Трое из Иудеи

Глава 13 Рождение Самсона

Древний Израиль уникальное место и не только потому, что ничегошеньки о нём доподлинно неизвестно. Уникален древний Израиль прежде всего своими потрясающими во всех отношениях обитателями. И сразу же назревает вопрос, неужели в такой стране можно нормально жить и более того, совершать героические подвиги? Ответ однозначен: да жить можно, но недолго, а вот что касается подвигов… тут уж у кого как. Своего соседа перехитрить, это знаете ли тоже подвиг, помельче, конечно, истребления какого-нибудь чудовищного великана, но тоже немало. Но ещё более сложные отношения складывались у древних израильтян с их богом.

Странный то был бог, непонятный. Изображения его не существовало, настоящее имя было страшной тайной, да и где он находится, никто толком не знал. Короче, конспирация наивысшего уровня, словно у тайной террористической организации. Только божественный голос и можно было иногда услышать, да и то не совсем порою было ясно кто с кем разговаривает, ты с богом или с собственной поехавшей крышей.

Такие вот дела.

Был, значит, в те древнейшие времена один такой воинственный народ под названием филистимляне. Нагрянули значит эти филистимляне нежданно – негаданно в Ханаан. Пришли со стороны моря и заняли прибрежную долину на юге. Откуда пришли не сказали и чего в чужих землях забыли тоже. Хотя, если подумать, свободных территорий по всей видимости искали, так как случился у них на родине не то голод, не то эпидемия, не то демографический взрыв. Филистимляне эти были мрачными, закованными в броню воинами того самого зрелого возраста, вслед за которым приходит такой необходимый на войне опыт как следует убивать.

Что могли противопоставить им местные жители?

Правильно, ничего.

Да и какой дурак в те благословенные времена хотел воевать. Торговать да, но воевать – да ни за что. И таких дураков в Ханаане, конечно же, не нашлось.

Прошло какое-то время и вот уже в пяти главных израильских городах правили пять филистимских царей. Очень скоро и тут стало тесно пришельцам. Грустно им было сидеть на одном месте без войны и грабежа и двинулись они тогда вглубь материка, раззявив варежку на земли племён Иуды и Дана (так звали древнейших прародителей этих иудейских общин).

Племя Иуды не желая сдаваться, всем скопом снялось с места и принялось изматывать врага, перемещаясь по родным горам и лесам концентрическими кругами. Прямо напасть какая-то вышла с этим племенем. Храбрым непобедимым воинам так и не удалось захватить в плен ни одного представителя знаменитого рода. Те лишь рожи корчили издалека и обзывались обидными словами. А стоило приблизиться к ним на расстояние полёта стрелы… потомки Иуды бесследно растворялись на местности знакомой каждому с детства. Плюнули в конце концов филистимляне на это иудейское племя и удовлетворились его территориями. Но гордый дух мятежных израильтян сломлен не был…

Племя же Дана сдалось без особых проволочек, встретив завоевателей мацой с вином и сладким цимесом, правда, у вкусивших сии дары потом долго болели животы от непривычки к кошерной пище. Однако формально придраться было не к чему. Ворота своих городов открыли? Открыли. В пояс оккупантам поклонились? Поклонились. Господство признали? Признали. Так чего вам ещё надо? Правьте себе на здоровье и не кашляйте.

Таким образом, в течение целых сорока лет Израиль был вынужден терпеть ненавистное иго. Вот оно самое время для истинных героев и герой не заставил себя долго ждать…

В маленьком городке Цоре жил в то время некий иудей из племени Данова по имени Маной, жена которого была бесплодна. Что только не пробовали: настойки, отвары, целебные омовения в насыщенной серой воде, ничего не помогало. Несчастному, кажется, смириться надо, а он знай себе горюет. Сына хочет наследника, дабы передать ему со временем своё убогое наследство: перекошенный домишко с маленьким огородом да нехитрую хозяйскую утварь.

И вот однажды перед горемычными супругами предстал некий запыленный путник и попросив воды сказал, что, мол, очень скоро родится у пары долгожданный наследник. Маной сразу же занервничал, предположив что следующими словами незнакомца будет просьба переночевать с дороги и возлечь рядом с его женой, но запыленный путник произнёс нечто, сбившее бедных супругов с толку:

– В награду за то, что не отказал ты мне в утолении жажды… – хрипло проговорил незнакомец, возвращая Маною кувшин с водой, – я открою тебе тайну суть которой в том, что твой будущий сын станет великим героем Израиля и, возмужав, должен будет дать клятву не пить вина зелена и никогда не стричь своих волос… иначе… не видать ему славы героя вовеки веков.

