Убийство в хондзине

Глава 12 Могила открыта

Рассказ Сидзуко Сираки сильно подействовал на Коскэ Киндаити и инспектора Исокаву. Хотя каждый подумал о своём, в рассказе был ключ ко всему делу. Но, как выяснилось, оба они поняли всё неверно.

Так что Коскэ и Исокава ушли из больницы Киути в глубокой задумчивости. Но хотя мысли их были об одном и том же, выражения лиц отличались. Инспектор Исокава выглядел так, будто проглотил какого-то мерзкого на вкус жука, а вот Коскэ Киндаити почему-то был доволен. Вообще он был явно взволнован, когда возвращался в усадьбу, держа одну руку на велосипедном руле, а другой, запустив её в развеваемые ветром волосы, почёсывая голову.

Оба они проехали в молчании вдоль реки через весь город и уже приблизились к повороту на дорогу, ведущую в деревню О., когда Коскэ внезапно закричал, прося Исокаву притормозить.

— П-подождите минутку. Только минутку.

Озадаченный инспектор Исокава слез с велосипеда и последовал за Коскэ в табачную лавочную на углу. Коскэ попросил пачку сигарет «Cherry Brand».

— Простите, — спросил он владелицу, — эта дорога ведёт в деревню Х.?

— Да, так и есть.

— А если я поеду по ней, каков дальнейший маршрут? Всё просто?

— Довольно-таки. Если поедете прямо по этой дороге, то попадёте в село О. Там есть своя администрация. Спросите там, как проехать к усадьбе Итиянаги в Яманое. Большое старое поместье — нельзя не заметить. Там проедете мимо парадных ворот Итиянаги. Дальше дорога идёт вверх на холмы, но она прямая, не заблудитесь.

Поглощённая вязанием, табачница даже не подняла глаз.

— Понятно. Очень вам признателен.

Когда они ушли из лавочки, выражение лица Коскэ стало торжествующим. Исокава с недоумением уставился на него, но Коскэ объяснять ничего не собирался.

— Простите за задержку, — сказал он, запрыгивая на велосипед. — Поехали?

Исокава стал размышлять над заданным Коскэ вопросом, но не мог постичь, зачем было его задавать. Всё ещё не понимая, он проехал вслед за Коскэ через село О. в тихую деревню Яманоя, обратно к усадьбе Итиянаги.

Пока сыщики отсутствовали, Сабуро перенесли в главный дом, где его осмотрели Рюдзи и сельский врач доктор Ф. Рана была глубокой, и он, по-видимому, подхватил столбняк. Одно время состояние его была критическим, но когда вернулись Исокава и Коскэ, наступило лёгкое улучшение, так что вскоре, казалось, он сможет ответить на некоторые вопросы. Исокава немедленно бросился в комнату больного, но Коскэ отчего-то присоединяться к нему не стал. Вместо этого он, сойдя с велосипеда, поспешил пообщаться с сержантом Кимурой и другим молодым полицейским, оказавшимся поблизости, поразив их обоих своими словами.

— Правда? Вы хотите, чтобы мы сейчас поехали в деревню Х.?

— Верно. Точно. Простите, что создаю проблемы, но не могли бы вы обойти все дома и произвести тщательный розыск? Не думаю, что там много домов.

— Да, но… Что скажет инспектор?

— Не беспокойтесь. Инспектору Исокаве я всё объясняю. Это дело чрезвычайной важности. Теперь позвольте отдать вам это…

Коскэ протянул сержанту Кимуре фото трёхпалого, которое он показывал Сидзуко Сираки. Кимура убрал его в карман, и оба сыщика, всё ещё ничего не понимая, вскочили на велосипеды и на полной скорости унеслись. Коскэ посмотрел им вдаль и вернулся в главный дом. У входа его ждал Гиндзо.

— Коскэ, не хочешь послушать, что скажет Сабуро?

