Ураган соблазнов

20

…Герцог Йоркский появился в ее спальне неожиданно, поднявшись по потайной лестнице, которой пользовался только король.

— Моя дорогая сестра, я пришел, чтобы предупредить вас об опасности, — начал он без всякого вступления.

Каталина бросилась ему навстречу.

— Джеймс, что случилось?

— Вам нужно бежать! Парламент готов обвинить вас в предательстве и государственной измене. Я помогу вам добраться до корабля, отправляющегося во Францию.

Каталина не могла поверить тому, что сказал брат короля.

— Измена?! Как может парламент меня в этом обвинить?

— Тит Оутс присягнул перед парламентом, что у него есть доказательства вашего вероломства. Он обвиняет вас и вашего врача, что вы задумали отравить короля смертельным зельем, присланным Папой Римским.

У королевы подкосились ноги, она сильно побледнела. Заговор с целью убийства короля — наитягчайшее преступление, наказание за него — смерть.

— Неужели они поверят в этот наговор? Я уже неделю не видела короля, вероятно, он проводит время со своей любовницей и их детьми.

— Они не будут разбираться, правда это или нет. — Джеймс не скрывал своего волнения. — Достаточно того, что вы — католичка, и в вашей свите есть католические священники. Англичане поверят обвинению, они ненавидят католиков, сестра.

— Дело не в религии. — Каталина не понимала, почему Джеймс не хочет посмотреть правде в глаза. — Они хотят избавить Карла от меня. Протестантские экстремисты воспользовались тем, что мои дети умерли, они не хотят, чтобы наследник был рожден от католички. Если меня казнят, Карл сможет жениться снова — на молодой принцессе-протестантке, которая родит ему здоровых детей.

— Этот брак означает вашу смерть и гибель всех моих надежд на трон, — прошептал Джеймс. — О, Боже, вы должны спастись, они жаждут вашей крови, Кэтрин, и добьются своего!

— У них ничего не выйдет, — неожиданно спокойно произнесла королева. — Стать жертвой за веру — это достойно, за это можно пойти на смерть, но стать жертвой честолюбивых планов графа Шафтсбургского — позор для меня. Мне нужно срочно отправиться в Уайтхолл, я воспользуюсь вашим экипажем, если вы не возражаете.

— Конечно, пожалуйста. Могу я спросить, что вы собираетесь делать? — Джеймс был удивлен ее твердой решимостью бороться, он ожидал увидеть перепуганную женщину.

— Я хочу говорить с королем. Сейчас только он один может спасти меня от топора палача.

Король был раздосадован, это было заметно с первого взгляда. Каталина сделала реверанс, приветствуя его. Ужас и отчаяние отступили на второй план под напором иных чувств, она должна была сама защитить себя. Она — королева, дочь королей, если ее ждет смерть на плахе, она встретит ее без слез и самоунижения, с гордо поднятой головой.

Король по традиции поцеловал ей руку.

— Моя дорогая, я уже собирался направить к вам гонца с посланием. Вы, наверное, уже знаете об обвинениях, выдвинутых Титом Оутсом в парламенте?

Каталина внимательно изучала выражение его лица, удивляясь, насколько он был спокойным и вежливым в такую минуту.

— Герцог Йоркский рассказал мне об этом.

— Бедный Джеймс! — воскликнул Карл. — У моего брата, вы знаете, доброе сердце, но он профан в политике. Если меня не станет, года через три, может быть, четыре, не больше, он потеряет корону.

— Уверена, вы ошибаетесь, сэр.

— Он глупо ошибается, считая, что Англия сможет принять католицизм. Никогда! Нельзя быть католиком и королем Англии одновременно!

Каталина частично признала правоту Карла, она много раз об этом думала.

— Католики хотят лишь одного, чтобы они могли свободно исповедовать свою веру, не боясь преследований.

— Вы заблуждаетесь, моя дорогая. — Король снова взял ее руку и слегка сжал ее. — Когда я умру, Кэтрин, вы должны будете вернуться в Португалию, здесь вам нельзя будет оставаться без моей защиты.

— Вы не должны говорить о смерти, Карл!

Его циничная улыбка всегда заставляла сжиматься ее сердце.