Странные слова, даже можно сказать, безумные. Маной решил ни в чем незнакомцу не перечить лишь бы тот ушёл поскорее и тот, действительно быстро ушел, будто подслушав чужие мысли. Кто был этот запыленный странник так и осталось загадкой, тем не менее, чудо свершилось и у горемык, наконец, родился чудесный пышущий здоровьем младенец. Родители нарадоваться не могли и рос этот младенец буквально не по дням, а по часам. Не успели отец с матерью купить любимому отпрыску простенькие погремушки, как тот уже на девушек стал засматриваться, часто болтающих у местного колодца и упражняться стрельбой из дальнобойного лука. А с одеждой… ну просто беда какая-то выходила сплошная.

Быстро вырос Самсон (так нарекли долгожданного сына родители, что в переводе с иврита означало «солнце»), обзавёлся густой чёрной бородой и стал вести с отцом довольно дерзкие речи.

А всё началось с одного не очень приятного разговора…

В тот день (Самсону стукнуло как раз восемнадцать) невероятно озабоченный отец отвёл любимого сына к колодцу и там в уединении (молодые девушки приходили как правило только по утрам) решил открыть поразительную тайну волшебного рождения.

– Сынок, мы с матерью уже не молоды… – издалека начал Маной, – и у нас долго не было детей и вот, наконец, Яхве услышал наши молитвы и послал нам тебя. Скажи, разве тебя не удивляет то, что ты в отличие от своих сверстников так быстро вырос и возмужал…

– Возмужал? – Самсон с интересом рассматривал свои дряблые бицепсы. – Отец, вы, наверное, таки шутите, где вы видите здесь возмужание? Позор да и только. Как могу я с такой… мягко говоря мускулатурой показаться местным девушкам? А эта борода, единственное для чего она может пригодиться, так это в качестве мочалки и то предварительно не мешало бы её как следует начесать. Сбрею её, как только пройдёт шаббат…

– О нет, ни в коем случае! – замахал руками отец. – Как раз об этом я и хотел с тобою поговорить.

Самсон грустно вздохнул, но особо перечить родителю по обыкновению не стал, ибо престарелых предков сильно уважал, как и было принято во всех культурных еврейских семьях. А Маной подумал, что худощавая комплекция сына, скорее всего следствие невероятно быстрого роста.

– Однажды у нашего дома остановился странник и, попросив попить, произнёс странную речь.

– Попросил попить? – уточнил Самсон. – А вы взяли с него плату шекелями за это? То были тяжёлые годы, земля не родила, филистимляне зверствовали… впрочем, как и сейчас. Вода ведь для одиноких странников на вес золота, а пить из колодца боязно, вдруг он отравлен, вот и шляются эти чужаки по домам, рассчитывая на милосердие. А милосердие нынче дорого стоит.

– Верно говоришь, сын, но не стал я брать с того путника плату. Ибо сообщил он нам радостную весть, что родишься у нас ты.

– Хорошенькое дело, – снова не выдержал Самсон. – Он то откуда такое мог знать? Гнал бы я поганой палкой этого гостя, такие порчу часто наводят своим дурным языком.

– Но ведь он не соврал?!! – удивлённо возразил Маной.

– Таки нет, – был вынужден признать Самсон.

– Вот видишь! Но это ещё не всё, сынок… Сообщив столь радостную весть, запыленный путник дополнительно сообщил, что когда ты достигнешь зрелости тебе будет предписано свыше стать знаменитым героем-освободителем Израиля.

– Та я вас умоляю! – снова возмутился Самсон. – А меня вы сперва спросили, хочу ли я быть этим самым героем и освободителем?

– Так предписано же свыше, – скорбно поджав губы, повторил отец.

– И кем?!!

Маной опасливо указал глазами на небо.

– Всё с вами ясно, – кисло усмехнулся Самсон. – Божественные шахеры-махеры… знаем-знаем…уже проходили в далёком прошлом…

– Но и это ещё не всё… ибо велено тебе отныне никогда не брать в рот даже капли вина и ни при каких обстоятельствах не стричь свои волосы.

