Удивительная полба

После премьеры

В старорусских текстах полба впервые выходит на сцену только во второй половине XV века. В интереснейшем документе — прибавлениях к Уставу о резах[8] из списка Пространной Русской Правды[9]:

^{Рис. 6. О полбе немолоченой. Титул летописи и фрагмент страницы из Толстовского списка Софийской летописи. 70-е годы XV века}[10]^.

Название “прибавления” дано Карамзиным, первым упомянувшим о них в Истории Государства Российского. Прибавления, содержащие некие математические расчёты количества зерна или скота, наиболее важная отличительная особенность Карамзинского извода. Вставной характер дополнительных статей не подлежит никакому сомнению, так как эти статьи отсутствуют в других изводах Пространной Правды (Тихомиров, 1941).

Кроме примера с немолоченной полбой, её название присутствует в примере с немолоченым житом:

Судя по словам — “а молоченого жита и овса и ячмени” — “житом” (основными продовольственными культурами) там и тогда считались только рожь и полба. Причём количественно, значение полбы указано на порядок меньшее, чем ржи.

Удивительно, но пшеница в этих самых прибавлениях вообще не упоминается:

Да и в Краткой Правде Ярослава, в статье “О вирах”, о пшенице говорится в форме — “п’шено” (Греков, 1940), предполагающей очищенную (толчёную) полбу, а не пшеницу обычную, голозёрную. Тогда как в научной литературе, среди полевых культур Киевской Руси не упоминается уже полба. Только мягкая и твёрдая пшеница (Синская, 1969).

Так что вопрос о том, какой пшеницы выращивалось больше — плёнчатой или голозёрной, по-прежнему остаётся открытым.

По особенностям почерков и водяным знакам бумаги, все известные списки Карамзинского извода датируются концом XV—началом XVI века. Стало быть тем временем, когда Иван Васильевич, по прозванию Великий, становится государём всея Руси (с 1462 по 1505 год). Бюрократии крепнущего русского государства наконец-то потребовалось однозначно разделить в учёте зерно голозёрной и плёнчатой пшеницы.

Можно добавить, что упоминание ржи в прибавлениях, а также количественное соотношение — рожь-полба, намекает на земли значительно севернее Киева.

Несмотря на состоявшееся появление полбы в письменном источнике XV века, доступные документы следующего века удивили неожиданной стерильностью. Пшеница в текстах разного назначения встречается постоянно. Оставить сообщение о полбе никто не удосужился. Удалось лишь выяснить, что Посполитой могла быть не только Ржечь[11], но и мука́: “... муки пшеничные и посполитые...” (Рус. Ист. Библ., 1914).

С некоторой долей условности, к использованию слова в XVI веке можно отнести упоминание полбы при описании дороги от Бахчисарая до Кафы из пояснительной записки к карте Московского государства и окрестностей его — в Книге [к] Большому Чертежу:

Необходимость указания на условность времени упоминания связана с тем, что данный источник известен только в виде списка 1627 года, обновлённого и дополненного по указу царя Фёдора Михайловича. Хотя уведомление в начале списка, “сдѣлана роспись въ Розрядѣ при прежнихъ Государяхъ”, всё же позволяет отнести этот документ к XVI веку.

Однако, даже примерный год составления оригинала по таким исходным данным определить невозможно. Разные источники выделяют разных государей и, соответственно, разное время создания.

Татищев, ссылаясь на слова епископа суздальского Симона, называет инициатором составления карты Ивана Грозного:

Карамзин же полагал, что карта составлена при Фёдоре Иоанновиче (1584—1598):

А Лерберг, не утруждая себя доказательствами, без затей относит дату составления к последнему году XVI века, то есть к царствованию Бориса Годунова, что несколько противоречит уведомлению в начале списка: “сдѣланъ былъ тотъ чертежъ давно”:

Должна полба присутствовать и во врачебной рукописной книге “Благопрохладный вертоград здравию” 1534 года. Слова “должна” — здесь оттого, что получить прямое подтверждение не удалось. Рукопись, считавшаяся утраченной, опознана в начале XXI века и в настоящее время хранится в фонде Центральной научной библиотеки Харьковского национального университета (Морозов, 2004). Книга, судя по наличию в сети её фрагментов и фрагментов отдельных страниц, оцифрована, но всего лишь 234 страницы из неё доступны для просмотра на стороннем ресурсе (рис. 7). Главы о полбе среди выложенного не оказалось.

^{Рис. 7. Разворот с началом главы о пшенице в “Благопрохладном вертограде здравию” 1534 года}[12]^.

Рукопись представляет собой перевод с весьма популярной в Европе книги — “Сад здоровья” (Gaerde der Suntheit, 1492) — компиляции-ассорти из фрагментов работ античных и средневековых авторов. С этого перевода сохранилось пять известных списков. Наиболее известный — список 1616 года из коллекции графа Уварова, сейчас хранится в Российском государственном архиве древних актов (Ипполитова, 2018). Для всеобщего ознакомления он пока недоступен (РГАДА, 2025), но в книге о русских врачебниках опубликован перечень глав уваровской рукописи.

В этом-то перечне и обнаружилось упоминание названия: (глава 468) “Спельто—полба” (Змѣев, 1895).

С содержанием главы можно познакомиться в рукописной копии, снятой уже с уваровской рукописи (рис. 8). Книга оцифрована, выложена на сайте Национальной электронной библиотеки[13] и доступна для просмотра и скачивания.

^{Рис. 8. Разворот с началом главы о полбе в “Травнике” XVII века, списке с уваровской рукописи 1616 года.}

Вот только полба там внезапно оказалась ко́лбой:

И это очень интересный факт, способный пролить немного света на возможное происхождение русского названия полбы.

Однако вопрос о точном названии в рукописи 1534 года — пока остался без прямого ответа.

По-настоящему заметной в деловой переписке полба становится примерно через пару сотен лет после первого появления. В документах архива стольника Андрея Ильича Безобразова, с 1671 по 1682 год, она уже упоминается непринуждённо и неоднократно. В том числе в тексте, поясняющим разницу в особенностях обработки зерна плёнчатой и голозёрной пшеницы. Очередной раз подтверждая то, что толочь обычную пшеницу, в отличие от полбы, не было никакой необходимости:

К концу XVII века полба наконец-то появляется не только в деловых документах, но и в литературном тексте. Летописное сочинение с её упоминанием, приписывается тобольскому дворянину Семёну Ремезову:

Дальнейшее присутствие полбы в русском языке не предоставляет каких-либо неожиданностей. За исключением того, что слово потихоньку исчезает из общего употребления, вместе с исчезновением самой полбы, повсеместно вытесняемой голозёрной пшеницей. К 1916 году о полбе уже говорится как о забытом растении (Огневъ, 1916).

Поразительно мало употреблений для слова, обозначавшего вроде бы одну из основных сельскохозяйственных культур Древней Руси. Всего-то три упоминания в XV—XVI веках. Причём в одном случае подразумевается даже не Русь, а Крым и татары. В остальной же массе сохранившихся текстов того времени, название никак не отражается.