Твои фотографии

ПЯТНИЦА

В пятницу Мартин взял выходной. За неделю он натерпелся достаточно унижений, да и проснуться смог только к двум часам дня. Он ходил в пижаме до самого обеда, а потом переоделся только для того, чтобы, не слишком смущаясь, дойти до ресторана в конце улицы.

До новоселья у Наоми нужно было убить еще пару часов, так что после обеда он в одиночку отправился в бар, где выпил три пинты пива. Никто не пытался с ним заговорить, и Мартин наслаждался одиночеством, чувствуя себя так, будто вернулся к жизни, которую вел до начала работы в журнальном бизнесе. Он наблюдал, как вокруг него напиваются люди, и размышлял, что произойдет с ним, если он не согласится на работу в порножурнале. Он всегда видел в жизни только черное и белое и был неспособен воспринять обширное пространство между успехом и провалом, преуспеянием и жалким существование. Но когда у него случались кризисы и ему приходилось серьезно задумываться о жизни, он обычно приходил к одному выводу. Как и большинство своих приятелей, в юности он жил с убеждением, что жизнь, не осененная лучами славы — вовсе не жизнь. И даже не обладая каким-то ярким дарованием, можно сиять отраженным светом. Но в какой-то момент знаменитости ему наскучили. Новомодные звезды были лет на восемь моложе него, и ему не удавалось вызвать у себя подобающий интерес к их персонам. Мэнди и Джилс были правы, что избавились от него. Знаменитости, которые ему действительно нравились, были людьми вчерашнего дня — начиная от любимых актеров (Алека Болдуина и Кевина Костнера) до поп-звезд (Принса и Майкла Джексона). Но он уже сделал карьеру, и это была карьера журналиста, поэтому, если он больше не может продавать знаменитостей, то придется продавать голых женщин.

На самом деле ему, наверное, просто нужно начать все с нуля. Оставить свою старую жизнь и найти такую работу, которую нынче встретишь только в кино. Доктором или дантистом становиться уже поздно, но должна же быть какая-нибудь хорошая работа для среднего класса, которая подойдет и ему.

Он допил свое пиво и отправился в гостиницу.

Наоми впустила его в номер. Даже по ее обычным высоким меркам она выглядела потрясающе. Приложив палец к безупречно накрашенным губам, она дала Мартину знак не шуметь и завела его в ванную.

Хелена крошила дорожки на одной из больших мраморных стоек. Наоми улыбнулась и села на крышку унитаза позади нее. Летиция, сидевшая вместе с Бенуа в душевой кабине, помахала ему рукой.

— Ребята, мне, конечно, нравится этот клубный дух, но, может, займемся этим в другом помещении?

Наоми улыбнулась.

— Сейчас придет официант.

— Ну и что? Эти ребята ко всему привыкли.

— Я знаю, — сказала она, — но тогда все пойдет по обычной схеме. Он сделает вид, что ничего не замечает, а я дам ему громадные чаевые. А потом каждый вечер какой-нибудь противный гостиничный драг-диллер будет приставать ко мне, чтобы я купила у него дури.

— К тому же, — сказал Хелена, глядя на них из-под челки, — я — наркоманка, и не люблю делиться.

В дверь номера постучали. Наоми дала Мартину десятку.

— Разберись с ним, ладно?

Он вышел и открыл дверь. Перед ним стоял улыбающийся Блейк, как всегда одетый в темный костюм с иголочки.

— А где девчонки? — спросил он. — Уже в спальне?

Мартин похлопал себя по носу.

— В ванной.

Блейк вошел внутрь. Мартин заметил идущего по коридору официанта с тележкой и отошел в сторону, пропуская его в гостиную. Он расплатился с ним и, закрыв дверь, объявил:

— Все в порядке, официант ушел. Можете нести наркоту сюда.

Ответа не последовало. Он постучал в ванную. Все наконец вышли и расселись на диване и стульях в комнате. Наоми вынула из бара несколько бутылок и поставила их на журнальный столик. Хелена уселась на пол и стала крошить дорожки.

— Сначала поешьте, — сказала Наоми. — Не хочу, чтобы у вас пропал аппетит, а моя комната провоняла едой.

Блейк взял устрицу.

— У меня всегда есть аппетит. — Он осмотрелся. — А где Обри?

