Туманная река 2

Глава 4

Добираться до Москвы я решил на попутках, так быстрее. Странно ей, думал я о словах женщины, а мне то, какого? Мне вообще все кажется странным. Такими темпами можно и в Кащенко на блины со сметаной загреметь. Между тем оберег просто обжигал мою грудь, как горчичник. Однако я стойчески терпел. И лишь когда я появился в нашей репетиционной комнате, амулет перестал мне приносить ощутимый дискомфорт.

Вся группа была в сборе. Толик и Ирина обсуждали какие-то музыкальные нюансы наших песен. Вадька и Санька о чем-то спорили, и спор, судя по всему, не имел никакого отношения к репетиции. Наташка играла с Васькой, с котом, и мое появление демонстративно проигнорировала.

— Ты где пропал? — взвизгнул Толик Маэстро, и посмотрел на меня, как на врага народа, — у нас тут дискотеки находятся на грани срыва. И вообще вся наша работа.

— Находиться на грани срыва, и быть окончательно сорванными — это разные вещи, — я хлопнул Толика по плечу.

— А я, между прочим, дом для нас нашел! — похвастался Санька Зема.

— Это не дом, а халупа! — махнул рукой Вадька.

— Главное там крыша не протекает, а остальное можно починить! — крикнул Санька другу, — тем более хозяева, если мы сделаем ремонт, два месяца плату брать не будут.

— А если ремонт выйдет дороже двухмесячной платы? — резонно заметил я, — может быть, дом давно сгнил?

— Тогда я не знаю, — Зема развел руки в стороны, — не нашел больше ничего.

— Да подождите вы с домом! — психанул Толик, — может нам скоро всем жрать нечего будет.

— Давай, дружище, изложи все без истерик, — очень не хотелось мне ссориться с нашим Маэстро, — почему дискотеку хотят закрыть?

— Вчера во время драки разбили зеркало в туалете, — ответила Иринка, — теперь Галина Сергеевна, решает, есть ли смысл с нами работать.

— Да ладно, — вновь оживился Санька, — я с Машкой поговорю, она свою маман живо уломает.

— Я бы на это не наделся, — усмехнулся Вадька Бураков.

— Да ты меня плохо знаешь! — обиделся Зема.

— Ага, всего-то шесть лет спим на соседних койках, — не согласился Бура.

— С Галиной Сергеевной я поговорю сам, прямо сейчас, — успокоил я горячих музыкантов, — кстати, я тут написал новую песню, пока ездил по делам.

Мне очень хотелось помириться с Наташкой, и я решил сделать ей единственный ценный подарок, который мог себе позволить. Осталось только придумать, какую песню я «сочинил». Наташа посмотрела на меня своими большими глазами, но никак не проявила своих чувств. Толик достал непонятно откуда свою секретную тетрадь с нашими песнями. Спит он, что ли с ней вместе, подумалось мне. Я взял свою ритм гитару, подключил ее к колонке и начал перебирать струны.

— Начало забыл, пока ехал, — объяснил я свою задумчивость.

— Так записывать надо! — подпрыгнул на месте Маэстро, — а вдруг больше не вспомнишь?

— Не бзди, — заступился за меня Санька, — у Богдана память крепче моей! А моя память тверже твердого.

— Ага. В одно ухо влетело, в другое вылетело, — съязвил Вадька.

Может быть что-то из «Миража» сочинить, думал в это время я. Звезды нас ждут сегодня, напел я себе под нос. Или нет, видео видео, это не сказка, это не сон. Какое видео, на дворе 1960 год, где у людей на сто тысяч человек всего один телевизор.

— Ну, — еще сильнее занервничал Толик, — если какие-то слова забылись, то мы досочиним.

— А может быть, там что-то было про лето, про реку? — спросила Иринка.

Лето, река, сплав, точно, вспомнил я одну знакомую из той жизни, которая любила исполнять песню из кинофильма «31 июля», автора Александра Зацепина «Ищу тебя». Аккорды вроде в ней самые простые.

— Всегда быть pядом не могут люди, — негромким голосом запел я, — Всегда быть вместе не могут люди, Hельзя любви, земной любви пылать без конца…

А тут что за аккорд, после ре минора? Запнулся я, и немного попробовал разные звучания аккорда ре. Ре минор септ аккорд что ли?

— Ну! — вскипел Толик, — поднапрягись!

И наконец, вся компания грохнула от смеха. И сразу все невзгоды показались маленькими и никчемными.

— Вспомнил, — успокоил я нервного друга, — Скажи, зачем же тогда мы любим? Скажи, зачем мы дpуг дpуга любим, Считая дни, сжигая сеpдца… Любви все вpемя мы ждем как чуда, Одной единственной ждем как чуда, Хотя должна, она должна сгоpеть без следа Скажи, узнать мы смогли откуда, Узнать пpи встpече смогли откуда, Что ты моя, а я твоя любовь и судьба…

— Пам парапам, па па па па-а, пам парапам, па па па па-а, — я напел проигрыш песни после чего спел еще два куплета и повторил второй куплет.

Некоторое время в репетиционной комнате стояла тишина, мои друзья пытались, как гурманы на вкус определить качество песни.

— Это ты специально для меня написал? — впервые заговорила со мной Наташка.

— Это можно сказать гимн всем влюбленным, — неопределенно ответил я подруге.

— Hе счесть pазлук во вселенной этой, Hе счесть путей во вселенной этой, А вновь найти, любовь найти всегда нелегко, — пролепетала Иринка, у которой, мне показалось, появилось пару маленьких слезинок, — очень красивые слова. И тебе, Наташ, песня очень хорошо подходит.

