Ты моя жажда

ГЛАВА 44

Лучи солнца давно прогнали прочь сумрак ночи, а его возлюбленная все еще спала. Вчера они с Яном удачно поохотились. Убили оленя и двоих Саргано. Лети вернулась такая довольная и полная сил для новых свершений, но стоило Мирославу затащить ее в постель, как под утро бодрость покинула девичье тело. И красавица оборотень, прижавшись потеснее к вампиру, уснула сладким сном.

Мирославу только было не до сна. На днях он случайно встретил Микеле. Тот рассказал ему, как негодовал Маркус, когда узнал, что пасынок и дочь не придут на его свадьбу. И это на кануне конклава! Когда всем Феррат следует сплотиться и показать свою силу в единстве. А еще отчим передал Мирославу, чтобы он немедленно пришел к нему и не забыл прихватить с собой Айрин. Но это все было до тех злосчастных событий, после которых Маркус овдовел, а Ли сожгла библиотеку Саргано. Теперь идти к отчиму опасался даже сам Мирослав. В порыве гнева бывший муж Зарины способен убить. А то, что Маркус будет бесноваться у вампира не было сомнений. Элита клана Феррат уже несколько месяцев не появляется в Риме, предпочитая решать свои личные проблемы. Это противоречит законам клана. На первом месте благополучие Феррат! Так и мать всегда говорит, когда убирает с дороги своего очередного врага. Но, Мирослав не его мать. И клан хоть и важен для него, правда, он не так фанатично бросается защищать интересы Феррат. Особенно теперь, когда в его бессмертную жизнь вошла Лютеция.

Совсем скоро Мирославу придется выбирать между кланом и оборотнем. И его выбор отразится не только на них двоих. Первым, кто воспротивится будет его мать. Она всегда против избранниц сына. Следующим Маркус. Вот его гнева вампир опасался. Глава клана, без сомнений, потребует убить Лети. Об обращении стоит призадуматься уже сейчас, но проблема в том, что его девушка была чужой невестой. Хуже того! Похищенной невестой главы клана Саргано — самого Владыки. Если Лети станет Феррат, то войну кланов не избежать.

Война из-за женщины! Снова мир вампиров будет под угрозой из-за чувств. Сначала Итаро кинул вызов бессмертным ради своей любви, теперь его ошибку собирается повторить Мирослав. Чтобы не случилось от Лютеции он не откажется. Последняя из рода Бэл стоит таких жертв, как его собственная жизнь. Она излечила его от любви к Мерседес. За эти месяцы рядом с Лети, вампир ни разу не вспомнил о девушке, которую не так давно любил. Может, мама права? Ни что не вечно под луной. Или чувства Мирослава к Мерседес были не настолько сильны? Ведь то, что сейчас сын Зарины испытывает к девушке-оборотню невозможно сравнить с чувствами к Мерседес. Они пробудились в сердце Мирослава, как только он заглянул в глаза Лети. В них жизнь. Не равнодушие, пустота и безразличие, а так необходимая ему жизнь… И как обратить любимую девушку, когда, именно, эта жизнь манит бессмертного к себе, как мотылька пламя свечи в свои жаркие объятия.

Вспоминая их первую встречу, вампир улыбнулся и провел кончиками пальцев по щеке девушки. Подумать только, не Лети его пленница, а он стал ее пленником. Она его жажда. Сколько бы Мирослав не пил ее, ему никак не насытиться. Не утолить это неистовое желание обладать самым красивым телом во всем мире.

— Ты снова смотришь, как я сплю? — приоткрывая веки, спросила Лети.

В последнее время Мирослав рано просыпается и смотрит на Лютецию. Он долго-долго блуждает взглядом по ее лицу, словно пытаясь сохранить в памяти каждое мгновение наедине со спящей Лети. Это одновременно и приятно, и настораживает. Глубоко в душ возникает нехорошее предчувствие.

— Я готов вечность любоваться, как ты спишь, — целуя губы Лети, сказал Мирослав. — Жаль, что время так скоротечно.

— Скоротечно? — хихикнула волчица, пробегая ладонью по плечу Мирослава. — Так обрати меня и вечность будет принадлежать нам. Я хочу стать частью тебя, Мирослав, навсегда.

Вот этого он и жаждал, и боялся. Мирослав не может исполнить желание любимой. В иерархии клана он четвертый, и, к сожалению, не первородный. Право обращать без разрешения есть только у Маркуса. Айрин тоже может, но ее отец оставлять за собой окончательное одобрение. Что-то подсказывало Мирославу, что даже Айрин не спасет Лети, если глава клана Феррат узнает кто на самом деле она. Ссориться с Владыкой на кануне конклава отчим не станет. Да и кто такой Мирослав Маркусу по сравнению с тысячелетним союзником Саргано? Пасынок. Проще говоря, никто. Ради счастья сына бывшей жены глава клана Феррат не ввяжется в войну. Не те ставки из-за которых стоит рисковать своим влиянием в мире бессмертных.

