Трилистики

Он был банкир, сидящий на кредитах,

крутил валюту с множеством нулей;

счета в офшорах, банков реквизиты

держал надёжно в памяти своей.

Жена наивна, молода, красива,

с прекрасным телом греческих богинь;

нежна как фея, в меру молчалива,

глаза с отливом в трепетную синь.

Он трудоголик. Пал на землю вечер,

стихает шум в кварталах городских,

спешит домой весь в предвкушеньи встречи,

в плену фантазий эротических.

А к ней мигрень пришла с хандрой и сплином,

причём, уже задолго до него.

Ей не нужны ни тряпки, ни мужчины,

ни секса, денег, в общем — ничего.

Он дверь открыл, а свет горит повсюду,

цветов увядших вонь со всех сторон.

Она пьяна и снова бьёт посуду….

Кажись, сервиз на двадцать шесть персон.

2017

Снова ринулись вниз индикаторы рынка,

Доу-Джонс в понедельник рекордно просел.

Только вот у меня не жена, а блондинка.

Очень жаль, что мой разум так поздно прозрел.

Неожиданно так возвратилась с курорта,

посетив по дороге "La Grande de Paris",

накупив барахлишка вторичного сорта,

подрывая тем самым мой личный престиж.

Все её чудеса описать невозможно,

а другой в этой жизни ей явно не стать.

У меня же контейнер завис на таможне.

Сколько стоит? Вам лучше об этом не знать.

Бизнес мой хоть легальный, но всякого рода,

есть наличка в офшорах, немного богат.

Я же тачки меняю ей каждых полгода,

да и окна выходят на старый Арбат.

Хоть заткнулась бы что ли, трещит как сорока,

ну а деньги сосёт – пылесос отдыхай.

У меня с ней не жизнь, а сплошная морока.

Может в Вегас мотнуться, сказав ей гуд-бай?

А глаза как блестят, опустила смущённо.

Значит, шлялась по клубам опять допоздна.

Мозг выносит неслабо и так изощрённо,

но чертовски красива, хоть часто пьяна.

Гардероб поменять хочет, стиль - цвета хаки,

одеяло из шерсти овец Рамбулье…

Пристрелить бы её, эту дрянь, как собаку,

только проще купить от Версаче колье.

2017

Глаза с поволокой туманной,

походка, что сводит с ума.

Умея быть нежно-желанной,

мужчин выбирала сама.

Она вышла замуж удачно,

когда подвернулся банкир.

Пейзаж захолустья невзрачный

сменился на сказочный мир.

Элитный посёлок у леса,

забор высоченный вокруг.

И жизнь развивалась как пьеса,

войдя в предназначенный круг.

Ступени из мрамора плавно

ведут с этажа на этаж.

А сколько их – это неважно,

таков уж сегодня кураж.

К услугам не ванна – джакузи,

интимный, рассеянный свет.

Они там с банкиром в союзе

частенько встречали рассвет.

В быту интроверт был махровый,

своим подчинённым — гроза.

Прислуге приказ дал суровый:

не сметь попадать на глаза.

Подруги — и те под запретом,

таков уж он был нелюдим.

Безмолвием будни одеты,

и так тяжело было с ним.

Питались изысканно вкусно,

забыла, что значит страдать.

Но скучно ей бедной, и грустно,

и некому руку подать.

Не зная, что значит свобода,

врастая в привычный уклад,

потратила лучшие годы,

мечтая вернуться назад.

Сидела б сейчас у подъезда,

молола своим языком, -

привычное, тихое место:

людьми переполненный дом.

А здесь бессловесно и тихо

томишься, не зная зачем.

Малейшую папика прихоть

должна выполнять без проблем.

В шкафу чемодан был дорожный,

внутри полотняный платок.

В нём спрятаны были надёжно

верёвка и мыла кусок.

2017