сказать тебе правду, но просто не имел права! Ты оказался прав — я не из полиции Колумбии. Я сотрудник секретной службы, которая ищет способы выхода от зависимости США и других стран. Наше ведомство было уведомлено, что к нам едет бывший солдат Легиона, а ныне вольный наёмник Билли Уайлд, и его сопровождает его товарищ из Парижа.

— Наёмник? — поднял я глаза, затягивая потуже бинт, которым я обмотал левую руку, — Значит, Дикий Билл не был агентом ЦРУ?

— Не из ЦРУ, — подтвердил Рауль, — Он обманул тебя не только в этом, как я понимаю?

— Да, — пробормотал я, — Ладно, продолжай!

— Наша спецслужба ищет пополнение казны Колумбии, и изначально Транквиландия была как раз-таки отмечена, как одна из неразграбленных больших сокровищниц страны. Но, мы выяснили, что этот остров подмяла под себя неизвестная группа лиц, не сотрудничащая ни с нами, ни с ЦРУ, ни с Герильей, ни с наркокартелями. Я был послан сюда для того, чтобы узнать, что раскопал Уайлд и помешать иным лицам вывезти сокровище из Колумбии. В идеале, конечно, найти Транквиландию и передать эти сокровища государству.

— Какие же вы бескорыстные ребята! — ехидно заметил я, — Всё на благо Колумбии, хотите избавить себя от экспансии других стран и решать за себя! Вот только ни хрена не выйдет, потому что всем выгодна ваша позиция сейчас! Наркотики — это очень прибыльный бизнес, и ЦРУ не допустит, чтобы правительство решало за себя. А уж Герилья и наркокартели точно.

— Я понимаю, Рене, как это звучит! Но вот представь себе…. Ты правильно заметил, что никто не хочет, чтобы Колумбия перестала заниматься наркотраффиком в страны Америки. А что, если мы сможем? Представь, сколько бы школ, заводов, больниц мы могли бы построить, если имели бы сокровища конкистадоров! Да если бы, хотя бы Ортега отдал бы нам всю империю, мы бы грамотно распределили доходы от его бизнеса, и с бедностью в этом регионе было бы покончено.

Я усмехнулся:

— Я не верю в это дерьмо! Чем вы лучше Герильи, которые так же, как и вы, прикрываются благими деяниями и идеологией, а сами всего лишь хотят власти? Да и то, предположим, что ты — такой благородный и честный. А что, если твои начальники — нет? Что, если они просто поделят бабки между собой, а страна продолжит гнить в нищете и гражданской войне? Чёрт побери, да ты же сам говорил так! Хороший же ты актёр, гринго!

Рауль помрачнел:

— Послушай, Рене, у тебя самого нет выхода! Тебя обложили со всех сторон, твоей смерти хотят официалы, Герилья и наркомафия. И даже если ты доберёшься до сокровищ Транквиландии, ты не сможешь выбраться из этих джунглей живым! Моё начальство — единственный способ для тебя уйти. Мы сможем предоставить для тебя новую личность и документы в обмен на большую часть сокровищ!

— У Переса не получилось выйти, — презрительно ответил я, — Почему я должен тебе верить? Ты всё время водил меня за нос, а теперь хочешь спасти?

Рауль слабо улыбнулся:

— Почему бы и нет? Ведь ты спас мне жизнь, я всего лишь хочу оплатить тебе тем же! Всё, что нужно — это отдать мне эту папку из лаборатории!

— Зачем она тебе? Ведь ты же не знаешь русского….

— Найдутся люди, — отозвался Рауль, но спохватился слишком поздно, — Вернее, ты нам расскажешь. Рене, у тебя в рюкзаке — бомба замедленного действия, она убьёт тебя, если ты не отдашь….

— Да пошёл ты к чёрту, гринго! — выпалил я, — Столько людей погибло просто так, а ты пытаешься купить моё доверие?

— Не будь дураком, Рене! — старался сохранять спокойствие Рауль, — Мне вовсе незачем тебя топить, и уж точно моему ведомству не нужна твоя голова! Мы слишком много пережили вместе, чтобы я просто так слил тебя.

— Извини, гринго, но ты подорвал моё доверие! Я больше не хочу иметь с тобой никаких дел!

Я встал, всем видом показывая то, что мой ответ окончательный и обжалованию не подлежит. Рауль угрюмо посмотрел мне вслед и проговорил:

— Тогда боюсь, что это наша последняя встреча, Рене! Если передумаешь — ты знаешь, где меня найти!

— Я оставлю тебе свой пистолет, потому что тебе он нужнее! Надеюсь, у тебя хватит сил, чтобы вернуться в Боготу! Удачи!

Повернувшись, я зашагал к выходу из церкви, ожидая звук взводимого курка собственного «Кольта» или того хуже — чувства, когда в спину или в затылок всаживают пулю. Я считал свои шаги: один, два, три… Зажмурился.

Вспышка ослепительного света.

Яркое солнце светило мне в глаза. Я пробудился ото сна, вновь избежав смерти.