Ты моя жажда

ГЛАВА 27

Полная луна беззвучно звала волка на охоту. Ее холодные лучи на черном звездном небе освещали каждую тропинку в лесу. Только луч коснулся тела Яна и с ним тут же началась метаморфоза. Превращаясь в волка, его обоняние и осязание становилось острее. Вдыхая ноздрями ароматы леса, он почувствовал чужой и в тоже время родной, знакомый запах. Это не Айрин. Это ее брат. Мирослав нашел охотничий домик. Эх, милая, была не права. В безопасности им теперь ни где не быть. Лучший охотник Белых Волков и палач Феррат уже поджидал Яна на тропе. Он не прятался, а готовился к честному поединку, что не свойственно вампирам, но норма для волков.

Сцепиться с Мирославом Яну больше всего не хотелось. Он все таки его родственник. А у волков не принято грызться насмерть между членами одной семьи. Но Мирослав был решительно настроен. Даже вышел из темноты на поляну, чтобы лучше рассмотреть любовника своей сестры и бросить ему вызов.

— Ян, эта ночь последняя в твоей жизни, — спокойно сказал Мирослав, сверкнув в свете луны, темнеющими глазами.

Ян ощетинился и зарычал, но первым не набросился на наглеца. Он обратился в человека. Так ему будет проще найти общий язык с братом Айрин, ведь приняв дар бессмертия он лишился возможности слышать голос волков.

— Мирослав, я не хочу драться с тобой, — делая шаг вперед, и пряча острые когти говорил Ян. — Нам не чего и не кого делить.

— Уверен? А моя сестра? — сжимая в руке стальной клинок, перебил его вампир. — Рядом с тобой она в опасности, как и мой клан.

— Прежде чем Феррат стал твоим кланом, Белые волки были твоей семьей, — напомнил ему Ян. — Мой предок твоим отцом.

Мирослав засмеялся, вспоминая старого вождя. Формально власть в стане принадлежала Добрыне, а не старшему брату. Будимир хоть и был уважаемым волком среди сородичей, но старость и немощность сыграли свою роль. Добрыня мог в любую минуту кинуть вызов старику и отобрать в честном бою стаю, но считал такой поступок недостойным. Он молод и силен, а Будимир почтенный старец, который заменил ему отца. Не по-братский было бы это. Неужели в стаи Белый Волков произошли перемены и дядя все-таки бросил вызов его отцу, раз этот волк говорит о их родстве. Насколько Мирославу известно: Ян не сын вождя и даже не его потомок.

— Я вампир из клана Феррат и с тобой у меня нет ничего общего, — заявил Мирослав.

— А как же твоя сестра Айрин? — хохотнул Ян.

И тут же чуть не пожалел об этом. Мирослав в доли секунды набросился на оборотня и нанес удар, сильно оцарапав стальным клинком грудь Яна. Он убил бы его с первого удара, если бы волк быстро не увернулся и лезвие прошло легко по касательной. Ян зарычал, оскалившись, и ответил, глубоко вогнав когти в кожу Мирослава. Сдирая мясо до самых костей, Ян в отличие от брата Айрин, не хотел его убивать. Только немного преподать урок. Но не рассчитал своих сил и оказался на волосок от смерти. Мирослав превозмогая боль, рывком подмял под себя оборотня и молниеносно опустил клинок ему на грудь. Если бы Ян не знал слабостей своего родственника, быть ему уже мертвецом.

Отцом Мирослава был Добрыня и, именно, его глазами молодой волк видел десятки поединков в стае. Брат Будимира не раз кричал на Мирослава: «Ты открываешься слева, когда наносишь удар!». Этим знанием и воспользовался Ян. Когти оборотня, как ножи, вошли в левый бок вампира.

Боль заставила Мирослава ослабить хватку и клинок вошел не в сердце оборотня, в чуть правее, даже не пробив ребро.

Стиснув зубы, Ян повторил слова Добрыни.

— Ты не можешь этого знать, — растерянно сказал сын Зарины, отпуская оборотня.

Так говорил его дядька, когда Мирослав пропускал удары. Обратившись, он лишился голоса предков и памяти своего рода. Единственное, что осталось это собственные воспоминания, но с каждым прожитым годом они меркли во времени. И порой, Мирославу казалось, что он всегда был вампиром, а волчья суть в нем лишь призрак прошлого. Давно забытого прошлого.

