Тьма в лучах солнца

Глава 27. Я люблю тебя

Е ва ничего не понимала. Темнота сменилась разными картинками, которые вызывали мощный спектр эмоций. Раз за разом они возникали так неожиданно, что девушка терялась. Темнота. Краски воспоминаний. Бездна. Пейзжи. Чёрная пелена. Люди.

– Кто? – лишь вяло вымолвила один раз девушка, пытаясь зацепиться за реальность, как мигом почувствовала, что её ладонь сжали сильнее.

– Ева! Д..., – всё затухал и затухал такой знакомый, но далёкий голос.

Девушка вновь тонула, но где, она сама не понимала. Что-то схожее Ева чувствовала в Пустоши, но сейчас всё было иначе. Всё вокруг клубилось, тянуло вниз. Девушка лишь испуганно оглядывалась по сторонам и не знала, что делать. Грести руками не помогало. Кричать не выходило, голос будто бы просто пропал. Всё бесполезно.

Но иногда её спасали и утешали эти непонятные сцены, которые появлялись вспышками. Картинки были очень блеклыми, в них практически не присутствовали краски, но на фоне этой темноты всё казалось таким ярким, живым и чуждым. Песок. Серый вязкий и холодный песок. Небо, которое завесили шторами, было чуть темнее, чем простые камни под ногами. Безжизненные сухие деревья, выглядели словно длинные, когтистые руки, которые тянулись к девушке. Ветхий дом часто сменялся деревянным погребом и кроваво-красным озером. Но одно было неизменно. В этом потоке видений она всегда встречала мальчика, который едва менялся со временем. Его белокурые локоны сперва были совсем короткие и с каждой новой сценой становились всё длиннее. Алые глаза выглядели уже намного ярче и живее. Худое тело каждый раз окутывали примерно одни и те же тряпки, которые были здесь за одежду.

Маленький беловолосый мальчик так и бегал вокруг девушки. Она мало чем отличалась от паренька. Белые волосы, алые глаза, худое тело. Но её лицо было похоже на кого-то... Но на кого? Ева не понимала, кто это. Кто этот мальчик? Она уже сомневалась, что знала, кто она такая.

Девушка с улыбкой глядела на мальчика своими алыми глазами. А он всё так и резвился подле неё, весело подпрыгивая.

– Ну, пожалуйста!– вскрикнул малыш, топнув ногой. Увидев это, девушка застыла в удивлении, но мигом улыбнулась.

– Хорошо, Гордей, пойдём,– махнула она и пошла вперёд.

– Ура! Спасибо, Бьянка!– вскрикнул парень и нагнал сестру.

– Гордей? – тихо и непонимающе вымолвила Ева.

Мальчик мигом обернулся и с прежней улыбкой начал глядеть туда, где стояла она. Но алые... клюквенные глаза ничего не находили. Тогда парень лишь развёл плечами и начал нагонять Бьянку. Она едва сдержала улыбку, когда мальчик оглядывал её своими большими глазками, в которых так и блестел детский и невинный азарт.

Безжизненные и тусклые деревья, наконец, начали редеть. Впереди показался огромный пустырь, по которому только и бегали волны песка. Вдали виднелась гладь алого озера. И стоило только глазам мальчика встретить цвет своих очей в природе, как он тут же побежал туда.

Бьянка лишь подавленно улыбнулась. Её руки начали кутаться во что-то наподобие кофты. Она неспешно догонала мальчика, который навис над гладью озера, боясь лишний раз пошевелиться.

– А почему? А почему оно красное? Почему такого же цвета, как и наши глаза? – озадачился Гордей, разглядывая воду.

– Это из-за водорослей,– коротко пояснила девушка, садясь на поваленное дерево.

– Как красиво, – выдал мальчик, легко касаясь воды.

– Мы с тобой даже не можем представить, как красива наша родина, – вдруг подавленно выдала Бьянка, но тут же улыбнулась.

– А мама с папой?! Они же жили там! Они мне рассказывали! – гордо заявил Гордей.

