Гостиный двор. Огромный четырехугольник неправильной формы, составленный из длиннющих двухъярусных пассажей. Украшенный портиками, барельефами и мозаичными панно. Четыре стороны здания — по четырем улицам. Самые красивые и богатые — по Невскому и Садовой.
Восемь вестибюлей. Роскошные люстры. Широкие мраморные лестницы. Бесконечные анфилады магазинов, магазинчиков, кафе, закусочных, ювелирных, часовых и прочих мастерских. Представительства банков и туристических бюро. Салоны красоты, цветочные и свадебные салоны — чего тут только не было.
По той стороне, что выходила на Невский, протяженность анфилад Гостиного двора составляла метров двести. А всего по периметру — не меньше километра. Одних только магазинов — штук триста, а сколько тут всего помещений на двух этажах — чёрт его знает.
Многоэтажным торговым центрам в моём густонаселенном мире Гостиный двор, конечно, уступал. Но для своего мира выглядел — весьма и весьма. Неудивительно, что место это было модным и популярным. Приехать в Петербург из провинции и не посетить Гостиный двор — ни одна уважающая себя дама не простила бы супругу подобное никогда. Чем тут только не торговали.
Текстиль, галантерея, бельё, обувь, украшения — всё, разумеется, наилучшего качества и по соответствующим ценам. Не удивительно, что большая часть посетителей появлялась здесь не столько с целью что-то приобрести, сколько поглазеть на витрины. Нарядившись в новый костюм, прогуляться по богатым анфиладам. Раскланяться с дальними знакомыми. Поболтать с близкими и осудить убогий вид недругов. А ещё Надя со смехом рассказывала мне, что Гостиный двор — негласное место смотрин женихов и невест.
Молодые люди купеческого и мещанского сословия могли, официально не знакомясь, но соблюдая приличия, как бы невзначай рассмотреть друг друга. Родители молодых людей, разумеется, также не обходили вниманием этот вопрос. Ходили слухи, что и некоторые аристократы подобными смотринами не брезгуют. А осень, как известно — лучшая пора для сватовства.
В общем, я предполагал, что народу будет немало. Но уже на подъезде к Гостиному двору понял, что в прогнозах ошибся. Раз примерно в десять. Люди стекались к четырехугольному зданию четырьмя полноводными реками, со всех сторон.
Приятная особенность этого мира — парковочные места в любой из его локаций аристократам предоставлялись по умолчанию. Они не были обозначены никак, но поставить машину на место, которое мог бы облюбовать аристократ, у обычного автовладельца или водителя такси не получилось бы физически. Места для аристократов защищала магия.
Каким образом это регулировалось — понятия не имею, но проблем с парковкой в этом мире не испытывал ещё ни разу. Мог бы поставить машину недалеко от любого из восьми вестибюлей, но в данный момент моей целью был не Гостиный двор. Я остановился с другой стороны Невского, рядом с небольшим двухэтажным зданием.
На первом его этаже находился ресторан, на втором — номера отеля. Подобных зданий вблизи Гостиного двора было немало. Витман выбрал для внедрения Светы именно это исходя из каких-то своих соображений, а я не возражал. Понятно было, что в гостинице, которую выберет Витман, Свете не будут докучать дурацкими приставаниями из разряда «Паспорт, пожалуйста». И ко мне, когда я появлюсь здесь, никаких вопросов не возникнет.
Так оно и получилось. Едва взглянув на мой жетон, портье на втором этаже указал рукой направление:
— Нумер одиннадцать. Пожалуйте, господин Барятинский.
— Благодарю, — кивнул я.
— Государю императору — ура! — рявкнул Джонатан.
Портье едва не подпрыгнул, но комментировать благоразумно не стал. Сделал вид, что молодые аристократы с говорящими чайками на плече — обычное дело.
Я двинулся по коридору. В дверь с цифрой «11» постучал условным стуком — так же, как стучал по решётке на чердаке.
Шагов за дверью не услышал, ходила Света бесшумно. Дверь она распахнула почти сразу. Выпалила:
— Ах, Костя! Как же я по тебе соскучилась! — и повисла у меня на шее.
— Государю императору — ура, — умильно глядя на нас, проворковал Джонатан.
— Мы расстались позавчера, — напомнил я.
— И что? — удивилась Света.
— Ну… Ты как-то очень быстро соскучилась.
Я осторожно расцепил Светины руки и вошёл в комнату.
Едва войдя, понял, почему Витман выбрал именно этот номер. Гостиный двор был виден отсюда как на ладони.
