Ужасные времена

Алмаз «Собачья кость»

В этот же день, но чуть позже Эдди и леди Констанция были приглашены в каюту капитана. На самом деле капитан Скримшенк занимал целую анфиладу комнат, из которых самой большой была столовая, где Эдди и леди Констанция заодно и поужинали с самим капитаном и его первым помощником.

Ранее им удалось побывать в этой комнате только один раз — в первый день пребывания на борту, когда их представили капитану Скримшенку как пассажиров, оплативших свой проезд. Столовая напоминала кабинет: стол был завален географическими атласами и картами; компас лежал на чем-то вроде гироскопа, с тем чтобы он всегда — даже когда корабль давал сильный крен (это слово употребляют моряки, когда хотят сказать, что их судно наклонилось… то бишь накренилось) — оставался в строго горизонтальном положении; кроме того, повсюду были разбросаны и другие матросские принадлежности — от увеличительного стекла до астролябии. Стены каюты были заставлены книжными полками, а в углу, у двери, стоял маленький сейф. Позади стола располагалось самое большое на корабле окно (в то время как в каютах под палубой вообще не было ни окон, ни даже иллюминаторов).

Капитан Скримшенк записывал что-то в амбарной книге с этикеткой «Судовой журнал», когда мистер Бриггс, постучав в дверь, ввел в каюту Эдди и леди Констанцию. Капитан был одет, как всегда, с иголочки, но сегодня форма, прекрасно скроенная и великолепно отутюженная, выглядела на нем особенно свежей.

До сих пор Эдди случалось видеть капитана Скримшенка только на разных палубах; он прохаживался, заложив руки за спину, в то время как подчиненные отдавали ему честь, кивали, рявкали: «Здравия желаю, капитан», — или делали то, и другое, и третье одновременно. Надо признать, он выглядел просто классно. Эдди легче было представить его капитаном военно-морского флота Ее Величества, чем командиром клипера — невзрачного торгового корабля.

Много лет назад, когда Эдди перепутали с сундуком (не с этим, походным, а с другим, наполненным типографской краской) и он впервые попал на море, корабль, на котором ему довелось служить, был сделан целиком из дерева. Хотя «Почтенная Свиноматка» тоже, на первый взгляд, производила впечатление деревянной, она (нравится нам это или нет, но в те времена все морские суда носили женские имена и о них говорили исключительно в женском роде; ситуация изменилась лишь совсем недавно, в 2002 году, когда владелец судостроительной компании Ллойд из Лондона сломал эту традицию) была, что называется, «композитной»: иными словами, ее металлический каркас был обшит деревянными панелями.

Если вам кажется странным, что Эдди и леди Констанция путешествовали на парусном судне (которое отдавало себя на волю ветров и течений) в то время, когда давно уже были изобретены пароходы, примите во внимание, что хороший парусный клипер легко делал от 16 до 18 узлов в час («узел» — это мера расстояния, а не только нечто, связанное с веревками), тогда как самые быстроходные пароходы могли делать не более 12 узлов; к тому же они нуждались в огромных запасах угля, который приходилось загружать в трюмы тоннами.

— Мистер Бриггс сказал мне, что вы знаете, как выманить вашу странствующую двоюродную бабушку из ее убежища, — сказал капитан Скримшенк, поднимаясь со стула и отвешивая легкий поклон леди Констанции; он не преминул воспользоваться при этом возможностью полюбоваться на себя в круглом зеркале, прикрепленном к стене каюты. — И что для этого вам нужен какой-нибудь блестящий предмет.

— Чем больше блеска, тем лучше, капитан, — заметил Эдди, который был все еще в нижнем белье, потому что его высохшая одежда таинственным образом исчезла.

Капитан расстегнул верхние пуговицы своего мундира и вытянул из-за пазухи большой ключ, висевший у него на шее на золотой цепочке. Он отстегнул ключ и протянул его Спартакусу Бриггсу.