– Да, конечно. Мир Наследников прекрасен природой, но жители там ещё страшнее, чем здесь,– тихо ответила Бьянка, обернувшись по сторонам.

– И зачем тогда существовать таким Наследникам?– непонимающе спросил Гордей, сводя брови.

– Жизнь существует из мгновений. Радостных и печальных, удивительных и пугающих. Всё это формирует жизнь. Ты можешь жить в ожидании, когда же печаль сменится счастьем, а можешь идти дальше, находя что-то необыкновенное. Или встретить кого-то, – задумавшись, подбирала слова Бьянка, вдруг нагнувшись к младшему брату и мягко улыбнувшись. – Не знаю, мы ли пишем нашу историю или события и Наследники вокруг, но верю в одно. Это всё нас меняет. Мы можем стать хуже или лучше. Каждый способен совершить проступок или подвиг. Но вопрос, ради кого или чего?

– И ради чего или кого? – заинтересованно пытался продолжить Гордей, встав напротив сестры.

– Вот когда ты ответишь на этот вопрос, то и поймёшь, кто ты и ради чего или кого живёшь, – всё также с улыбкой ответила Бьянка, легко коснувшись пальцам его носа, отчего мальчик залился хохотом.

Картинка пропала, вновь оставляя Еву и темноту один на один. Её тело снова окутал липкий ужас, который всё не отступал. Это чувство легко переросло в панику и уже граничило с истерикой, как вдруг новая картина возникла перед ней. Вновь Гордей и новый случай из его жизни. Практически всегда парень был весел и лишь изредка впадал в горе. Он стал чуть серьёзнее и рассудительнее, когда повзрослел, а в виденьях перестала появляться Бьянка. Сцены воспоминаний сменялись пустотой, но следом вновь вспыхивали новые картинки. Но вдруг в эти видения ворвались новые люди. Ева с непониманием разглядывала себя, и как её испуганные глаза осматривали Бенедикта и Гордея. Бег. Погреб. Браслет. Кровь. Утро. Смех. Бьянка. Тюрьма. Комиссары. Сражение. Магия. Кровь. Мольба. И, наконец, покой. Стоило только очам Гордея потерять все искры жизни, как тьма вновь воцарилась вокруг. Ева уже смирилась с этим бесконечным чувством безысходности. Она свыклась с тем, что тонет. Глаза уже привыкли к темноте, как под ногами очутился пол. Переступившись, девушка чуть не рухнула. Но устояв, Ева мигом начала оглядываться по сторонам и ходить кругами.

– Эй! Да что же это такое, а?! – крикнула она в темноту, которая ответила ей эхом.

– Ева, – раздался тихий голос Гордея, который за это время практически стал родным.

Темнота чуть расползлась, и девушка увидела парня. Мозг всё так же не хотел ничего понимать и принимать.

– Гордей, что происходит? – мигом спросила Ева, не давая потоку мыслей накрыть её. Девушка подступила к нему, на что он слегка улыбнулся.

– Хочешь прожить эту жизнь со мной? – вдруг предложил он, на что Ева нахмурилась.

– Я любила и буду любить только одного человека, – неожиданно для себя заявила девушка. Парень на это лишь усмехнулся. Его худая и бледная рука всё ещё была перевязана от ран браслета. Он мигом предложил ей свою руку.

– Не обязательно быть партнёрами, чтобы пройти всю жизнь бок о бок. С другом тоже может быть весело, – выговорил парень, нисколько не смутившись.

Ева уже приоткрыла рот, чтобы ответить, но тут же улыбнулась. Её морские очи осмотрели его с ног до головы, на что Гордей лишь махнул девушке, чтобы та взяла его за руку. Девушка аккуратно и неспешно вложила свою ладонь в хватку парня. Он лишь слегка потянул её, желая сдвинуть с места.

– Куда ты? Здесь одна темнота, – с хохотом спросила девушка, как её волосы обдал ветер.

