Ужас Дикого Леса 3

Глава 6

20 января 2076 г.

…Утро пятницы лично для меня началось с рывка за левое плечо и требования «посмотреть» на Софу. Для того, чтобы поскорее прийти в себя, я взбодрился очищением разума, привычно «оглядел» обнаружением жизни все поместье и на мгновение завис, пытаясь сообразить, откуда в нем взялось такое количество «лишних» одаренных с покровами третьей-седьмой звезды мастера. Слава Перуну, мысль о том, что это пластуны, некогда служившие под командованием покойного батюшки Лады, посетила меня до того, как я перешел в боевой режим, и позволила расслабиться. Вернее, сосредоточить все внимание на Рюриковне.

На первый «взгляд», в ее позе и состоянии не было ничего необычного: женщина лежала на спине, закинув руку под голову, и, наверное, смотрела в потолок, а ее силуэт мягко светился зеленью на уровне яркости, если можно так выразиться, «мирного времени». Я понимал, что Рыжая не стала бы меня будить без достаточно веской причины, поэтому продолжил наблюдение и, наконец, прозрел. В тот самый момент, когда моя ближница, лежавшая на боку лицом к подруге Императорских кровей, постучала по ее плечу и не дождалась никакой реакции.

«Надо идти разбираться…» — угрюмо подумал я, откидывая одеяло, и услышал ответ супруги, как обычно, узнавшей о моем решении по всплеску эмоций:

— Угу, иди: ты выведешь ее из депрессии в разы легче и быстрее, чем любая из нас.

Умница-Разумница оказалась того же мнения. Поэтому, «заметив», что я встал и пошел к выходу, перестала терроризировать Мамбу. А минут через семь-восемь встретила меня в дверях своей спальни, молча поцеловала в свежевыбритую щеку, обожгла душу абсолютной уверенностью в том, что теперь все будет хорошо, и умотала к Рыжей.

«Ого, какая вера в меня-любимого…» — качнувшись вперед, отрешенно отметил я, активировал сумеречное зрение и… неожиданно для себя решил использовать для возвращения Рюриковны в нормальное расположение духа «шоковую терапию». Огромная кровать приняла мой вес без единого скрипа, так что я, скользнув под одеяло, все еще дышащее жаром тела Умницы-Разумницы, пододвинулся вплотную к Софе и нагло сгреб ее в объятия.

Реакция женщины, которую я более чем заслуженно считал одной из самых волевых личностей на свете, изрядно напрягла — вместо того, чтобы меня отпихнуть или, хотя бы, возмутиться такой вопиющей беспардонности, она торопливо перевернулась на левый бок, вжалась в меня спиной и попой, накрыла ладошкой мою ладонь, прижала к себе и как-то странно хихикнула!

— Солнце, ты чего? — удивился я и получил еще более странный ответ:

— А какую именно правду ты хочешь услышать?

— Ту, которую ты хранишь вот тут! — заявил я, сдуру высвободив руку из захвата и для пущей образности этого утверждения попытавшись ткнуть в грудину. К сожалению, желание выпендриться сыграло со мной злую шутку: пальцы скользнули в аппетитнейшую складочку между объемных полушарий и… заставили Рюриковну жизнерадостно рассмеялась:

— Ну, если именно «тут», то слушай: теперь — лучше не бывает! Ведь твое эффектнейшее появление в моей постели, уверенность, с которой ты заключил меня в объятья, и шаловливые прикосновения, пробудившие во мне крайне нескромные желания, напрочь вымели из сознания абсолютно все мысли о фактическом предательстве отца и остатки страха перед будущим.

Словосочетание «фактическое предательство отца» вынесло за скобки игривость формулировки и заставила меня подобраться:

— О каком предательстве идет речь?

Софья притворно вздохнула:

— Ну вот, напрягся. А я рассчитывала, что ты поможешь мне забыться.

Перевести очередную «подсказку» Знака Макоши получилось далеко не сразу, зато с ней я попал в точку:

— Это ты так вымогаешь ласки?!

— …и нежность! — на полном серьезе ответила она. — Причем в очень больших количествах. Ибо вот уже двое суток чувствую себя вещью и схожу с ума от катастрофической нехватки по-настоящему сильных положительных эмоций.

Я мысленно хмыкнул, «поймал» татуировкой очередную теплую волну и задвинул куда подальше все сомнения: левой рукой прижал Софью к себе, а пальцы правой запустил в растрепанную гриву и принялся ласкать затылок.

