Трилистики

Он всё курил, курил, как ненормальный,

и мне в глаза заглядывал с мольбой.

Как он хотел любви моей печальной,

как он боялся участи иной.

Ходил, вздыхал, шагами робко мерил

весь этот им же созданный уют.

А я молчала, глаз поднять не смея,

считая бег томительных минут.

Но я могла лишь дать ему надежду:

холодную, как лунный, бледный свет.

Он говорил, что будет всё как прежде:

покой и скука - много, много лет.

А я хотела только лишь вниманья,

немного ласки, счастья хоть глоток,

почаще слышать сладкие признанья -

всего того, что дать он мне не смог.

2009

Ты молча присела за стол под окном, -

букет хризантем уж отцвёл,

и целый день думала только о нём, -

о том, кто сегодня ушёл.

Остались и стены, и шкаф, и диван,

ворсистый ковёр на полу.

И даже забытый его чемодан

стоял сиротливо в углу.

Здесь раньше царила всегда лишь весна

и часто – признанья в любви.

Теперь только ты и вокруг тишина;

ни звука – зови, не зови.

Ты смотришь в окно, обрывая цветок,

глаза утирая платком.

Вдали исчезают следы его ног

под льющим упрямо дождём.

Не смей замыкаться, носить всё в себе.

Прости ему прошлый обман.

А, может, вернётся он снова к тебе -

хотя бы забрать чемодан?

2010

Я красивей ещё не встречал.

И в глазах её грустных, бездонных

я увидел, как плачет печаль,

словно скорбь флорентийской Мадонны.

Сколько раз провожала закат

в одиночестве снова и снова.

Но в душе уже струны молчат,

и никто не услышит и слова.

Безмятежно проходят года

так спокойно и так незаметно...

И бежать бы, но только куда?

Подождать... Ожидание тщетно.

Сколько чувств нерастраченных ты

накопила за долгие годы, -

так от рос холодеют цветы,

утомлённые чувством свободы;

так под бледной, холодной луной

плачет иволга, спрятавшись в ветках;

так шумит, тихо плачет прибой,

птица бьётся в незапертой клетке.

Как хотелось бы счастьем с тобой

от души, хоть чуть-чуть поделиться,

погрузить твоё сердце в покой...

Понимаешь, мне тоже не спится.

2009