— Не должен? Я не испытываю страха. И не планирую оставить трон своему брату. И все же мудрость заставляет меня подумать о будущем и сделать соответствующие приготовления. Интрига, затеянная Титом Оутсом и графом Шафтсбургским, свидетельствует о том, что эти тщеславные политиканы будут представлять для вас опасность. Когда вы станете вдовой, эта опасность усилится.

Каталине хотелось верить, что король не участвует в этом коварном замысле избавиться от нее, у нее вырвался вздох облегчения: топор палача не будет занесен над ее головой.

— Давайте отложим разговор о моем вдовстве до нашей глубокой старости. Я уверена, еще пройдут многие годы, прежде чем мы вернемся к этой теме.

— Бывают дни, когда я чувствую себя ужасно старым, и сам удивляюсь, как это мои волосы еще не поседели. Граф Шафтсбургский мечтает скинуть меня с трона, но я не позволю ему использовать вас в борьбе за власть.

Каталина низко поклонилась.

— Благодарю вас, ваше величество, что вы доверяете мне.

Карл прижал ее к себе.

— Вам не нужно благодарить меня. Я очень ценю ваши достоинства и знаю, насколько виноват перед вами. Мне больно, что такие подлые интриганы, как граф Шафтсбургский, порочат ваше имя своими грязными обвинениями.

Каталина решилась задать ему вопрос. За шестнадцать лет их супружества она никогда всерьез не интересовалась у него делами государства, но сейчас не могла промолчать.

— Я не вправе задавать вам такие вопросы, мой господин, но могу я узнать, почему же вы не арестуете заговорщиков?

— Вы правы, вчера я отдал приказ арестовать Тита Оутса, он уже сидит за решеткой в Тауэре. Но, боюсь, его заключение будет недолгим.

— Почему так? — Каталину удивили нотки нерешительности в его голосе. — Вы же король, и в вашей власти казнить преступников!

— Вы не представляете, насколько ограничена моя власть в действительности, — задумчиво произнес Карл, он подошел к камину и потер руки вблизи огня. — Парламент контролирует казну, а без денег не может функционировать мое правительство. Для того, чтобы добиться от них ассигнований, я вынужден прислушиваться к голосу большинства в парламенте. А палата общин парламента находится в оппозиции ко мне по любому вопросу. Если бы я был философом, то, возможно, оценил бы с иронией тот факт, что власть короля зависит полностью от желания его подданных платить налоги. Жестокая правда для короля!

— Право властвования ниспослано вам свыше, — уверенно возразила Каталина.

Карл усмехнулся ее наивности.

— Может, и так, но всевышний слишком далек от материальных забот, он не обеспечил деньгами мои права.

— Наверное, вы недостаточно усердно молитесь, — осторожно заметила королева.

— Я обращаю свою молитву к вам, Кэтрин. — Карл коснулся рукой большой государственной печати Англии, висевшей на его груди. — Можно управлять народом двумя способами: опираясь на его согласие путем подавления. Поскольку я не хочу строить свое правление на страхе, мне приходится считаться с доброй волей моего народа.

Каталина с недоверием покачала головой.

— А что, если народ потребует от вас несправедливого решения? Например, смерти невинных католиков?

— Я буду сопротивляться столько, сколько смогу. Большего я не могу обещать. Я смотрю далеко вперед. Будет еще много крови, пока эта болезнь полностью не излечится.

Каталина набралась храбрости, чтобы задать главный вопрос:

— Означает ли это, что вы не сможете защитить меня от жаждущей крови толпы?

— Нет, мой Бог! Никогда этого не случится! — Король обнял ее и стал нежно целовать, чего не случалось уже три-четыре года. Каталина удивилась, насколько еще сильны в ней прежние желания, возбуждаемые его ласками.

— Я готов идти на многие компромиссы ради сохранения трона, моя дорогая Кэтрин, но ваша безопасность для меня важнее. Пока я царствую, вы останетесь королевой, и вы будете пользоваться почестями, достойными вашего звания.

Даже в глубине души Каталина не надеялась, что его поддержка будет настолько сильной. Она почувствовала к нему прежнюю нежность и благодарность.

— Простите меня, Карл, что я не смогла родить и воспитать для вас сына, наследника престола, — с трудом проговорила она.

— Некоторые вещи зависят только от Божьей воли. От нас укрыт смысл Его действий. Откуда мне знать, может, Он предпочитает видеть на троне моего брата?

— Возможно. Он страдает о загубленных в Англии душах правоверных католиков, и Джеймс выбран как инструмент восстановления справедливости.