Женщина расслабилась, закрыла глаза и потерялась в ощущениях. Эдак минуты на полторы. Потом зябко поежилась, набрала полную грудь воздуха и мрачно усмехнулась:

— Мой отец искренне считает благо Империи самым высшим благом на свете, поэтому, услышав мое обещание в самом худшем случае выйти замуж за Рушанбека и спровоцировать войну между Китаем и Тураном, просчитал все плюсы и минусы этого варианта будущего страны, счел его чрезвычайно выгодным и принял, как руководство к действию. Как ни обидно это признавать, но часть открывающихся перспектив показалась ему настолько интересной, что определение «в самом худшем случае» было выброшена за ненадобностью. Поэтому в ночь со вторника на среду он поручил аналитикам просчитать идеальную последовательность событий и выделил на это дело ровно шестьдесят. Чтобы я получила готовые выкладки перед встречей с Рушанбеком и начала его охмурять прямо с момента знакомства!

Этот монолог объяснил сразу все непонятки в ее поведении и позволил сделать крайне неприятный вывод:

— Ты хочешь сказать, что он, по сути, уже начал подыгрывать семейству Гуркани?

— Именно. Поэтому-то я и отказывалась посвящать его в наши планы.

— Ты не посвятила в них и брата… — преувеличенно спокойно сказал я, так как боялся взорваться и высказать все, что думаю, об Императоре и его принципах.

— Саша воспитывался в том же самом ключе, что и отец… — грустно усмехнулась Софа. — Кроме того, он привык ко мне-прежней и до сих пор не понял, что я-сегодняшняя ставлю свое счастье выше блага Империи!

Не знаю, почему, но в последнем утверждении подруги я почувствовал ожидание и пошел на поводу у сердца. В смысле, заявил, что она у меня умничка, и ласково прикоснулся губами к синей жилке на алебастровой шее.

— Нестеров, забери мой второй поцелуй… — хрипло потребовала она через пару мгновений. — Вместе с третьим, четвертым и пятым. И тогда я закатаю женишка в асфальт вместе с добровольными помощничками…

…Пятнадцатиминутная «терапия», прямо рекомендованная Макошью, сорвала Софью с нарезки и пустила во все тяжкие. Нет, головы женщина не потеряла. В смысле, не забывала о клятве непорочности даже тогда, когда наши руки и губы теряли всякий стыд, и помогла мне вовремя остановиться. Но после того, как мы оторвались друг от друга, встали с кровати и вышли из спальни, с гиканьем рванула в гостиную… делиться с подругами радостью и с их помощью вносить коррективы в планы на день!

Не знаю, что именно она им наболтала за то время, пока я неспешно шел по коридорам, но разбитная компания из пяти дам, одного филина и трех котов встретила меня многоголосым хохотом, веселым уханьем и довольным мурлыканьем. Да, не обошлось и без подначек, но при всей двусмысленности последних в них не чувствовалось ни ревности, ни злости, ни какого-либо другого негатива. Вот я сдуру и расслабился. А когда понял, что женщины не на шутку завелись и жаждут крови Рушанбека Гуркани, было уже поздно. В общем, последние десять минут изрядно затянувшегося завтрака я провел, как на иголках, а потом решил возглавить то, что не могу предотвратить, и дал команду собираться.

«Правильные» наряды для первой встречи с женихом Софы эти оторвы подготовили еще в среду, а весь четверг изнывали от желания их выгулять, так что через пару секунд в гостиной остались только Гамаюн и Равиль и я.

— Чувствую, что денек выдастся веселым… — неторопливо поднявшись с кресла, пробормотал я, посадил филина на левое предплечье и пошел следом за беглянками. А ровно в половине девятого последний раз оглядел свое отражение в большое зеркало гардеробной, мысленно пересчитал ордена и… пришел к выводу, что для воспитания Рушанбека Гуркани их, пожалуй, даже маловато!

Услышав эту сентенцию, Нестеровы хором предложили одолжить свои, а Рюриковна прыснула и показала нам официальную голографию жениха. В смысле, в парадном мундире и со всеми наградами:

— Три из восьми висюлек получены в младенчестве по праву появления на свет в правящем роду. Еще четыре «честно заработаны» за двадцать шесть лет самоотверженного служения Отечеству и микро-победы в вялотекущих приграничных конфликтах. А во-от это кошмарное «блюдо» с бриллиантами, бросающееся в глаза километров с пяти, вручено второго января этого года за героическое спасение султана Саидбека от пяти(!) высокоранговых убийц. Правда, по утверждению большинства свидетелей, это покушение было чисто постановочным, но…

— Не придирайся! — притворно возмутилась Оля. — Без этого «блюда» твой женишок мгновенно потерялся бы на фоне Ярика. А так хоть немного, да потрепыхается.

— Так, прекращаем ля-ля и спускаемся в гараж! — скомандовал я, увидев перед глазами обнулившийся и «покрасневший» таймер обратного отсчета. — Нам пора выезжать.

