Туманная река 2

Глава 25

На следующий день, после зарядки, перед утренним построением ко мне подошла заместитель пионерского лагеря Мая Ивановна.

— Богдан, а что ты такое рассказывал вчера в четвертом отряде?

— Мая Ивановна, — я пожал плечами, — космическая фантастика.

— Про космос — это очень хорошо, — похвалила она меня, — сегодня устроим коллективное прослушивание твоего рассказа.

Эту новость заместитель лагеря объявила на общем построении. Правда предупредила, у кого будет бардак в тумбочках или грязь в комнате, к прослушиванию космической фантастики допускаться не будут. Перед завтраком меня окружили ребятишки из четвертого отряда.

— Богдан Викторович, а какие еще были рыцари-джедаи в Галактической Республике? — заголосили они.

— Мастер Йода, — почесал я затылок, пытаясь из него выудить героев «Звездных войн», — Мейс Винду, Пло Кун, Ки-Ади-Мунди.

— А Энакин Скайуокер, станет потом джедаем? — снова пристали ко мне пионеры.

— Сегодня вечером расскажу, — я быстро забежал в столовую и уселся за стол пионервожатых, подальше от детишек в угол.

Ну, вот кто меня тянул за язык, ругал я себя, нужно было просто рассказать про черную комнату или про черный шарф, и что за характер такой? А между тем сегодня среда, осталось всего два дня по-человечески поработать над тактикой предстоящей игры.

На баскетбольной площадке пионерлагеря, в начале тренировки, я отдал один мяч Сабонису и толстяку Тимофею, которые должны были, поочередно вставая под кольцо, принять мяч спиной, обыграть предполагаемого противника, и забросить его от щита. На другом кольце лопоухий Андрей, Кимка, Олег Таранов, или просто Таран, как его звали ребята, а так же братья Куропаткины учились правильно вести мяч. Я им построил из табуреток небольшую змейку, которую они должны были пройти в слаломном проходе, потом рвануться под кольцо и, сделав два шага, также забить мяч от щита.

— Работаем самостоятельно! Не сачкуем! — призвал я ребят.

А сам достал записную книжку и стал рисовать в ней кружки и крестики. Требовалось правильно расставить имеющуюся у меня под рукой гвардию, а так же выработать тактику игры в защите и в атаке. Допустим, подумал я, центровой — Таранов, тяжелый форвард — Кимка, защитники — Андрей, и братья, Виктор и Сергей. Ой, сомнут нас под кольцами. Ладно, не будем брать мяч на чужом щите, так мы и под своим кольцом подбор проиграем. Вот если тяжелым форвардом сделать — Таранова, то кто будет центрить? Я уныло посмотрел на Сабониса и Тимоху. А если я толстяка поставлю в центр? Он кончено бегать не может, прыгать тоже, зато, как знатно он сможет своим раскормленным телом отсекать соперников от щита! А Андрюха с Кимкой поочередно будут разыгрывать мяч. Кстати, Тимофея можно использовать, как заслон при выходе со своей половины площадки. Идет он такой, выставив животяру вперед, а за ним стучит мячом разыгрывающий защитник. Играть, конечно, сборная лагеря будет в самый медленный баскетбол в Мире, а с другой стороны, куда нам спешить? Наше дело побольше мячей забросить, и поменьше пропустить. А кто будет быстрее по площадке носиться — это дело десятое.

Когда для двусторонней тренировочной игры я в одну команду направил Тимофея Овсянкина, Таранова, Куропаткиных и Кимку, меня ребята не сразу поняли.

— Да, Овсянка даже бегать не может! — громче всех орал Кимка.

— Зато посмотрите, как Тимофей шикарно ходит, — остудил я любителя поспорить, — Тимоха давай покажем, как мы красиво можем выходить из своей зоны.

— Может не надо, — пробурчал покрасневший толстяк.

Я взял мяч, и стал, поочередно меняя руки, бить его в земляной паркет.

— Тимоха, встань передо мной и иди в сторону того кольца, — указал я на противоположную сторону площадки, — теперь ты, Кимка, отбери у нас мяч.

Ким тут же попытался обойти толстяка с одного края, я же в тот же момент уходил на другой край. Так мы и ходили вокруг Тимохи, под смех остальных парней.

— А если мы вдвоём будем вас атаковать? — не уступал Кимка.

— Тогда, под кольцом соперника, — ответил я, — образуется слишком много свободного пространства, которое можно будет продуктивно использовать. Либо пройти под щит, либо скинуть на периметр, Вите или Сергею.

Вторая тренировочная игра, на которую опять собралось пол лагеря, как будто уже все мягкие игрушки переделаны, все авиамодели готовы к запуску, и стен газета давным-давно нарисована, прошла гораздо сложнее для меня и моей команды. Даже мне толкаться с Тимохой было сложно. А Сабонис вообще отлетал от него, как теннисный мячик от ракетки. И вообще мне было приятно наблюдать, как мои подопечные заметно прибавили и в уверенности, и в точности, и самое главное соображать на площадке стали лучше. При использовании Тимохи в качестве центрового был один большой недостаток. Если, к примеру, братья промахивались из углов, или мазали из-под кольца другие игроки, бежать в контратаку было одно удовольствие. Чем я и радовал собравшихся зрителей, забивая при этом в высоком прыжке занося мяч сверху. И на завтра я наметил разработать хоть какое-то противоядие от контратак.