— Сделайте одолжение, дорогой мистер Бриггс, — обратился капитан к своему первому помощнику. Пока тот открывал сейф, капитан Скримшенк продолжал вести беседу. — Знаете ли вы, какой груз мы везем в Америку на этом корабле? — спросил он.

— Судя по тому, что я слышал от ваших матросов, весь груз состоит из ботинок, — ответил Эдди.

— Из ботинок на левую ногу, — уточнила леди Констанция.

— Совершенно верно, — подтвердил капитан. — Ноттингемская обувная фабрика столкнулась с серьезными трудностями при реконструкции. Как выяснилось, поставленное им новое оборудование было предназначено для производства ботинок только на левую ногу. Это привело бы к большим финансовым потерям и даже к необходимости уволить многих квалифицированных работников, если бы не блестящая идея сына владельца фабрики, мистера Данкла Младшего (которого называли так, чтобы отличить от его отца, мистера Данкла Старшего). Мистер Данкл Младший узнал о том, что в Бостоне, штат Массачусетс, открылась специальная больница для инвалидов, потерявших конечности вследствие несчастных случаев. Он заключил эксклюзивный контракт на поставку ботинок для одноногих пациентов, сохранивших только левую нижнюю конечность. В результате все остались довольны: пациенты получили ботинки самого модного фасона; больница, поторговавшись, приобрела обувь по довольно низкой цене; а Ноттингемская обувная фабрика избежала банкротства.

— Как это интересно, — выдавил из себя Эдди.

По правде говоря, он так и не смог понять, какое отношение имеет рассказанный капитаном случай к ситуации с Еще Более Безумной Тетей Мод; разве что на некоторых модных ботинках на левую ногу были блестящие застежки, которые по какой-то причине хранились в сейфе…

— Самое интересное — то, что эти ботинки не являются нашим единственным грузом, — торжественно произнес капитан Скримшенк.

Между тем мистер Бриггс открыл сейф и достал из него красную кожаную коробочку, в которой мог бы поместиться мячик для игры в крикет. Он очень осторожно передал ее капитану. — Кроме ботинок, мы везем вот это, — сказал капитан, щелкая золотой застежкой и медленно открывая крышку коробочки. — Эта вещица, доложу я вам, стоит дороже всех имеющихся на борту ботинок, вместе взятых.

Эдди разинул рот от удивления. На красном бархате, которым была задрапирована коробочка изнутри, красовался совершенно изумительный алмаз. Он напомнил Эдди шар от люстры, за которым его двоюродная бабушка не задумываясь полезла в сугроб, однако эта «вещица» излучала другой, вовсе не хрустальный, блеск; было очевидно, что в коробочке лежал настоящий алмаз, сверкающий, как огонь. В самой сердцевине драгоценного камня виднелась замкнутая трещинка, имевшая правильную форму небольшой, дочиста обглоданной собакой кости (как она выглядит не в жизни, а на картинке).

— Это… Это просто чудо, — проговорила потрясенная леди Констанция. — Я и не думала, что такое возможно. Должно быть, это и есть знаменитый алмаз «Собачья кость»?

Капитан с гордостью кивнул.

— Он назван так из-за формы трещинки в самой его сердцевине. Этот алмаз был недавно куплен у британского владельца доктором Эли Баузером, крупнейшим американским магнатом кормов для собак, и нашей «Почтенной Свиноматке» была доверена честь перевезти его новому собственнику. А где честь, там и ответственность.

— Вау! — вскрикнул Эдди. В Викторианскую эпоху подобное восклицание не было ходовым или тем более общепринятым; просто мальчик так чувствовал. — Но почему к этому драгоценному камню не приставлена вооруженная охрана? И не кажется ли вам, что пароход явился бы более надежным средством для его транспортировки? — Как вы уже заметили, Эдди был сообразительным мальчиком.