Я подошёл к окну. Света немедленно возникла рядом со мной.
— Ты не хочешь одеться? — я окинул её взглядом.
— Нет, — удивилась Света. — Зачем?
— Затем, что голая девушка в окне — такой себе способ не привлечения постороннего внимания.
Я оглядел комнату и накинул Свете на плечи гостиничный халат.
— Эта ваша одежда — исключительно неудобное изобретение, — просовывая руки в рукава, объявила она.
— Уверен, что многие с тобой согласятся.
Я, в общем-то, против Светы в первозданном виде ничего не имел. Скорее, наоборот — глаза, глядя на неё, исключительно радовались. Но такая форма одежды настраивала несколько на иной лад, а нам предстояло работать.
— Докладывай, — приказал я. — Как обстановка?
Света мечтательно закатила глаза:
— Ах, Костя! Это называется «оладьи». Мне принесли их на завтрак. А к ним — целых четыре вазочки, в которых лежало…
— Рад за тебя. Но я не про жратву спрашивал. Там, — я ткнул в Гостиный двор за окном, — как обстановка?
Света пожала плечами:
— Ну, Тьма сгущается. Видимо, будет прорыв. Я же тебе сказала по телефону.
— По сравнению с тем, что было в Павловске — Тьмы больше или меньше?
Света задумалась.
— Столько же. — Выдохнуть я не успел. Она добавила: — Пока. Тьма продолжает сгущаться.
— А почему здесь так много людей? — я показал на текущие по четырём улицам людские реки. — Я сроду такую кучу народу не видел! Почему ты не позвонила раньше, не сообщила?
— А это — много? — простодушно удивилась Света. — Я не знала. Я думала, их всегда столько.
Ну, да. Резонно. Откуда ей, воплощению Света, знать, сколько народу — много, а сколько — мало?
— Ладно, понял, — я распахнул окно и вскочил на подоконник.
— Куда ты?
— На разведку. Надо же выяснить, в чём дело.
— Я с тобой!
— Нет. Остаёшься здесь. Без команды — не высовываться. И оденься, мало ли что. Если придётся драться, в халате это не очень удобно. Джонатан, за мной!
Я спрыгнул вниз.
Со второго-то этажа — и без родовой магии сиганул бы не задумываясь. А снова тащиться длинным гостиничным коридором в то время, как окно номера выходит в точности туда, куда мне надо, не было ни малейшего желания.
В обычное время мой маневр наверняка бы заметили. Всё-таки не каждый день аристократы прыгают из окон прямо на Невский. Сегодня ни один из плывущих в потоке людей в мою сторону даже не повернулся.
Люди были заняты. Они стремились как можно быстрее оказаться внутри Гостиного двора.
Я влился в толпу и принялся пробираться вперёд.
— Ах, ну говорила же я, что нужно выйти пораньше!
Пышная дама с чернобурой лисой на плечах заламывала руки. То и дело приподнималась на цыпочки, пытаясь разглядеть поверх толпы, далеко ли ещё до вестибюля. Обращалась она к равнодушному господину в шляпе. Господин ухитрялся на ходу читать газету. Волнение супруги его, похоже, мало беспокоило.
— Я была уверена, что здесь соберется весь Петербург! Да еще приезжие — в это время года их так много!
Господин молча перевернул газетный лист.
— А что случилось? — спросил я. — Отчего здесь столько народу?
Дама с интересом уставилась на мою форму от Кардена и Джонатана, сидящего у меня на плече. Меня, слава тебе господи, не узнала — хотя сословную принадлежность явно определила. Ответила вежливо:
— Беспроигрышная лотерея, ваше сиятельство. Неужто вы не слышали?
— Нет. Что за лотерея?
— Ах, ну вот же!
Дама выхватила у мужа из рук газету. Перелистнула на последнюю страницу — ту, где размещались рекламные объявления, — и ткнула пальцем в самое большое.
Я взял газету.
Объявление обещало сегодня, в 12.00 пополудни, проведение в Гостином дворе беспроигрышной лотереи. Все билеты — выигрышные! Спешите участвовать!
Н-да. Мир новый, мошенники — старые. В моём мире такое называли «лохотрон». Лотерея-то, может, и беспроигрышная, только вот стоимость предмета, который выиграешь, раз этак в десять меньше стоимости билета. Исключительно увлекательный способ приобрести крышку от сковородки по цене трёх сковородок. Никогда бы не подумал, что в этом мире так много идиотов…
— И сколько же стоил лотерейный билет? — возвращая даме газету, из вежливости спросил я. — Здесь почему-то не указана цена.