Дамы опять прикипели взглядами к своим отражениям, поправили волосы, собранные в высокие прически, одернули пиджаки строгих брючных костюмчиков полувоенного кроя, похватали с дивана короткие, но безумно дорогие шубки из меха рысей-Дичков, и следом за мной вышли в коридор…

…От поместья до начала Аллеи Дипломатов наш кортеж долетел на одной «зеленой волне», промчался мимо защитного экрана, за которым вовсю заделывалась дыра в стене посольства Поднебесной, пересек площадь Согласия и, плавно замедлившись, въехал на территорию посольства Турана. Это место я изучал по трехмерной модели, сделанной летом, так что зимним видом парка с деревьями и кустарниками без листвы не впечатлился от слова «совсем». А где-то через полминуты, когда первый «Горыныч» выкатился к многоярусному фонтану, за которым сквозь снежную пелену просвечивало главное здание архитектурного комплекса, вообще выбросил из головы все лишние мысли, ибо в этот момент Рюриковна включилась в оперативный канал и озвучила новое требование:

— Все, приехали. Работаем, как договаривались, и поддерживаем все мои начинания!

— Солнце ты в порядке? — дав ей договорить, встревоженно спросил я, благо находился в одной «Державе» вместе с нею, Равилем и Гамаюном.

— Хочу еще… — хрипло выдохнула она, провокационно облизала губки, подалась ко мне и… притворно вздохнула: — Но не могу. Из-за ублюдочного Рушанбека. Вот ему сейчас и достанется!

— Только очень не заигрывайся, ладно? — почувствовав, что она в норме, мягко попросил я, дождался остановки машины и выпустил к туранцам, собравшимся перед парадной лестницей нереально красивого дворца, Равиля.

Ирбис не подкачал, отыграв свою роль на тысячу баллов из тысячи возможных: оказавшись снаружи, величественно огляделся, оценил размеры пятачка, оставленного нам для высадки расфуфыренными южанами, счел его недостаточно большим и предупредительно рыкнул. Жажду убийства не добавлял, но намек был понят и без нее, в результате Лада, Оля, «соседки» и обе кошечки подошли к нашей «Державе» без каких-либо проблем. Ну, а образованный ими защитный ордер позволил выбраться наружу и нам.

Кстати, мое появление из полумрака салона перепортило настроение всей толпе, процентов на девяносто состоящей из представителей сильного пола. Ведь я, мужчина, перемещался по городу в одной машине с невестой их соотечественника, подал ей руку, помог выпрямиться, позволил опереться на предплечье и не собирался разрывать дистанцию! Впрочем, это были еще цветочки. А ягодки продемонстрировала сама Софья, сходу сфокусировав взгляд на очередном чрезвычайном и полномочном после Турана и спросив, где, собственно, ее вроде как жених.

Туранец начал рассказывать нам о каких-то там традициях, но выдал от силы два предложения и был вынужден заткнуться, так как Рюриковна гневно сверкнула глазами и «вышла из себя»:

— Самым первым пунктом программы мероприятий, запланированных на сегодняшний день, значилось посещение школы современных бальных танцев «Сударушка», а в самой правой графе стояло точное время выезда из вашего посольства. Сейчас восемь пятьдесят семь, а значит, ровно через три минуты мы начнем движение и сделаем это вне зависимости от того, успеет шехзаде Рушанбек занять свое место в моем кортеже или нет!

Не знаю, кто и как готовил этого типа к встрече с Черной Мамбой, но он подставился по полной программе:

— Ваше Императорское высочество, мы были уверены, что вы приедете раньше, чтобы познакомиться с женихом, неспешно позавтракать и, заодно, дать ему личные гарантии безопа-…

— А вот тут, пожалуйста, поподробнее… — вкрадчиво потребовала она на авестийском сразу после того, как «хтоническое чудовище», выйдя из скачка вплотную к послу, прихватило впечатляющими зубками его шею. — Если это требование является демонстрацией недоверия к моему отцу, уже давшему все необходимые гарантии вашему султану, то вы умрете от моей руки. Если вы оскорбили лично меня, то я разрешу оборвать нить вашей жизни госпоже Злате, пребывающей не в самом лучшем настроении. А если вы только что завуалированно обозвали трусом моего жениха, то передам вас ему, ибо пока не имею морального права наказывать его обидчиков. Ну, и каким будет ваш ответ? Кстати, не советую ни врать, ни выкручиваться, ибо и ирбисы, и филин, в данный момент восседающий на плече моего друга, прекрасно чувствуют ложь.