– ШТА?!!

– Именно так, сын мой, именно так. Иначе не быть тебе великим героем. Таково главное условие чудесного пророчества.

– Эх, прощайте милые девушки… Ни одна даже не заговорит со мной, пока я не сбрею начисто этот полуночный, торчащий во все стороны кошмар, который можно назвать очень ёмким словом «бойня в курятнике».

– Не всё так просто, сын… – сокрушённо покачал головой Маной. – Подумай, а вдруг в этой бороде заключена геройская волшебная сила?

Тут Самсон крепко призадумался, да так что решил пока с доводами мудрого отца согласиться, хотя на жертву что требовалась от него и не был пока готов. Не пить вина… ну с этим ладно, как-нибудь да перетопчется. Что хорошего в вине? Да ничего, выпьешь и сразу же дурнеешь, а ловкие трезвые люди всегда рядом найдутся, чтобы тебя как следует в этом состоянии ободрать как несчастную липку. Но вот с бородой… Ах, как мечтал Самсон в день своего восемнадцатилетия сбрить проклятую напасть и вот теперь все планы рушились в один короткий миг.

Спасибо папаше услужил, так услужил.

Впрочем, нет горя без радости, как нет заката без рассвета, мужа без жены и ночи без дня. Рассудив подобным образом, Самсон решил провести маленький эксперимент, дабы воочию убедиться в чудесной силе колючей растительности на своём героическом подбородке. Выдернул маленький волосок и… в очередной раз крепко призадумался.

Чего бы такого пожелать?

Желаний была уйма, но на самом деле ни одного стоящего. Да и пожелать надо бы с умом, дабы сразу убедиться действует волшебная борода или нет.

Что и говорить, проблема. Всё не шло из головы юноши странное предназначение стать великим иудейским героем. Герой дело не прибыльное да и опасное. Геройства – это для дураков. Настоящие герои это те, кто никогда не лезет на рожон и кто выигрывает битву ещё до её начала.

Сидя в одиночестве позади ветхого отцовского дома, Самсон усиленно размышлял над тем, какая горькая участь ему уготована. Как он станет героем с такой тщедушной фигурой? Да он высокий, да чернобородый… вот и все достоинства. Комплекция явно не позволяла крошить врагов в капусту, разрушать до основания города, покорять красавиц королевских кровей. Покорять красавиц… вот где самое обидное. Казалось, единственная стоящая награда за будущие геройства. Но и к девичьим сердцам путь Самсону был пока крепко закрыт, ибо сперва нужно было как следует прославиться.

Просто замкнутый круг какой-то.

– А что если сразу же пожелать себе стать знаменитым героем? – вслух спросил себя юноша и тут же отмёл эту идею как вредную, так как убедиться в собственной славе будет проблематично, а он хотел сразу же расставить все приоритеты, в том числе и с собственной бородой, волшебное свойство которой пока оставалось ещё под сильным вопросом.

«Нужно быть практичным, как гробовых дел мастер в зачумленном городе» – так подумал Самсон и принялся за работу.

Первым делом раздобыл много глины, развёл оную водой и принялся активно месить. Скульптор из юноши был неважный, тем не менее очень скоро у него стало кое-что получаться. Целые сутки и утро следующего дня трудился будущий герой. Сначала он вылепил голову, затем туловище, после принялся за руки и всё остальное. Но что за напасть, вместо глиняного мужчины у него всё время получалась глиняная женщина с огромным бюстом и широкими бёдрами. Тихонько ругаясь, Самсон в который уже раз яростно рушил своё творение и вновь принимался за работу. Наконец у него стало выходить что-то более менее путное.

Лежащий на заднем дворе глиняный мужчина получился на славу: огромного роста с потрясающей мускулатурой и, главное, здоровенными внушающими страх кулачищами.

– Вот оно то, что надо, – радостно воскликнул юноша и, вытащив из-за пазухи недавно вырванный волос, погрузил его в глину как раз туда, где у скульптурного творения должно было находиться сердце.

Половина дела сделана.

– Ну и что теперь? – Самсон медленно обошёл распростёртую на земле жутковатую фигуру. – Так-так…

Нужно было что-то дополнительно сделать, произнести волшебную фразу или быть может скрутить какую-нибудь хитрую комбинацию из пальцев. Одну комбинацию юноша очень хорошо знал, но носила она оскорбительный характер и не исключено, что после подобного безобразия свеженький Голем поднимется и лично придушит своего создателя.