— Не знаю, — ответила Хелена. — Мы должны были встретиться с ним в семь.

Блейк сел и взял со стола бутылку. Мартин расположился рядом с Хеленой и занюхал две дорожки.

— Ну и как тебе нравится твой новый дом? — спросил у Наоми Блейк.

— Мне тут очень хорошо.

— А Грегу достанется твоя квартира? — поинтересовался Блейк.

— Не хочу об этом говорить.

— Давайте поиграем, — предложила Хелена.

— Давайте, — согласилась Наоми, — смелее, ребята, среди нас две девушки без спутников, проявите фантазию.

— Ладно, — сказал Блейк, вылив в стакан остатки из бутылки. Он положил ее на стол и крутанул. Хелена опасливо прикрыла рукой то место, где крошила свой порошок. Бутылка остановилась, указывая на Наоми.

— Хелена, — сказал Блейк, — поцелуй Наоми.

Хелена взглянула на нее и облизала губы.

— Девочки с девочками, да? Ладно, только еще разок закинусь.

Она втянула еще одну дорожку. Наоми подошла к ней. Хелена поднялась, улыбнулась двоим мужчинам и кинулась к Наоми. Их объятья напомнили Мартину схватку львов. Поцелуй вышел долгим и глубоким, с изрядным количеством ласк. Через какое-то время они разомкнули объятия, обессиленно глядя друг на друга. Мартин с тревогой следил за Ленни, молча наблюдавшим за этой сценой, и в который раз задавался вопросом о характере взаимоотношений между братом и сестрой.

— Наоми, — сказала Хелена, — объясни мне кое-что об английских женщинах.

— Попытаюсь.

— То, что мы сейчас сделали, ведь это был просто прикол, да? Ты не считаешь это чем-то серьезным?

— Конечно, нет.

— Хорошо. Так я и думала. Просто когда я только приехала сюда, я жила с одной английский девушкой традиционной ориентации — у нее был бойфренд. Мы с ней были подругами. Но однажды мы вместе пошли на вечеринку, на которой один парень стал клеиться к нам обеим. Мы, значит, пошли в туалет, чтобы обсудить это, и я говорю ей, мол, ладно, он твой, а она отвечает: «Нет, мы им поделимся». Но когда мы вышли, оказалось, что этот парень ушел, а мы с ней вроде уже обе завелись и стали искать, кого бы подцепить вместо него, но было уже поздно, и народ стал расходиться. Поэтому мы пошли домой и, когда уже легли, эта девушка пришла ко мне в комнату, прижалась ко мне сзади, стала ласкать мне грудь и тому подобное. И, в конечном счете мы, типа, переспали. Может, это была и не шутка, но, во всяком случае, и не очень серьезно. Но она почему-то очень из-за этого напряглась и выставила меня на следующее утро.

— Закомплексованная стерва, — сказал Обри.

— Значит, ты бы не стал психовать, если бы твоя подружка встречалась с другой женщиной?

— Конечно, нет, — ответил он. — С девчонками не считается, правда, Мартин?

Мартин проигнорировал его замечание. Ленни снова крутнул бутылку. Она указала на Наоми.

— Эй, — возразила та, — так не честно. Почему все время выпадает на девушек?

— Мне еще раз крутнуть? — спросил Ленни.

— Да нет, ничего. Что мне нужно сделать?

Ленни уселся на корточки и, упершись руками в колени, глядя сестре прямо в глаза, сказал:

— Сними трусики.

Наоми встала.

— Какой ты извращенец.

Она спустила трусики и стянула их через туфли, сначала через одну ногу, потом через другую, и швырнула их Ленни. Он засунул их в карман пиджака. Хелена протянула руку и раскрутила бутылку. Она остановилась, указывая на Блейка.

— А можно не только исполнять желания, — спросила Хелена, — но и задавать вопросы?

— Можешь задать мне вопрос, — ответил ей Блейк, — если хочешь.

— Ты уже давно трахаешься с Наоми?

Наоми засмеялась:

— Как ты узнала?

Блейк подвинулся ближе к Наоми, и она взяла его за руку.

— Ну, вообще-то, — начал он, — в первый раз это случилось много лет назад. Но это был единственный раз, по крайней мере до прошлой ночи.

Наоми поцеловала его. Блейк раскрутил бутылку. Она указала на Мартина.

