Трое из Иудеи

Глава 2 Назир Абд аль-Хаммам идёт по следу

Но всё тайное, как известно, рано или поздно становится явным. Моисею и в голову не могло прийти, что знаменитый сыщик пойдёт по его следу. Покинув место своего преступления с тяжёлой душой, будущий пророк остановил колесницу рядом с дерущимися израильтянами, которые перегораживали проезжую часть довольно узкой египетской улочки. Собратья по крови яростно пускали друг дружке кровь, орудуя широкими блестящими ножами. После совершения страшного злодеяния у Моисея внезапно проснулась дремавшая добрых сорок лет и, судя по всему, напрочь отсутствующая совесть и он не мог допустить очередного смертоубийства, происходившего прямо у него на глазах. Как понял будущий пророк из обрывочных фраз перемешенных с изощрёнными ругательствами, иудеи не поделили уютное место под одной из пальм, растущих у храма бога Тота.

Место и впрямь было приятным во всех отношениях, обширная тень позволяла расположиться тут со всем комфортом, а журчащий рядом фонтан приносил блаженную прохладу. А день начинался жарким даже по меркам древнего Египта.

– Ша! А ну прекратите этот гармидер, немедленно, – закричал на дерущихся Моисей, спускаясь с колесницы.

Кого он хотел обмануть? Наверное, всё-таки себя. Ведь загладить вину перед Богом уже никак не удастся. Противники удивлённо посмотрели на статного чернобородого сорокалетнего красавца с небольшой проседью в густых волосах, разъезжающего по городу в великолепнейшей достойной фараона колеснице. Но вот одежда на незнакомце была самая обычная.

– Это, наверное, дворцовый конюх, – вслух предположил один из иудеев. – Типичный шнорер. Шо, таки украл царскую колесницу? За такое тебя по голове египтяне не погладят, это уж точно.

– Да-да, – быстро закивал второй иудей. – Сколько хочешь выручить за чудесный экипаж? Впрочем, много мы тебе не дадим, сам понимаешь, колесница теперь значится в угоне, так что аппетиты свои, пожалуйста, поумерь.

«И к этому народу я с рождения принадлежу!» – скорбно подумал Моисей, а вслух произнёс:

– Горько видеть мне вас. Не достойны вы скорого освобождения от египетского ига. Чем занимаетесь вы? Дерётесь и бездельничаете, не желая работать и умножать плоды трудов своих. Вы что думаете, придёт какой-нибудь гой и освободит вас из плена египетского? Нет, этого никогда не будет, ибо ключи от свободы вашей только лишь в руках ваших.

Недавно готовые прикончить друг друга иудеи переглянулись затем тот, что был с короткой козлиной бородой, красноречиво покрутил пальцем у виска.

– Это смешно сказать, не то что подумать, – удивлённо развёл руками второй израильтянин. – О каком египетском иге ты нам тут твердишь? Посмотри вокруг себя, зенки свои разуй, разве похожи мы на несчастных страдальцев? Мы живём как хочем и даём так же жить другим. Наши шахеры-махеры никого не касаются. Фараон может даже наделать под себя на своём золотом троне, но мы всё равно никогда не станем плясать хору агадати под его поганую дудку.

«Гордые, храбрые и безумные!» – грустно подумал Моисей, понимая что в чём то незнакомый ему иудей сейчас отчасти прав.

– О какой свободе таки говоришь ты? – продолжал удивляться разговорчивый соплеменник. – Мы пришли в Египет на всё тёпленькое, чем и пользуемся благополучно по сей день. А ты предлагаешь нам искать иной жизни и мало того свергнуть, как ты выразился, «египетское иго»? И шо мы таки потом будем делать в развалинах, усеянных нашими и египетскими трупами? Разве подумал ты об этом? Путь крови и насилия ни к чему хорошему никогда не приводил.

– Но ведь вы только что чуть не убили друг друга? – попытался было возразить сбитый с толку складной речью соплеменника будущий пророк.

