Трофей для Зверя (СИ)

Глава 25

Не было ни мучительно медленно подъема с глубины, ни стремительного падения на землю. Она просто открыла глаза.

Над ней — белый знакомый потолок. Лазарет.

Жарко. И тяжело дышать. Она аккуратно приподняла голову и обнаружила Эссу, спящую у нее на груди.

— Раздавишь.

В горло будто песка насыпали. Все пересохло потрескалось, саднило.

Пока маленькая рысь сонно тянулась и зевала, Мелена успела проверить саму себя на предмет повреждений. Руки-ноги целы, ничего не болит. Не иначе, как андракийские целители постарались.

Наконец, Эсса полностью пришла в себя и сообразила, что Мелена больше не спит. С диким, утробным:

— Ахххрррр, — она бросилась к ней и начала старательно вылизывать щеку шершавым языком.

— Все, все, хватит, — Мел пыталась отвернуться, но настойчивый рысенок продолжал ласкаться, — Все я сказала!

Обхватила руками и прижала к себе, не позволяя сдвинуться, а потом прижалась лбом к мохнатой морде и прошептала:

— Я тоже очень рада тебя видеть.

Рысь тут же дернулась и попыталась возобновить облизывание.

— Тихо! — хотела сказать строго и не смогла. Обычно жёсткий голос в этот раз предательски дрогнул.

Оказывается, это приятно, когда тебя так ждут и радуются просто от того, что ты открыла глаза.

— Как ты тут? Хулиганишь?

Эсса отвела в сторону глаза и тихо хрюкнула.

— Все ясно с тобой, — потрепала племянницу за ухом и тут же убрала руку, вспомнив, кто на самом деле перед ней, — а почему ты в таком виде? Оборачивайся.

Рысь прижала уши и надрывно обернулась, будто боялась, что кто-то зайдет к ним в палату.

— Не бойся. Я уже видела тебя. Ты маленькая. И очень красивая девочка.

В янтарных глазах проскочил недоверчивый интерес.

— Давай, — тихо подбодрила Мел, — если хочешь, я отвернусь.

Почему-то ей казалось, что котенок стесняется своего человеческого обличия. Ее жестокий чокнутый папаша хорошо постарался, ломая детскую душу.

Мелена легко поднялась с постели и отвернулась к окну:

— Все. Не смотрю. Оборачивайся.

За спиной послышалась неясная возня и приглушенное ворчание.

— Не бухти, — усмехнулась Мел, — а то, как бабка старая.

Потом все затихло. И она медленно, стараясь не напугать малышку, обернулась.

— Привет.

Девочка сидела на краю кровати и выглядела совершенно несчастной. Худые, подрагивающие руки были сцеплены на коленях, едва прикрытых ветхим подолом. Ее наряд был настолько ей мал, что казался нелепым.

Мел бережно притронулась к русым волосам, потом провела пальцами по чумазой щеке.

— Ты такая хорошенькая.

В янтаре заблестели слезы. Эсса поджала яркие, пухлые губы, словно боялась издать хотя бы звук.

— Теперь все будет хорошо.

После этих слов ее прорвало. Она заревела. Горько навзрыд, и бросилась на шею к Мелене.

— Тише, тише, — та гладила ее по спине, с трудом проглатывая горький ком, перекрывающий горло и мешающий дышать, — ты в безопасности.

Попытка отцепить от себя детеныша безнадежно провалилась. Маленькие ручки оказались такими сильными и цепкими, что Мел смирилась. Наоборот, подтянула девочку к себе и усадив на колени, тихо покачивала из стороны в сторону.

Она не умела рассказывать сказки, не знала песен и добрых историй, которые обычно рассказывали детям перед сном, поэтому просто начала говорить:

— Хочешь, я расскажу тебе про Милрадию? — и не дожидаясь ответа, — она большая и очень красивая. На западе ее омывает Рыжее море, на востоке за рекой Стер, раскинулись степи. На Юге — солнечный Чаэр, а на севере — Сторожевая Гряда. За ней спряталась Долина Изгнанников, а еще дальше Андракис. Ты когда-нибудь слышала, про Андракис?

Прислушиваясь к ее спокойному голосу, девочка затихла и перестала всхлипывать.

— Он большой. И странный. Раньше он казался злым, но теперь я понимаю, что это не так. Так живут такие же люди, как и мы. Только некоторые из них умеют использовать магию.

При слове «магия» девочка встрепенулась и посмотрела с интересом.

— Хочешь фокус?

Она кивнула. И тогда Мел, уже привычно обратилась к своим силам и направила их на каменный пол, поднимая из него крылатую фигуру. Маленькую рысь, точно такую же как сама Эсса.

