Туманная река 2

Глава 2

Пока коммунальная квартира спала, я сделал зарядку, тридцать раз присел, пятьдесят отжался и быстро принял холодный душ, в принципе другой воды в доме неделями не бывало. Дальше я отварил себе гречневую кашу и задумался, где же мне искать эту деревеньку, Волково? Ни интернета нет, ни карты, Московскую область знаю плохо. Самый простой вариант — это добраться до ближайшего вокзала, а ближайший у меня Белорусский, если повезет, доеду до нужного места на электричке, в крайнем случае, узнаю, где находится это самое Волково. В любом случае решать вопрос с оберегом от тьмы нужно безотлагательно.

— Куда в такую рань? — высунулась из своей комнатенки бабка Фрося, когда я уже завязывал кеды в общей прихожей.

Кстати в поездку я обрядился по-простому, в футболку и в школьные с заплатами шаровары. Мало ли в какие дребеня нелегкая занесет.

— В МУР бабуля нужно заскочить, — широко улыбнулся я, — а то что-то в последнее время осведомители из нашего района плохо работать стали. Может кого в расход уже пора, или за 101 километр, чтоб болтали меньше.

— Какая я тебе бабуля! — взвизгнула старушка и скрылась за дверью.

Почему-то никогда и не сомневался, что ты за бабуля, подумал я, и легкой трусцой засеменил в сторону Белорусского вокзала. На Вокзале после того как меня несколько раз послали на три буквы, мне удалось узнать, что до Волково можно доехать на пароходике от южного речного вокзала.

На пристани, передо мной, предстала следующая картина, в бело черно красных тонах туда и сюда сновало множество смешной ребятни. Белые рубашки, красные галстуки, черные брюки у мальчиков, такого же цвета юбки у девочек. И над всем этим хаотическим движением возвышалась летающая тарелка. Точнее речной вокзал по форме напоминал неопознанный летающий объект. Интересно, чем руководствовался архитектор? Неужели встречей с необъяснимым. Строительный материал же необычного объекта был стандартным, низ кирпичный, верх деревянный, из купола торчал шпиль с красным флагом. Красота. Однако любовался я развернувшейся картиной с двоякими чувствами, билетов в кассе не было. Так как сегодня первая смена отправляется в пионерские лагеря, чтобы мамы с папами немного отдохнули от своих непоседливых карапузов. Можно конечно было путешествие отложить до завтра, но пережитый ночью страх меня двигал только вперед. Поэтому я решил действовать.

— Привет девчонки! — поздоровался я, судя по внешности и огромным растерянным глазам с тремя вожатыми, которые о чем-то перешептывались.

— Чё те надо парень? — влез длинный и прыщавый чувак в красной пилотке и пионерском галстуке, который стоял раздраженно в стороне.

— А ты что девчонка? — удивился я, под хохоток девушек.

Длинный сжал кулаки, но пустить их в ход побоялся.

— Девушки, милые, подбросьте несчастного странника до деревни Волково, — взмолился я.

— В самом деле, парень, — наконец ответила одна из девушек, самая полненькая из них, — не видишь, что твориться, пятерых пионеров найти не могут. А ты вообще не понятно кто.

— Может, ты вражеский лазутчик? — поддержала коллегу низенькая курносая девчонка.

Пигалица, передразнил я ее мысленно, самая же фигуристая и симпатичная из троицы лишь загадочно улыбнулась и ничего не сказала.

— Найду я сейчас ваших пионеров, — приободрился я, — засекайте пятнадцать минут.

Я повертел головой в разные стороны и прикинул, где дорвавшиеся до свободы пионеры могут спокойно покурить и выпить самогонки и при этом еще и застрять. Лично я бы спрятался в тех новостройках, которые виднелись в двухстах метрах в стороне. Туда я в спринтерском темпе и рванул. Перескочив глубокий ров, я снова огляделся. В котловане еще различим, был не до конца засыпанный фундамент, поэтому в первый наметившийся подъезд пришлось пройти по двум неустойчивым досочкам.

— Эй! Пионеры юные! Головы чугунные! — крикнул в темном помещении первого этажа.

Где-то кто-то мяукнул. В принципе бродячие коты могут завестись на стройке, но что-то подсказало, что это не они. Я осторожно пошел на звук, так не хотелось в темноте сломать себе ногу или руку.

— Спасите! — услышал я тонюсенький голос.

Через минуту я смотрел вниз, в какой-то бункер, а на меня с надеждой смотрело пять чумазых мордочек.

— Мы зашли в подвал, а потом дверь кто-то запер, теперь выйти не можем, — заревела одна мордочка.