Нет, нужно придумать что-то другое.

Что-нибудь попроще.

– Придумал! – обрадовано вскричал Самсон и, хлопнув в ладоши, выкрикнул. – Оживи!!!

И чудо произошло.

Глиняный человек открыл глаза и с недоумением уставился на своего творца.

– Папуля! – то были первые произнесённые слова новоиспечённого Голема.

Юноша побледнел и даже отшатнулся, в страхе закрывшись руками. Тут заканчивались игры, и начиналось нечто, чему не было названия. Ведь он на самом деле до конца так и не поверил отцу. Решил просто побаловаться, предчувствуя что всё это полнейшая глупость. Но то, что произошло у него сейчас прямо на глазах…

Голем попробовал подняться с земли, опершись на могучие локти. Мускулы на его серых руках вздулись буграми, и жуткое существо приняло вертикальное положение.

Только теперь Самсон заметил насколько велико их сходство. Нет не фигура, а лица. Перед юношей стояла, глупо тряся головой, его точная копия вплоть до бороды, вот только созданная из глины, да и размеры… о такой внушительной мускулатуре Самсон не мог даже мечтать.

Следовало взять себя в руки и юноша взял.

– Вставай, поднимайся, а ну-ка живо…

– Папуля-я-я-я…

– Не смей меня так называть!

Голем слегка обиделся и принялся ковыряться указательным пальцем в правом ухе.

– Отныне будешь звать меня только Повелителем, понятно?

– Понятно… папуля-я-я-я…

Самсон погрозил своей глиняной копии кулаком.

– Я о чём тебе только что сказал?

Обижено моргая, Голем вовсю таращился на своего очень злого создателя, решительно не желая понимать, что от него, в конечном счете, требуют.

– Я, Повелитель, а ты… – юноша красноречиво указал на существо из глины, – мой верный слуга, по имени…

А вот с именем вышла загвоздка. Ну не приходило в голову ни одно стоящее имя и всё тут. А без имени то никак, тот кто даёт имя укрепляет свою власть над любым живым существом.

– Как же мне тебя назвать? Да вот хотя бы…Самуилом. Ну как нравится?

– Са-му-ил… – по слогам повторил Голем и крайне глупо улыбнулся.

«А он, похоже, абсолютно безмозглый, – удовлетворённо подумал Самсон. – Но это совсем не беда, потому что думать за него буду я!».

Так у будущего героя появился неоценимый волшебный помощник.

И пошла слава по городам и весям изральевым. Покатилась словно пучок травы перекати-поля, опережая поступки и даже планы новоиспечённого героя. А всё эти родственнички из разных кибуцев. Как прознали, о том, что в их нищем, но древнем роду появился будущий великий сын Израиля, так сразу же всем знакомым уши и прожужжали, ну а дальше… пошло-поехало…

Самсон же больше дома отсиживался и ничегошеньки не делал, посылая своего глиняного слугу на большую дорогу одиноких путников за мошну трясти. Инструкции юноша давал строгие – никого насмерть не зашибать. Придушить слегка можно, но не до смерти. Справедливость, прежде всего. И ещё советовал Самсон нападать на одиночек с этими меньше проблем. И строго настрого запретил трогать визгливых иудейских баб, которые сами кого хочешь по миру пустят, а несчастного Големчика так вообще растащат на сувениры.

В общем жили не тужили.

Слава как-то сама распространялась, росла, множилась, обрастая всё новыми и новыми фантастическими слухами.

Благодать.

Но всё это длилось до того самого момента, пока в один прекрасный день Голем не вернулся домой со странным человеком, уверено сидящим на его широченных плечах…

– Вот так номер, чтоб я помер! – воскликнул Самсон, удивлённо рассматривая вцепившегося мёртвой хваткой в глиняную шею толстяка. – Хорошенькое однако дело.

Что и говорить отчаянный храбрец внушал уважение.

Храбрец пребывал в некотором оцепенении, закатив глаза и свесив голову на бок, но мёртвую хватку всё равно не разжимал.

– Самуил! – так обратился к собственному детищу юноша. – Что это у тебя за ожерелье такое на шее? На кой вот нам такое счастье, а?