— Поцелуй Наоми, — сказал ему Блейк.

— Да брось, Блейк, я не могу.

— Почему?

— Не в твоем присутствии. Теперь, когда вы с ней…

— Почему бы и нет? Хелена только что это сделала.

— Но это другое дело. Ты сам сказал. Девчонки не считаются.

— Друзья тоже не считаются. Да прекрати, Мартин, нам не нужно ничего особенно страстного. Просто хороший дружеский поцелуй.

Мартин посмотрел на Наоми. Она ободряюще улыбнулась, он подошел к ней, и они стали целоваться. Как обычно, от нее пахло мятной жвачкой. Он первым от нее отстранился и наклонился, чтобы крутнуть бутылку. Та дважды обернулась и указала на Ленни.

Все молчали. Потом Блейк, хихикнув, предложил:

— Слабо поработать над своей сестрицей язычком?

Мартин почувствовал внутри ужасное напряжение. События частенько принимали подобный оборот, когда они тусовались вместе с Ленни, Наоми и их друзьями, но он не мог припомнить случая, чтобы нечто, настолько же безобразное, происходило прежде. Конечно, Блейк просто вел себя как пьяный наглый придурок, но атмосфера вечеринки уже приобрела другой привкус, а, зная, что Ленни и Наоми не из тех, кто пасует в подобных ситуациях, он напряженно смотрел на Ленни и ждал, что произойдет.

Элисон лежала поперек гостиничной кровати, обняв телефон.

— Да, конечно, смешное название. — Она замолчала, слушая, что скажет мать. — Нет, я собираюсь переехать куда-нибудь подешевле через пару дней, просто захотелось сделать себе что-то приятное.

Она снова замолчала, слушая.

— Просто вся редакция только и говорила об этом месте. В Лондоне всегда так. Есть одна модная гостиница, один модный ресторан, один модный клуб. — Снова молчание. — Сложно объяснить, какой он. Вроде намеренно безвкусный. Нет, не думаю, что тебе понравится.

Она послушала, что говорит ее мать, прикидывая, стоит ли возвращаться к разговору о своей сестре. Пока она только сказала, что они ужасно поссорились, что это связано с ее новым бойфрендом и что она была вынуждена уйти из дома и поселиться в гостинице. Элисон не всегда была до конца честна со своими родителями, предпочитая роль дочери хорошей роли дочери честной, но было ясно, что на этот раз они захотят услышать всю историю целиком. Проблема состояла в том, что последствия их посвящения во все детали происшедшего, по всей вероятности, будут чрезвычайно негативны. Она была уверена, что, узнав о Джои, отец сразу же встанет на сторону Элисон, поедет к ним на квартиру и потребует разговора со Сьюзан наедине. Та, конечно, станет отпираться, и все может закончиться тем, что отец набьет морду Джои, но даже если этого не случится, в отношениях произойдет раскол, семья разделится, и Сьюзан может навсегда исчезнуть из их жизни.

— У тебя все в порядке, Эл? — спросила мама, очевидно, почувствовав, что дочь ее больше не слушает.

— Да, все в порядке. Прости… просто задумалась… Тебе Сьюзан не звонила?

— Ты меня уже спрашивала.

— Да? Извини. А что ты ответила?

— Не звонила, мы от нее очень давно ничего не слышали. Ты же знаешь, она никогда не звонит, если можно обойтись без этого. Но почему ты от них съехала? Я что-то не очень понимаю.

— Мам, ты же знаешь, какой она может быть.

— Да, но я знаю тебя. Ты не уйдешь из дому по пустякам.

— Просто мы разошлись во мнениях относительно ее нового бойфренда.

— А что с ним не так? — спросила мать. — И почему она не хочет нас с ним познакомить?

— Ну, просто стесняется, — пробормотала Элисон, понимая, что чем дольше продолжается разговор, тем менее убедительно звучат ее объяснения.

— А какое место во всем этом занимает Эдриан?

— Что?

— Ты ничего не сказала об Эдриане. Вы ушли из дома вместе?

— Нет. Сейчас у нас с ним трудный период. И они всегда были очень дружны со Сьюзан.

— Но он ведь твой бойфренд, — возмутилась мать.

— Конечно, да…

— Разве не так?

— Мы вообще-то на какое-то время расстались.