— Чё ты стонешь, как девка! — завозмущалась другая.

— Сейчас лестницу принесу! — крикнул я пионерам, — стойте здесь!

Наверняка с первого на второй этаж должна быть какая-нибудь стремянка, подумал я, двигаясь вперед. И оказался прав, стремянка была в наличие.

— Давай по одному! — я медленно опустил лестницу вниз, — первый пошел!

— Красавцы, — прокомментировал я, рассматривая, одного за другим, юных диггеров, — что пили? Что курили? Все немедленно сдать, иначе отправлю обратно в бункер.

— Нас нельзя в бункер, у нас пароход сейчас уедет, — заныл знакомым голосом один из пионеров.

— Пароход не ездит, он ходит, — важно заметил другой уже знакомый голос.

— Я вам, что тут воспитатель в детском саду? — я резко крикнул, и каждому залепил по затрещине, — быстро алкоголь и табак сдать!

— А мама говорила детей бить нельзя, — заревел еще один пионер, но между тем пару пачек «Казбека» отдал мне.

— Как фамилия? — спросил я юного любителя папирос.

— Сидоров, — пробубнил тот.

— Если будешь курить, Сидоров, — я погладил паренька по голове, — приеду к тебе в пионерский лагерь и уши откручу.

— Че сразу уши, — чуть не заплакал пионер.

— Потому что другие органы тела в будущем могут и пригодиться, — «Казбек» я сунул себе в карман.

А тот, который держался смелее всех, скорее всего, заводила, протянул мне солдатскую из толстого стекла фляжку. Интересно, как такой раритет дожил до конца войны, подумал я, принюхавшись к содержимому.

— Брага, — сознался честный пионер.

— Фляга отцовская? — спросил я, выливая содержимое в бункер.

Пионер угрюмо кивнул головой.

— За мной шагом марш! — скомандовал я, вернув раритет пионеру, который в другом времени можно было бы продать реконструкторам за хорошие деньги.

Так и вел я строем пятерку перемазанных землей пионеров. На подходе к пристани, я громко скомандовал.

— Отряд речевку начинай! Раз, два!

— Кто шагает дружно в ряд? — печально ответил мне заводила этой компании.

— Пионерский наш отряд, — так же кисло вторили ему друзья.

— Кто шагает дружно в ногу? — пробубнил снова тот же пионер.

— Уступайте нам дорогу, — вторили еле слышно ему остальные.

Зато со смеху покатывались почти все вожатые, а также и другие пионеры постарше.

— Отряд, стой, раз, два! — остановил я печальную процессию.

— Мая Ивановна! — крикнула полненькая вожатая куда-то в толпу, — Сидоров с компанией нашелся!

— Пойдем, проведу тебя на проход, — просто взяв меня за руку, сказала самая симпатичная из троицы вожаток, девушка, — если Мая прикопается, кто такой, скажешь, что студент второго курса нашего Московского Педа. Мы подтвердим.

— Аха, еду проведать любимую бабушку в Волково, — подыграл я девчонке, — кстати, кто моя благодетельница?

— Света, — представилась она.

— Очень приятно, Богдан.

Она завела меня в просторный закуток, который располагался ближе к носу корабля, и сказала, что это место всех вожатых, и чтобы я отсюда не высовывался. Я скромно сел в самый дальний конец помещения, еле-еле протиснувшись между наваленных рюкзаков.

Наверное, минут сорок меня никто не беспокоил, так как вожатые больше проводили времени на палубе, откуда доносился смех и песни под гитару. Я даже не заметил, как уснул. Пока вдруг кто-то не огрел меня сумкой по голове.

— Ой! Извини, — засмеялась курносая пигалица.

— Ну и дождина! — взвизгнула какая-то девчонка, забегая в каюту, прижимая к себе гитару.

— Девчонки, может бражки? — предложил длинный и прыщавый парень в красной пилотке.

Я посмотрел в иллюминатор, ничего себе дождичек, как из ведра, зато быстро закончится, подумал я.

— Самогонку, разбавленную будешь? — толкнула в плечо меня Света, стреляя озорными глазками.

— Я спортсмен, язвенник и трезвенник, — отшутился я, снова посмотрев в иллюминатор, а она так ничего, пухленькие губки, большие глазки, маленький аккуратный носик с веснушками.

— Ну и зря, — хохотнула она.

— Отстань от мальчика, — ревниво прогундосил прыщавый, — давай быстрее пока Мая не засекла!

— Еще час ползти, — пожаловалась на скуку полненькая вожатка, пока бутылка шла по кругу, — давайте еще что-нибудь споем. Не кочегары мы, не плотники! — заголосила она.