— Нравится?

Эсса коротко кивнула и улыбнулась.

— А еще в Андракисе живут кхассеры. Крылатые звери. Как и ты. Они разные и совсем не такие плохие, как я думала раньше…Я уверена, что ты побываешь в Андракисе. Тебя непременно туда отвезут и покажут замок императора.

Она знала, что Маэс не оставит малышку на произвол судьбы и сделает все, чтобы девочке было хорошо. И это правильно. Хватит с нее бед и лишений. Пусть будет счастливой за них за всех.

— Что скажешь?

Эсса молчала.

— Не можешь говорить?

Удрученно покачала головой.

Сколько же времени она провела в зверином обличии, раз не помнит какого это, говорить по-человечески? Да и с кем она особо говорила? С чокнутым папашей? Или с Софи, которая тоже спряталась в безумии от жестокой реальности?

— Ничего. Тут знаешь, какие чудотворцы есть? Они мигом тебя и говорить научат, и петь, и даже танцевать.

Эсса угрюмо нахохлилась, а Мел прикусила язык. Откуда маленькая рысь может знать, что такое танцы?

Она наклонилась к ней ближе и прошептала на ухо:

— Скажу по секрету, я тоже не знаю, что такое танцевать. Ни разу не пробовала. Представляешь? И петь я, кстати, тоже не умею.

Никто никогда не пытался ее этому научить. Вейлору нужна была послушная, дрессированная псина, натасканная на поиск других одаренных и способная без раздумий пожертвовать жизнью ради спасения короля.

Он приглашал к ней лучших учителей по истории и военному делу, часами гонял на полигоне, отдав распоряжение тренерам — не щадить. Вместо танцев она занималась с мечом. Вместо песен — наизусть зубрила учебники по стратегии, составы ядов и записки боевых мастеров.

Мел отрешенно думала о своей ущербной жизни, но себя как обычно не жалела. Только надеялась, что у племянницы все сложится по-другому, и она узнает, что такое детская беззаботность и радость. Познает прелести взросления и первой любви. Найдет друзей и единомышленников, с которыми захочется разделить жизненный путь, успехи и трудности.

Пусть у нее все будет хорошо.

Мел говорила и говорила, а девочка слушала как завороженная. И ни одна из них не заметила, что в палате кроме них уже кто-то есть.

Когда это случилось, Маэс был над городом. Кружил, проверяя купол установленный Мортом для защиты города, и внезапно почувствовал, как изнутри затопило горячим. Полноводной рекой хлынуло ощущение присутствия. Он даже сбился, неровно взмахнув крыльями, и провалился на десяток метров вниз. Потом поймал сам себя и ошалело осмотрелся по сторонам. Никто ничего не заметил. Это ощущение было только у него, и настойчиво тянуло вниз. В крыло лекарей.

Неужели очнулась?

Во дворе он приземлился уже в человеческой форме. Взлетел по широким каменным ступеням и, сам не помня, как, преодолел расстояние до входа в лазарет. Кажется ему кто-то попадался на пути и пытался с ним говорить, но император никого не слышал и не замечал. Вся его суть свелась к пульсирующей нити, ведущей к Мел.

Уже на подходе он остановился, пытаясь совладать с тем, как кипело внутри. Это оно да? То самое чувство, о котором все говорят с придыханием?

Бесшумно приоткрыв дверь, он шагнул внутрь. Прошел по длинному узкому коридору к безмолвной палате, в которой бывал каждый день. Сегодня оттуда доносился тихий голос, от которого все внутри сжималось и вибрировало.

Жива. Выкарабкалась.

А больше ничего и не надо.

Словно тень он перешагнул через порог и замер, глядя на Мел и незнакомую девочку, сидящую у нее на руках.

Хотя почему незнакомую. Он прекрасно знал кто это. Маленькая рысь, которая тосковала все это время и даже отказывалась от еды, не говоря уже о том, чтобы показаться кому-то в человечьем обличии. А теперь она доверчиво льнула к Мелене и выглядела совершенно обычным, беззащитным ребенком.

Наконец, Мел почувствовала его присутствие. Резко обернулась и, столкнувшись с ним взглядом, замерла. Эсса тоже подскочила, испуганно уставившись на большого сильного мужчину.

— Тише, свои, — Мел обняла ее, — ты же знаешь его.

Девочка покраснела до кончиков волос, задрожала, но удержалась от перевоплощения в звериную форму.

Маэс счел это хорошим знаком и медленно, стараясь ее не напугать, подошел ближе.

— Привет, — произнес тихо, опускаясь рядом с ней на корточки, — ну что, давай знакомиться?