В глазах Карла снова появились веселые искорки.

— Не думаю, что Всевышний так ошибается в стремлении к справедливости. Джеймсу никогда не удастся заставить английских протестантов смириться с властью римского понтифика.

— Он может оказаться более мудрым королем, чем мы думаем.

— Вот тогда действительно будет чудо. Но давайте закончим говорить об этом. Нам нужно обсудить более важные на сегодня вопросы. Вы должны переехать в апартаменты рядом с моими. Граф Шафтсбургский и его приспешники должны видеть, что вы находитесь под моей защитой.

— Я счастлива буду вернуться к вам, Карл. Сегодня же я отдам все необходимые распоряжения.

Карл отпустил ее из своих объятий, отошел немного в сторону и, не глядя в ее сторону, сказал:

— Герцогиня Портсмутская останется при дворе.

Герцогиня была последним увлечением короля. Хваткая и жадная француженка сумела отбить Карла у графини Каслмейнской.

— Я не настаивала на ее отъезде, — с большим достоинством отреагировала Каталина.

Король снова повернулся к ней лицом, и королева по его выражению поняла, что это еще не все дурные новости на сегодня, она хорошо изучила своего супруга.

— Трое придворных из вашей свиты обвинены в государственной измене, — жестко произнес король. — Вы должны отдать распоряжение об их высылке из страны.

— Кто из моих придворных обвинен в таком преступлении?

Король достал свиток из кармана сюртука.

— Уолш и Антонио. Еще — Хэнкинсон, служитель вашей часовни. Даже я не смогу их спасти, если их схватят.

Эта явная несправедливость вызвала гнев королевы.

— Я надеюсь, граф Шафтсбергский будет гореть заживо в адском пламени!

— Не сомневаюсь, однако большинство англичан уверены, что там же уготовано местечко и для Папы Римского.

— А вы, Карл, что вы думаете?

— Моя дорогая, я такой старый грешник, что предпочитаю вообще не думать о преисподней.

— Но мы все должны думать об этом, чтобы избежать кары Господней.

— Должны? Тогда я попрошу Всевышнего о снисхождении ко мне. Ради всего святого, я сейчас нуждаюсь в Его покровительстве и помощи.

Ноэль открыла глаза, несколько минут она лежала неподвижно, отходя от сна. В этот раз она не чувствовала себя разбитой и измученной, как раньше, что уже было приятной переменой.

— Она пришла в себя. Как долго она была без сознания?

— Я позвонил вам минут через пять после того, как это случилось. — Ноэль услышала взволнованный голос Эндрю… — Минут двадцать вы добирались сюда, значит, всего около получаса. Она очень плохо спала ночью, во сне кричала и плакала, мне пришлось ее разбудить. Я позвонил ее лечащему врачу, он сказал, что у нее были вполне сносные результаты последнего обследования.

Ноэль приподнялась в постели, — видимо, туда перенес ее Эндрю. Мэрлин подсела к ней и взяла за руку.

— Ноэль, детка, мы так переволновались за тебя! Как ты себя чувствуешь?

Она сама не узнала свой голос, он шел откуда-то издалека, был чужой и хриплый.

—…Их всех казнили — придворных Каталины, даже бедного хранителя реликвий в ее часовне они убили. А заодно с ними — старого пэра, личного секретаря герцога Йоркского, он был настолько измучен, что не смог сам подняться на плаху. Казнен был и архиепископ Дублина. Десятки невинных лишены жизни, еще сотни навечно заточены в тюрьмы только потому, что они — католики. Их обвинили, что они шпионят для Папы Римского. Несчастный Самюель Пепус потерял службу и был заточен в Тауэр, кто-то донес, что его родители не были протестантами…

Речь Ноэль стала сбивчивой, из глаз потекли слезы.

— О чем, Боже милостивый, она говорит? — Мэрлин обернулась к Эндрю.

Он был явно смущен.

— Думаю… она говорит… о Каталине из Браганцы.

— О ком?

— Была такая португальская принцесса, вышедшая замуж за английского короля, она жила в семнадцатом веке. — Он сам понимал, что этот ответ ничего не проясняет.

— Карл правил с 1660-го по 1685 год, — подтвердила все еще всхлипывавшая Ноэль, концом простыни она вытерла глаза, стараясь унять дрожь.

Мэрлин накинула ей на плечи плед.