— Наш корабль был выбран из предосторожности, — пояснил капитан. — Если хотите, это хитрая уловка. Через два дня после нашего отплытия в английской и американской прессе появились сообщения, что фантастический алмаз «Собачья кость» был отправлен в Америку с вооруженным эскортом на борту американского парохода «Сосновая шишка». На этом пароходе находятся сейчас два детектива из сыскного агентства Пиклтона, которым поручено охранять так называемый алмаз, но даже они не знают, что это муляж. Если за этим алмазом и охотятся грабители, то они идут по ложному следу, поскольку все их внимание наверняка сосредоточено на «Сосновой шишке».

Эдди тут же вспомнил о беглом преступнике Гробсе, который находился на борту этого корабля. Мальчик посчитал себя обязанным немедленно сообщить об этом капитану. Он открыл было рот, но леди Констанция опередила его на долю секунды.

— Насколько я поняла, ваша идея состоит в том, чтобы использовать этот алмаз в качестве наживки для выманивания двоюродной бабушки мистера Эдмунда? — спросила компаньонка Эдди (при этом мальчик заметил, что она была не в силах отвести взгляд от алмаза).

— Да, — подтвердил капитан. — Если только кто-нибудь не подсмотрит операцию сверху, с воздушного шара, наш секрет не выйдет за пределы «Почтенной Свиноматки»: ведь до Америки еще несколько дней ходу.

Эдди снова открыл было рот, чтобы сообщить об опасности, которая, возможно, исходит от Гробса, — и леди Констанция снова успела его опередить.

— Это слишком опасно, капитан, — сказала она. — Что, если двоюродная бабушка мистера Эдмунда завладеет алмазом и выбросит его за борт, прежде чем мы сумеем ей помешать?

— Но зачем она стала бы это делать, леди Констанция? — спросил изумленный Скримшенк.

— Ответ содержится в ее имени, — пояснил Эдди. — Напомню вам, что ее зовут Еще Более Безумная Тетя Мод. А теперь я хочу сообщить вам о еще одном пассажире, который…

Эдди осекся, потому что в этот момент раздался оглушительный грохот разбитого стекла и в окно капитанской каюты, повиснув на толстом канате, влетела растрепанная пожилая женщина, чья нагота была прикрыта лишь причудливой туникой из морских водорослей. Из-под мышки у нее торчало слегка помятое чучело горностая.

Прежде чем кто-либо успел понять, что происходит, она приземлилась на пол, выхватила великолепный алмаз из рук оцепеневшего капитана и выскочила на верхнюю малую палубу, неподалеку от штурвала.

Все свидетели этой сцены выбежали из каюты вслед за Еще Более Безумной Тетей Мод как раз вовремя, чтобы увидеть, как она споткнулась и выпустила из рук «Собачью кость». Драгоценный камень покатился по доскам, как в свое время леденец, выскочивший из уха инспектора полиции. Затем алмаз перевалился через край палубы и исчез из виду. На какое-то мгновение все застыли как вкопанные. Затем ринулись к концу дощатого настила и, перегнувшись через край палубы, стали всматриваться в тот участок более широкой нижней палубы, на который мог упасть алмаз.

Никто не услышал звука падения драгоценного камня. Воцарилась жутковатая тишина. Может быть, алмаз упал на свернутые в бухты канаты или на какие-нибудь мешки? Нет. Внизу не было ничего подобного — только голые доски. И на них — ни следа алмаза. Этот край нижней палубы был совершенно пустым.

Капитан Скримшенк, как это ни странно, заскулил, а его первый помощник уже сбегал вниз по деревянной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Тем временем мальчик, похожий на сироту, и Эдди помогали Еще Более Безумной Тете Мод встать на ноги. К счастью, диковатый, «тарзанский» образ жизни двоюродной бабушки Эдди (включавший в себя лазание по канату и, по сути, разбойное — и отчасти акробатическое — проникновение в разбитое окно капитанской каюты), судя по всему, не нанес особого ущерба ее здоровью. Только впоследствии Эдди пришло в голову, что леди Констанция в это время куда-то запропастилась; по крайней мере, ее нигде не было видно.

