Убийца избранных: Конрад

Глава 5 Часть 1

Встреча с Халой сказалась на нем сильнее, чем он ожидал. В этот раз она была просто женщиной, которой пришлось отвечать за чужие ошибки. Это подкупало. Но не было ли это игрой? Продуманным планом, когда она показала уязвимость, чтобы получить доверие и потом, спустя время, воспользоваться этим? Конрад к своему стыду осознавал, что был бы не против оказаться полезным для неё. Очередным любовником, как предлагала в шутку она? Нет. Скорее как друг, которому снова придется уйти, оставляя за собой незаданные вопросы, пропущенные разговоры. Это становилось его привычкой, второй натурой. Молчать и открываться только для того, чтобы испортить отношения.

— Паршивая судьба. — сказал он в сердцах и окинул взглядом стройку.

Работа шла полным ходом. Если так пойдет и дальше, то вскоре можно ставить мебель, запускать учеников, да следить, чтобы они ничего не утащили и не продали. У учителей будет много работы. Столько, что каменщики посочувствуют им. Даже рабы на галерах улыбнутся собственной судьбе, ведь им не придется учить взрослых или детей. Беспокоиться о проблемах тех, кто пришелся по душе, или терпеть ненавистных дураков, которые позже оказываются самыми верными учениками. Как же это сложно — учить людей.

— Как подумаю, сколько сюда еще вложить придется, сразу хочется бросить это дело. — послышался голос Ламуша. — Я видел Расима возле караванщиков вместе с каким-то мальчишкой. Он решил бросить проект?

— Пойти по стопам Зальдура.

— У нас может быть только один Зальдур.

— Но много прекрасных архитекторов. Если он привезет новые веяния, то город сможет преобразиться, узнать о себе новое.

Ламуш опирался на трость, но ходьба все равно давалась ему нелегко. Он обливался потом, скрипел зубами от натуги, но шел. Солнце пустыни! Он шел. А за ним на расстоянии двух шагов его верные спутницы.

Конрад чуть не открыл рот. Когда он давал совет, то знал, что Ламуш ему не последует. Почти ни один пациент не следует предписанному лечению. Особенно такому простому.

— Мы со старым справиться то не можем, а уже каждый хочет что-то новое. Сначала храм будущего, затем архитектор уезжает за знаниями чужаков. Наш Каганат такими темпами падет. О нас станут говорить, как о стране заемщиков, которая потеряла все свое. Не нравится мне это.

Конрад подошел к нему и поклонился. Но Ламуш отмахнулся и указал на пожилого каменщика, что показывал мужчине помоложе как надо правильно класть кирпичи.

— Вот посмотри на него. Мы будем как этот старик. Подсказывать другим, кто сам не способен думать. Но что мы за это получим? Благодарность? Я этих благодарностей себе могу наговорить хоть тысячу, но что с неё толку? Зря Каган это задумал.

— Сам он ничего не получает. — согласился Конрад. — Не получит и храм — слишком поздно этот старик пришел. Но будущие храмы, к которым прикоснется его ученик, станут лучше. Как становятся лучше своих учителей примерные ученики. Или вы не верите вашему господину?

Конрад следил за реакцией Ламуша. Есть ли в нем признаки фальшивой лояльности, намёка на то, что он может предать Кагана.

— Верю. Но мне это не нравится. Как будто и не он это затеял. Может, молодая жена, может радость от ребенка. На пятом он поймет, что все дети почти одинаковы. В них одно отличие — твои это или нет. А остальное стирается. Глупый, умный, красивый, уродливый. С детьми всегда так. Никогда не знаешь, во что они вырастут.

— Как и новые идеи.

Ламуш посмотрел на него с недовольством.

— Они еще и спать не дают.

— В этом их прелесть.

— Не когда тебе почти сорок.

Конрад моргнул. Почти сорок? Из-за жира и одежд он выглядел, как минимум, вполовину старше. И он считает себя стариком? Этот юнец, который только-только понял в какую сторону жить?

Конрад помолчал. Дал Ламушу насладиться своим весомым аргументом. Тем более, что ему и не обязательно было его развлекать. Но сдружиться с ним, получить возможность добраться еще раз до Кагана, до…

Это уже походило на навязчивую мысль. Раздражало. Даже хуже, чем когда хотелось действовать и все естество толкало то на одну рисковую затею, то на другую. Нет, сейчас всё еще хуже. Он слишком сильно хочет, жаждет. Это может быть видно со стороны, прочитано, а значит, если прочитают желание, то рано или поздно докопаются до мотивов. Верных или нет, не важно. Это будет лишнее внимание, лишние помехи и много много новых проблем. Особенно, если люди Ламуша или Кагана выйдут на Халу.