Перед вечерним массовым слушанием моих воспоминаний о «Звездных война», я решил, как следует подкрепиться, поэтому на кухне в наглую взял двойную порцию перловой каши. Я ее, конечно, терпеть не могу, но аппетит на природе стал зверский, так что даже пищевой клейстер залетал за милую душу. И только я принялся за вторую порцию, внимательно сосредоточился, вспоминая сюжетную линию первого эпизода звездной саги, ко мне подсела толстенькая пионервожатая Настя.

— Послушай, какая у меня хорошая идея появилась, — с жаром зашептала она, — нам нужно организовать здесь свой музыкально-вокальный ансамбль.

— Правда, это хорошая идея? — решил я поддеть девчонку.

Однако девушка тонкого намека не поняла.

— Значит, ты играешь на гитаре, наш сторож и столяр Петрович играет на аккордеоне, — она задумчиво намотала прядь волос на палец, — и я тоже играю на гитаре. Ну как? Правда, здорово?

Столяр Петрович? Я вспомнил того мужика, который днем репетировал песни с малышней, а вечером, от переутомления, отсыпался в тенечке на скамейке около коморки завхоза. От чего переутомлялся Петрович, можно было легко догадаться по его вечно красному носу.

— Здорово! — согласился я, допив стакан жидкого киселя, — нам песня строить и пить помогает, особенно Петровичу. Но у меня категорически нет ни секунды свободного времени на репетиции. В субботу сыграем с «Березкой» в баскетбол, а в понедельник в лагерь вернется ваш старый физрук. Вот с ним и споете.

— Точняк! — Настя от досады ударила кулаком по столу, — но мы еще к этому разговору вернемся!

Настырная девчонка, эта точно вернется, ее в дверь, она в окно. Хороший бы из нее вышел менеджер по активным продажам. В принципе разница между тем, чтобы подбить инертные народные массы на какую-нибудь бессмысленную акцию, и коммерческим предпринимательством не большая. Не зря после перестройки, комсомольцы первые перестроились.

Вечером в пионерском амфитеатре было необычайно людно, и при этом необычайно тихо. Несколько фонарей тускло освещали это сакральное место, где юноши впервые в своей жизни могли законно приобнять понравившуюся им девушку. Я сидел в центре площадки для танцев, а пионеры, как в цирке расселись по окружности. И под стрекот кузнечиков, я в двух предложениях рассказал кто такие рыцари-джедаи, кто такие гунганы, тойдарианцы и кто такая принцесса Падме Амидала.

— А кто такие ситхи? — спросили меня из первых рядов, когда я повествовал о битве Квай-Гона и Дарт Мола.

— Сила, которая пронизывает эту фантастическую вселенную, имеет две стороны, — стал подробно объяснять я, считая этот аспект, сутью звездной саги, — темную и светлую. Джедаи используют светлое течение силы. Они даже выработали свой кодекс чести. Нет волнения — есть покой, нет невежества — есть знание, нет страсти — есть безмятежность, нет хаоса — есть гармония, нет смерти — есть сила. А темная сторона силы подпитывается негативными эмоциями, гнев, властолюбие, ярость, ненависть, страх.

— На темной стороне — капиталисты, мироеды и угнетатели! — громко высказался какой-то идейно подкованный пионер, — а на светлой — коммунисты!

— А если человек не капиталист, но и не коммунист, то он тогда кто? — вмешался в дискуссию другой пионер.

— То он беспартийный, — ответил ему знаток политической конъюнктуры.

— Не ты ответь! — разгорячился второй пионер, — не увиливай! Кто, я тебя спрашиваю, такой беспартийный?

Тут, пригрозив отчислением из лагеря, вмешалась Мая Ивановна, и я наконец продолжил рассказывать о судьбе главных героев «Звёздных войн».

— А почему Совет джедаев не хотел принимать Энакина в свои ряды? — спросили меня, когда я описал, как юный Скайуокер обесточил армию дронов, — он вон какой смелый!

— Как Валя Котик! — выкрикнул еще один юный строитель коммунизма.

— Потому что на Совете, магистр Йода и другие джедаи почувствовали, что в мальчике, кроме силы, смелости и находчивости есть много страха, — развёл я руки в стороны, притомившись и рассказывать и отвечать на каверзные политические вопросы.

— Что-то не сходится, — прищурился самый настырный пионер, — он же подвиг совершил, откуда у него страх?

— У Энакина, — я посмотрел на всех слушателей с немой просьбой, придушите кто-нибудь красным галстуком этого кровопийцу, — был страх потерять свою мать, которая осталась в рабстве. Страх — это путь к Темной стороне. Страх ведет к гневу. Гнев ведет к ненависти. Ненависть ведет к страданию. Всем спасибо за внимание!