Ева не ожидала этого, из-за чего испуганно вздрогнула. Тьма начала рассеиваться, пропадать, отступать. И взамен этой пустоте начал вырисовываться большой песчаный пляж. По правую руку виднелись раскидистые и яркие пальмы, которые едва качались на ветру. Рядом стояли небольшие шезлонги, беседки и бунгало. А слева громко ворчал Индийский океан. Его голубая вода чуть потемнела и пенилась от ветра и шторма, который только надвигался сюда.

– Уверена? – удивлённо спросил Гордей усмехнувшись.

Ева не могла подавить чувство восторга. Она громко выдохнула и огляделась. Ещё тёплый песок начал окутывать ноги. Морской, свежий воздух был очень влажным, отчего нос невольно чесался.

– Пойдём? – предложил парень, потянув девушку вперёд. – А то морс остынет. Ты же любишь его горячим.

Ева без раздумий шагнула вперёд, что сделал и Гордей. Но каждый новый шаг она делала чуть смелее. Вскоре девушка и вовсе залилась смехом и перешла на бег. Песок неохотно подчинялся действиям Евы, расползаясь в сторону от её шагов. Гордей тоже побежал вперёд. Его тёплая рука не отпускала девушку, хоть та и двигалась быстрее.

Увидев два шезлонга у побережья, Ева, не задумываясь, двинулась туда. Возле плетеных сидений расположился столик, на котором стояло два стакана, что были наполнены алой жидкостью. Девушка усмехнулась и обернулась на парня, который тоже улыбнулся шире. Ева мигом заняла один из шезлонгов, садясь напротив Гордея. Рука потянулась к стакану, который слегка обжег её.

– Ещё горячий! Ты попробуй! Не представляешь, как вкусно, – заверила девушка, протягивая парню стакан, который он принял. – Только не обожгись.

Девушка оперлась на руку за спиной и вскинула голову к небу. Поднеся стакан поближе Ева вкусила аромат напитка, который веял ягодами, лесом и наводил на воспоминания, как все болезни проводились с этим напитком в сопровождении с мягкой и теплой кроватью. Прикрыв глаза от предвкушения, девушка сделала глоток тёплого морса, который мягко обдал рот и горло ярким вкусом клюквы.

– Ну, скажи же вкусно! – выкрикнула Ева, повернувшись к парню.

– Очень, – согласился Гордей, поставив стакан на столик.

Но он так и не поворачивался к девушке. Он так и глядел то ли на домики-бунгало вдали, то ли на пальмы.

– Что такое? – удивилась девушка, нагнувшись поближе к нему.

Гордей мигом обернулся с улыбкой на лице. Его клюквенные очи смотрели на неё тёплым и нежным взором. Ева на это воспрянула и села прямо. Вдруг парень медленно и осторожно поднес руку к её щеке. Девушка лишь наблюдала за этим с непонимающим взором. Его холодные пальцы нежно погладили кожу Евы. Слеза невольно вырвалась из синих глаз девушки. Гордей мигом стёр её и попытался улыбнуться ещё шире.

– У тебя такая прекрасная жизнь. Мне жаль, что всё так сложилось, – тихо выговорил парень и начал чуть меркнуть. – Спасибо тебе. Ты мне показала, ради кого и чего я прожил свою жизнь. Его тело изменилось на тёмный силуэт, что превратился в тягучий дым, который мигом направился на Еву. Этот поток проник прямо в сердце, расползаясь по всему телу добираясь до каждой клеточки организма.

Девушка лишь испуганно коснулась груди. Её пустой взор глядел туда, где было сердце. Она не могла пошевелиться, скорее боялась поднять глаза и не встретить улыбку парня. Тело застыло, как и всё внутри. Синие глаза начали медленно подниматься. Увидев перед собой пустой шезлонг, девушка проморгалась. Нервно улыбнувшись, Ева пыталась сдержать слёзы. Рука устало рухнула на лежак. От этого действия всё вокруг потемнело.

Тело ощущалось по-иному. Теперь её окутывал мягкий матрас и тёплое одеяло. Подушка и вовсе казалась такой лёгкой и невесомой, что тело, которое налилось тяжестью, не хотело оторваться от поверхности.