— Могу, это воспоминания твоего отца и моего предка Добрыни, — тяжело дыша, говорил новый родственник. — К Зарине вместо Будимира приходил Добрыня. Он твой настоящий отец.

Теперь Мирослава понятна ненависть матери к Белым Волкам. Особенно к Добрыне. Она редко вспоминает вожака стаи, но имя его брата вызывает в ней настоящую ярость. Глаза наливаются кровью, а ногти впиваются в ладони с такой силой, что кровь выступает на руках. Добрыня продал Зарину, сразу же после своей свадьбы.

Он мог сделать ее своей женой, но все таки с легкостью отдал ту, которая его любила. В том, что мать любила брата вождя, Мирослав не сомневался. Ведь когда она увидела повзрослевшего сына, то обняв ладошками его лицо, с любовью прошептала: «Ты так похож на него». Но у Мирослава не было схожих черт с Будимиром. Он копия дядьки. Похоже, сердце его матери хранит в себе намного больше тайн, чем все взятые кланы вместе.

— Я помню все, что было между Зарином и Добрыней, — вставая с земли, сказал Ян.

Его рана кровоточила, но была не смертельна. Заживет. Что-то в последнее время Яну часто прилетает от Феррат. Второй раз за сутки он, чуть не лишился жизни. Прижимая ладонь к распоротому ребру, он со злостью прорычал.

— Ты, родственничек, испортил мне охоту. Черт! Вот больно же!

Тот натянул улыбку на хмурое лицо.

— Ты тоже неплох, — стискивая зубы, Мирослав осматривал раны. — За мою бессмертную жизнь, меня впервые вот так побили. Николет сука! Пусть сама разбирается с тобой.

Смех Яна эхом разлетелся по лесной чаще. Смеяться, правда, после драки было очень больно, но попытка Николет устранить соперника походила на какое-то отчаянье.

— Похоже, мне придется свернуть ей не только шею, — хохоча, говорил оборотень. — Предупредил же, не лезь.

— Николет не понимает с первого раза. Надеюсь, к тебе это не относится? — посмотрев придирчиво на Яна, спросил Мирослав. — Ты опасен для Айрин и нашего клана.

— Знаю, но со вчерашнего дня мы с ней больше не принадлежим ни кланам, ни стаям. Мы сами по себе.

— Так не бывает, Ян, — понимая всю серьезность слов оборотня, сказал палач Феррат. — На вас объявят охоту. Есть только один способ этого избежать. Твое обращение.

Оборотень брезгливо скривился, окинув недовольным взглядом бывшего волка. Нет, бессмертие ему не нужно. Чувствовать жажду охоты каждой клеточкой своего тела! Вот от чего он никогда не сможет отказаться. От жизни в своих венах, которая отдается бешеной пульсацией в висках, когда преследуешь свою добычу.

— Скажи, неужели ты так легко отказался от жизни волка, чтобы стать вампиром? — спросил Ян.

— Выбора у меня не было, — тоскливо ответил вампир. — Мать решила за меня.

Мда, Зарина та еще стерва. Добрыня вздохнул с облегчением, когда драккар с ней унесли быстроходные воды Двины. Ведь наложница Будимира пообещала, убить его жену. Счастливый муж овдовел после десяти лет брака. До сих пор причина смерти его жены остается загадкой. Но до конца своих дней Добрыня винил в этом злопамятную мать Мирослава.

— А если бы был, то чтобы выбрал? — не унимался Ян.

— Бессмертие, — быстро ответил вампир. — Так больше ценишь то, что у тебя было.

— И все равно я не хочу стать таким, как ты, — сказал оборотень. — Не хочу быть одним из Феррат. У вас есть хозяева, а у нас только вождь, который ведет за собой.

Мирослав ухмыльнулся. Когда-то и он так думал, но прожив долгую жизнь, понял: стая не лучше клана. Ложь есть везде.

— И куда привел тебя твой вожак? — ехидно спросил Мирослав. — На заклание к Феррат. От тебя избавились, Ян.

Вот с этим не поспоришь. Родственник прав. Тяжело вздохнув, Ян только развел руки и тут же схватился за бок. Его организм истощен. Чтобы восстановить силы надо съесть сырое мясо, но охота сегодня сорвалась. Придется немного помучиться. С белой завистью оборотень посмотрел на вампира. Его раны почти затянулись.

— Я теперь не с ними. Я одиночка. И ты мне должен хотя бы кабана, я не говорю про оленя, — улыбался отходчивый и неунывающий Ян.