– То, что мы делаем сейчас с братом, никого не касается. Это всё мишпуха – чисто семейные дела и они никогда не выйдут за рамки нашего кибуца. Мы имеем право пустить друг другу кровь и никто таки не смеет нам запретить делать это. Так что всюду ты неправ, где ни возьми, незнакомец, одетый как нищий шнорер, но разъезжающий в царской колеснице. Кто ты, уж не тот ли самый ударившийся в бега жрец-уголовник Моисей, о котором трепятся на каждом углу?

Ноги у будущего пророка слегка подкосились и он попытался срочно перевести разговор на другую тему. Вернее, вернуть в прежнее безопасное русло.

– И всё же негоже обижать ближнего своего, особенно из-за такой пустяшной проблемы.

Иудей с короткой бородой нехорошо сощурился:

– Кто поставил тебя начальником и судьей над нами? Не думаешь ли ты убить нас, как убил того египтянина?

Тут уж будущему пророку сделалось совсем плохо, внезапная злость, затмив отчаяние, поднялась из тёмных глубин его мятущейся души. Моисей побагровел, выхватывая из-под длинных одежд огромный церемониальный нож одновременно отмечая, что верный меч на поясе странным образом отсутствует.

Насмехающиеся над будущим пророком наглецы дружно побледнели, ибо их маленькие ножики напоминали безобидные зубочистки по сравнению с тем оружием, которое извлёк на свет явно психически неуравновешенный жрец.

– Сейчас я снесу вам на фиг ваши модебейцелы! – зловеще пообещал Моисей и дерущиеся несколько минут назад иудеи дружно побежали, не забыв нагло крикнуть побагровевшему жрецу: «Купи себе петуха и крути ему яйца!»

Будущий пророк не стал преследовать оборзевших хуцпанов пешком, вместо этого он вскочил в колесницу и с комфортом погнался за злодеями в огромном клубе жёлтой пыли.

Но соплеменники оказались не робкого десятка, видно, что уже не один раз приходилось им улепётывать от боевой египетской повозки. Мгновенно разделившись, нахалы зигзагами разбежались по разным переулкам. Моисей громко выругался, но погоню всё же прекратил.

В очень скверном расположении духа возвращался он в дом родной, напоминающий своей роскошью какой-нибудь храм египетского бога. Конечно, ему не следовало ехать сюда, но будущий пророк до последнего цеплялся за прошлую жизнь, понимая, что она уже безвозвратно разрушена. Если уж два нищих оборванца прознали об убийстве, то что уже говорить о представителях карательных органов сурового к нарушителям порядка Египта. Именно такой представитель и поджидал знатного жреца у мраморной лестницы в окружении молчаливых смуглолицых солдат.

– Если не ошибаюсь, вы владелец сего шикарного строения? – так вместо приветствия спросил маленький чернявый коротышка со странными завитыми к верху чёрными усами.

– Почему нет, когда да? – не очень дружелюбно промычал в ответ Моисей, понимая, что его песенка практически уже спета.

Рабы помогли хозяину выбраться из колесницы. Заиграли клезмер музыканты, прелестные девушки принялись исполнять танец фрейлехс в честь возвращения хозяина. Дышали огнём факиры, играли тупыми ножами жонглёры, два огромных опахала прикрывали будущего пророка от жаркого солнца.

– С кем имею разговаривать? – немного смягчившись, поинтересовался Моисей.

– Назир Абд аль-Хаммам по прозвищу Неутомимый, придворный сыщик покойного фараона Сети Первого!

– А… слыхал-слыхал… Я готов послушать за вашу просьбу.

Сыщик прошёл во дворец следом за хозяином, оставив солдат скучать на улице. Из рабов за ними увязались лишь два факира и несколько молодых танцовщиц.

– М-да… – с завистью констатировал Абд аль-Хаммам, восхищенно рассматривая внутреннее убранство дома. – Красиво жить не запретишь…

– Таки да, – подтвердил Моисей, слегка догадываясь, что у сыщика на него ничего серьёзного нет, иначе следом за собой он бы позвал во дворец и солдат.

На сердце у будущего пророка чуть отлегло. Вдалеке забрезжил лучик надежды, хотя его репутация отныне не стоила и ломаной ячменной лепёшки. С должностью знатного жреца Моисей уже мысленно распрощался.