Ева чуть пошевелилась, тихо простонав от непонятных ощущений, как слух начал улавливать какие-то звуки.

–… И после этого я уехал, – лишь с трудом уловила девушка голос Аббасты.

– Представляю, какое расследование начнётся, – вдруг подхватил Томас.

– Да я сам такое устрою, чтобы только найти этих подонков, – согласился король Тёмных, но тут же поменял тон. – Ладно. Это не так важно. Как она?

– Стабильно. Эмоционально она пока потеряна и напугана, иногда ещё проскакивает печаль и горе. Я пытаюсь как-то это устранить, но пока не очень выходит, – заявил парень, вдруг примолкнув. – Ева?

Парень ощутил новый прилив чувств и эмоций девушки. Ева же неохотно открыла глаза, ничего не понимая. Её синие очи осматривали Аббасту и Томаса, которые сидели рядом с её кроватью. Король Тёмных мигом сорвался с места.

– Ева! Слава Тьме, ты очнулась! Я уже переживать начал! – воскликнул мужчина, обняв племянницу.

Та задумчиво повела рукой по спине Аббасты. Отстранившись, король вновь оглядел девушку с ног до головы. Томас лишь поднялся с места и слегка улыбнулся девушке.

– Как ты? – спросил Аббаста.

– Где Даниэла и Бенедикт? С Гордеем всё хорошо? – мигом задала волнующие вопросы Ева.

Аббаста сразу же помрачнел. Девушка непонимающе посмотрела на Томаса, который только поджал губы.

– Даниэла и Бенедикт вернулись домой. В Вориа, в королевство Света. Екатерина самолично следит за их безопасностью и моральным состоянием, – тихо разъяснил король, пытаясь говорить сдержанным тоном.

– А Гордей...? – тихо вымолвила девушка. Морские очи блеснули в надежде. Но стоило только Аббасте поджать губы и мотнуть головой, как глаза вмиг погасли. Они потеряли тот очаровательный и выразительный оттенок моря. Сейчас синие очи померкли. Они более не отражали свет, а окутались в чуть более темный оттенок глубинных вод, в которых девушка начала тонуть.

– Ева, пойми, так надо было. Ты всё правильно сделала. Был вопр..., – начал утешать её мужчина, но Ева перебила его.

– Выйди, пожалуйста, – её ровный тон слегка напугал Аббасту, как и пустой взор, который так и не прекращал смотреть в одну точку. – И ты, Томас, тоже.

Король Тёмных лишь обернулся на парня и кивнул ему. Тот неуверенно шагнул к ним.

– Ева, я понимаю, что тебе тяжело, – начал Томас, беря девушку за руку. Это касание мигом принесло за собой новый поток. Поток резкого счастья. – Этот трудный период…

– Прекрати, – лишь выдала Ева, мигом отдёргивая руку от Томаса. – Не внушай мне ничего.

Томас лишь отшатнулся.

– Я хочу помочь тебе и сделать как лучше, – заверил парень растерявшись. – Томас может тебе помочь. Тебе станет легче, – подхватил Аббаста, будто бы настаивая. – Я боюсь, что ты сама не справишься... Эти слова могли бы задеть Еву, но чувства пока тонули в печали и горе. – Я хочу побыть одна, – повторила свою просьбу девушка, на что король Тёмных громко вздохнул и мотнул головой.

– Хорошо, если ты хочешь побыть одна, то мы не будем мешать, – заверил он. – Но если что-то понадобится, мы всегда рядом и готовы помочь тебе.

После этих слов Аббаста поймал на себе взгляд Евы, будто бы дожидаясь, что она ответит. Девушка на это только слегка кивнула. Король Тёмных молча поднялся. Оказавшись в двери, мужчина обернулся, но увидев всё то же состояние девушки, покинул комнату вместе с Томасом.