— Пели уже, — оборвал ее кто-то из парней.

— А давайте я спою, — решил я ответить добром на добро ребятам, ведь никто из них меня не сдал, еду на пароходике и в ус не дую.

Я с трудом перелез через завалы из рюкзаков и взял гитару. На меня смотрело десять пар глаз девчонок и парней. Семь к трем, прикинул я в уме, соотношение слабого пола к сильному, и немного позавидовал последним, так как их было меньше.

— Сейчас, — сказал я, настраивая старый потертый инструмент, и как они на нем умудрялись играть?

— Ты играть то вообще умеешь? — прыщавому прямо не терпелось меня поддеть и получить смачной плюхи.

Серьезно приревновал бедняга, решил я, и, проигнорировав его, заиграл на простых блатных аккордах.

— Изгиб гитары жёлтой ты обнимешь нежно, Струна осколком эха пронзит тугую высь, Качнётся купол неба большой и звёздно-снежный, Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.

Это, в каком же году напишет хит всех бардов во Вселенной Олег Митяев, думал я, рассматривая вытянутые лица будущих педагогов. Примерно в году восьмидесятом, плюс минус пять лет. И сейчас решится, пойдет песня в народ, и станет народной, либо ее спустя пятнадцать, двадцать лет сочинит сам автор. Ох, как меня глазами поедает Света. А что, я сейчас мужчина холостой, подруга от меня сбежала. Глупости, отмахнулся я от этой мысли.

— И всё же с болью в горле мы тех сегодня вспомним, Чьи имена как раны на сердце запеклись. Мечтами их и песнями мы каждый вдох наполним. Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.

Парни и девчонки, быстро сообразив, что две строки припева постоянно повторятся, с большим азартом стали их подпевать. И тут в каюту вошла сухонькая женщина с волевым лицом, Мая Ивановна, догадался я. Она очень осторожно, чтобы не вспугнуть хорошую песню присела рядом со Светой.

— Качнётся купол неба большой и звёздно-снежный, Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!

Захлопали все не жалея ладоней, дружно допев последние слова песни.

— Запиши слова! — первой кинулась на меня, как на танк, толстушка.

— Отличная песня, — высказалась Мая, — кто автор?

Все посмотрели на меня, я же посмотрел на всех.

— Это мы сочинили, когда со своим детским домом ходили в поход, — соврал я, — народная можно сказать песня.

— Всем ребятам раздать слова, — распорядилась женщина, — когда зажжем пионерский костер, будем ее петь.

Вдруг Мая Ивановна принюхалась, — кто пил самогон? Быстро признавайтесь!

Весь народ в каюте напряженно притих.

— Это я, — сказал я, подняв руку, как в школе, — спиртом струны обработал, чтобы они заразу не переносили. Не хватало еще какой-нибудь коклюш завезти в пионерский лагерь.

На слове коклюш, лицо начальницы лагеря нервно дернулось.

— Кстати, а ты кто такой? — опомнилась Мая, — что-то я тебя не припомню.

— Это наш сокурсник, — затараторила Света, — он едет к бабушке в деревню Волково.

Ребята все разом закивали, всем видом давая понять, что это наш парень, с первого класса с ним учимся, знаем его, как облупленного.

— Через десять минут твоя остановка, — сказала женщина и вышла из каюты.

Пять минут я надиктовывал текст песни «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», мысленно извиняясь перед Олегом Митяевым. Придется ему сочинить что-нибудь другое. Еще пять минут я прощался на палубе со Светой. Дождь к тому времени закончился, и выскочило ласковое летнее солнце.

— Я все три смены проработаю в лагере, — сказала мне девушка, — приезжай в гости.

— А отдыхать, когда собираешься? — спросил уклончиво я.

— Покой нам только снится, — хохотнула она, — зато туфли новые куплю и платье.

— Я бы приехал, да у меня работы много, — почти не соврал я.

Девушка удивленно вскинула свои брови.

— У нас с друзьями ВИА, вокально-инструментальный ансамбль, «Синие гитары», устраиваем в ДК Строителей танцы, — объяснил я свою занятость.

Пароход же причалил к небольшой деревянной пристани. И матросы сбросили трап.

— Прощай музыкант, — грустно улыбнулась Света.

— Может, еще встретимся, — помахал я ей в ответ.

Я сошел на берег и еще раз подмигнул девчонке.

— Как называется твой лагерь? — крикнул я.

— Чайка! — ответил она.

Оригинальное название, наверное, каждый второй лагерь в стране — это «Чайка», улыбнулся я.

— Мы будем в тридцати километрах отсюда! — добавила Света.