Несмотря на тщательный осмотр корабля, алмаз так и не был найден; капитан был вне себя (это выражение трудно представить себе наглядно без помощи зеркала) от горя. Принимая во внимание тот факт, что Безумная Тетя Мод была, по сути дела, главной виновницей пропажи алмаза, а также безбилетным пассажиром, Эдди подумал, что капитан имел все основания на нее рассердиться; хорошо еще, что он ограничился домашним арестом (иными словами, ей было запрещено покидать свою — то есть выделенную ее двоюродному племяннику — каюту); при этом капитан настоял на том, чтобы Эдди ни на секунду не оставлял ее без присмотра.

Но больше всего беспокоило Эдди то обстоятельство, что рассердившийся Скримшенк не дал ему вставить ни словечка и он так и не смог поделиться с ним своими подозрениями относительно Гробса. К прежним опасениям Эдди добавилось и новое: он подумал, что алмаз «Собачья кость» уже мог находиться в руках у этого беглого преступника!

Эдди пришел к выводу, что Гробс скорее всего каким-то образом пронюхал о планах транспортировки бесценного алмаза на борту «Почтенной Свиноматки» и стал пассажиром этого корабля с единственной целью — украсть его из сейфа. Возможно, дело кончилось тем, что благодаря неординарным действиям Еще Более Безумной Тети Мод драгоценность сама упала — в буквальном смысле слова — ему в руки. Эдди был почти уверен, что Гробс находился на нижней палубе в тот момент, когда на нее падал алмаз. Должно быть, он подумал, что это дар небес!

Эдди прекрасно понимал, что Еще Более Безумная Тетя Мод (вместе со своим Малькольмом, разумеется) никогда не оказалась бы на борту этого корабля (и тем самым не создала бы благоприятных условий для кражи алмаза), если бы на корабле не было его самого. Он осознавал и тот факт, что идея использовать в качестве приманки какой-нибудь блестящий предмет пришла в голову именно ему. Поэтому мальчик чувствовал себя ответственным за пропажу драгоценности. Он испытывал острую потребность искупить свою вину и облегчить участь капитана Скримшенка. И решил сделать это во что бы то ни стало, даже если для этого пришлось бы нарушить приказ капитана и оставить свою двоюродную бабушку без присмотра.

Конечно, ему нелегко было пойти на такое, но Эдди позволил себе связать Еще Более Безумную Тетю Мод, чтобы раз и навсегда пресечь ее странствия по кораблю. Ему не хотелось связывать ей руки и ноги (во-первых, это больно, а во-вторых, внучатому племяннику не пристало так обращаться со своей двоюродной бабушкой, даже если у нее не все дома). Поэтому он сел у кровати, на которой она лежала (кстати, это была его кровать), и стал ждать. Когда тетя Мод заснула, Эдди примотал ее туловище канатом к кровати — будто накрыл еще одним одеялом. На цыпочках подкрадываясь к двери каюты, он слышал, как его двоюродная бабушка, спавшая с блаженной улыбкой на лице, бормочет что-то во сне, не подозревая, что стала пленницей.

Бросив на нее последний взгляд, Эдди позавидовал безмятежности тети Мод и ее горностая, но повернул дверную ручку и вышел из каюты навстречу опасности. К сожалению, сам он не мог позволить себе расслабиться.

Залитая серебристым лунным светом, «Почтенная Свиноматка» выглядела совсем иначе, чем днем. Знакомые предметы стали почти неузнаваемыми. Например, бочонок слева от Эдди двигался.

— Ты что задумал? — спросил бочонок.

Если бы эта сцена происходила в мультфильме, Эдди выскочил бы из своей кожи, оставив ее на палубе, как моток скомканной одежды.

— Кто… — выдавил из себя Эдди. Быстро оправившись, он понял, что это был не бочонок, а мальчик, похожий на сироту, и зашипел: — Тсссс!

— Я уверен, что слышал, как капитан приказал тебе оставаться в каюте и не сводить глаз с этой твоей… пожилой тети, — прошептал мальчик, похожий на сироту, с кривой ухмылкой на лице.