– Приглашаю вас немножечко откушать вместе со мной.

– Знаете, не откажусь.

Они расположились в одном из самых живописных залов, стены которого были украшены мозаикой изображавшей сцены египетской охоты. Вокруг изящных фонтанов разгуливали павлины, а у дальней стены на золотой цепи дремал взрослый гепард, время от времени облизываясь во сне.

Заметив хищника, знаменитый сыщик заметно напрягся.

«У тебя на меня таки ничего нет!» – говорил насмешливый взгляд Моисея.

«А может кое-что и найдётся!» – безмолвно отвечали умные глаза представителя египетского правосудия.

Пока слуги расставляли на огромном покрывале кошерную еду (тушеная баранина, жареные перепела, голубиный паштет и красная икра), Назир решил преступить к делу и, выудив из складок одежды короткий меч, бережно передал его Моисею.

– Скажите, вам знакомо это холодное оружие?

Отвертеться было невозможно, так как на рукояти выполненной из слоновой кости значилось имя владельца и дарственная надпись от самого фараона.

– Таки знакомо… – Моисей внимательно рассматривал меч. – Вейз мир, как он оказался у вас?

– Очень просто, – улыбнулся знаменитый сыщик, – я вытащил его из живота одного мёртвого египтянина.

– А-хах! Он поимел кадухис на живот! – не сдержавшись, расхохотался Моисей, но быстро взял себя в руки, тут же сделавшись серьёзным. – Надеюсь, презренный поц, совершивший столь дерзкое злодеяние уже схвачен и покаран?

– Почти, – усмехнулся Абд аль-Хаммам.

«Хрена лысого ты меня поймаешь!» – говорил дерзкий взгляд будущего пророка.

«Во всяком случае кровь я тебе, зажравшаяся знатная скотина, как следует попорчу!» – тут же приходил немой ответ.

– Значит, вы признаете, что это именно ваше оружие?

– Угу.

– В таком случае соизвольте объяснить, как оно могло оказаться в животе покойного?

– Ну таки не знаю… может он его слегка проглотил, – невинно улыбаясь предположил Моисей. – Вы ведь не сказали, кто он был по профессии. Может он был глотателем ножей. Вот как мои факиры – укротители огня. Видите вон того худого, это знаменитый Бенцион Пихман, у него на лице даже бровей нет.

Бенцион Пихман в этот самый момент демонстрировал огненную отрыжку, опалив хвосты двум зазевавшимся павлинам.

– За птичек вычту десять золотых египетских утенов из твоего жалования, – тут же гневно прокричал хозяин дома. – Или сто сорок шекелей серебром…

– Нет, он не был глотателем ножей, – усмехнулся сыщик, невольно поглядывая в сторону соблазнительно выгибающихся в танце девушек.

Девушки сильно сбивали с толку, будоражили плоть, путали мысли, мешали как следует сосредоточиться.

– Убитый египтянин был надсмотрщиком в каменоломнях при строящихся пирамидах!

– Та не может такого быть?

– Ага! И ваш меч торчал у него из живота как проросший тростник, ибо им кто-то подло проткнул бедолагу.

– Что ж и такое временами бывает. Пьяная драка двух шикеров, поножовщина. Выпил, убил, попал на цугундер. Обычные шахеры-махеры в нашем Египте.

– Всё это так… – невольно следя за красавицами, согласился сыщик. – Но вас не удивляет тот факт, что ваше оружие стало орудием убийства?

– Нет, не удивляет, – твёрдо ответил будущий пророк.

– Да? И можно поинтересоваться почему?

– Потому что пару дней назад я потерял свой меч, гуляя по городу. Ну представьте себе такое?

– Гм… – Назир нервно заёрзал задницей на мягкой подушке. – А кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

– Об чём речь, – радостно воскликнул Моисей и, щёлкнув пальцами подозвал одну из танцовщиц. – Захава, шейн мейдалэ, подойди-ка сюда, будь так добра.

Девушка покорно подбежала к хозяину, смущённо потупив глаза.

– Помнишь, мы гуляли с тобой по городу пару дней назад и я купил тебе прекрасное жемчужное ожерелье?