– Тридцать шекелей! – невозмутимо ответил вытянувшийся в струнку Голем, держа в руке сорванный с чьей-то шеи кошель. – Весь мой улов за сегодня.

– Да нет, я не об этом, – неприязненно отмахнулся Самсон, – я о твоём довольно своеобразном живом украшении на шее.

– Да вот… привязался зар-р-р-раза… – смущённо пробасило чудовище. – Я его на всякий случай оглушил. А то он всё время пытался указания давать, куда мне идти, что делать и на что потратить отобранные деньги.

– Интересно-интересно, – пробормотал юноша, почёсывая своё единственное кудрявое богатство на героическом подбородке.

Затем Самсон вышел из дома и раздал деньги представителям малоимущих семей племени Дана. Было, правда, в этой толпе и немало богатых родственников будущего героя, которые обожали прибедняться, жалобно завывая и приволакивая то правую, то левую ногу. Этим Самсон бросал самые мелкие медные монеты.

Однако именно сегодня толпа собралась у дома немалая. Многие пришли вооруженные ножами. Завязалась драка. Бросив в толпу шекели юноша зевнул и немного полюбовавшись привычным греющим душу зрелищем дерущихся соплеменников, вернулся в перекошенный отцовский ветхий домик. Верный Голем так и стоял по стойке смирно возле очага, смотря в одну точку. Неведомый же храбрец, по-прежнему, висел у него на шее.

Самсон прислушался к чужому дыханию.

– Просыпайся, уважаемый, я же вижу по твоему частому дыханию что ты уже не в обмороке.

Незнакомец воровато приоткрыл правый глаз:

– Бить таки будете?

– Может и будем, – лениво потянувшись, ответил юноша. – Но сперва поясни мне за то, что делаешь ты на шее у моего верного глиняного слуги?

– Верного слуги? – переспросил незнакомец. – Скорее уж опасного разбойника, чей портрет расклеен по всем придорожным столбам и деревьям.

– Ну это как таки посмотреть…

– Да не на что туточки смотреть. Он никак не желал отводить меня к тебе. Как только я не умолял его, как только не пытался растопить эту черствую глиняную душу… даже хотел сосватать ему свою незамужнюю сорокалетнюю красавицу старшую сестру.

Самсон оживился, ибо был неравнодушен к женскому полу:

– Она действительно такая красавица?

– Шейн ви голд! – гордо выдал незнакомец, цокая языком, – Красива как золото! Но есть один нюанс…

– Какой?

– Ей сорок лет и двадцать зим…

– Хм. Думаю мой Голем гневно отказался от этакого сокровища?

– В общем-то, да, отказался, что говорит о неких зачатках разума в его глиняной голове. В общем я, взобравшись на высокое дерево, в конце концов прыгнул на него словно на дикого жеребца, ибо то был единственный способ оседлать его и попасть таким образом к тебе его хозяину.

– Так-так… – юноша огладил бороду, кое-что начинало проясняться.

Значит вот как для него стала оборачиваться разросшаяся слава.

– Ну и куда поставить закорючку? – поинтересовался Самсон, беря из очага маленький кусочек угля. – Могу прямо на твой лоб если хочешь!

– Какую такую закорючку? – испугался незнакомец и, разжав руки, съехал по могучей спине Голема на пол.

– Но ведь ты пришёл, чтобы взять у меня автограф, не так ли? – удивлённо проговорил будущий герой.

– Всё верно, – обрадовано кивнул толстяк. – Только вот не на лбу, а вот на этом куске свежего папируса… – и он ловко выхватил из-за спины длинный шуршащий свёрток.

– Это что? – юноша подозрительно уставился на сомнительного вида документ. – Предупреждаю, стоит мне сказать лишь одно короткое слово… или даже нет… половину слова и мой слуга оторвёт тебе голову.

– Нет решительно никаких причин учинять надо мной подобное зверство, – воскликнул незнакомец, опасливо пятясь к стене. – Моя голова главное моё богатство и она мне ещё будет нужна на протяжении добрых десятков лет. Мною двигают исключительно светлые помыслы и благие намерения… вот погляди…

Толстяк ловко развернул папирус до самого пола:

– Перед тобой, уважаемый, долгосрочный деловой контракт.

– Долгосрочный чего?

– Документ, удостоверяющий меня как полноправного и единственного юридического представителя великого иудейского героя по имени Самсон.