— Что? Почему? Из-за Сьюзан?

— Нет, из-за меня.

— Элисон, я решительно ничего не понимаю. Ты что-то не договариваешь. Такая скрытность не в твоем характере.

— Мама, это все ерунда, честное слово. Просто я не говорю ничего конкретного, потому что все висит еще в воздухе. Но я уверена, что через пару дней как-то разрешится.

— Но…

— Слушай, мам, мне нужно бежать. Я звякну в воскресенье, ладно? И не волнуйся… все это ерунда.

Элисон повесила трубку, прежде чем мать смогла ей что-то возразить.

— Мы сделаем это за них, — сказала Летиция, хватая Мартина за руку.

— Хорошо, — сказал Мартин, — а Ленни может выполнить следующее желание за меня.

— Нет, — сказал Ленни, — я…

— Заткнись, Ленни, — приказала Летиция. — Бенуа, освободи место на столе, чтобы я смогла забраться.

Бенуа был в ярости.

— Нет, Летиция, ты моя подружка, и я не позволю…

— Расслабься, Бен, — ответил Мартин, — это просто по-дружески. Так делают все англичане.

— Извини, Мартин, — сказал Бенуа, — ты мне очень нравишься, но я не позволю тебе совершить куннилингус с моей подружкой.

— Слушай, я же должен с кем-то это проделать. Может, тогда с Наоми?

Он огляделся. Не услышав возражений, он исчез у нее под юбкой.

После этого утратили интерес к игре и решили оставить Наоми и Блейка в номере и всей компанией пойти на другую вечеринку. Шагая вместе с Мартином по коридору, Хелена получала по мобильнику инструкции, как до нее добраться.

— Алло. Нет, я уже почти весь истратила. О, господи. Конечно. Где? Подожди-ка… Мартин, у тебя есть ручка?

— Прости, нет.

— Можешь быстро найти?

— Где?

— Это же гостиница. Постучи в двери. У кого-нибудь обязательно должна быть ручка.

— Я же не могу вот так просто стучать в двери.

— Мартин, — протянула Летиция утомленным голосом и, прищурившись, посмотрела на него.

Он постучал в дверь. За ней было тихо.

— Постучи в другую.

Он постучал еще раз. Дверь открылась.

— Мартин, — сказала Элисон с радостным удивлением в голосе, — кто тебе сказал, что я здесь?

— Ты что, знаешь ее? — спросила Хелена, на минуту отвлекшись от своего разговора. — Да, мир тесен. Спроси, может, у нее есть ручка.

— Элисон, — проговорил Мартин, — я…

Элисон посмотрела на Хелену, потом снова на Мартина.

— У тебя кокаин по всему лицу размазан, — сообщила она и закрыла у него перед носом дверь.

— Вау! — воскликнула Хелена. — Что это еще за дешевая стерва?

Мартин ничего не ответил и стал снова стучать в дверь Элисон. Она не открывала. Хелена подошла и взяла Мартина за руку.

— Мартин, если не можешь найти ручку, запомни адрес, хорошо? Мерчантс драйв, 42.

Мартин не ответил.

— Ты запомнил? Вообще-то не так уж сложно. Кто-нибудь из нас обязательно вспомнит.

Она пошла по коридору к лифту. Мартин перестал стучать и отправился за Хеленой. Она вызвала лифт и ждала, пока он поднимется на их этаж. Открылись двери, и они зашли. Мартин начал изучать в зеркале свой нос. Ничего не увидев, он повернулся к Хелене.

— Я не вижу у себя на лице никакого кокаина, а ты?

Она внимательно на него посмотрела.

— У тебя на щеке засохло что-то белое, но мне кажется, это скорее любовная влага.

Он поскоблил щеку ногтем. Лифт спустился на первый этаж, и они вышли в холл.