Дама приподняла брови:
— Шутить изволите, ваше сиятельство? Билеты распространяли бесплатно.
Я, уже развернувшись было, чтобы уходить, застыл на месте. Севшим голосом спросил:
— Где распространяли?
— Ну вот, у супруга на службе, к примеру, — дама указала на мужчину в шляпе, так и не произнесшего ни слова. Тот почтительно коснулся полей шляпы. — Он работает в нотариальной конторе. Им принесли билеты прямо туда.
— Кто принёс?
Дама посмотрела на супруга. Тот развёл руками и низким голосом проскрипел:
— Не имею представления. Мы с коллегами уходили пообедать, а когда вернулись, билеты лежали у нас на столах. Старший делопроизводитель, господин Градусов, сказал, что это — сюрприз от учредителя нашей конторы. А в чём, собственно, дело?
— Да как вам сказать, — я обвёл взглядом толпу. — Сомневаюсь, что учредитель вашей конторы обеспечил билетами всех петербургских любителей халявы.
— Что… — начал было мужчина.
Но я не дослушал. Схему Гостиного двора изучил досконально. Где находится администрация, знал.
— С чайкой — пропустите! — потребовал, обращаясь к топающей впереди компании парней в гимназических шинелях.
— Государю императору — ура! — поддержал меня Джонатан.
Парни обалдело расступились.
Через пять минут я стучал в дверь кабинета администратора. Дожидаться разрешения войти не стал, просто вошёл. Сидящий за массивным деревянным столом господин в пенсне недоуменно на меня уставился.
— Вы, собственно…
В руке он держал золоченый подстаканник. От стакана поднимался пар, на столе среди бумаг приткнулась тарелочка с печеньем. И почему, интересно, клерки так любят пить чай?..
— Тайная канцелярия, — тратить время на приветствия и церемонию знакомства я не стал. Вынул из кармана и показал администратору жетон. — Кто проводит беспроигрышную лотерею?
— Э-э-э, — сказал господин.
— Отведите меня к этому человеку. Срочно.
— Э-э-э…
— Государю императору — ура! — прикрикнул Джонатан.
Плюхнулся на стол администратора и внушительно тюкнул клювом по тарелке. Печенье разлетелось по столу. Джонатан подхватил одно и, запрокинув голову, отправил его себе в пасть.
Администратор поперхнулся чаем. Пробормотал:
— Но здесь не присутствует организатор лотереи… Я видел его лишь однажды, когда мы договаривались об аренде помещения…
— Лотерея проводится во внутреннем дворе, верно? Это туда все направляются?
— Да. Верно.
— А сколько было распространено билетов?
Администратор растерялся ещё больше.
— Я не знаю… По договору я обязан лишь предоставить помещение… Я даже вообразить не мог, что придёт столько людей!
— А где организатор? И кто он?
Происходящее нравилось мне всё меньше.
— Извольте. Одну секунду…
Администратор придвинул к себе ящичек-визитницу, принялся перебирать карточки.
Я снял трубку со стоящего на столе телефонного аппарата, набрал Витмана. Тот был наготове — ответил сразу.
— Барятинский, — быстро сказал я. — Шеф, у нас проблемы.
— Даже не сомневался. Конкретнее?
— В Гостином дворе проводят беспроигрышную лотерею.
— И давно ли мошенничество стало проблемой Тайной канцелярии? — Витман, судя по голосу, выдохнул. — Аферисты — забота уголовной полиции…
— Вы не поняли. Лотерейные билеты распространяли бесплатно! Представляете, сколько в Петербурге желающих получить халявный приз? Здесь уже чертова прорва народа, и люди продолжают прибывать. Лично я понятия не имею, сколько билетов раздали. Но навскидку — тут тысяч десять.
— Десять тысяч человек⁈ — вот теперь Витман встрепенулся. — В том месте, где предположительно произойдёт прорыв Тьмы?
— Именно.
— И вы думаете, что кто-то специально…
— Я очень хочу верить, что ошибся. И что лотерея — всего лишь прихоть какого-то сумасшедшего мецената. Но на вашем месте я бы принял меры, чтобы остановить людей — хотя бы тех, кто направляется сюда. А по-хорошему, выгнать бы отсюда и тех, кто уже пришёл.
— Выгнать? — встрепенулся администратор. — Но это невозможно! Это противоречит…
В руке он держал визитную карточку. Судя по всему, нужную.