— А ты не перегибаешь с запросами родственничек? — спросил повеселевший вампир.

— Да вроде, нет, — пожал он плечами. — Нам ведь надо наверстать упущенное время. Все таки как ни как родня. И я люблю Айрин.

Ян специально сказал это. Приближение своей любовницы он чувствовал на расстоянии. Ее кровь в нем ноющей болью бежала по венам. Брат тоже услышал сестру, но чуть позже Яна.

— Я во время, — тонкий голосок Айрин, словно рассеял темноту. — Вы чуть не поубивали друг друга.

— Николет постаралась, — раскрыв объятья для любимой, сказал Ян.

Она не спеша вышла из тени и подошла к волку. Обняв его, с тревогой посмотрела и на брата. Их потрепанный вид, заставил сжаться сердце Айрин. Больше всего она не хотела бы потерять ни любимого, ни брата. Ревность бывшей любовницы чуть не стала причиной смерти кого-то из них. Сколько раз она говорила Николет, что между ними все закончилось. Похоже, она так и не поняла этого. Придется объяснить по другому.

— Я убью ее, — прошипела Айрин, уткнувшись в грудь любимого. — Я знаю ее. Николет не остановится, пока не доведет до конца начатое. Но сегодня она нажила себе смертельного врага. Убрать руками моего брата моего же любимого это уже слишком.

— Оставь ее, Айрин, — вмешался Мирослав. — Николет хоть и сука, но любит тебя. Ей надо больше времени смериться с тем, что она потеряла тебя.

После смерти Мерседес и знакомства с Лютецией, Мирослав стал более человечнее. Николет, конечно, тварь еще та, но смерти она не заслуживает. Все таки бывшую любовницу можно понять. Николет двигала любовь. И только подумав про любовь, Мирослав услышал зов Лютеции. Ее голос звенел в его голове, оглушая. С ней что-то происходит. После всего одной ночи, проведенной вместе, между ними возникла невидимая связь. Именно, она сейчас тянула Мирослава бежать к Лютеции. Ворваться в темницу и обнять ее, чтобы снова почувствовать, вместо разгорающейся в душе тревоги, умиротворение. Закрывая глаза, Мирослав видел обрывистые картины: черные тени хватают хрупкое тело девушки, клетка, серые коридоры и темнота.

— Мирослав, — позвала его Айрин. — Брат мой, что с тобой?

Но брат стоял неподвижно, закрыв глаза, словно в трансе.

— Эй, ты слышишь?! — уже крикнул Ян.

Он дернулся, и открыл глаза.

— С ней что-то не так, — прошептал встревоженно вампир.

— С кем? С Николет, что ли? — уже засуетилась сестра, видя в каком состоянии брата. Только улыбался и уже поник.

— С Лютецией, — сказал Мирослав. — Она невеста Леонида. Мать хотела, чтобы я убил ее, а я…

— А ты трахнул ее, — перебил вампира оборотень.

— И, похоже, не только, — добавила Айрин. — Я думала, ты убиваешься по Мерседес, а ты развлекался с чужой невестой.

— Мне нужно к ней, — не оправдываясь, сказал Мирослав и направился в сторону дороги, где возле трактира привязана его лошадь.

— Стой, — бросил вдогонку ему Ян, — я только наденусь и с тобой.

Оборотень побежал в охотничий домик, а наследница Феррат догнала Мирослава и, взяв его ладонь в свою, потянула на себя.

— По дороге расскажешь о этой Лютеции и чем она так прельстила моего убитого горем брата? — улыбнувшись, спросила сестра.

— Расскажу, Айрин, но сейчас времени нет, — пробубнил Мирослав. — И я не люблю ее. Просто чувствую, что я ей нужен.

Наследница Феррат вздохнула. Как же ты не прав, Мирослав. Ты уже любишь Лютецию, но пока сам этого не знаешь. Айрин вспомнила слова Ли. Их кланы враждуют несколько столетий, только это не мешает дочери плача и протеже Дракона быть близкими друзьями. Именно Ли, сказала Айрин, что вампиры умеют любить сильнее и предание всех видов на земле. Истинная бессмертная любовь — это когда ты чувствуешь зов любимого на расстоянии. Наследница Феррат чувствовала Яна, а ее брат чужую суженную. Вот настоящая любовь! Так свою Мерседес Мирослав не любил. Ведь если бы любил, то почувствовал ее боль за тысячи километров.