Элисон сидела на кровати, опустив голову на руки, и силилась не плакать. Решив остановиться в этой гостинице, она знала, что обязательно с кем-нибудь столкнется, но предполагала, что это, скорее, будут редакционные авторы, зависшие в гостиничном баре, чем накокаиненный Мартин, выходящий из люкса с обдолбанного вида барышней. Конечно, после того как прошедшая неделя обернулась сплошными неудачами, ее едва ли удивляло, что пятничный вечер закончится серьезным разочарованием. Элисон всегда была одной из тех, кто гораздо легче прощает людям их недостойное поведение, если сама не является его свидетельницей. Она не страдала излишне буйным воображением и не была склонна к самоистязанию, поэтому, если бы кто-то сообщил ей, что Мартин решил отпраздновать разрыв с женой бурной вечеринкой в гостинице, она бы не стала на этом зацикливаться. Услышав это, она бы даже обрадовалась, что он дал выход своей отрицательной энергии, и, скорее всего, выждала бы пару недель и снова начала с ним встречаться. Но, увидев его таким, она испытала новое, более глубокое разочарование, причину которого и сама не могла себе толком объяснить, и теперь ее надежда на то, что они когда-нибудь снова будут вместе, практически улетучилась.

Хелена поймала такси. Мартин сел в машину вместе с остальными и стал дожидаться, пока она сообщит водителю, куда ехать. Вместо этого она спросила:

— А деньги у тебя есть?

Мартин вынул кошелек и посмотрел.

— Сотня фунтов.

— Отлично. Ты ведь купишь еще порошочка до вечеринки?

— Ладно, — нервно ответил он.

Она вынула мобильник и набрала номер.

Такси остановилось рядом с домом, где жил Зеркальщик. Хелена наклонилась к водителю и сказала:

— Не глуши машину, ладно?

Бенуа и Летиция остались в машине. Мартин и Хелена вышли и направились по дорожке к неприметному на вид домику. Хелена позвонила в дверь. Им открыл человек с помятым лицом, из одежды на нем были одни трусы.

— Билли, это мой друг Мартин.

Билли уставился на Мартина и низким монотонным голосом проговорил:

— У тебя кокс на лице.

Мартин посмотрел на Хелену.

— Ты же сказала, что больше ничего нет.

Хелена засмеялась, и они вошли. Прихожая была заполнена старыми тренажерами. Они прошли в гостиную. В углу комнаты они увидели человека в халате и белых перчатках. Он делал фокусы перед зеркалом, внимательно следя за своими движениями.

— Приветик, Зеркальщик, — сказала Хелена, — ну что, поймал себя?

Он не отвечал, продолжая свои манипуляции. Билли закопошился в углу комнаты. Мартин и Хелена присели.

— Боюсь, у нас не так много времени.

Зеркальщик кивнул.

— Билли, принеси Хелене ее конвертик.

Билли отправился на кухню и вернулся с маленьким конвертиком кокаина. Мартин заметил, что конвертик был свернут из страницы порножурнала. Он встал, приготовившись идти.

— Зеркальщик, я оставлю тебе здесь дорожку, ладно?

Он кивнул. Хелена высыпала тоненькую дорожку на стол. Билли снова подошел к ним, дожидаясь, пока ему заплатят. Мартин протянул деньги, и они с Хеленой собрались уходить. Билли проводил их до двери.

Элисон посмотрела на часы. Только что, между звонком матери и встречей с Мартином, она наслаждалась своим гостиничным одиночеством. Сказав себе, что делает это в образовательных целях как будущий секретарь Мартина в порножурнале, она включила канал для взрослых и посмотрела первую часть эротического фильма про двух сестер под названием «Образы в зеркале II». Хотя обеих сестер играла одна и та же актриса и сюжет представлял собой мягко-порнографические бредни, Элисон стало неприятно, что фильм в чем-то перекликается с ее собственной жизнью. По сюжету благоразумная сестра поменялась ролью с распутной сестрой — это напомнило Элисон о том, что всякий раз, пытаясь проанализировать свое отношение к ветрености Сьюзан, она к собственному неудовольствию констатировала, что к презрению примешивалась некоторая доля зависти. Не потому что ей хотелось пережить то же, что и сестра… тогда почему? Странно, что у двоих людей, воспитанных в одной семье, такие разные судьбы. Она вспомнила слова Джои о важности характера, и, хотя ей было противно принимать во внимание мнение человека откровенно ненормального, сказанное им хорошо соотносилось с ходом ее мыслей.

Элисон знала: стоит ей выйти из своего номера, и она непременно угодит в неприятности. Во всяком случае, ночь в постели с незнакомым мужчиной ей тогда предрешена. Но если не пойти в бар, то ничего подобного не произойдет. Если она останется в номере, все будет хорошо, и завтра утром она проснется без сожалений.