Пока моя музыкальная банда отвлеклась созданием нового песенного шедевра из будущего, я поднялся к директору дома культуры Строителей, к Галине Сергеевне Ларионовой.

— Влипла я с вами ребята, — не глядя на меня, выдала она свой вердикт нашему творчеству, — играете и поете вы хорошо, и репертуар у вас уникальный, но если завтра разобьют еще что-нибудь, то я вас уволю.

— Как вы представляете себе, мы, значит, играем, — меня возмутила такая безапелляционность, — если вдруг где-то заварушка, то мы бросаем играть и всех разнимаем? Милиция тогда зачем? Это же проблемы организаторов, мы ведь простые исполнители.

— Ничего не знаю, — сказала, как отрезала Галина Сергеевна, — и через Машку на меня давить не надо, не поможет.

Так я ни с чем спустился в репетиционную комнату, где ребята уже вовсю исполняли «Ищу тебя». Наташка от удовольствия новым репертуаром раскраснелась и стала еще краше. Если я не ошибаюсь, эту песню в моем мире исполняла Татьяна Анциферова, но вокал моей подруги был как минимум не хуже.

— Если завтра дискотека пройдет без эксцессов, то все нормально будем работать дальше, — ответил я друзьям на самый злободневный вопрос на повестке.

— Без чего, что пройдет? — не понял мудреное слово Санька.

— Эксцесс, — повторил я, — это дискотека с мордобоем, с битьем зеркал и ломкой реквизита.

— Ну, — махнул рукой Вадька, — значит завтра, в последний раз играем. Я слышал, как боксеры из нашего ДК уже готовятся к этому эксцессу.

— Дикари, — жестко заключила Иринка.

Иринка, конечно, права, но очень уж не хотелось терять хорошо оплачиваемое рабочее место. Не на вокзалах же нам музицировать. Вот что значит дискотека на пролетарской окраине города. Здесь народ простой, посмотрел кто-нибудь на знакомую девчонку заинтересованным взглядом, получи, не отходя от кассы, в початок. Тоже своего рода забава.

Сдав из рук в руки Прохору, под охрану, свой репетиционный уголок, мы с парнями двинулись рассматривать съемный загородный домик, который подыскал нам Санька. Первое, местоположение годное, всего двадцать минут неспешным шагом до ДК. Второе, крыша из рубероида, как на каком-нибудь сарае, и скорее всего, протекает. И третье, дом действительно, сгнил, о чем говорили покосившиеся и почерневшие от времени стены.

— Бабуля, — спросил я хозяйку «элитной» недвижимости, — избушка на курьих ножках, в каком веке основана? При Николае первом, али при Николае втором? А может при Александре первом, еще до отечественной войны двенадцатого года?

— Да ты шо, парень, — старушка смешно шепелявила, — дом то крепкий!

В доказательство сего она шлепнула по стене своей маленькой сухонькой ручкой.

— Да, — согласился я, — умели строить, триста лет прошло, а он все, как новенький.

Санька и Вадька дружно захохотали, Толик был невозмутим. Его, судя по всему, не интересовала обыденность, он был весь в искусстве, в музыке. Осмотр дома-музея внутри дал полное представление о текущих событиях нашего и прошлых веков. На стенах везде висели календари и календарики, на которых были отмечены праздничные даты. На полу стояли в стопках газеты и журналы. От всего пахло ужасно, плесенью и сыростью.

— Четырнадцатого июля, тысяча какого-то года, день взятие Бастилии, — прочитал потрепанный плакат Санька.

— 1789, а не какого-то, — поправил я друга.

— Так тут все пошкарябано, — пожал плечами Зёма.

— По сути, замечание верное, — я улыбнулся, — наверное, прежний хозяин очень любил читать все подряд, и очень не любил чистоту и гигиену. Я прав?

— Так вы будет, брать дом или нет? — старушке эта тема оказалась неприятной, — вшего тришта рублей в мешяц.

— Дом берем, — заявил я за всех, — сгнившая мебель нам не нужна, мы ее перенесем в кладовку напротив. Сделаем здесь небольшой косметический евроремонт, поэтому за первые два месяца не платим. Таковы же были первоначальные условия? — спросил я у Саньки.

— Черт ш вами, живите, — бабуля протянула ключи от дома, — ешли что милицию вызову, — сказала она вместо до свидания и удалилась восвояси.

— Это че такое евроремонт? — заинтересовался хозяйственный Вадька Бураков.

— Значит, бизнес-план будет такой, — я пропустил мимо ушей вопрос друга, — всю хламиду отсюда выносим, стены, пол и потолок шкурим и обрабатываем олифой.

— А спать на чем будем? — завелся Санька.

— Спать будем на полу, пусть думают, что мы ёги, — пошутил я.

— Вообще-то ёги спят на гвоздях, — не понял юмора Толик, и козырнул своим кругозором.

— Не хочу спать ни на гвоздях, ни на полу, — обиделся Зёма.

— Значит, ты, Санька, и ты, Вадька, купите четыре железные кровати полуторки, — я показал руками куда мы их поставим, — мы их переделаем в двух ярусные нары, чтобы побольше осталось жилого пространства. А с остальной мебелью нам поможет Прохор. Он у нас мастер что надо, и лишняя денежка ему не повредит. Дальше все вместе впахиваем на концертах и откладываем деньги на нормальный домик, землю нам горисполком под строительство обязан выдать бесплатно.

— Дом сами, что ли будем строить? — удивился Вадька.

— Точно, — я поднял большой палец вверх.