Я выхватил её. Прочитал в трубку:
— Организатор лотереи — Кузнецов Степан Демидович… Кузнецов! Ч-чёрт…
Это была фамилия, упомянутая на странице книги.
Витман, должно быть, тоже её вспомнил. Он выругался замысловатее, чем я. Повторил:
— Кузнецов… Вот уж на кого бы не подумал! Купец первой гильдии. Собственные мануфактуры, имя на слуху. В меценатстве замечен не был. Скорее, наоборот: имеет славу человека прижимистого. Дочь у него на выданье, четвёртый год в девках. Не отдаёт папаша, прогоняет женихов. Бедны, говорит, мелко плавают. Ждёт достойного.
И зачем, спрашивается, Тайной канцелярии компьютерная база данных — при живом-то Витмане?.. Иногда мне казалось, что он знает едва ли не каждого человека в Петербурге.
— Кузнецов сейчас в Гостином дворе? — спросил Витман.
— Нет.
— В таком случае…
— Да. Как раз собираюсь к нему.
— Адрес вам известен?
— Да. — Я посмотрел на визитку. — Садовая, восемнадцать. Вы пока организуйте полицию, отправьте сюда людей. Воинов Света — в боевую готовность! — Я положил трубку.
Садовая… Я перевёл взгляд на окно кабинета. Широкий подоконник был завален картонными папками, рекламными брошюрами, старыми календарями и прочим хламом. Фикус с печально поникшими листьями среди этого бардака смотрелся инородным телом.
Горшок с фикусом я поставил на пол. Рама поддалась не сразу, окно, похоже, не открывали со дня постройки здания.
— Что вы делаете? — изумился администратор.
— Спешу, — объяснил я. С подоконника посыпались папки. — Окно выходит на Садовую, верно?
— Да. Но…
Я вскочил на подоконник.
— Государю императору — ура! — категорически рявкнул Джонатан.
Схватил со стола печенье и подбросил. В следующий миг оно исчезло в распахнутом клюве. А Джонатан схватил со стола последнее.
— Догоняй, — приказал я, — хватит жрать!
И спрыгнул с подоконника на улицу. Проталкиваться по забитым людьми коридорам Гостиного двора к выходу — задача не из лёгких даже для мага. А строить портал при таком скоплении народа не рискнул бы, наверное, сам Калиновский.
Садовая была запружена народом разве что чуть менее тесно, чем Гостиный двор. Мне навстречу текла полноводная людская река.
— Стойте! — рявкнул я.
— Государю императору — ура! — присоединился ко мне Джонатан. И уронил из клюва печенье на ридикюль какой-то даме.
Дама остановилась, открыв рот. Идущие за ней люди тоже обалдело замерли, а я добавил голосу магии убеждения.
— Стойте! Дальше идти нельзя!
Ближайшие ко мне люди остановились. Но на них напирали те, кто шёл сзади. На этих магия не действовала, и они не понимали, что происходит. Из-за чего на пути к обещанной халяве вдруг возникло препятствие.
— Стойте! — я усилил звучание голоса. — Под зданием Гостиного двора заложена бомба! Оттуда сейчас всех будут эвакуировать! Соблюдайте спокойствие. Поворачивайте обратно и расходитесь по домам.
В толпе зашумели.
— Бомба⁈ — донеслось до меня.
— Как так — бомба?..
— Господь милосердный, что ж творится-то⁈..
Я запоздало сообразил, что слова «терроризм» в этом благословенном мире отродясь не слыхивали. Это в моём мире такое заявление никого бы не удивило, а здесь люди не столько напугались, сколько изумились. Однако перечить аристократу явно побаивались. А в следующую секунду меня узнали.
— Это же молодой князь Барятинский, — зашелестело в толпе.
— Ну конечно, он! Я его сразу узнал!
— Надо же! И чайка говорящая. А я думал, брешут в газетах…
— Ваше сиятельство, это правда вы⁈ — на меня восторженно уставилась девица в кокетливой шляпке.
— Правда я. Если вам известно моё имя — полагаю, известно и то, что пугать понапрасну я не стал бы. — Я выкрутил магическое убеждение на максимум. — Если говорю об опасности — значит, она существует. Повторяю: немедленно разворачивайтесь и расходитесь по домам! Всем, кто идёт навстречу, сообщайте, что двигаться дальше нельзя. Задача ясна?
В толпе согласно загомонили.
— Всё. Расходитесь. Видите — я и сам ухожу. Нужно предупредить других людей, — и я решительно направился в ту сторону, откуда шла толпа.