Тихий щелчок двери заставил ее вздрогнуть, как от выстрела. Руки начали перебирать одеяло, но мигом откинули его порочь. Надев тапки, она аккуратно ступила на холодный пол. Ноги предательски онемели, заставляя качнуться. Неуверенно ступая, Ева подошла к комоду, у которого висело зеркало. Опершись о столешницу всем телом, она не могла понять, а скорее смириться, со всем произошедшим. Руки задрожали от напряжения. Ногти впились в поверхность стола, отчего пальцы болезненно заныли. Тело охватили дрожь и озноб. Синие очи нервно бегали по узорам стола, будто бы пытаясь найти утешение в этой мебели. Глаза медленно поднялись и уже смотрели на собственное отражение. Бледная кожа стала выглядеть еще болезненнее. Мешки под глазами сильно выделялись. Алые губы потрескались, кое-где были корочки от крови. Тяжёлое дыхание и трясущиеся руки так и тревожили её. Ева мигом скривилась и поджала губы, вновь оглядев цвет своих глаз. Неожиданно она впервые заметила, как похожа на Генри.

– Нет. Я не он. Я не убийца! – нервно начала успокаивать себя девушка. – Я не убивала!

Ева взревела, срываясь на истерику. Воображение в зеркале рисовало то образ Генри, когда он расправился с Джексоном, то саму девушку в момент убийства Гордея. Скривившись от урагана эмоций, что рвались наружу, она схватила кувшин с водой и, замахнувшись, кинула его прямо в стекло. Зеркало со страшным треском разбилось на резанные и кривые куски, которые со звоном упали на пол.

Ева, тяжело дыша, схватилась за голову и попятилась назад. Уперевшись в каркас кровати, девушка остановилась. Её растерянный взор устремился на осколки. Поджав губы, она больше не сдерживала слёзы от горькой смеси эмоций. В эту гремучую массу входило всё: и горе, и злость, и непонимание.

– Ненавижу. Всех вас ненавижу! – не сдержала крик Ева и, шатаясь, подошла к столу, на котором лежало большинство вещей, что не пострадали после встречи с Кайроном.

Руки уверенно схватились за пистолет. Плотно стиснув зубы, девушка, развернувшись, кинула оружие в стекло балкона, которое мигом рассыпалось на осколки.

– Ненавижу вас за то, что бросили меня! – крикнула она. Лицо обдавали слёзы, но руки мигом ухватились за цепочку с кулоном, которую ей подарил Гордей. Она тоже полетела в сторону окна, но лишь с тихим звоном стукнулась о стену. – Ненавижу тебя за то, что был слабаком!

Пальцы ухватились за холодную рукоять кинжала Джексона. Лицо даже не дрогнуло, когда она уверенно преодолела полкомнаты и ступила на осколки, которые захрустели под подошвой тапок. Но Ева не сбавила шаг.

– Ненавижу тебя за то, что ты не рядом! – выдала она.

Поджав губы, девушка поступила к краю балкона и уже замахнулась, чтобы бросить его в центр жизни сада. Но услышав крик ворона, Ева мигом остановилась. Рука будто бы потяжелела. Девушка застыла на месте. Она не могла и шелохнуться. Глаза растерянно бегали по перилам. Ева мигом надломилась от всхлипа. Вспышка гнева, которая смешалась с приливом горя, отступила, давая путь осознанию. Девушка мотнула головой и рухнула на пол. Прикрыв рот, она огляделась по сторонам.

– Боже... Что я натворила? Простите, меня, –прошептала Ева.

Обернувшись, девушка увидела пистолет, который лежал на полу. Она мигом схватила оружие, которое заблестело в свете. Громко ахнув, девушка приподняла уголки губ. – П... Простите. Я не знаю, что на меня нашло. Я вас люблю, – мягко заверила Ева.

Поднявшись, девушка аккуратно вернулась в комнату. Увидев блеск цепочки, она мигом подцепила и её. Оглядев целый кулон, Ева попыталась надеть украшение, но мелкий крючок усложнял работу. Когда пальцы заныли, то цепочка, наконец, застегнулась.

Ступив к кровати, она всё сжимала кулон, который отдавал теплом Ева села на постель.

– Прости. Ты никогда не был слабаком. Ты был самым смелым и решительным из всех, кого я встречала, – тихо выговорила девушка, прерываясь на слёзы.