Посол сомлел еще до того, как она закончила перечислять варианты, а по остальной толпе покатились волны еле слышных шепотков. Не удивило ни первое, ни второе. Ведь недоумок, явно пытавшийся выполнить приказ кого-то вышестоящего, по сути, подписал себе смертный приговор. Ну, а сотрудники посольства и члены свиты шехзаде понимали это ничуть не хуже меня и вовсю прикидывали новые расклады.

К слову, столь своеобразный поворот ситуации шокировал далеко не всех — ровно без одной минуты девять от толпы отделился военный атташе Турана, поклонился Софье и предложил неплохой выход из ситуации:

— Ваше Императорское Высочество, шехзаде Рушанбек уже спускается в гараж и вот-вот подъедет к кортежу, а решение судьбы господина Дараб вас однозначно задержит. Предлагаю передать мне и моим подчиненным — даю слово, что разберусь с мотивами столь оскорбительного поступка и пришлю вам видеозапись смерти этого недостойного.

— Я вас услышала… — величественно кивнула Рюриковна, «попросила» кошечку оставить бессознательную тушку, начавшую неприятно попахивать, местным, посмотрела на экран комма и заявила, что нам пора…

…Четыре ослепительно-белых внедорожника «Паришан», названные в честь одного из крупнейших пресноводных озер Турана, догнали нас на выезде с территории посольства и сели на хвост последнему «Горынычу». Мы, конечно же, сходу пересчитали набившихся в них одаренных, оценили плотность их покровов и пришли к выводу, что женишок серьезно озабочен своей безопасностью, ибо взял с собой аж четырнадцать Грандов! Кстати, осмотрев обнаружением жизни замыкающую машину, в которой, как ни странно, обнаружился только водитель, я активировал еще чувство металла и озвучил Рюриковне свои выводы:

— Судя по всему, Рушанбек решил подарить тебе нереально заряженную машинку. И заряженную не в плане двигателя — я насчитал в ней аж восемь «лишних» микрокамер!

— Наивный он какой-то… — нехорошо усмехнулась она. — Значит, будем воспитывать…

Воспитывать несчастного она начала сразу после того, как мы въехали на подземную стоянку Дворца Молодежи, выбрались из машин на этаже для особо важных клиентов и перезнакомились, а женишок, сделав невесте по-восточному цветистый комплимент на очень неплохом русском, предложил оценить его первый подарок.

— Что за подарок? — полюбопытствовала она и аж легонечко зарделась от нетерпения.

Туранец гордо вскинул чернявую головенку и плавно повел рукой в сторону того самого «Паришана»:

— Один из самых мощных, быстрых и комфортных автомобиля, когда-либо выпускавшихся на этой планете!

— Так, стоп, ты собираешься подарить мне не содержимое, а САМУ машину?! — неприятно удивившись, уточнила она.

— Н-не понял? — опешил мужчина.

— Сейчас объясню… — пообещала она и холодно усмехнулась: — Ты наверняка изучил мое досье от корки до корки и чисто теоретически должен понимать, что я из себя представляю. Будь любезен, назови пять основных черт моего характера.

— Справедливость, порядочность, добросовестность, постоянство и самоотверженность… — почти не задумываясь, перечислил туранец.

— А если без лести?

— В каком смысле?

— В самом прямом!

— Ну-у-у… — заколебался он, увидел в ее глазах насмешку и набычился: — Если верить досье, то ты, кроме всего прочего, довольно мстительна.

— Верно! — хищно ухмыльнулась она. — А теперь вспомни о том, что последние семнадцать лет я провела в инвалидном кресле, и скажи, чьи головы я надеялась увидеть в багажном отделении этого внедорожника?

— Но ведь та история осталась в далеком прошлом! — явно цитируя чьи-то слова, прозвучавшие в гарнитуре скрытого ношения, пролепетал он.

— Для тебя — вполне возможно. А я все эти годы мечтала о воздаянии по пятнадцать-семнадцать часов в сутки, поэтому, узнав о твоем сватовстве, не на шутку обрадовалась. Ведь вы, Гуркани, тоже знаете толк в мести, а значит, должны были догадаться, что брака без предъявления голов всех виновных в моей немощи не будет.

— Твой отец поклялся Силой… — напомнил он.

— Верно! — подтвердила она. — Но в формулировке клятвы не было самого главного — даты. То есть, при желании я могу назначить свадьбу, к примеру, на пятнадцатое апреля две тысячи сто двадцать шестого года. Или развлекаться, регулярно откладывая ее на год-два, до тех пор, пока жив отец.

— Но это будет неправильно!

— Почему? Я не умею что-либо делать наполовину, поэтому перед тем, как посвятить всю себя мужу, хочу убедиться в том, что ему не плевать на мои чувства. Впрочем, если эта аналогия для тебя недостаточно хороша, представь себя на моем месте и скажи честно — ты бы смог каждый божий день смотреть в глаза тем, кто тебя унизил?