Он протянул ей широкую ладонь. Эсса хмуро уставилась на нее, но идти на сближение не спешила. Только после одобрительно кивка Мелены, набралась смелости и прикоснулась. Робко и будто через силу. Замерла, когда мужские пальцы аккуратно сжали ладошку, и выдохнула, только когда он отпустил.

Маэс с трудом придавил гнев, поднимающийся откуда-то из глубины души. Будь его воля, он бы прямо сейчас посадил ее папашу на кол, но что-то подсказывало, что с безумным кхассером уже разобрались до него.

— Я смотрю, вы подружились, — скупо улыбаясь, произнес он и присел на соседнюю койку.

Эсса придвинулась ближе к Мел и обняла ее за шею.

— Она не говорит…пока. Нужно помочь.

— Сделаем.

Он пригонит лучших учителей, магов, да кого угодно, чтобы исправить то, что сделали с маленькой рысью. А вот как исправлять ситуацию с Меленой он пока не знал.

Она сидела напротив него с идеально ровной спиной, все такая же жесткая и несгибаемая, как прежде. Только в глазах появилась щемящая душу усталость.

Он тоже устал. И ему просто хотелось слышать ее голос:

— Как ты сбежала?

— Я не сбегала.

— Ты сняла ошейник.

— Последовала твоему примеру, — напомнила о том, как он сам избавился от ее оков, — Но не сбегала.

— Тогда расскажи, что случилось.

Мел пожала плечами:

— Мы были в башне. Играли….

Споткнулась, произнеся это слово. Играли. Раньше она не знала, что вообще на такое способна.

— А затем появился папаша-рысь. Прорвался внутрь через окна под крышей. …Очнулась я уже в пещере, среди Драконьих скал.

— И куда он делся потом?

— Я от него избавилась.

— Как?

Мелена упрямо поджала губы, а Маэс только усмехнулся и указал на крылатую фигуру посреди палаты:

— Поздно. Ты раскрылась. Я знаю, что ты маг.

Она скрипнула зубами, ругая себя за оплошность.

— Он где-то в пещере.

— Жив?

— Не думаю.

Тхе’Маэс кивнул, принимая такой ответ.

— От Вейлора так же избавилась?

Уже не имело смысла скрывать, поэтому она призналась и в этом:

— Да.

Император вспоминал ту камеру, насквозь провонявшую страхом, в которой нашли улыбающуюся Мел. Он мог догадаться еще тогда, что без магии не обошлось, но оказался слеп, не допуская даже мысли, что та, которая была ужасом для всей Долины Изгнанников тоже окажется одаренной. Не хотел замечать, да и она сама, с ее ненормальной выдержкой неплохо скрывалась.

— Как он выбрался из камеры?

— Этого я не знаю.

Ему хотелось задать еще сотни вопросов, о том, что произошло после «побега», но тишина между ними сопротивлялась. Да и замкнутая Эсса, переводила настороженный взгляд то на одного, то на другого. Не при ней. Но кое-что он все-таки не мог не спросить.

— Что за личинку ты с собой притащила?

Говорить про врага было проще, чем давиться странным смятением, давящим изнутри и заставляющим забывать простые слова, поэтому Мел с явным облегчением начала рассказывать:

— Мы нашли ее в разрыве к северу от Асоллы. Я услышала ее в камне и вытянула на поверхность.

— Услышала?

— Она зовет остальных. И прокладывает им путь, управляя камнем так же, как и я. Если хотите остановить вторжение, в первую очередь надо искать и убирать вот такого валлена. Без него, они не смогут выбраться на поверхность.

Маэс нахмурился, переваривая полученную информацию. Раньше им не доводилось встречать таких валленов. Когда разрыв открывался, на поверхность выскакивали те, у кого голова была похожая на птичью, лапы — как пики, и жесткий панцирь на спине. Он ни разу не видел, чтобы из разверзшейся в земле дыре выползали личинки. Да и не слышал никогда о таком. Потому что некому было слушать.

Магия камня считалась тяжелой и проявлялась крайне редко, причем в такой форме, что ее едва ли хватало на то, чтобы с места на место булыжник перекатить. Среди магов Андракиса считалось плохим знаком чувствовать камень — слишком много сил такое умение занимало, и слишком легко опустошали резерв те, кто пытался его принять и использовать.

Мелена была не похожа на опустошенную, а фигура, выполненная ей посреди лазарета, выглядела как живая. И Маэс невольно подумал, что они идеально друг другу подходили: тяжелая магия и девушка с тяжелым характером. Пожалуй, он бы даже удивился, будь у нее какой-то другой дар.