— Лети, если я обращу тебя, вряд ли наше счастье будет вечным, — поникшим голосом говорил вампир. — Палачи Феррат казнят нас.

— Глупости! — фыркнула волчица. — Пусть сначала отыщут!

Ян неплохо поднатаскал ее в искусстве убивать вампиров. Так что за себя она могла без труда постоять. Да и Мирослав не из щупленьких мальчиков, вполне может дать отпор бывшим друзьям. Чего бояться? Или кого? Клыкастых кровососов? Вздор! Волчицы способны обращаться и среди белого дня. Их сила зверя не зависит от лунного цикла. В обличье волка Лети неуязвима. Сам Мирослав это сказал, когда решил доказать любимой девушке, что она не так уж сильна, как ей кажется. В первом же поединке бессмертный отгреб по полной от Лети! И она это делала любя. Можно сказать, жалела Мирослава, иногда поддаваясь. Но долго играть в поддавалки гордость царского рода не позволила. Лети уложила любимого на обе лопатки и, усевшись сверху, лизнула Мирослава, чтобы его самолюбие не так сильно пострадало. Все-таки проиграть девушке, пусть и в шкуре огромного волка, для опытного воина равносильно позору. Но поверженный, поднимаясь с земли, искренне похвалил Лети и поблагодарил Яна. Только одно дело шуточный поединок с любимым в лесу и совсем другое сражение за свою жизнь с несколькими палачами. Они не ранят. Они убивают.

— Лети, поверь мне, — лакая ладонью бедро девушки, говорил Мирослав, — нас найдут даже на краю света.

— Ну, и пусть! Мы убьем их, — целуя губы вампира отвечала она.

— Придут другие.

— Мы убьем и их, — еще ближе прижимаясь телом к телу любимого, сказала Лети. Ее губы не на миг не отрывались от губ Мирослава, а руки уже сами сползали вниз по его накаченному животу. — Мы убьем всех, кто бы не пришел за нами, — и теплая ладонь Лютеции обхватила плоть возлюбленного, нежно сжимая ее.

Глухой стон сорвался с губ Мирослава. До чего же ему приятна ласка Лети. Можно забыть обо всем, когда она рядом с ним, но сегодня почему-то полностью поддаться нарастающему внутри желанию вампир из клана Феррат не мог. Слишком много проблем навалилось на них в последнее время.

— Лети, мы не сможем прятаться всю нашу бессмертную жизнь от палачей, — прошептал Мирослав, пытаясь сохранить самоконтроль. Вчерашняя девственница уж очень быстро училась не только сражаться, но и любить. — Когда-нибудь они настигнут нас.

— Давай подумаем об этом завтра, — уже раздражаясь сказала Лети, и одним рывком опрокинула Мирослава на спину. Усевшись сверху, игриво улыбнулась.

Ей нравилось ощущать свою силу. И при каждом удобном случае волчица пользовалась своим превосходством над вампиром. Вот с Айрин не получалось никак. Она даже оскалиться на нее не могла. Обращаясь в волка, инстинкты Лети заставляли склонять ее голову, каждый раз когда на горизонте появлялась сестра Мирослава. А стоило ей почувствовать опасность для Всесильного, как ощетинившись, она бросалась на его защиту. Эта зависимость от инстинктов немного настораживала Лютецию. А что будет с ней, когда родиться дитя двух видов? Вдруг ее воля станет полностью подконтрольна сыну Айрин? Ведь Лети никогда не жила в стаи и не знала о всех нюансах в иерархии оборотней. Да, и обретя свободу волчице не хотелось терять ее. Это вампиры нисколько не зависели от своего хозяина. Их принадлежность к клану была формальна. Единственное, что нельзя было нарушать это древние законы. По спорным вопросам обращаться к главе клана, и так же просить у него о праве обращения. Ну, и, конечно, в случае войны выступать на стороне своего клана. Отказаться от участия в кровавом конфликте возможности не было и нет ни у кого из вампиров. Но для Лети этот пункт уже не страшен. От той наивной и нежной девушки, которой она была до встречи с Мирославом, уже не осталось ничего. Теперь Лютеция грозный соперник, как и на поле брани, так и в интригах вампиров. Главное, что усвоила молодая волчица, общаясь с Айрин и с ее братом, это нападай первой на своих врагов. А нападать она умеет.

— Нет, Лети, — осторожно приподнимая бедра девушки, сказал Мирослав, — мы поговорим об этом сегодня и сейчас.