Шехзаде поиграл желваками и отрицательно помотал головой:

— Нет.

— Вот и я не смогу. А прятать взгляды не умею.

Туранец задумчиво потер гладко выбритый подбородок, сделав вид, что обдумывая услышанное, а затем озвучил очередную подсказку незримых советчиков:

— Я обсужу эту проблему с отцом и постараюсь продавить правильное решение…

— Хорошо.

— …но это будет не сегодня и не завтра, так что прими на память о нашей первой встрече вот этот сет!

— Драгоценности? У-у-у… — расстроено выдохнула Рюриковна, увидев в его руках здоровенный футляр с каким-то незнакомым тиснением и ответила на безмолвный вопрос Рушанбека: — Я не знаю, на основе каких сведений ваши информаторы составляли мое досье, но мне плевать на побрякушки!

— У тебя на пальце — кольцо-перевертыш; в ушах — серьги; на шее — кулон…

— Так и есть… — мягко улыбнулась Великая Княжна и прикоснулась губами к моему подарку. — Но этот сет я не снимала с двадцать четвертого сентября прошлого года и планирую носить до конца своих дней. Кстати, я такая не одна: если ты присмотришься к моим подчиненным, то увидишь, что точно такие же кольца, серьги и кулоны носят все девушки группы «Феникс».

— Артефактный сет, как символ подразделения? — прищурился он. — Пожалуй, и оригинально, и практично. А чем тогда зацепить тебя за душу мне?

— Если по-настоящему, то головами моих врагов. Но об этом мы уже говорили, так что начнем с мелочей — я привезла тебя в школу танцев, чтобы проверить тезис… дай Жива памяти… «божественно пластичен»! Ты готов продемонстрировать свои таланты с профессиональными танцовщицами?