— К тебе заезжала одна дама. — начал медленно гость.

Конрад пожал плечами.

— Красивая дворянка. Стройная, уставшая. Хотела узнать о проектировании нового поместья. Вы с ней знакомы?

Ламуш повернулся к Конраду и приподнял бровь.

— А ты её не узнал?

— Кажется, где-то видел. Возможно на торговой площади или рядом с дворцом, когда проходил.

— Во дворце. Каган хотел, чтобы ты её осмотрел.

Конрад нахмурился, будто вспоминал, моргнул несколько раз, состроил выражение прояснения и ахнул.

— А, так это была она. То-то мне казалось, что ей обо мне откуда-то известно.

— И где она хочет поместье? — Ламуш вернулся к зацепке.

— Не знаю. Она пришла, мы разменялись любезностями, и в кабинете обсудили её пожелания. Ничего определенного. Казалось, что ей просто вздумалось получить новое имение. Я посоветовал взять в аренду на год у кого-нибудь. Или на месяц, чтобы точнее понять свои желания. Кажется, её это удовлетворило. Она взяла с меня слово, что в случае чего я приму её и помогу с чертежами.

Ламуш слушал и прикидывал что-то в уме. Он огляделся, нашел свободную лавочку и указал на неё.

— Пожалуй, сяду.

Он шел медленно. Преодолевая каждый шаг, как будто это горный перевал. Несколько рабочих посмотрели на него, на что Конрад дал им знак возвращаться к работе.

Помощницы в какой-то миг попытались помочь хозяину, но он отмахнулся от них. А затем рухнул на лавочку и заговорил.

— Ничего определенного, значит.

— Ничего. — ответил Конрад.

— А как часто она обещала заходить?

— По необходимости. Где мне её искать? Не по подворотням же шататься. — проговорил Конрад, глядя за реакцией Ламуша. Но тот никак не выказал осведомленности о встречах. — Поэтому я попросил её слать ко мне гонцов либо самостоятельно приходить, потому что мне нести все инструменты тяжело.

— Так значит, ты решил начертить её новое поместье? Ты, а не архитектор?

Конрад кивнул, сел рядом и достал скомканную копию чертежей. На них еще были следы крови, свечного воска и масла из лампы. Еще размазанный след от карандаша.

— Я могу набросать изначальный вид её дома. Требования к нему. Может, вы не поверите, но я бываю дотошным. А затем я уже найду архитектора, который будет готов осуществить наш общий замысел. Он, конечно, порежет всё…

— Верю, перестань. Хватит подробностей. С ней были её мужья?

Конрад снова поморщился, разыгрывая вспоминание.

— Это те, которые в тронном зале, загородили её собой? Не помню. Она одна, несколько слуг и всё. Этих мужей не было.

— Мужей не было. — повторил Ламуш, страдая одышкой. — Однако, однако. Точно? Может быть, ты не заметил?

— Точно не было. Тех двоих я бы приметил. А уж как они тогда смотрели. Не, господин, их не было.

Ламуш посмотрел вверх — на небо, затянутое облаками, и вздохнул.

— Будь осторожней с этой дамой. Хантала — подлая и злопамятная женщина. Я бы даже советовал не брать у неё работу, но это будет нечестно с моей стороны.

— Вы уже это посоветовали.

Ламуш кивнул.

— Кстати, да. Что ж, от этого она не станет, ни добрее, ни мягче. Просто помни мои слова и постарайся перекинуть этот заказ на кого-нибудь другого. Если у тебя получится с этим храмом, то у тебя появится шанс построить еще несколько таких.

Сердце у Конрада упало. Ему снова доверили интересное и важное дело. Это было приятно, но вместе с тем и ранило, потому что придется предать этого человека.

— Для меня будет честь заменить архитектора до его прибытия.

Ламуш в ответ кивнул, посмотрел в сторону выхода, тяжело вздохнул. Сжал зубы и обратился к спутницам, которые подставили ему руки.

— Нет, милые. Я сам.

Встал и пошел на трясущихся ногах.

Не смотря на беззащитный вид этого мужчины, Конрад начинал его бояться. Сколько в нем решимости? Если всё повернется плохо, то главным врагом станет не столько Каган, сколько его немощный дядя.