Она надела туфли и вышла из номера.

— Почему ты так много отсыпала Зеркальщику?

— Это правило. Всегда оставляй дорожку дилеру. Разве ты так не делаешь?

Мартин смутился.

— У меня нет дилера.

Такси остановилось у другого неприметного дома. Все вышли. Мартин заплатил водителю и спросил Хелену:

— Так чья же это вечеринка?

— Слышал когда-нибудь о группе «Скунс»?

— Нет.

— Когда я только приехала, они были популярнее. Но за последние два года сильно отстали от жизни.

Она нажала на звонок. Раздался щелчок, и они вошли.

Элисон вошла в бар «Телячьи нежности». Интерьером он напоминал спальню Стивена Тайлера. Из колонок доносилась песня группы Subbacultcha; в такт мелодии она прошагала к свободному столику. В последний раз она слышала песню Trompe le Monde больше семи лет назад в машине своего бывшего бойфренда, и она, кажется, отлично подходила для сегодняшнего вечера. За столиками располагались в основном одинокие мужчины и женщины. Все мужчины были слишком старыми, а женщины — слишком молодыми. По крайней мере в этом заведении персонал не будет обращаться с ней как с проституткой. К ее столику подошел официант и спросил, что она будет пить.

— Пожалуйста, водку с тоником.

Он кивнул и отошел.

Хелена провела Мартина, Летицию и Бенуа в гостиную, где какие-то люди нюхали кокаин прямо с журнального столика и смотрели огромный телевизор с выключенным звуком. Мартин сел рядом с хипповатой женщиной за тридцать. Напротив него сидел высокий мужчина, обвешанный массивными украшениями, в спортивном костюме из эры диско. Рядом с Летицией и Бенуа сидела женщина в готическом прикиде с удивительным лицом — красивым и одновременно безобразным.

— Чей это кокс? — спросила Хелена.

— Дианы, — ответила готическая женщина.

Хелена нетеппеливо предложила:

— Если поделитесь с нами, то мы достанем свой, когда закончится этот.

— Да, пожалуйста.

Хелена сразу же сосредоточилась на наркоте. Почувствовав усталость и скуку, Мартин посмотрел на часы. Диана это заметила и обратила на него свое внимание.

— А как тебя зовут, и чем ты занимаешься?

— Я редактор журнала.

— Звучит круто.

— А ты?

— Я? Ничем не занимаюсь. То есть, приторговываю помаленьку, то здесь, то там. Но не могу устроиться на нормальную работу, потому что я мать-одиночка.

— А сколько твоему ребенку?

— Девять.

— И он что, еще не ходит в школу?

Диана ничего не ответила. После неловкой паузы Хелена повернулась к Мартину и протянула ему соломинку. Он попытался отказаться, но Хелена настаивала. Когда он наклонился, чтобы занюхать дорожку, высокий человек в спортивном костюме посмотрел на них вытаращенными глазами.

— Диана, что в этой дорожке?

— Ничего, — быстро сказала та.

— Нет, не в этом смысле, то есть, в нем нет?..

— Конечно, нет. Это просто кокс.

— Ты уверена?

— Да, мать твою, уверена.

— Тогда не понимаю, почему мне так плохо.

Он встал, прошел нетвердым шагом по комнате, обхватил руками лоб, и его стошнило прямо на ковер. На лицах кое-кого из присутствующих отразилось удивление, но потом они быстро переключили свое внимание на телевизор и наркоту.

Когда она пила второй коктейль, к ней подошел мужчина. Он возник из ниоткуда и уселся напротив без приглашения. Элисон прикололо, что все произошло как в видеоклипе. У него были маленькие, близко посаженные глаза, длинные вьющиеся волосы и такая узкая челюсть, что казалось, будто у него нет зубов. Когда он начал говорить, она поняла, что он американец.

— Привет, меня зовут Грег. Ты живешь в этой гостинице?

Она кивнула.

— Так я и думал. — Он огляделся. — Я тоже. Но сюда ведь приходят и те, кто не живет в гостинице, да? Это вроде место, где народ тусуется?

— Да, в данный момент это один из самых модных баров.

— Слушай, мне об этом говорили. Как ты считаешь, это дорогая гостиница?

— Конечно.

Он наклонился к ней ближе.