– Самуи-и-и-ил!!!

Голем всё понял без лишних слов, ловко схватив взвизгнувшего наглеца за шкирку.

– Не лишайте жизни, пощади-и-и-и-те… – просипел незнакомец слегка придушенный съехавшим на бок тесным воротником своей одежды, однако заветный папирус, он по-прежнему, держал развёрнутым.

Самсон задумался, взвешивая все плюсы и минусы подобного предложения. Зачем ему этот юридический представитель? Он сам может себя прекрасно представлять. С другой стороны… хорошо бы даже мелкие заботы свалить на чужую спину, вдруг толстый прохвост знает толк в своём деле? Приняв решение, юноша щёлкнул пальцами и Голем тут же разжал хватку.

– Ох-ох-ох… – незнакомец нервно ощупывал слегка разорванный воротник.

– Любезнейший, назови мне хотя бы три веских причины, по которым я должен взять тебя к себе на службу?

– Ну таки как же… ведь это очевидно. Я стану способствовать твоей великой славе, я удвою, нет… утрою её, я разоблачу самозванцев, посрамлю завистников, посоветую как изобличить злостных клеветников, как засудить оскорбителей и обойти закон двадцатью хитрыми способами… Я организую распространение памятных портретов с твоими автографами, устрою грандиозные выездные гастроли по разным землям и продажу ермолок с твоим улыбающимся вышитым золотой нитью изображением.

– Ну всё довольно-довольно, я согласен… но только жалованье вперёд не получишь. Сперва дело, ну а потом вознаграждение, так сказать верным слугам по всем заслугам.

Толстячок весь аж просиял. Папирус с контрактом быстренько перекочевал в руки будущего иудейского героя. Самсон внимательно изучил все пункты, затем ознакомил с текстом Голема, который неодобрительно указал глиняным пальцем на последнюю строку.

– Ага, компенсация за моральные и физические увечья, – торжествующе провозгласил юноша, будто поймав на горячем хитрого вора. – Вот где подвох, а я то думаю, что же мне, в конце концов, здесь так мешает.

– Но ведь соседство с тобой вполне может оказаться крайне опасным! – тут же нашёлся что возразить ушлый прохвост. – Я специально убрал пункт, касающийся утраты движимого и недвижимого имущества. Так уж и быть ради общего дела стерплю любые лишения. Но моральные и физические увечья… тут уж нет, буду стоять на данном пункте до последнего…

– Самуи-и-и-ил!!!

В общем последний пункт был благополучно вычеркнут и Самсон торжественно поставил в углу контракта замысловатую загогулину.

– Как зовут тебя, добрый человек? – так обратился будущий оплот и надежда всего Израиля к своему новоиспечённому партнеру.

– Зовут меня Исааком, но для друзей просто и коротко Изя.

– Итак, Исаак… – звонко хлопнув в ладоши Самсон и в предвкушении потёр руки. – Что первым делом нам нужно таки сделать?

Исаак придал лицу крайне озабоченное выражение и, достав очередной папирус, тут же принялся набрасывать новый список:

– Ну, во-первых, официально зарегистрировать у местных властей твоё имя, чтобы никто другой не смог им уже воспользоваться. Во-вторых, оформить Голема в качестве неодушевленного транспортного средства. Получим на него водительские права, выбьем на спине номер и будем ездить на нём по очереди. И в-третьих, хорошо бы немножечко жениться…

Последний пункт особенно понравился Самсону.

– Разумеется, на всё это потребуется немалая сумма в шекелях. Ну там взятка чиновникам, свидетелям, писарям…

– Это мы запросто, – кивнул юноша и, посмотрев на Голема, многозначительно хмыкнул.

– Уже иду! – послушно пробасил глиняный человек и, выбрав в углу дубину самого устрашающего вида, деловито покинул дом.

– Великолепное приобретение! – завистливо проговорил компаньон. – Где такого откопал?

– Да вот собственными руками! – похвастался Самсон. – Из гончарной глины откопал, что за моим домом лежит. Практически всю её истратил.

– Жаль, – искрение огорчился Исаак. – С несколькими десятками подобных каменных остолопов нам никакая армия была бы не страшна. Кстати, а как мы назовём наш маленький взаимовыгодный гешефт?

– На твоё усмотрение.

– В таком случае нарекаю его… «Самсон и компания»!

Название будущему герою пришлось по душе.