Сегодня в пионерском лагере «Чайка», вместо танцев устроили показ фильма «Васек Трубачев и его товарищи». Слава Творцу, думал я, сегодня хоть отосплюсь. Однако королева Марго вновь убедительно стала настаивать, что я должен ее сопроводить на показ советского детского блокбастера.

— Ваше королевское высочество, — не выдержал я, — у вас, тут в лагере, какие-то свои интриги плетутся, и вы меня в этом деле используете, втемную. Это не честно. Либо рассказывайте из-за чего весь сыр-бор, либо я на боковую, и до утра меня не будить.

Маргарита Сергеевна сжала свои кулачки, потом попыталась что-то такое обидное ответить, но внезапно она успокоилась и сказала, что это просто была шутка. И на блокбастер про Васю Трубачеву, она тоже не пошла, лишь с силой захлопнула дверь в свою комнату. Невозможно быть для всех хорошим, подумал я засыпая.

И тут, кто-то постучал в окно моей палаты. Я привстал с кровати, и потряс головой, отгоняя сон. Не показалось ли? Однако в оконное стекло действительно кто-то еще раз постучал. Я подошел и открыл створку окна.

— Кто здесь хулиганит, сейчас выйду дам по шее, — пробубнил, позевывая я.

— Пошли на реку купаться, засоня, — прошептала Света, профиль которой красиво подсвечивала большая луна.

Меня это очень удивило, так как в последнее время она со мной не то что не разговаривала, она меня просто избегала. Поэтому натянув спортивный костюм и взяв с собой вафельное полотенце, я вылез в окно. Мы молча, какой-то потаенной тропкой обошли стороной все жилые корпуса и остановились около деревянной ограды лагеря. Света хитро улыбнулась, поднесла указательный палец к своим полным красивым губам, намекая, что сейчас мне откроется некая тайна. И отодвинула одну доску в сторону. Тут же она с грацией пантеры пролезла в образовавшуюся в заборе щель. Я посмотрел по сторонам, нет ли за нами «хвоста», и тоже нырнул в этот узкий лаз, который вел в большой и прекрасный мир.

Ночью, конечно, было немного зябко, зато речная вода, словно парное молоко нежно обволакивало все тело, из-за чего выходить на сушу совсем не хотелось. Однако когда на берегу я увидел красивую фигуру пионервожатой, которая закуталась в полотенце, мне пришлось медленно поворачивать обратно.

Пока я активно растирал свое тело, Света подошла совсем близко и посмотрела мне в глаза.

— Тебе совсем не хочется меня поцеловать? — спросила девушка, откинув в сторону мокрую челку.

— Почему не хочется? — серьезно ответил я, — очень даже хочется. Ты очень красивая. У тебя можно сказать модельная внешность, причем без всякой пластики.

— Без чего? — не поняла меня пионервожатая.

— Я хотел сказать у тебя естественная красота, — ответил я, обругав себя за чушь, которую сейчас несу.

В баскетбол все-таки проще играть, и на гитаре тоже, чем общаться с красивыми и полуобнаженными девушками.

— А-а, — Света сделал вид, что поняла меня, — так что ж ты ждешь, почему не целуешь меня?

Она сделал губы уточкой, закрыла глаза и приподняла голову так, чтобы мне было удобней прикоснуться к ней.

— Я, конечно, поцеловать тебя хочу, но не буду, — я тут же сделал шаг назад, чтобы не словить хук справа.

— У тебя есть что-то с этой мымрой, Марго! — красивое лицо Светы исказила гримаса злобы.

— У меня есть подруга в Москве, и у нас с ней все серьезно, — попытался оправдаться я, — и я тебе пытался об этом сказать.

— Какая же я дура! — вскрикнула Света и, схватив свою одежду, побежала в лагерь.

Я же натянул спортивные шаровары, футболку и сел на большой камень, который выглядывал из песчаного берега, и уставился на еле заметную речную волну. Завтра директор «Чайки» все узнает, что я не студент пединститута, что я проходимец, и меня погонят отсюда ссаными тряпками. С другой стороны может пора уже возвращаться домой? Посадить меня не посадят, не за что. А вот выступать в ДК Строителей уже сто процентов не дадут. И друзьям моим не поздоровится. И идей как назло никаких. По любому сейчас лучше выспаться, а завтра будь, что будет.

С такими нерадостными мыслями я побрел в «Чайку». Полная луна светила просто замечательно. Причудливая игра света и тени рисовала повсюду вокруг диковинных зверей. Вон притаился за кустами единорог, а вон изогнулся в хищном прыжке грифон. Эх, сейчас бы сюда фотоаппарат со светосильным объективом. Такие картины можно было бы наснимать, подумал я, когда уже подходил к тайной двери в лагерь. И тут мою грудь обожгло. Я совсем уже стал забывать про свой амулет от Тьмы. Такое ощущение, что неким реликтовым злом потянуло из глубины леса. Я безуспешно попытался всмотреться в ближайшие заросли, и быстро юркнул за ограду лагеря. И амулет тут же остыл.