— А сама ты откуда?

— Да я здешняя. То есть, из Лондона.

— Но тебе негде жить?

— Это длинная история.

— Ладно. Понимаю. Можешь не рассказывать.

Элисон вздохнула.

— Купи мне еще выпить, и я тебе все расскажу.

Мартин лежал на диване: он был слишком накокаинен, чтобы спать, но так устал, что сил у него осталось только на то, чтобы смотреть телевизор. Его губы тоже не находили покоя то и дело, конвульсивно дергаясь. Диана и готическая женщина ушли в поисках более интересных собеседников, и он смог растянуться во весь рост. На диване напротив лежал высокий человек в спортивном костюме, ему явно было очень плохо. Летиция и Бенуа пошли наверх, чтобы прикорнуть в какой-нибудь из спален. Внезапно появилась Хелена и постучала пальцем ему по затылку.

— Пойдем со мной.

— Куда? — с тоской в голосе спросил он.

— Просто пойдем со мной.

Она провела его по коридору и втолкнула в ванную. Там она тут же склонилась над унитазом, опустила крышку и начала крошить дорожки.

— У Дианы скоро кончится кокс, — затараторила она, — пока она ничего не сказала, но, я думаю, скоро она захочет, чтобы мы поделились, поэтому надо…

— Ты же сказала, что мы поделимся с ними своей дурью?

— Да, сказала, и если нас заловят, то заставят поделиться, но сейчас все так обнюхались, что, если действовать по уму, то…

Кто-то начал стучать в дверь.

— Минутку! — встрепянулась Хелена.

— Хелена, это я, впусти меня.

Мартин вопросительно посмотрел на нее.

— Открой дверь.

— Точно?

— Да. Но только быстро, пока никто не заметил.

Мартин открыл дверь. Готическая женщина вошла в ванную.

— Я знаю, что ты хочешь сделать, Хелена, — сказала она, — и если бы речь шла только обо мне, то ладно, но ты же знаешь, что у этой тусовки есть свои правила. Диана раздает всем кокс, несмотря на то, что только так может заработать на ребенка, а ты начинаешь жмотиться.

Хелена прервала ее речь поцелуем.

— Ммм, — сказала женщина, когда поцелуй прекратился, — было здорово. Ладно, тогда другое дело. Подвиньтесь, дайте-ка я протиснусь.

Они поменялись местами.

— А как насчет него? — спросила женщина, указывая на Мартина. — Его тоже можно поцеловать?

— Ну как, Мартин?

— Ладно, черт с вами, — сказал он, наклоняясь и обхватывая женщину за затылок.

— Отлично, — сказала она, — теперь дайте мне занюхать еще пару дорожек, и можете идти.

В тот вечер Элисон поняла, что обязательно с кем-то переспит, еще до того, как вышла из номера. Она решила, что этим счастливчиком станет Грег, после того, как закончила рассказывать ему обо всем, что произошло с ней за последние несколько недель. Не потому, что он умел хорошо слушать и на протяжении всего рассказа не давал ей советов, ни за что не осуждал и не приводил похожих примеров из жизни. Любой незнакомец в баре был способен на это. Она почувствовала к нему расположение — достаточное, по крайней мере, для того, чтобы представить его в своей постели — оттого, что он как-то аккуратно взвешивал молча все сказанное ею, будто бы она рассказывала ему не о собственной жизни, а о недостатках машины, которую он собирался купить. Не особенно сексуальная реакция, но сегодня ей нужна была именно такая, и, кроме того, она демонстрировала зрелое отношение к жизни, а оно им обоим очень пригодится, чтобы пережить эту ночь.

Он купил ей еще выпить и начал рассказывать о себе. В отличие от Элисон, он говорил обо всем в общих чертах и как-то туманно. Рассказывал о себе так беззаботно, что было ясно: ему не привыкать к затруднительным ситуациям. Но рассказ выглядел не настолько отрепетированным, чтобы предположить, что он снимает девушек каждый вечер. Через некоторое время Элисон стала пропускать его слова мимо ушей и пытаться нарисовать себе его жизнь на основе того, что осталось недосказанным.