— У нас практически нет тех, кто использует такую магию, — спокойно признался он, — а те, кто есть — настолько слабы, что их никогда не отправляли в степи, чтобы бороться с роем. Поэтому нам не доводилось слышать о зове.

— Мне кажется, зовущие идут первыми. Сами или кто-то тащит их на закорках. Они разрывают проход в камне, остальные рвутся следом. Когда прорыв открывается, они становятся не нужны. И уходят обратно, или ждут под землей, чтобы копать дальше, — предположила Мелена. На самом деле она не знала, как именно все устроено у валленов и могла только строить догадки.

Маэс задумчиво тер подбородок:

— Это ценная информация. Спасибо.

Она лишь равнодушно пожала плечами, хотя получить благодарность от Андракийца было необычно. И на удивление приятно.

— Что с людьми? Много погибло на разрывах?

— Первую деревню они смели полностью. Не спасли никого. Дальше мы уже прикрывали отход, поэтому обошлось без жертв. Почти.

Мел знала, что на войне без жертв никак, но все равно ощутила неприятный укол в солнечное сплетение. Не привыкла она к тому, что в родную Милрадию кто-то вторгался. Самой большой опасностью всегда казались разбойничьи банды, промышляющие на дорогах, одаренные, которые могли внести разлад в защиту страны и ослабить контур, ну и конечно же, каждую зиму занесенной секирой висело сопряжение с Андракисом, полным чудовищ и жестокости.

— Ваш ученый сделал очень хорошую защиту, — похвалил император, — Они не могут пробиться за купол ни снаружи, ни под землей. Нам остается только вычищать их, когда они выныривают на поверхность.

Морт был гением. Безумным, растрепанным, увлеченным настолько, что мог забыть о сне и еде.

— И как долго это будет продолжаться?

— Сопряжение длится сто дней. С приходом весны все переходы закроются и границы с нижним миром тоже будут восстановлены.

С приходом весны…

Мел уже забыла, что такое весна. Эта зима казалась бесконечной. Дни еле тянулись, перетекая из одного в другой, сливаясь в безумную вереницу событий. Всего и не вспомнить.

Она захватила Маэса и держала его на цепи, потом вторжение и вот уже на цепи сама Мелена, падение Асоллы, путешествие к Лосиному утесу, возвращение, обретение магии, похищение рысью и снова возвращение. Пожалуй, еще ни одна зима не была столько богата на неприятности, и не меняла столь круто привычную жизнь.

— Значит, осталось продержаться совсем недолго?

Зима уже разменяла свой последний месяц. Дни становились длиннее, ночи короче и порой налетал ветер, в котором уже угадывались теплые отголоски с южных земель.

— Весной настанет передышка.

Хотелось спросить, а что будут делать андракийцы. Вернутся к себе? Или останутся в Милрадии? Но она промолчала, прекрасно зная, что император не станет делиться с ней такой информацией.

Зато сам Маэс набрал побольше воздуха, словно набираясь смелости чтобы произнести следующие слова, и с сомнением посмотрел на Эссу, которая уже сползла с колен Мелены и улеглась на койку, пристально рассматривая свои худые руки, словно не веря, что они принадлежат ей. Выдохнул и глухо произнес:

— Я должен тебе кое-что сказать. Это по поводу Софи.

Мел лишь горько покачала головой:

— Я знаю.

Еще до того, как Маэс заговорил на эту тему, она уже знала, что Софи нет в живых.

Тот сон, который будто и не был сном… Это была встреча с теми, кого она любила. Последняя. Софи приходила попрощаться, прежде чем уйти за грань, а Мира ее встречала. А ее они отправили обратно, чтобы жила.

— Как это произошло? — Все-таки не удержалась и спросила она.

— Она просто легла спать и не проснулась. Лекари утром нашли ее в кровати. Застывшую, с улыбкой на губах.

— Теперь они счастливы, — Мелена сжала ладони, чтобы справиться с накатывающей дрожью.

— Похоже на то.

— Мне тоже пора.

— Пора? — император удивленно вскинул брови.

— Ты обещал отпустить меня, — едва слышно прошепатал она, — я все слышала.

Он скрипнул зубами, но от свои слов отказываться не стал, вместо этого напряженно спросил:

— Ты этого действительно хочешь?

— Хочу. Я это заслужила.

В ее голосе не было сомнений. Только усталая решимость.

— Хорошо, — произнес Маэс, чувствуя, как скручивает изнутри, и острыми шипами вгрызается в душу тоска, — будь, по-твоему.

Мел прикрыла глаза, пытаясь отыскать радость внутри себя, но ее не было.