…Назвать пластику этого туранца божественной у меня не повернулся бы язык. Нет, школа в ней чувствовалась. Причем неплохая. А еще имелся талант. Так что на разучивание каждого из трех танцев южанин тратил минут по сорок-пятьдесят, а потом исполнял довольно интересные импровизации на «стандартные» варианты. Однако, на мой не особо пристрастный взгляд, как минимум трое из каждых пяти учащихся «Сударушки» танцевали намного пластичнее, артистичнее и легче.Рюриковна оценила старания «женишка» приблизительно так же, как и я, но, объективности ради, сделала скидку на то, что на его родине изучались совсем другие танцы, дождалась его возвращения из отдельной раздевалки и похвалила. Заставив шехзаде довольно осклабиться.Второй запланированный тест — катание на коньках на крытом катке — прошел приблизительно в том же ключе: Рушанбек довольно быстро «встал» на лед, порядка двух часов поработал с профессиональными инструкторами, а потом исполнил что-то вроде произвольной программы. И пусть в ней не было ни одного действительно сложного элемента, в общем и целом проезд выглядел более чем достойным.Кстати, именно после второй честно заслуженной похвалы женишок первый раз выказал недовольство моим постоянным присутствием возле его невесты — подъехал к нам с Рюриковной, уравнял скорости и вроде как пошутил:— Софья, я только что понял, что начинаю ревновать: ты без пяти минут моя жена, а возле тебя постоянно находится посторонний мужчина!— Ты видишь только верхушку айсберга… — усмехнулась она, ласково дотронулась до моего предплечья и приступила к воспитанию неразумного: — На самом деле это не он находится рядом со мной, а я нахожусь рядом с ним — живу в поместье или коттедже Яромира Глебовича, тренируюсь вместе с Нестеровыми под его личным руководством, участвую в боевых операциях его рода и отдыхаю в самой лучшей компании на свете. И дело тут совсем не в том, что я должна этому мужчине несколько жизней, считаю этот свой долг важнее всех остальных, вместе взятых, и каждый божий день хоть чуть-чуть, да воздаю добром за добро — этот мужчина уже заслужил мое абсолютное доверие, и я знаю, что рядом с ним меня никто не ударит в спину!— Я тоже рано или поздно заслужу подобное доверие! — заявил туранец.— Это будет сложно… — честно предупредила она. — Хотя бы из-за того, что после замужества мы с тобой будем жить рафинированной дворцовой жизнью, передвигаться в окружении своры телохранителей, питаться пищей, проверенной на яды, и так далее. А настоящее доверие можно заработать только в экстремальных ситуациях. Впрочем, даже если тебе удастся его добиться, то это никак не изменит моего отношения к Яромиру Глебовичу: я буду проводить с этим мужчиной как минимум половину свободного времени и продолжу отдавать ему столько тепла души, сколько смогу…— Боюсь, что тебя не поймут… — после небольшой паузы сокрушенно вздохнул южанин. Хотя, по моим ощущениям, был готов взорваться.Софья равнодушно пожала плечами:— Это ваша проблема. Уверены, что решите — продолжаем знакомство. Нет — возвращайте Слово моему отцу и ищите невесту посговорчивее.Весь следующий круг женишок делал вид, что обдумает ситуацию, а на самом деле внимательнейшим образом вслушивался в то, что советовали через гарнитуру. А когда уложил в голове все рекомендации, привлек к себе внимание Рюриковны и тяжело вздохнул:— Откровенно говоря, двор султана — клоака, в которой интригуют все, всегда и против всех, в процессе борьбы за место у трона перевирая даже абсолютные истины. Да, соответствующие службы держат руки на пульсе происходящего и стараются реагировать на появление ненужных слухов, но, как показывает практика, самые скандальные все равно находят лазейки и рано или поздно выплескиваются в народ. Слух о наличии у тебя любовника очень сильно ударит и по султану, и по мне, но ты мне нравишься. Причем не только как женщина, но и как воительница, прославившаяся справедливым и несгибаемым характером. Поэтому я готов потерпеть. Тем более, что терпеть придется не так уж и долго. Ведь кровь рода Гуркани очень сильна, так что внешность первого ребенка заткнет наших недоброжелателей хотя бы на полгода. А потом ты родишь мне второго, третьего и волей-неволей убедишь даже самых упрямых злопыхателей в своей верности законному мужу.— И тут должно прозвучать сакраментальное «но…», верно? — спросила Софья.— К сожалению, да! — подтвердил туранец. — Для того, чтобы справиться с давлением всего двора, мне потребуется абсолютная вера в твою верность. В общем, мне нужна клятва Силой и Жизнью. Желательно прямо сейчас!Услышав это заявление, «невеста» расхохоталась на весь спортивный комплекс. Жених, конечно же, изобразил оскорбленную невинность, но без толку — закончив веселиться, Рюриковна вытерла слезинки, выступившие в уголках глаз, и в мгновение ока переключилась далеко не в самую пугающую ипостась режима Черной Мамбы. Но туранец, не ожидавший настолько стремительного преображения «милой дамы», запутался в ногах и грохнулся на лед.Да, для Гранда с покровом соответствующего наполнения это падение ничем не грозило, но страдалец побагровел от унижения, вскочил на ноги и… решил не делать резких движений. Ибо услышал жуткий скрежет льда, царапаемого внушительными когтями, и обнаружил в непосредственной близости от нашей троицы Златку, Мауру и Равиля!— Я… просто упал… и пытаюсь встать… — промямлил он, потерявшись в тяжелом взгляде кота.