— Что с тобой случилось, моя дорогая девочка? Тебе все еще нехорошо?

— Я не хочу возвращаться обратно, — тихо ответила Ноэль. — Карл скоро умрет. Это уже был 1680 год. Иногда проходит по нескольку лет, когда я возвращаюсь в прошлое. — Почувствовав, что слезы снова накатываются, она отпила воды из стакана, протянутого Мэрлин. — Черт возьми, я не хочу видеть его смерть. Он был бессердечным циником, но Каталина так его любила!

Мэрлин отняла руки Ноэль от лица и внимательно посмотрела ей в глаза.

— Не надо больше об этом. Хватит того, что меня считают выжившей из ума, в семье достаточно и одного ненормального. Что тут у вас вообще происходит, молодой человек? — Мэрлин игриво подмигнула Эндрю.

— Ноэль считает, что она в прошлом была Каталиной, португальской инфантой. — Эндрю ситуация казалась слишком серьезной для шуток.

— Ничего страшного. Это ведь так увлекательно! — Мэрлин явно не собиралась утрировать ситуацию. — Я еще не видела ни одного человека, который спонтанно, без помощи экстрасенса может возвращаться в прошлую свою жизнь. — Она поцеловала Ноэль в щеку. — Ноэль, ты чудо! Как тебе это удается? Вот я, такая чувственная натура, наивная душа, стала уже специалистом по медитации, но именно ты нашла дорогу к космическому сознанию!

— Она не возвращается к своей прежней жизни! — зло вскрикнул Эндрю. — И не прикасается к космическому разуму! У нее стрессовое состояние, она просто галлюцинирует, черт возьми. Давайте оставим все эти бредни!

Эндрю зря взорвался, Мэрлин не обратила никакого внимания на его вспышку. Она забегала по комнате, возбужденная и заинтригованная.

— Так ты была королевой Англии! Моя дорогая, это великолепно. Я всегда была уверена, что в тебе течет аристократическая кровь. Нужно использовать такую редкую возможность и срочно вызвать Брайана Дефью. Наверное, он сможет открыть канал для контакта, и мы все сможем принять в этом участие. Это будет восхитительно! Представьте меня при дворе короля Карла! В парчовом, расшитом золотом платье!

Упоминание о Брайане Дефью окончательно привело Ноэль в себя.

— Тетя Мэрлин, не вспоминайте при мне даже его имени! Или я расскажу членам вашего домашнего клуба, что вы нимфоманка, психопатка, садистка и еще Бог знает что. Держите его на расстоянии не меньше двадцати миль от меня! Все это началось со мной после его сеанса гипноза, он виноват во всем!

— Слава Богу, — воскликнул Эндрю, — это первая разумная мысль, которую ты произнесла сегодня.

— Я выскажу еще одну умную мысль. Ты забыл? Мы хотели попросить тетю Мэрлин организовать встречу с мэром.

— Зачем вам это? — удивилась Мэрлин. — Он очень занятой человек, встретиться с ним не так просто. Какая у вас проблема?

— Мне нужно всего пять минут для разговора. Если говорить коротко, мэра хотят обвинить в том, что он брал взятки за выдачу подрядов на муниципальное строительство, примерно на миллион долларов. Один русский дипломат, работающий скорее всего на разведку, и кое-кто из его подручных стараются сделать все возможное, чтобы мэр не был переизбран на ближайших выборах.

— Какое русским дело до того, кто станет мэром Кливленда?

— Они ставят на своего кандидата, какие у них конечные цели, я не знаю.

— На Паркера Питта? Он самый сильный соперник нынешнего мэра.

— Возможно. Это достаточно веская причина, чтобы увидеться с вашим приятелем?

Мэрлин не ответила, она посмотрела на часы.

— Без пяти восемь, должно быть, он еще дома. — Она набрала номер телефона. — Лейла, привет! Это Мэрлин Ван-Бредин. Извини за столь ранний звонок, но мне срочно нужно переговорить с Дейвом, если он еще дома… Дейв? Рада тебя слышать! Один мой друг хочет передать тебе очень важную информацию… Нет, он хочет сделать это лично… Прямо сейчас, Дейв. Дело срочное… Нет, на следующей неделе может быть поздно. Ты знаешь меня двадцать лет, Дейв. Отложи встречу с Дейтоном!.. Хорошо, он будет у тебя через час. Спасибо, Дейв.