— Нет, зачем, всегда могу узнать потом от инспектора.

— Ты послал полицейских в деревню Х. Там что-то есть?

— Да, но… Потом вам всё расскажу.

Гиндзо заглянул другу в глаза и глубоко выдохнул.

Он понял. Коскэ больше не бродил в темноте. Внутри его мозга — замены рулетке и лупе — быстро цементировались кирпичики логики и аргументов. Это выдавал блеск его глаз. Он уже почти решил загадку.

— Ты что-то узнал в городке К., да?

— Да, мне надо будет с вами обсудить это, но не здесь. Пойдёмте внутрь.

Они зашли в гостину. Там было пусто; в отличие от Коскэ и Гиндзо, все семейство Итиянаги находилось у кровати Сабуро.

Коскэ трудно было произнести то, о чём следовало сообщить Гиндзо. Он знал, что Гиндзо глубоко любил Кацуко и бегранично ей доверял, так что раскрытие её тайны обрекало его друга на большие страдания. Но способа этого избежать не было — следовало открыть Гиндзо новости.

Старик был потрясён, как и предвидел Кацуко. Он выглядел несчастно, словно побитая собака.

— Ко-сан, этого не может… в смысле… это правда?

— Полагаю, да. Этой женщине нет смысла приезжать сюда и лгать нам. И я видел письмо, написанное Кацуко.

— Но почему Кацуко не сказала мне? Почему она доверилась этой подруге?..

— Дядюшка? — Коскэ сочувственно сжал плечо Гиндзо. — Девушки обычно не доверяют родителям и ближайшим родственникам. Им куда легче открыть всё подругам.

— Угу.

Некоторое время Гиндзо сидел с удручённым видом, но у этого энергичного человека оставалась лишь одна цель и забота, и он не мог надолго её откладывать. Так что присутствие духа, по-видимому, вернулось к нему, и он поднял голову.

— И?.. Что это значит? Этот человек, Т. — Содзо Тая — он убийца?

— Так думает инспектор Исокава и говорит та женщина, Сидзуко Сираки.

— Тая и есть тот трехпалый?

— Вообще-то нет. Я думал, что это он, и показал фото Сидзуко, но она уверена, что это другой человек. Инспектор расстроился, что мы зашли в тупик.

Коскэ зажмурился. Гиндзо с подозрением посмотрел на него.

— А ты-то, Ко-сан, что об этом думаешь? Сдаётся мне, ты не веришь, что этот Тая связан с убийствами.

— Нет, напротив. Убеждён, что он находится с ними в самой тесной связи… О, могу я вам помочь?

Киё, горничная, заглядывала через щель в дверях-сёдзи.

— Простите, я думала, молодая госпожа тут, — сказала Киё, готовая поспешно ретироваться.

— Нет, мы не видели Судзуко-сан. О, Киё-сан, подождите…

— Да, Коскэ-сан?

— Я хотел кое-что у вас уточнить. В тот вечер после свадьбы кто присутствовал на последнем обмене сакэ во флигеле? Там были сельский староста, жених с невестой и мать жениха. Ещё, должно быть, Рёскэ и Акико?

— Верно. Больше никого.

— И, думаю, в тот вечер на старой хозяйке было кимоно с семейным узором. Это вы его потом сложили и убрали?

Киё сильно удивилась.

— Нет, я его не убирала.

— Кто же?

— Никто. Старая госпожа очень требовательна к одежде. Она никому не позволяет касаться её кимоно. Всегда убирает их сама. Но из-за того, что случилось ночью, у неё не нашлось времени этим заняться. Оно всё ещё висит в её комнате.

Коскэ вскочил.

— Не п-п-проводите меня в т-ту комнату?

Его возбуждение было таким заметным, что Киё удивилась. Она немного отступила назад и как будто была готова разрыдаться. Гиндзо, также удивлённый поведением Коскэ, попытался её успокоить.