— Поэтому-то и живы… — философски отметил я и привычно подставил локоть подкатившейся ко мне Рюриковне. А она, отправив котам сообщение «Ты моя хорошая…», продолжила воспитание южанина:— Все верно: наши верные друзья просто намекнули на то, что очень не любят, когда посторонние личности совершают резкие движения.Дички «утвердительно кивнули», накрылись отводами глаз и прыгнули скачками обратно на трибуну.— Кстати, хочу дать тебе добрый совет: казни советников, способных давать настолько тупые советы, иначе рискуешь не дожить даже до весны…Шехзаде непонимающе захлопал по-девичьи густыми и длинными черными ресницами:— Прости?— Такие клятвы даются во время церемонии бракосочетания, а не до нее, о чем у нас, в Российской Империи, знают даже дети, а клятва непорочности, уже полученная твоими представителями, лишает меня даже гипотетической возможности ответить на чьи-либо ухаживания. Говоря иными словами, твое требование дать еще одну можно расценить только как попытку загнать меня в угол. А я этого очень не люблю, поэтому уже обнулила все твои шаги к завоеванию хоть какого-то доверия……Во время обеда в «Стрежне» шехзаде усиленно пытался изображать душку. Восторгался интерьером заведения и талантами поваров, сокрушался, что плохо знает кухни народов Российской Империи, очень красочно и интересно рассказывал о кухне Турана, обещал устроить гастрономический тур по самым уютным ресторанам Самарканда и цитировал стихи туранских поэтов, воспевших отдельные блюда. Кроме этого, много и весьма остроумно шутил, задавал довольно оригинальные вопросы, внимательнейшим образом вслушивался в ответы и… неявно подкатывал к нам, «Фениксам», стараясь понравиться не только Софье, но и ее ближнему кругу.С последним получалось настолько плохо, что ближе к концу трапезы мужчина счел возможным задать нам прямой вопрос:— Я вам чем-то не нравлюсь?В этот момент он смотрел на Ладу, так что получил ответ именно от нее:— А должны? Согласие на брак Софьи с вами было получено обманом; султан Саидбек упорно отказывается вернуть Слово Александру Восьмому, хотя бесится из-за каждого встречного условия, озвучиваемого ею; вы вовсю изображаете интерес к женщине, которая вас пугает; не чураетесь подлостей, дабы добиться неких целей, и так далее.— Оригинальное мнение… — только и смог, что вымолвить он.— А что в нем оригинального? — усмехнулась Наташка. — Его разделяют шесть «Фениксов» из шести и четыре из четырех разумных хищников, то есть, все, кроме вас. Для того, чтобы потянуть время и дождаться рекомендаций незримых советников, он медленно повернулся к Рюриковне и поинтересовался ее мнением:— Ты тоже так считаешь?Она утвердительно кивнула:— Да. А тебя это удивляет?— Ты мне действительно нравишься!— Готов поклясться Силой и Жизнью в том, что это замужество затеяно только ради нашего счастья?Рушанбек нервно сглотнул, заметил, что на губах «невесты» заиграла презрительная усмешка, и воспользовался единственной возможностью хоть как-то выкрутиться — переложил ответственность со своих плеч на плечи султана Саидбека:— Я могу отвечать только за свои планы или чувства. К сожалению, этот брак продавливается моим отцом, а его планы, как правило, одновременно преследуют не одну, а сразу несколько независимых выгод. — Кривишь душой… — поморщилась Софья и махнула рукой: — Что ж, значит, будем считать, что тебя устраивает быть безвольной пешкой в руках отца, а мне подобная роль не по душе.— И…?— Что «и»? Вы продолжите играть свои роли, а мы продолжим играть свои. Так что если мне будет суждено выйти за тебя замуж, то я сделаю это на условиях, которые вам однозначно не понравятся… …По дороге из «Стрежня» в бойцовский клуб «Святогор» шехзаде получил новые ценные указания, так что, выскочив из своего внедорожника на подземной стоянке, как-то уж очень бодро поинтересовался нашими планами на ближайшие несколько часов.— А они нисколько не изменились… — спокойно ответила Софья, тепло поздоровалась с руководством клуба, выстроившимся неподалеку в одну шеренгу, и продолжила объяснения так, чтобы их слышали не только мы: — Господин Гиршасп Гилани заявил, что ты являешься величайшим бойцом, когда-либо рождавшимся на нашей планете, и я намерена в этом убедиться. Поэтому ты выберешь себе противников из членов клуба, выступающих на первенствах Российской Империи по правилам «А-один», и проведешь три поединка.— «А-один» — это бой до срабатывания амулета последнего шанса? — зачем-то уточнил он.— Рушанбек, для величайшего бойца всех времен и народов ты излишне пуглив… — фыркнула Рюриковна. — Раз я сказала, что планы не изменились, значит, ты проведешь поединки по правилам, описанным в соответствующем разделе полученного вами письма!Слово «пуглив», произнесенное ею в присутствии толпы посторонних, взбесило южанина до невозможности, и он закусил удила:— Ты неправильно поняла мой вопрос: я хотел узнать, не будешь ли ты против ужесточить эти самые правила! А то мы, туранцы, не деремся в боях, в которых участникам не грозит ничего серьезнее царапины.