Она вновь ревела взахлёб, но уже не из-за ярости или горечи, а из-за чувства вины. Девушка продолжала винить себя во всех смертях. Ева была уверена, что из-за неё убили маму и папу, из-за неё погиб Джексон. Но больше всего девушка корила себя за смерть Гордея, ведь именно она его убила. Сама. Своими руками лишила жизни.

Девушка потеряла счёт времени. Глаза болели от слёз, а горло от плача. Но потихоньку слёзы начали кончаться. Железы не могли больше вырабатывать так много жидкости.

Ева лишь судорожно и часто вдыхала кислород, который, такое чувство, вот-вот закончится. Девушка почувствовала нужду в свежем воздухе, поэтому, покачнувшись, вышла из комнаты.

В коридорах впервые было так блекло. Мебель и стены будто бы помрачнели, став намного серее и темнее. В помещении было невероятно холодно, отчего Ева сильнее закуталась в кофту.

Она спустилась по лестнице и вышла в сад. На улице оказалось в два раза холоднее, но девушку это не остановило. Ева оглядела растения, которые теперь не казались какими-то необычными. Теперь она не видела в них красоты. Она не видела красоты в рельефе облаков. Она не слышала те легкие нотки, которые напевал ветер, что раньше приносили радость. Ева не обращала внимания на оттенки цветов и пение птиц, девушка лишь неспешно шагала по саду.

Каменная дорожка вывела её к небольшой полянке, где расположилась открытая беседка. В ней уже кто-то сидел и задумчиво читал книгу. Этот вид и взгляд был до жути знаком Еве, отчего девушка вздрогнула. Она помнила, как кофейные очи быстро и с некой скукой пробегали по строчкам, то и дело прищуриваясь от вспышек интереса. Но этот огонёк вновь потухал, и взор продолжал бежать свою эстафету по словам дальше.

Мишель Альвор была погружена в чтение. Она закинула ногу прямо на кресло. На столе стояла кружка Нивала, аромат которого был резок и дошёл даже до Евы. Рядом с напитком лежала ещё непрочитанная гора книг.

Ева чуть приоткрыла рот, чтобы что-то сказать Мишель, но тут же поджала губы. Девушка ступила в сторону, желая пойти дальше.

– Гуляешь? – вдруг спросила Альвор, отложив книгу. – Хочешь присядь, пообщаемся?

– Не хотела тебя отвлекать, – хрипло признала Ева откашливаясь. – Что читаешь?

Она поднялась в беседку, в которой стояли мягкие кресла, а в центре расположился большой стол. Сев рядом с Мишель, девушка начала разглядывать книги.

– Справочники по истории, заметки разных правителей,– мигом ответила Мишель, кивнув на стопку книг.

– Готовишься стать правителем? – поинтересовалась Ева, потеряв живой тон, который всегда сопровождал ее разговоры.

– Да, – согласилась Мишель, но тут же задумалась. – Я всё равно хочу стать правителем, несмотря на то, что недавно произошло…

– И что же произошло? – беспристрастно спросила Ева для приличия.

– Мы с господином Аббастой ездили в Фасо для составления договора о союзных королевствах. Многим правителям это не понравилось, поэтому там на нас напали.

– Кто-то погиб? – задала вопрос девушка.

– Да. Господин Фридрих – король Земли. Локхард Бран тоже сильно пострадал, но его спасли, – спокойно разъяснила Мишель. – Веронику ранили в сражении с Ариадной, но несерьёзно. Генри с Аббастой встретили Стефана и Кайрона. Те легко одолели правителей, но убивать не стали и просто ушли.

Услышав имена парней, Ева вздрогнула.

– Такой переполох был после этого нападения. Комиссары мигом прибыли на место, но разбирательство по этому событию будет проведено после твоего с Вероникой дня рождения, – рассказывала Мишель, после чего задумалась. – Скоро у тебя праздник, рада этому?