Красавица быстро кивнула.

– А помнишь, я тогда ещё сокрушался по поводу того, что потерял свой любимый меч?

Повторный кивок.

– Ну что, Абд аль-Хаммам, вы таки довольны?

– Простите что? – переспросил представитель египетского закона, поедая глазами молодую гибкую как камыш брюнетку.

– Перед вами же свидетель. Вы же только что за это спрашивали, кто может подтвердить мои слова?

– Ваши слова?

– Ну да!

– Гм…

Взмахом руки Моисей отпустил смекалистую девушку, незаметно сунув той в руку несколько золотых монет. Сообразительные слуги – вот залог благополучия любого богатого иудейского дома. Разумеется, будущий пророк не разгуливал по городу два дня назад в компании прекрасной танцовщицы, тем не менее маленькая ложь сработала, что было видно по окончательно скисшей физиономии прославленного сыщика.

– Скажите, а кто-нибудь видел… м… м… сам момент убийства?

– К сожалению, нет, – нехотя сознался Назир. – Час был ранним, улицы безлюдными. На земле и на теле несчастного остались следы от колёс боевой колесницы. Пока что неизвестный следствию злодей несколько раз переехал уже мёртвое тело. Сейчас мы изучаем отпечатки, дабы сравнить их со всеми колесницами, имеющимися в столице.

– А зачем кому-то таки понадобилось переезжать мертвеца боевой повозкой?

– Вот в этом то и заключается главное несоответствие. Необъяснимый факт не дает мне покоя. Узнай я причину и, возможно, всё сразу же станет на свои места.

– А вы не допускали мысль, что убийца… – Моисей неопределённо пошевелил рукой осознавая, что ходит по краю, – пытался таким образом замести следы, шоб сбить следствие с толку.

– Гм… очень необычная мысль, – похвалил прозорливость хозяина дома представитель закона. – Но в этом случае убийца либо дурак, либо сумасшедший, либо настоящий злой гений, поскольку он оставил в теле орудие убийства. Я допускаю изощрённую игру чужого ума, но слишком уж это… тонко что ли. Мне почему-то кажется, что преступник действовал в состоянии аффекта. А вы как думаете, уважаемый?

– Лично мне таки кажется… – будущий пророк с удовольствием вкушал спелые персики запивая их дорогим вином, подспудно понимая, что возможно делает это последний раз в свой жизни. – Что какой-то мерзавец пытается подло подставить меня…

– Но зачем это вдруг кому-нибудь понадобилось? – сыщик был само внимание.

– У могущественных людей много врагов, а я, как вы таки понимаете, во дворце фараона далеко человек не из последних. Вся эта мутная история… она уже порядочно навредила мне. Боюсь, что в скором времени мне придется покинуть столицу, а возможно, даже и сам Египет.

В голосе Моисея звучала неподдельная скорбь и это был единственный уникальный момент, когда он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО был искренен со знаменитым сыщиком.

Абд аль-Хаммам всё прекрасно понимал. Весь его опыт, все его знания говорили о том, что он разделяет сытную трапезу с хладнокровным убийцей. Понимать то он понимал, но ничего поделать с этим не мог. Не хватало улик, вернее, улик совсем не было. Другое дело, если бы перед ним был обычный египтянин. Того бы быстренько довели до нужной кондиции: посадили бы голой задницей на горлышко кувшина со змеями и тот бы сразу же сознался не только в убийстве надсмотрщика, но и в заговоре против семьи фараона с последующим вооруженным государственным переворотом.

Но богатый жрец был не так-то прост. Сын дочери фараона, любимец верхушки египетского жречества. Этого не запугаешь, да и самому потом следствие выйдет боком. Вот если бы у него на руках были неопровержимые улики, а не только уличные слухи, тогда другое дело. Он бы смог предстать перед фараоном не с пустыми руками и могущественный жрец закончил бы свои дни в лучшем случае на строительстве пирамид, где выживал хорошо ещё если каждый второй. Безусловно свидетели убийства были, но простые египетские граждане посчитали безопасней для себя промолчать.