— Киё-сан, не пугайся. Я тоже пойду с вами. Так где комната Итоко-сан?

— Сюда, пожалуйста.

По дороге Гиндзо прошептал молодому сыщику:

— Ко-сан, в чём дело? В кимоно Итоко-сан есть что-то важное? Коскэ несколько раз решительно кивнул. Он не доверял себе, зная, что заикание ещё не ушло, и не пытался снова что-то сказать.

Как и говорила Киё, кимоно с семейным узором висело в спальне на бамбуковой вешалке, прикреплённой к потолочному брусу. Коскэ принялся ощупывать оба потайных кармана в рукавах кимоно, и вдруг его лицо просветлело.

— К-киё-сан, можете идти, — сказал он, ухмыляясь.

Киё недоверчиво посмотрела на него и покинула комнату. Коскэ проводил её глазами и вновь принялся за потайной карман.

— Дядюшка, секрет фокуса раскрыт. Помните, фокусник на сцене бросает наручные часы в магическую шкатулку, и они исчезают, а потом их находят в кармане у кого-то в публике? Все знают, как это делается. Тот человек в публике подсадной, у него в самого начала в кармане точно такие же часы. Трюк в том, что часов две пары, а задача фокусника заключается в том, чтобы сделать вид, что он положил первые часы в коробку, и скрыть их в другом месте. Итак, смотрите — первые часы!

Коскэ вытащил руку из рукава Кимоно и протянул её Гиндзо ладонью вверх. На ней лежал мостик для кото, украшенный изображением птицы, сидящей на волне.

— Ко-сан! Это?.. — еле выдохнул Гиндзо.

Коскэ продолжал ухмыляться.

— Я уже говорил, дядюшка, это ключ к трюку. Большая находка, но всё-таки это только начало. Этой ночью… О, привет. Проходите.

Гиндзо повернулся к энгаве, куда только что робко зашла Судзуко, одетая в кимоно с длинными рукавами.

— Как раз вовремя, Судзу-тян, — тепло произнёс он. — Надеемся, ты ответишь нам на один вопрос. Это мостик от кото «Влюблённая птица»?

Судзуко нервно подошла к ним. Она бросила взгляд на предмет в руке Коскэ и кивнула.

— На кото уже не было мостика, когда ты играла на нём на свадьбе, верно? — спросил Коскэ. — Ты знаешь, когда пропал этот мостик?

— Точно нет. Его не было, когда я взяла кото.

— А когда ты его взяла?

— В день приезда невесты. Утром я нашла его на складе. Увидела, что там не хватает мостика, так что взяла его с рабочего кото и поставила на «Влюблённую птицу».

— Итак, кото хранился на складе. Может ли кто-то туда попасть?

— Нет, обычно там заперто. Но, поскольку приезжала невеста, нам понадобилось много чего оттуда взять, так что там было открыто.

— Ага. То есть много кто входил и выходил?

— Да, много. Нужны были тарелки, миски, подушки-дзабутоны, ширмы. Это всё лежало на складе.

— Благодарю. Ты умная девочка, Судзу-тян, а? Кстати… — Косуко мягко положил руку ей на плечо и заглянул в её почти детское личико.

— Судзу-тян, почему ты так переживаешь о мёртвом коте?

Позже Коскэ Киндаити говорил, что и сам не представлял, что этот вопрос окажется таким существенным. Ему просто интересно было узнать, какую печальную тайну, заставляющую её бродить по ночам в поисках могилы мёртвого животного, хранит в сердце эта не одарённая умом девушка. Но вопрос, похоже, напугал Судзуко. Её глаза затуманились.

— Таме?..

— Да, Таме. Ты помнишь, что делала с Тамой что-то плохое?

— Нет, нет. Конечно, нет.

— Тогда почему ты так расстроена?.. Судзу-тян, когда Тама умер?

— За день до свадьбы. Рано утром.