Прийти в этот же день к Хале казалось глупостью. Слишком много всего произошло и Конраду отчаянно хотелось отдохнуть. Нет, тело не требовало покоя, но вот разум… Нужно замедлиться, осознать всю полученную информацию, чтобы сделать правильные выводы. Но его сопровождало ощущение, что всё слишком изменилось. Причём настолько резко, что надо было действовать сию же минуту, пусть необдуманно, пусть неверно, но именно сейчас. Потом будет уже слишком поздно.

Конрад проверил, что за ним не следят, свернул в переулок, выждал. Снова выглянул. Никого. От самого храма ни одного подозрительного человека, ни одного подозрительного движения. Это и пугало его больше всего, хотя напряжение оставалось на уровне чутья без каких либо доказательств.

Наконец, он выдохнул, и подошел к логову заговорщиков. Постучал.

Ему повезло. В этот день была встреча. Дверь в убежище ему открыл Унгал. Он смотрел на Конрада несколько долгих секунд. Его намерения выдали только сжатые кулаки, и едва слышимый скрип зубов. Но всё же впустил и запер дверь.

— Я скажу о тебе. — бросил он и ушел.

Ждал Конрад недолго. Минут две или три, но вскоре его пригласили в зал для совещаний.

В первый миг он подумал, что случился пожар, но в нос ударил душистый запах цветов. Кто-то здесь курил кальян. Да так, что в самом помещении невозможно было разглядеть лиц. Конраду пришлось закрыть нос и рот, чтобы не закашлять.

— Незваный гость — хуже саранчи. — послышался голос Халы. — садись.

Конрад повиновался. Сидя он смог увидеть присутствующих. Кроме него с Халой была еще Нарайа. Она не касалась трубки, что лежала возле неё, и как обычно смотрела на других с непроницаемым лицом.

— Мы с Нарайей как раз говорили о тебе. — заговорила Хала.

«Не самое полное объяснение.»

Конрад посмотрел на хозяйку убежища. Она выглядела совсем иначе, чем днем. Глаза почти стеклянные, движения расхлябанные, и сама она создавала впечатление не властной женщины, а богатой шлюхи, которой удалось заполучить слушателей. Но был ли это обман, чтобы посмотреть как отреагирует Нарайа, или Хала действительно позволила себе обкуриться?

— Знаешь, мне порой приходят чудные мысли по вечерам. Например, что у тебя появилось слишком много новых друзей. — продолжила Хала. — Это не беспокоило бы меня. Но, когда собираешься убить Кагана, становишься очень ревнивой.

— Об этом я и хотел поговорить.

Хала подняла трубку, приказывая молчать.

— Как получилось, что твои друзья принадлежат к противоположным крайностям?

— Тому, кто был посередине, на днях сломали пальцы. Но я намерен соблюдать наши договоренности о достижении целей. — Он посмотрел на Нарайю. Та выглядела словно медовая статуя, которую окуривали от пчел.

— Так значит, я всё еще могу верить тебе?

— Тебе решать, но я пришел предупредить.

Хала повторила жест замолчать, но Конрад продолжил.

— Мне не нравится, что Ламуш сегодня пришел и расспрашивал о тебе. Ему доложили о нашей встрече. Поэтому я перестану посещать наши собрания, чтобы не привести сюда шпионов. Если понадобится поговорить со мной, то присылай посыльных, приезжай сама, либо избавь меня от необходимости прятаться и тайно ходить сюда.

Хала уронила голову себе на плечо и хихикнула.

— Твоя забота меня умиляет.

— Пусть так, но также убери своих шпионов. Я сам тебе всё буду рассказывать. Если Ламуш проведает, что не только он следит за мной, то это будет очень странно. А уж если эти шпионы начнут толкаться друг о друга. То жди беды.

— А если вдруг мои люди перестанут за тобой следить? Не сочтет ли Ламуш это подозрительным?

— Если до этого не заметил твою слежку, то ничего не произойдет. А если его ищейки оказались лучше твоих, то вижу два варианта, что он может подумать. Первый. Я перестал тебя интересовать. Второй. Ты мне доверяешь.

Хала затянулась и выпустила дым, закрыла глаза, вдохнула ноздрями отравленный воздух.

— Я стала тебе доверять? — в её голосе смешались игривость и сарказм.

— Да. — ответил Конрад. — что ты стала мне доверять. И именно поэтому приехала ко мне без мужей.

— И? — спросила Хала.

Сквозь дым Конрад увидел, что у неё покраснели глаза, а в движениях к развязности добавилась нервозность.

— Ты никуда без них не ходишь. — Заметила Нарайа.

Хала вскинула брови и посмотрела на неё.

— Что ж, тогда в следующий раз. — Хала протягивала каждое слово. — я приеду к тебе в гости. Обяза-а-ательно возьму обоих. Они так скучают по тебе. Ты-ы-ы бы-ы-ы зна-ал.