— Мы знакомы? — спросил Эдди. — Мы встречались раньше… я имею в виду — где-нибудь на суше? Кажется, я вижу твое лицо не в первый раз…

— Конечно, встречались, — ответил юнга. — Когда мы виделись в последний раз, я колошматил какого-то фрукта огурцом.

Внезапно эта сцена всплыла в памяти у Эдди, и все стало на свои места.

— Ты сирота из Приюта для благодарных сирот имени святого Вурдалака! — воскликнул Эдди немного громче, чем следовало.

— Точно, — свистящим шепотом подтвердил мальчик. — А ты тот парень, который помог нам всем оттуда сбежать. Что ты задумал на этот раз?

Эдди быстро рассказал своему новому союзнику о Гробсе и о том, что алмаз скорее всего у него.

— Если ты согласишься помочь, то очень облегчишь мне задачу, — заключил Эдди.

— Что от меня требуется? — поинтересовался бывший сирота, а ныне помощник кока.

— Я хочу, чтобы ты постучал в дверь и выманил Гробса из его каюты. Ты можешь сказать, что его хочет видеть мистер Бриггс. Под этим предлогом ты мог бы сыграть с ним в кошки-мышки и поводить его по кораблю; это дало бы мне время поискать пропавший алмаз в его каюте.

— Но у меня нет мышки, — сообщил Эдди бывший сирота.

— Я не имел в виду…

— А если бы и была, это ничего бы мне не дало: ведь мыши не поддаются дрессировке…

— Я хотел сказать только то…

— Да если бы у меня была даже дрессированная мышка, где гарантия, что мистер Гробс захочет за ней охотиться? Он же не кошка.

Эдди схватил бывшего сироту за плечи и слегка потряс его.

— Забудь про эту чертову мышку! — прошипел он. — И про кошку тоже. Я уже жалею, что упомянул их. Ты можешь сказать Гробсу, что мистер Бриггс хочет его видеть в каюте под палубой? Отведи его куда-нибудь подальше и оставь там. Ты сможешь это сделать?

— Конечно, — ответил помощник кока, бросив на Эдди какой-то странный взгляд. — Для этого мне не нужна мышка.

— Я, кажется, уже просил тебя забыть о мышке, — застонал Эдди.

— О какой мышке? — улыбнулся помощник кока.

— Ладно, — сказал Эдди, улыбнувшись ему в ответ. Кажется, они пришли к взаимопониманию. Парень не без юмора. — Вот и отлично.

Стараясь держаться все время в тени, они направились к двери каюты Гробса. Услышав чьи-то шаги на палубе, они спрятались за большим мотком канатов и затихли.

Эдди прислушался. Шаги были «щелкающими» и мелкими: так стучат каблучки женских башмачков. Между тем, если не считать Еще Более Безумной Тети Мод, единственной женщиной на корабле была леди Констанция Бастл. Но что она делала здесь в такое время? Тем более что несколько часов назад она пожелала Эдди спокойной ночи и ушла к себе в каюту, «чтобы как следует выспаться после столь беспокойного дня».

Может быть, она выбралась на палубу в поисках стакана воды или чего-нибудь в этом роде, зашла к нему в каюту и обнаружила там связанную тетю Мод? Эдди оставалось только надеяться, что это не так.

Человек, к шагам которого они прислушивались, прошел мимо них, и Эдди убедился в том, что это действительно леди Констанция. Выражение ее лица было решительным и целеустремленным. Не лицо, а морда хищника, преследующего свою жертву. Эдди и помощник кока последовали за ней. Она уверенно направлялась к носовой части корабля, где, судя по шевелению какой-то смутной тени, ее кто-то ждал. Когда Эдди увидел, кто это был, у него защемило сердце (точно так же, как у Бормотуньи Джейн, когда та вышла из-под лестницы посмотреть, что за шум раздался в холле).

Похоже, у леди Констанции было тайное свидание не с кем-нибудь, а с самим Гробсом.