Ева лишь фыркнула, услышав это, и глянула в сторону. Ее синие очи разглядывали блеклые растения. Закинув ногу на кресло, девушка начала перебирать пряди своих волос.

Мишель терпеливо ждала ответа, даже не шевелясь, будто бы боялась спугнуть собеседника.

– Нет, – тихо и спустя время ответила Ева выдохнув. – Может быть, я была бы рада и счастлива, если бы все мои близкие были живы.

Мишель плотно поджала губы и протяжно вздохнула. Чуть поёрзав, она всем телом развернулась к девушке, которая не хотела смотреть на неё.

– Ты дорожила Джексоном? – вдруг поинтересовалась Альвор, на что Ева мигом обернулась.

Ее синие глаза растерянно оглядели всё вокруг, но никак не хотели смотреть на Мишель. Лицо чуть дрогнуло от нахлынувших воспоминаний, которые начали въедаться прямо в сердце.

– Да, – тихо и чуть помедлив, призналась Ева. Это слово мигом ослабило боль в области сердца, отчего девушка чуть улыбнулась и продолжила. – Он стал моей надеждой. Надеждой на то, что я не одна и хоть кто-то может мне помочь. Именно Джексон заставлял держаться и не рухнуть в пропасть. Он стал тем, кто подарил мне бурю эмоций и чувств, которые я, наверное, ни разу не чувствовала.

Ева хмыкнула, погружаясь в теплые воспоминания. Она вновь видела его улыбку. Слышала тот мягкий и завораживающий смех. Ощущала тепло его тела при объятиях. Но Ева хотела ещё. Ещё что-то почувствовать. Она хотела вновь услышать его голос, который обычно наливался тяжелым тоном и редко сменялся на нежный тембр. Девушка желала вновь заглянуть в его кофейные глаза и вновь ощутить вкус этого цвета. И Ева мечтала поцеловать те бледные губы. Мечтала коснуться растрепанных и наверняка жёстких волос Джексона. Хотела услышать от него слова, которые не желала слышать от кого-то другого:"Я люблю тебя".

– Я долго не могла понять, кто мне Джексон. Незнакомец, который хотел помочь. Друг, что появился, когда было тяжело. Или он значил для меня что-то больше, – вдруг вымолвила Ева, положив голову на колени. – Я до этого влюблялась. Но это было так постепенно. Знакомство переросло в дружбу, потом в симпатию. А с Джексоном было всё по-другому. Я плохо тогда понимала себя и свои чувства из-за... всего. Да и он резко появился в моей жизни, да так, что я и не заметила, как именно Джексон стал близким мне человеком. Я полюбила его. Быстро, может, по-детски, но искренне. Я хотела, чтобы всё сложилось по-другому. Чтобы все были живы. И он тоже. Хочу, чтобы Джексон приходил ко мне домой, и мы бы смотрели мои любимые фильмы, а после читали книги, которые нравились ему. Мечтаю о том, что мы вместе... живы и счастливы.

Ева с усладой и эйфорией произносила эти слова со слезами на глазах. Девушка с радостью и легкостью окунулась в этот яркий мир желаний, но её быстро оттуда вывел голос Мишель.

– Такого не могло быть, – вдруг оспорила она. Ева непонимающе перевела взор на Мишель. Легкая улыбка от воспоминаний увяла.

– Почему? – тихо поинтересовалась Ева чуть взволнованным тоном. Её синие глаза наполнились надеждой в то, что слова будут мягкими и добрыми. Но равнодушное лицо Мишель заставило задуматься об обратном.

– Потому что ты плохо знала Джексона. Он не такой, – чуть сухо признала Альвор, взглянув на Еву, которая судорожно вздохнула от этой фразы. – Он не доверял сердцу или чувствам. Его главным ориентиром всегда был разум. Джексон везде и во всём искал выгоду для себя или стаи и именно поэтому его редко кто-то интересовал. Он не был способен на любовь, когда его волновало совсем другое. Поэтому я уверена, что та доброта была лишь для того, чтобы чего-то добиться. А это скорее всего, близкое расположение к королю Столицы и возможность вернуться в Столицу.