— И Ламуш поймет, что я тебе рассказал об этом. Делай, как считаешь нужным. Но для начала пришли несколько раз слуг с запросами чертежей для нового имения.

Хала даже отложила мундштук.

— Какого имения?

Будучи обкуренной и уставшей она ему нравилась гораздо меньше. Всё приходилось объяснять словно деревенской девке.

От сравнения Конраду стало стыдно и неловко, но он тут же собрался и рассказал о своей лжи.

Хала подумала полминуты и улыбнулась. Широко, бестолково. Так, как было ей не свойственно, что вообще не было на неё похожим.

— Оу, может, даже составишь план кого и когда мне присылать? Расскажешь, кого брать с собой. Мне так интересно, чего же от меня ждут всякие оборванцы вроде тебя.

«Однако.»

— Сама справишься. На этом всё. Хочу еще зайти в трактир, если не встречу снова твоих людей.

Хала вздохнула и состроила грустную мину.

— Вокруг меня всегда люди с неразделенными чувствами. Что скажешь об этом Нарайа?

Та смотрела на Конрада, как будто не было ни дыма, ни едкого запаха.

— Есть план. У торгаша есть семья.

Конрад секунду пытался понять к чему это она, а затем сообразил и сел на место.

— Угрозы не сработают же. — напомнил он.

Нарайа покачала головой.

— Убить тоже не вариант — громко. Но он их любит, верно?

Она кивнула.

— Верно.

— Украсть жену и ребенка. — догадался Конрад, чувствуя, что рот наполняется мерзким привкусом очередного совершенного злодейства.

Нарайа легко улыбнулась и достала чертежи со множеством меток.

Конрад опешил.

— Мы только вчера об этом проговорили. — Бросил взгляд на Халу. — Ты заранее планировала это?

Та улыбнулась.

— Рассказала нашей любительнице тайн все, как только ты ушел. Как видишь, она подготовила для нас кое-что полезное.

Нарайа привлекла внимание Конрада щелчком.

— Здесь жена, здесь дочь. Делать ночью. Тихо. Сразу же сообщить торгашу. До паники.

— А план?

— Девочка твоя. Мы украдем жену, оставим записку. Всё. Здесь описание.

Нарайа протянула сверток, и Конрад развернул его.

На куске тонкой кожи были отмечены те же места, что и на чертеже на столе. Только отсутствовали различные записи. Видимо Нарайа разделила всю информацию, оставив только ту, которая нужна была исполнителям. Пометки времени, расположения луны, перерывы в караулах. Всё было расписано кучей сносок, пунктов и подпунктов. Настолько подробно, что если даже если просто следовать им, самой сложной задачей стало бы заставить девчонку молчать. Это, конечно, при условии, что всё верно.

«И что это не ловушка.» — Конрад поймал себя на мысли, что больше не может доверять людям, сидящим здесь. Хотя еще днем мог поклясться, что готов дойти с ними до самого конца их авантюры.

— И никаких убийств? — с сомнением спросил Конрад.

Нарайа покачала указательным пальцем, будто говорила «ни в коем разе.»

— Если так хочется, могу подкинуть тебе пару имен. — сказала Хала, охрипшая от дыма. — у меня всегда есть пара имен. Некоторых ты знаешь.

— Своих хватает. — Конрад помолчал. — С чего вы взяли, что так легко удастся? У него охраны нет?

— Е-есть. — протянула Хала.

— Враги?

— То-оже.

— И он их не боится?

Она затянулась дымом и выдохнула.

— Не-ет. Его ни разу не пытались крупно ограбить, убить, даже никто не пробовал отравить. На удивление везучий человек. На удивление.

— И потому он не особо внимания уделяет своей защите? — предположил Конрад.

— И-мен-но. Под ним стража, а с ними хотят ссориться. Она приложила мундштук к губам. — Никто. А уж попытаться украсть его родных… Позор на голову, кто только подумает об этом. А нам, что позор, что петля или меч палача, всё одно. — Она охнула. — хотя нет. Кажется, слишком много дыма.

— Верно. — заявила Нарайа. — Слишком много.

Конрад рассматривал план, заметки. Все подробно, будто описывали не патрули стражников, не поведение слуг и домашних, а механизм. Никаких «возможно», «есть вариант». Нет, люди Нарайи, или она сама, не растрачивали слова на сомнительные формулировки.

— Когда приступаем?

— Как только обучим им замену. — сказала Хала.

И Конрад не услышал в этом ничего хорошего.