«Хе-хе, все-таки клюнул!» — написала Лада в канал группы, а Софья в это время расчетливо подсекла:— «Святогор» — это чисто спортивный клуб, и у меня нет морального права требовать, чтобы тренирующаяся в нем молодежь рисковала жизнью из-за досужего любопытства. Но если ты заявил, что хочешь ужесточить правила, не для того, чтобы прихвастнуть или покрасоваться, то я согласна переиграть имеющиеся договоренности. Подерись с Яромиром Глебовичем — он не спортсмен, привык работать вообще без правил и, я уверена, согласится на любые твои. А если он тебя пугает, то я уговорю оценить твои силы Ладу Мсти-…— Я подерусь с ним. Без артефактов и до сдачи, потери сознания или клинической смерти! — гордо заявил он и потребовал, чтобы его и его команду проводили в раздевалку……Толпа туранцев, сваливших с подземной стоянки клуба следом за провожатым, нарисовалась на выходе Большой Арены только через двадцать две минуты. Мы за это время успели подняться на трибуны, перезнакомиться с бойцами, за добрую треть которых я фанател еще прошлым летом, ответить на сотню вопросов о подразделении «Феникс» и наших Дичках, задать пару десятков своих и даже заскучать.Ступив на пол из магически упрочненных каменных плит и оглядев площадку, рассчитанную на проведение не только одиночных, но и парных поединков, мой противник вальяжно прошел к ближней стартовой метке, картинно поправил дымчатые защитные очки и демонстративно покрутил головой в поисках меня.Я мазнул равнодушным взглядом по боевой броне, слепящей взгляд избытком золотых вставок, встал с весьма удобного кресла, неторопливо снял верх от парадки, вручил Ладе и вышел к лестнице, благо намеренно сел как можно ближе к ней. Пока спускался по ступенькам, владелец клуба, некий Прохор Демьянович Ремизов, подключился к акустической системе помещения и толкнул небольшую речь, в которой познакомил нас с туранцем с бригадой судей, озвучил правила предстоящего поединка и попросил подтвердить согласие работать именно по ним, подняв правую руку.Шехзаде выполнил просьбу в то же мгновение — медленно сжал пальцы в кулак, отогнул большой палец, провел им по своему горлу и хищно оскалился. Ну, а я обошелся без показухи — просто помахал судьям ладонью, перемахнул через ограждение и переместился скачком на свою метку. Пока специально обученные люди проверяли нас с «женишком» артефактными сканерами, стоял, засунув руки в карманы и лениво изучал противника.В глубокий полутранс ушел с началом обратного отсчета, дождался команды «Бой!», как обычно, растянувшейся во времени, и даже не пошевелился. Хотя туранец, скрывшийся под отводом глаз, прыгнул ко мне скачком и напитал Силой правую руку. Удар прахом, одним из самых неприятных навыков, используемых бретерами и наемными убийцами наших южных соседей, принял на продвинутый покров и… взорвался действием: сместился на полшага влево, пропустив мимо себя еще одну редкую гадость с говорящим названием плазменный плевок, и отвесил женишку тяжеленную затрещину. При этом особо не вкладывался ни в упрочнение костей, ни в ускорение, ни во взрывную силу, но покров противника как ветром сдуло. А еще этот удар лишил несчастного сознания и… раздробил защитные очки. Чем я, конечно же, и воспользовался — придержал бессознательное тело, заглянул ему в глаза, «обратил внимание» на то, что их цвет отличается от виденного менее получаса тому назад, и удивленно воскликнул:— Оп-па, а ведь это не шехзаде Рушанбек, а без пяти минут каторжник, прячущийся под его личиной!При этом ни на миг не прекращал шевелиться — выдернул из потайного кармашка на поясном ремне пластиковые стяжки и украсил ими сначала верхние, а затем нижние конечности «преступника», а затем подозвал к себе Алейникова и потребовал нейтрализовать тушку артефактным шипом.В этот момент подали голоса оклемавшиеся туранцы, но гневный рык Софьи заставил их заткнуться:— Найдите мне этого клоуна! Живо!!!— Почти уверена, что он прячется в раздевалке! — повысив голос, чтобы перекричать поднявшийся гвалт, заявила Умница. И не ошиблась, ибо так же, как я и все остальные «Фениксы», с самого утра внимательнейшим образом отслеживала все телодвижения настоящего Гуркани.— Проверим. Мы со Златой! — деловито пообещала Лада, назначила первого попавшегося спортсмена проводником и на пару с кошечкой рванула следом за ним. Там временем «соседки» в сопровождении Мауры вернули в кресла телохранителей Рушанбека и вежливо попросили не разевать рты без команды Ее Императорского Высочества Софьи Александровны. А само «Высочество», продолжающее гневаться, припрыгало ко мне в компании Ольги, Равиля и Каймана с Потапычем, присело на корточки возле лже-жениха, приподняло его веки и криво усмехнулось:— Да уж, с великими воинами в роду Гуркани как-то неважно…Потом встало, оглядело растерянных спортсменов, и объяснило суть происходящего:— Меня сватают в жены одному из сыновей султана Саидбека Гуркани. Шестнадцатого января этого года глава туранской делегации, с пеной у рта расхваливавший жениха, заявил, что шехзаде Рушанбек — величайший воин, когда-либо рождавшийся на нашей планете, и мне, конечно же, захотелось в этом убедиться. Как оказалось, «величайший воин» хорош в надувании щек и прятках, а боев как-то побаивается. Ведь в них — о, ужас! — можно и схлопотать. О, а вот, кажется, и мой герой… Лад, а че он волоком?— Сначала прятался. Потом попытался сбежать… — ввалившись в зал следом за кошкой, волочащей настоящего Рушанбека, доложила Рыжая. — Злата сочла такое поведение неуважительным и, по своему обыкновению, аккуратно поймала гостя со знойного юга за шейку. А ножки у величайшего бойца отказали от страха. Хотя покров, вроде бы, даже не помялся.— Мужество на грани фантастики… — насмешливо заявила Рюриковна, задумчиво потерла подбородок и… набрала отца. А через несколько секунд, услышав его голос, начала отыгрывать последний акт заканчивающегося спектакля: — Па-ап, привет! Скажи, у вас с Саидбеком нет другого женишка? А то этот оказался недостаточно героическим…