Она поняла, что он был женат, даже без явных на то указаний, вроде незагорелой полоски кожи на безымянном пальце. Она также предположила, что у него есть дети, но, наверно, еще маленькие. В его поведении сквозила какая-то размеренность и внимательность, говорившая о том, что на его характер могло повлиять общение с детьми, и явное удовлетворение тем, что ему выдалась возможность в кои-то векиз пообщаться со взрослым человеком.

Он сказал, что работает в музыкальном бизнесе, но не стал вдаваться в подробности. У Элисон даже мелькнула мысль, что, может, он очень известен и просто решил развлечься — может, даже поет в какой-нибудь группе, популярной в Америке, но неизвестной здесь — хотя она больше склонялась к тому, что он просто какой-то сессионный музыкант или техник звукозаписи. Поначалу она хотела было изобразить неприступность, чтобы он начал перед ней хвастаться, но поняла, что сегодня у нее нет сил на такие игры.

Они допили, и он предложил купить еще. Решив, что будет проще, если она сделает первый шаг, Элисон накрыла его руки своими ладонями и предложила подняться наверх.

Пытаясь избежать игривых шуток на тему того, в чей номер они пойдут, она вышла из бара в холл и направилась к лифтам. Он пошел за ней, и они поднялись в ее номер. Когда ее пластиковая карточка не сработала с первого раза, она ему улыбнулась; когда со второй попытки дверь открылась, он наклонился и бегло поцеловал ее в щеку.

Светало. Мартин, Бенуа, Летиция и Хелена нетвердым шагом вышли из такси и прошли по садовой дорожке к дому Хелены. Она открыла дверь ключом и оставила ее нараспашку. Дождавшись, пока она снимет туфли, Мартин прошел за ней в гостиную.

— А где у тебя спальня?

— Наверху.

Он пошел по коридору, надеясь, что ему хватит сил подняться по лестнице, прежде чем он окончательно вырубится. «Давай, Мартин, — уговаривал он себя, — всего лишь пару шагов». Неожиданно позади него возник Бенуа, дернул его за ноги, а Летиция побежала по лестнице, обгоняя его. Но возня придала ему сил, и, растолкав обоих, он первым нырнул в пустую кровать. Бенуа застонал и повел Летицию в другую комнату.

Мартин закрыл глаза в полной уверенности что на этот раз он обязательно уснет. Но тут рядом с ним снова возникла Хелена.

— Что это с тобой? — поинтересовалась она.

— Мне обязательно нужно поспать.

— Нет, Мартин, прекрати, это тебя просто укачало в такси. Сделай еще дорожку, и все будет в порядке.

— Хелена, правда, пожалуйста, я тусовался с тобой всю ночь, теперь дай мне немного поспать. Хоть капельку.

— Я принесу тебе воды.

— Я не хочу воды. Я хочу спать.

Хелена проигнорировала его возражения и вышла из спальни. Свернувшись на кровати, он попытался заснуть. Через секунду вернулась Хелена и сильно ударила его по лицу.

— Твою мать, — забормотал он, тут же проснувшись, — какого…

— Я же сказала тебе не спать.

— Что?

— Выпей воды.

— Спасибо.

— Теперь немножко кокса, а потом решим, что смотреть по телевизору.

— Серьезно, Хелена, мне позарез нужно поспать.

— У меня не просто телевизор, у меня есть кабельное и видео. Слышал о шоу «Интерактивная анимация»? Моя подруга Джина присылает мне кассеты из Америки.

— Какая подруга? — спросил Мартин немного бодрее.

— Джина.

— Джина Мостин, журналистка?

— Да. Я жила у нее в квартире в Челси и все время смотрела это шоу.

— Какое шоу?

— «Интерактивная анимация». «Пошли нам свой хренов и-мэйл!» — Она повторила это трижды низким голосом нараспев. — Там такая хрюшка, которой, типа, надо звонить, и тогда она говорит, типа: «Ты, вонючий педрила, от тебя несет дерьмом».

— Мне кажется, я слишком устал, чтобы сносить оскорбления мультяшной свиньи. Посмотрю утром.

— Уже утро.

— Хелена, я говорю серьезно. Если ты не отстанешь от меня, я уйду домой.

— Ладно. Но, пожалуйста, закинься со мной еще разок. А потом я дам тебе снотворного.

— Но если я не закинусь, то мне и снотворное не понадобится.

— Пожалуйста, пару дорожек.

Мартин взял пальто, надел туфли и направился к двери.