Ни с чем покинул особняк Моисея прославленный сыщик. Но так просто сдаваться Назир Абд аль-Хаммам не собирался. Во что бы то ни стало поклялся он всем мыслимым и немыслимым египетским богам, что выведет на чистую воду зазнавшегося вельможу. Ведь от этого зависела его профессиональная карьера. А высочайшая репутация при дворе фараона – это всё. Не было ещё ни одного дела, которое бы не смог раскрыть гениальный сыщик.

Значит должен раскрыть и это.

Нет, не должен, а просто обязан.

Репутация и честное незапятнанное имя действительно очень многое значили в те древние времена и понимал это не только знаменитый Назир Абд аль-Хаммам по прозвищу Неутомимый, понимал это и сам Моисей.

Как только хитрый усач покинул его дом, будущий пророк принялся собираться в дальнюю дорогу. Первым делом он сполна расплатился со своими многочисленными слугами, отпустил на волю рабов и всевозможных домашних животных (холёный гепард в золотом ошейнике потом долго терроризировал по ночам припозднившихся жителей столицы Египта).

Разобравшись со всеми домашними делами, Моисей в последний раз прогулялся по опустевшему дому и, собрав в узелок всё самое драгоценное, взошёл на любимую колесницу и под покровом темноты покинул предавший его город. Горько и тяжело было будущему пророку покидать блистательный Раамсес. Много приятных воспоминаний оставлял он здесь.

А что ждало его впереди? Лишения и разочарования. Вот такая она ветреная злодейка судьба. Пока ты молод она к тебе крайне благосклонна, но как только появится серебро в волосах пиши пропало, отворачивается от тебя удача и всё тут. И ничего с этим невозможно таки поделать. Да и кого винить во всех своих неудачах как ни себя любимого?

Моисей давно уже уяснил одно строгое правило – винить окружающих в своих бедах, поступок слабого человека. А разве он за все эти сорок лет проявил хоть раз слабость? Ведь нет же. В конце концов за всё рано или поздно приходиться платить. Катался четыре десятка лет как сыр в масле, изволь теперь немножечко нищенствовать. Хотя с мешком золота за плечами с нищенствованием возникнут некоторые проблемы…

Но один момент во всём произошедшем был всё-таки положительным. Ужасные сны, наконец, перестали терзать несчастного, а значит, всё у него в будущем должно сложиться пучком…

Неусыпная стража, дежурившая у городских стен, выпускать колесницу из ночного города наотрез отказалась, но Моисей предвидел и это невзначай рассыпав на дороге недавно отчеканенные золотые монеты. Стражники все как один дружно уставились в ночное небо, где медленно плыла в море чёрной синевы жёлтая луна.

– Никак откусил кто от Луны кусок? – удивлённо воскликнул один из солдат.

– Точно!!! – подхватили другие. – Глядите, диск щербатым стал, ох не к добру это, ох не к добру.

– Да ладно тебе, Азиз, то затмение не к добру, а тут явно хороший знак.

– Хороший?

– Ну да! И означает он то, что очень скоро мы все хорошенько разбогатеем.

Правильно истолковав слова стражей, Моисей не пожалел монет щедро швыряя их в дорожную пыль и уже почти покинув городские ворота, будущий пророк услышал короткие фразы брошенные ему в спину.

– Никак колесница мимо проехала, что скажите, братья?

– Да не было никакой колесницы, то тебе спьяну померещилось.

Так Моисей навсегда покинул стены любимого Рамсеса, чтобы никогда сюда больше не возвращаться.

На восточной стороне залива Акаба простиралась земля Мадиамская, в которой обитали потомки одного из шестерых сыновей легендарного Авраама и его второй жены Хеттуры. Эти потомки Авраама были далёкими родственниками Моисея и он решил сперва остановиться у них, дабы вдоволь насладиться их гостеприимством. Шутка ли сказать, сорок лет из одного города не выезжал. Путешествия на лодке по Нилу, конечно же, не в счёт.

Будущему пророку пришлось проехать на колеснице около четырехсот километров по дороге тянущейся через пустыни и безлюдные степи. Пыль на тех дорогах стояла сами понимаете какая, поэтому к концу путешествия Моисей стал очень живо напоминать глиняного монстра Голема, будто выбравшегося со страниц страшных народных преданий Иудеи.