Любовница хмыкнула и надула недовольно губки. Вечно он слишком много думает и всегда такой осторожный. Неужели нельзя принимать решения спонтанно, походу дела? Зачем все усложнять? Хотя, нет! Однажды Мирослав принял спонтанное решение и уволок Лети собой, а не убил, как этого требовала его мать. И к чему это привело? К любви. А разве в их любви есть что-то плохое? Так почему Мирослава просто съедает изнутри тревога?

— Хочешь поговорить? Хорошо, я слушаю, но учти: Айрин и Ян вечно пропадать у ведьмы не будут. А я хочу насладиться этим коротким уединением с тобой, — отстранившись от вампира, сказала Лети.

— Я не могу тебя обратить, — начал Мирослав, — потому что тогда ты будешь принадлежать Маркусу. Но, — сделал многообещающую он паузу, — это может сделать Айрин. Она первородная и прав у нее в клане больше. К тому же, Маркус готов сквозь пальцы смотреть на проступи своей дочери.

— Но, тогда я буду принадлежать ей, — перспектива зависимости от Айрин и ее будущего ребенка сразу отталкивала Лети от такого решения.

— Да, это так, милая, но моя сестра сможет защитить тебя, — настаивал Мирослав. — Только твое обращение должно пройти не раньше конклава, когда Саргано утратят свое влияние.

Саргано утратят свое влияние?! Что за бред! Они мертвой хваткой вцепились в трон Владыки и не подпустят никого к нему ближе, чем на несколько миль. Феррат, может, и хитры, но их шансы занять первенство пока ничтожно малы. Сама Айрин говорила, что не так уж и верит в победу своего отца. Маркус, как всегда, в самый последний и ответственный момент сохранит верность Леониду.

Благополучие клана для него важнее власти. Рисковать жизнями близких ему вампиров он не осмелится. Вот если бы за него были все кланы, то тогда есть смысл бросить вызов Саргано. Бросить вызов, чтобы победить, а не проиграть.

— Ты веришь в то, что Саргано на этот раз останутся вне удел? — с каким-то сарказмом в голосе спросила Лети.

Тяжело вздохнув, он попытался казаться уверенным в своей правоте.

— Да, — ответил Мирослав. — Я чувствую что-то происходит. Нас ждут большие перемены, Лети. Нутром чую вот-вот наступит какой-то переломный момент и мы начнем жить по новому.

Подруга Айрин хотела сказать с чем связанные такие предчувствия Мирослава, но не смогла выдать чужую тайну. Может, их и ждут перемены, только вот какие они будут? К лучшему, или …. к худшему. В любом случае Лети хотела стать вампиром, чтобы время не коснулось их любви. Она свято верила, что только бессмертие способно соединить навеки их сердца, ведь уродливая старость не когда не коснется ее прекрасного тела и Мирослав будет вечно любить только ее одну.

Лети так желала стать бессмертной, что ее не страшила даже мысль об утрате способности родить ребенка. С каждым прожитым днем она все чаще задумывалась о неизбежной старости и болезнях, что ждут впереди. Но еще больше молодая волчица боялась потерять Мирослава. Не важно, что прожитые вместе столетия могут охладить их чувства друг к другу. Иногда время лучшее лекарство от сердечных ран. Но, что делать, когда этого времени не хватает? Всего через пятьдесят лет на лице последней из рода Бэл появится морщинки, а Мирослава такие перемены никогда не коснутся. Разве он сможет любить старуху?

Передернувшись от отвращения к будущей самой себе, Лети встала с постели и отошла к окну.

— Перемены? Может, я не хочу этих перемен, — не оборачиваясь говорила молодая волчица. — Может, я хочу просыпаться с тобой в одной постели тысячи лет. Хочу смотреть в твои серые глаза, не боясь, что прожитые годы не изменять моего отражения в них. Я хочу остаться молодой. Такой, как сейчас, Мирослав. А еще я хочу принадлежать только тебе одному. Не Маркусу, не Айрин и не кому другому. Я хочу быть только твоей.

Позади нее скрипнула кровать. Он сделал всего пару шагов, чтобы обнять и прижать к себе свою возлюбленную девушку. Это нежное тепло от объятиях Мирослава медленно расползалось по телу Лети.

— А я не хочу потерять тебя, — зашептались его губы, целуя ее тонкую шею.

— Потерять так, как Мерседес? — спросила Лети, повернувшись.

Он опустил глаза, словно испытывал вину за этот вопрос. Боль от утраты Лети будет в сотни раз невыносимее, чем боль от утраты Мерседес. До этой волчицы Мирослав и не знал, как сильно он умеет любить.