Удивительная полба

К вопросу “о полбе”

Полба — это не только каша из сказки Пушкина. Прежде всего, она один из видов пшеницы. Правда, пшеницы не совсем той, из какой печётся повседневный хлеб для российского стола. От неё полба отличается зерном, не отделяющимся от мякины при обмолоте. За что такое зерно называют плёнчатым, а соответствующие пшеницы — плёнчатыми или полбяными.

Названием “полба” просто невозможно было не заинтересоваться при попытке хоть немного разобраться в той неразберихе, что творится в переводе древнегреческих названий полбяных пшениц на русский и некоторые другие языки. Хотя бы уже потому, что в самом первом в истории переводе ветхозаветной книги Исхода с древнегреческого на славянский язык, полбяная пшеница ὀλύρα почему-то названа “житом”? Довольно странное определение, если учесть, что оно относится вообще к любому продовольственному зерну — от ржи до проса:

Естественно, после первого знакомства возникает ряд очевидных вопросов: Существовало ли слово “полба” в русском языке изначально или появилось позже? А если позже, то когда? Какую из полбяных пшениц следует считать настоящей полбой? И так далее, так далее...

Казалось бы, что ответы на эти вопросы должны быть давным-давно получены и собраны воедино. Всё же полба рассматривалась как одна из основных продовольственных культур Руси-России, и выяснение подобных тонкостей позволило бы получить немало дополнительной информации о далёком прошлом.

Но молчит Русь, не даёт ответа.

По результатам поисков в сети создалось общее впечатление, что историкам и языковедам оказалось не по силам освоить минимальный объём сведений из области ботаники, а ботаникам не слишком понятна необходимость филологии. В результате вопрос с научными названиями полбяных пшениц серьёзно подзапутан даже в самых серьёзных работах XIX—XX веков.

К тому же, отсутствие понимания того, что полба конкретный вид плёнчатой пшеницы — у филологов общая норма, а профессиональные обоснования происхождения русского названия больше всего напоминают рассуждения Михаила Николаевича Задорнова[1]. Причём, если этимологические изыскания Михаила Николаевича имели ярко выраженный юмористический характер, то сведения о полбе подаются mit tierischem Ernst[2]. Хотя уровень аргументации примерно тот же.

Ниже рассказ о том, что в конце-концов удалось выяснить.

Об умеющей удивить полбе будет этот рассказ.