Увидав у дороги зелёный оазис с колодцем посередине, Моисей остановил колесницу и, спешившись, напился вдоволь, напоил лошадей, затем услышав приближающиеся женские голоса, быстренько спрятался вместе с боевой повозкой в ближайших зарослях.

Через некоторое время донеслось нетерпеливое блеяние и к колодцу подошло небольшое стадо овец, сопровождаемое семью прелестными девушками. Девушки тарахтели без умолку и, находившийся вне поля их зрения будущий пророк, с интересом прислушался, о чём они говорят.

Как вскоре выяснилось девушки обсуждали последние новости и беглый жрец не без удивления отметил, что его скромная персона так же занимает весёлых красавиц.

– Говорят, что фараон издал новый закон запрещающий носить иудеям бороды, – хихикая говорила одна из девушек. – Представляете, их теперь ловят прямо на улицах и насильно бреют. Египтяне очень рассчитывают, что благодаря этому закону чужеземцы сделаются более покладистыми, а может и вовсе сбегут из египетской земли.

– Ну и сработало? – затараторили весёлые подружки.

– Говорят сработало, но с точностью до наоборот – рассмеялась рассказчица, – потому что в столицу Египта город Раамсес стало прибывать всё больше и больше иудеев, так как пошёл слух, что теперь в столице бреют бороды абсолютно бесплатно.

И девушки весело рассмеялись.

– А я слышала, что один тамошний жрец на религиозной почве кукухой двинулся, превратившись в самого настоящего серийного маньяка.

– Да ну? Не может быть?

– Может, ещё как может! Он орудует преимущественно жертвенным ножом, нападая на одиноких путников по утрам, когда солнце едва взошло. Первой его жертвой пал огромный злобный надсмотрщик, поседевший, как рассказывают, перед смертью до кончиков волос. Опасный психопат не только зарезал его, но и несколько раз переехал колесницей.

– Какой ужас?

– А знаете, кто стал его следующей жертвой?

– Нет, не знаем… ну скажи нам, скажи?!!

– Знаменитый певец и искусный игрок на шестиструнной арфе Лен Нон ибн Битлосис. По слухам маньяк убил его только ради того, чтобы ещё больше прославиться…

Тут уж Моисей не выдержал такого подлого вранья, решив выбраться из своего укрытия, дабы расставить все точки над «i», но внезапно у колодца появились новые действующие лица. Целая ватага здоровенных мужиков вывалила внезапно со стороны дороги и громко переговариваясь направилась прямо к оторопело притихшим подружкам.

– О, что за прекрасные голубки воркуют в этой обители блаженной прохлады? – так витиевато спросил своих друзей здоровенный детина со сломанным носом, на вид отъявленный висельник.

Девушки испуганно стали жаться друг другу. Было очевидно, что численное преимущество на стороне наглых разбойников, рассчитывающих забрать чужих овец, а заодно как следует поглумиться над юными прелестницами.

– Гордые львы заслышав ваш нежный призыв не замедлили явиться. Будьте так милостивы, покажите нам, чем вас наградила щедрая природа мать.

Разбойники плотным кругом обступили трясущихся от ужаса красавиц.

– Не нужно нас стесняться, мы ведь никому не расскажем, что видели вас нагими, правда, парни?

Прочие бандиты согласно загудели, лукаво поглядывая на потешающегося вожака. Тут уж самое время было появиться Моисею и он не заставил себя долго ждать.

– А-а-а-а… – яростно взревел будущий пророк, выскакивая из плотных зарослей с огромным церемониальным ножом в руке.

– А-А-А-А!!! – хором заголосили девушки вместе с разбойниками, увидав несущиеся на них глиняное чудовище.

– Голе-е-е-е-м!!! – истошно взвыл один из бандитов, сильно бледнея лицом.

– Жрец-маньяк!!! – подхватила одна из красавиц и девушки вместе с разбойниками дружно бросились наутёк.