— Ага. А на другое утро ты его похоронила. Верно?

Судзуко не отвечала. Она внезапно разрыдалась. Коскэ и Гендзо переглянулись, но потом Коскэ как будто что-то вспомнил и задышал чаще.

— Судзу-тян, а может, ты не хоронила Таму утром перед свадьбой? Может, ты лжёшь?

Судзуко зарыдала ещё сильнее.

— Простите. Простите. Но мне так жаль бедного Таму. Лежал в холодной могиле один-одинёшенек. Бедный Тама. Так что я взяла коробку и спрятала в шкафу, а потом… моего старшего брата убили.

— Хм. Твоего старшего брата убили… А затем?

— Я очень испугалась. А Сабу-тян же говорил мне, что если оставить мёртвого кота лежать в доме, он станет призраком. Он напугал меня, сказал, что-то плохое случится. Мне стало страшно, когда все переживали из-за смерти Кэндзо, я пошла и похоронила Таму.

Такова была тайна Судзуко. Та тайна, которая так её потрясла, что она стала бродить по ночам.

— Итак, Судзу-тян, коробочка, в которую ты положила Таму, гробик… он был в твоей комнате во время свадебной церемонии, и потом, когда такая ужасная вещь случилась с твоим старшим братом, гробик всё это время был там?

— Мне так жаль, так жаль. Если бы я сказала маме, она бы рассердилась.

— Дядюшка!

Коскэ вдруг отпрыгнул в сторону и отбежал от Судзуко, как будто с ним что-то стряслось.

— Не бери в голову, Судзу-тян, — добродушно сказал Гиндзо. — Всё в порядке. Ты сказала правду, и переживать больше не о чем. Иди, вытри слёзы и беги к другим. Киё-сан присмотрит за тобой.

Судзуко, вытирая на бегу слёзы, побежала на энгаву. Коскэ прислушался, как стучат её шажги, и схватил Гиндзо за руку.

— Дядя, идёмте посмотрим. Нам надо проверить могилу кота.

— Ко-сан, что ты?..

Но Коскэ не слушал. Подхватив подол своей изношенной хакамы, он выбежал через переднюю дверь, а Гиндзо, конечно, постарался не отстать.

Они направились в дальний угол сада, где находилась могила. По счастью, использованная накануне лопата ещё лежала там. Коскэ схватил её и принялся копать.

— Ко-сан, но зачем ты?..

— Из-за наивной лжи этой девочки я блуждал в потёмках. В момент убийств гроб кота был ещё в комнате Судзуко.

— По-твоему, убийца что-то спрятал внутри? Но мы уже разрывали могилу вчера.

— Д-да. Но, ст-тало быть, потом в ней ещё удобнее что-нибудь спрятать.

Не потребовалось много времени, чтобы выкопать деревянную коробочку. Её крышку днём раньше уже вскрывали, так что гвозди сидели некрепко, и открыть её было легко. Внутри всё было, как прежде. Мягкосердечная Судзуко завернуло тельце котёнка в шёлковое одеяльце.

Коскэ взял палку, подтолкнул ей одеяло, залез большим и указательным пальцами под него и осторожно извлёк что-то снизу — пакет, завернутый в промасленную бумагу и перевязанный верёвкой. Он был примерно того же размера, что и котёнок.

Гиндзо был поражён. Днём раньше, когда гроб проверяли, пакета там не было.

Коскэ оторвал уголок бумаги и заглянул внутрь. Затем он немедленно поднёс её Гиндзо.

— П-п-посмотрите, дядюшка. Т-таки он был тут.

Гиндзо заглянул в дыру в промасленной бумаге, и земля закачалась у него под ногами. Никогда за свою жизнь ни до, ни после он не испытывал такого потрясения. И даже если это дело привело бы к иным ужасным открытиям, ни одно из них уже не сравнилось бы с ужасом этой минуты.