Трилистики

Лишь бы ворчать, только сердце устало.

Родина есть и её вдруг не стало.

Солнце сияло, но скрылось за тучей.

Карлик горбатый забился в падучей.

Тут тараканы сквозь узкие щели

выползли дружно, наметили цели

и растащили – до капли, до крошки

всё из избушки на курячьих ножках.

Двинулись дружно тяжёлые танки,

хлынули деньги в распухшие банки.

Будто бы в шапке они – невидимке.

Лихо взымают с меня недоимки.

Я же, замызганный житель обочин,

вижу прекрасно, как мир стал непрочен.

Стал он какой-то козлино-звериный,

поздно искать неурядиц причины.

Вот, существую с улыбкой безверья,

тихо печалясь за запертой дверью.

Вьюжит позёмкой в степи дикий ветер,

вырвались вдруг из меня строчки эти.

2017

Люди, люди – что же с вами?

Поменялись вы местами

со зверьём, одев их маски,

без приказа, без указки.

Трудно жить без револьвера

офигенного размера

в мире столь материальном,

безнадёжно аморальном.

Нет ни счастья, ни покоя,

и вонючею трухою

оказалась жизни фаза,

но ведь нет противогаза.

Как холопу прокормиться,

словно я лесная птица;

словно я не звук – а эхо,

отблеск, тень былого смеха.

Вот, строчу из пулемёта

строчками в лицо блокнота,

кипячусь, да толку мало.

Просто вдруг обидно стало.

2017

Забрали всё. В измученной стране

прошёл тайфун чудовищный и буйный.

И брат - как враг, явившийся извне,

войной наполнил праздники и будни.

А сердце спит – не радо ничему.

Как странно кровь во мне похолодела.

Мир превратился в мрачную тюрьму,

где усыпляют разум мой умело.

И только совесть яростно бурлит,

как будто ищет ясного ответа:

ну почему очередной бандит

опять остатки пилит от бюджета?

И сколько нужно им ещё украсть,

чтоб родине закрыть навечно веки?

Но что сильнее, чем над жертвой власть...

Причём тут Бог? Всё дело в человеке.

2017