Но одна маленькая пастушка всё же замешкалась. Она была самой юной и самой впечатлительной из всех. Тихо ойкнув, несчастная свалилась в спасительные объятия глубокого беспамятства.

Добежав до колодца, Моисей остановился, с сожалением разглядывая сверкающие вдалеке пятки беглецов. Сокрушённо покачав головой, бывший жрец спрятал нож и, опустив в колодец деревянное ведро, брошенное беглянками, с удивлением уставился на своё чумазое отражение. Затем перевел взгляд на миловидную девушку и хорошенько окотил ту холодной водой.

– Ой! – красавица открыла чуть раскосые зелёные глазки и тут же взмолилась. – Пожалуйста, господин маньяк, не режьте моего тела белого невинного, я всё для вас сделаю, только не убивайте.

– Говоришь, всё сделаешь? – задумчиво пробормотал будущий пророк. – В таком случае помоги-ка мне как следует умыться.

Общими усилиями одежда и лицо будущего пророка были приведены в надлежащий порядок, после чего посвежевший Моисей благодушно спросил трясущуюся от страха девушку:

– Как зовут тебя, о юная услада глаз моих?

– Сепфора, – мило краснея, призналась красавица.

– Сепфора, – повторил будущий пророк и улыбнулся. – Какое красивое имя! Словно драгоценный камень. Кто ты будешь и откуда?

– Я единственная дочь мадиамского священника по имени Иофор.

– Какая удивительная встреча! – всплеснул руками Моисей, чувствуя что он немножечко таки влюбился.

– А вы… – робко начала девушка, – тот самый жрец-маньяк?

– Тот самый, солнце моё, тот самый.

Глаза Сепфоры зажглись нешуточным интересом:

– Скажите, а вы действительно зарезали того надсмотрщика?

– Зарезал! – честно признался будущий пророк. – Вот этими самыми руками выпустил его поганые кишки.

– А потом переехали колесницей?

– Ещё как переехал!

– Как интересно… И сколько раз вы его переехали?

– По-моему, восемнадцать, – соврал будущий пророк, желая произвести на красавицу сильное впечатление.

– Ох, это так романтично, такая встреча… подружки ни за что мне не поверят, если я расскажу им, что так запросто болтала у колодца с самим Потрошителем Раамсеса.

– Потрошителем Раамсеса? – бескрайне изумился Моисей.

– Ну да именно так вас теперь там и называют. А скажите, вы и того певца знаменитого тоже убили?

– Какого певца? – несколько опешил будущий пророк.

– Ну этого Лен Нона ибн Битлосиса!

– Нет, что ты, певца я не убивал, это какой-то другой психопат его кокнул, – бывший жрец слегка замялся. – Да что это мы всё обо мне да обо мне. Ты что-нибудь и о себе расскажи, красавица, а то как то совсем неудобно у нас получается.

– Да что тут рассказывать, – разочаровано махнула рукой Сепфора. – У нас в Мадиаме сплошная скукотища, ни кровавых убийств, ни природных катастроф. Правда в прошлом году, когда разливался Акаб, один бродяга в воде утонул, но смотреть там было решительно не на что, пока тело всплыло на поверхность залива его почти полностью раки съели.

– Речные раки? – не поверил Моисей.

– Ну да, – прелестно моргая, подтвердила девушка. – Вы даже представить себе не можете какие они у нас. Со взрослую овцу размером!

И Сепфора показала какую сильно разведя в сторону руки.

– М-да, весьма занимательно, – согласился будущий пророк, ломая голову как бы это похитрее продолжить знакомство с такой милой дурочкой.

– Так вот и живём даже своего местного маньяка нет, – горько посетовала девушка.

– Нет, говоришь?! – усмехнулся Моисей, кажется нашедший выход. – А что если мне посетить твой гостеприимный дом? Что думаешь? Будет ли рад твой отец такому гостю, как я?

– Вы ещё спрашиваете! – радостно всплеснула руками Сепфора. – Да он вас прямо с порога расцелует и посадит за столом подле себя на самом почётном месте, когда узнает что вы храбро спасли меня от ватаги гнусных насильников.

Таким вот образом знаменитый пророк познакомился со своей будущей женой.