– Но... Письмо… Он бы не написал мне тогда, ведь их посвящают только близким, – попыталась опровергнуть слова Мишель Ева.

– Это было лишь страховкой. На случай смерти Джексон продумал и это. Он написал тебе такое письмо, рассчитывая на твоё милосердие. После этого письма ты бы сама уговорила Генри перевести стаю Джексона в Столицу. Но с этим справился Арий, – продолжила Мишель, всё сильнее и сильнее давя на Еву.

Девушка была не в силах пошевелиться . Слёзы перестали литься, они лишь холодными каплями застыли в глазах. Ева потерянно глядела на Мишель пустым взором. Девушка не шевелилась, а дыхание перехватило так, что вдыхать кислород не хотелось.

– Может это грубо, но зато это правда. Тебе стоит смириться, что Джексон лишь использовал тебя. Так просто он бы не проявил такую доброту, – выговорила эти тяжёлые слова Альвор.

После чего она поднялась на ноги и взяла в руки книги. Взглянув на Еву, девушка направилась к выходу.

– И ещё. Прекрати убегать от реальности, – вдруг продолжила Мишель, остановившись у ступеней. – Ты уже давно не простая Ева Бурлакова, а Адалия Клайд – дочь Екатерины и Генри. Наследница Тьмы и принцесса. Надежда всего мира… Не подведи нас.

После этих слов Мишель покинула беседку и скрылась в саду. Ева даже обернуться была не в силах. Она не хотела слышать эти слова, ведь боялась, что всё это правда.

Былой всплеск радости от воспоминаний давно уже где-то утонул, оставив после себя только разъедающую пустоту. Внутри всё рухнуло, принося за собой апатию.

Теряя силы, Ева откинулась на спинку кресла. Запрокинув голову, девушка смотрела на люстру, с которой свисали разные драгоценные камни темных оттенков. Свет лампы не тревожил роговицу Евы, ведь ей не было дело до физического дискомфорта. Разговор с Мишель оставил неприятный осадок, которой прожёг всю душу насквозь. Этот напор заставил девушку задуматься, пропуская мимо всё окружение, что могло отвлекать. Порывы ветра, ароматы цветов, шёпот растений, шаги прислуги- – всё это потерялось на фоне тяжёлых мыслей.

Ева не могла поверить в то, что Джексон лишь использовал её. Использовал имя девушки, чтобы добиться своей цели. Она не хотела понимать, как была слаба, и как легко ей тогда было манипулировать. Страх и горе от потерь не давал трезво мыслить. Ей не нужны были размышления. Ей нужен был кто-то близкий, кто поддержит и скажет добрые слова. Джексон это понимал, но вот что именно он сделал? Он желал помочь девушке или достичь своей цели? Он поддерживал или использовал? Кому верить, своим ощущениям или словам Мишель? Ева окончательно запуталась в этих вопросах. Но ей не было грустно от этих мыслей, её не охватывала злоба оттого, что, возможно, ее использовали. В груди лишь сидел бездонный ком равнодушия.

– А может, она права, – тихо предположила Ева.

Ева… Девушка задумалась и об имени. О своей жизни. Ева не хотела отпускать прошлое и не желала хвататься за новое настоящее. Она понимала, что глупо убегала от своей крови и ДНК, но от неё никак не оторваться. От той жизни, которая являлась истинной. Означает ли это, что раньше она жила лживой жизнью, не той, которая была её? А если так, то какая ее настоящая жизнь ? Та старая, где девушка была обычной задорной отличницей с кучей друзей или новая, в которой она является наследницей огромной силы и надеждой многих?

Ева… Адалия тонула в этих вопросах и размышлениях, так же, как и тонула в пропасти апатии и безразличия. Девушка не могла сконцентрироваться на одной теме, её всё время отвлекали разные мысли, которые лишь сильнее путали и топили её. Время стало каким-то странным понятием, которое то неохотно тянулось, то проскакивало в долю секунду, отчего девушка быстро терялась во времени, оставаясь один на один со своими обрывистыми мыслями.