Глава 13

Уинслоу сидел за своим столом, напротив Молли.

— Так, когда вы будете готовы с вашим представлением? — у него не было особого настроения обсуждать что-либо кроме работы, но, возможно жители Саммита нуждались в таком развлечении.

— Нам нужно две-три недели, чтобы как следует подготовиться.

— К тому времени строители закончат работу. Если погода не помешает…

А погода действительно беспокоила его. Постоянно шел дождь со снегом. Уинслоу радовался этому в отличие от других жителей Саммита. Он молил небеса ниспослать побольше дождей, иначе не удастся сплавить лес по реке. Погода могла навредить его делу больше, чем Роквеллы.

Молли встала, чтобы проститься.

— Как вы себя чувствуете, Молли?

— Мне уже лучше…

— Очень жаль, что мне не удалось найти человека, напавшего на вас. Я обнаружил чьи-то следы у вашего дома той ночью, но не смог вас оставить опять одну, чтобы выследить его, а утром следы занесло снегом.

— Я понимаю.

— У вас еще какие-то проблемы? Молли отрицательно покачала головой. В дверь постучали. Молли обернулась и увидела здорового мужика, снявшего перед ней широкую шляпу.

— Простите, если помешал вашему разговору. Я разыскиваю мистера Уинслоу Форчуна, проговорил он с явным ирландским акцентом.

— Проходите, — Молли пропустила незнакомца и вышла из конторы.

— Меня зовут Пэтси Мэрфи, — представился мужчина. — Меня к вам послал Себастьян Холл.

— Он предупредил меня, присаживайтесь.

Обычная компания, собиравшаяся у Анны Макдональд на трапезу, уже ужинала, когда подошел запоздавший Уинслоу.

— Прости, Анна, что задержался. Хочу представить тебе Пэтси Мэрфи, я взял его на работу вместо Себастьяна.

Для опоздавшего принесли стул и тарелку.

— Откуда вы? — поинтересовался Баркли Брукс.

— Из Чикаго. Отвратительное место, должен вам сказать. Даже в собственной постели нельзя чувствовать себя в безопасности. Решил попытать счастья в Калифорнии. Здесь у вас в горах отличные места, мне очень понравилось. Я увидел объявление в газете «Горный демократ» и меня послали к мистеру Холлу, а он уже отправил меня сюда. Себастьян отличный мужик, — продолжал Пэтси, накладывая в тарелку тушеный с помидорами картофель. Он не стал объяснять, какими путями попал в Саммит, чтобы не усложнять себе жизнь. — Я думаю, Себастьян был расстроен, что на его место берут другого. Ему нравилась жизнь в Саммите. Он сказал, что здесь много отличных парней.

Выслушав Пэтси, Анна подложила ему на тарелку самый большой кусок мясного пирога. Ведь люди воспринимают откровенную лесть также охотно, как и откровенную ложь.

Он старался не глазеть на красотку, сидевшую с ним за одним столом. В жизни она выглядела даже лучше, чем на афише, присланной ему стариком Блейдом. Мягкий овал, правильные черты лица ладная фигурка, — лучшей подружки, чтобы согревала долгими зимними ночами, не найдешь.

Уединившись после ужина Пэтси тут же сел писать отчет своему боссу. Блейд был заботливым отцом и всегда волновался о своих детях, считая их неспособными самим защитить себя от жизненных невзгод. Он никогда их не спрашивал, нуждаются ли они в такой опеке или нет.

Теперь у старого Блейда появился еще один объект для защиты.

Пэтси составил объемный и детальный отчет, не забыв упомянуть, сколько она кладет на щеки пудры и, как пялится на нее владелец лесозаготовительной компании. Он был доволен своей работой, — послание должно было полностью удовлетворить любопытство Симса Блейда.

Вначале бесцеремонный осмотр ее прелестей новым работником Форчуна вызвал у Молли чувство дискомфорта, но она подметила, что, с таким же вниманием он изучал Хильду, Анну и бифштекс в своей тарелке. Пэтси был одинаково любезен со всеми. Еще она заметила, что он много говорит, при этом мало отвечает на поставленные ему вопросы. Это был не худший выбор Уинслоу Форчуна, хотя, как подозревала Молли, и тут не обошлось без вмешательства Роквеллов.

Пэтси пленил Анну и Хильду своими комплиментами, он расхваливал кулинарные способности хозяйки, благодарил, когда ему подавали ново блюдо. Краем глаза он следил за Джедом Кэнтрелом, ревниво воспринимавшего нового постояльца. Пэтси про себя посмеялся над Джедом, он любил подразнить людей, как и его босс.

В Саммите воцарилась атмосфера ожидания.

Несмотря на ветер и снег, строительные работы были закончены в срок.

За сценой был поставлен стол с угощением, чтобы после представления отметить открытие клуба.

Молли благодаря опыту не впала в премьерный ажиотаж, как другие, она была спокойна и деловита. Импровизированная сцена выглядела великолепно. Ее одиннадцать маленьких воспитанников выучили назубок свои роли. За час до представления они уже нарядились в свои праздничные костюмы и теперь явно нервничали, не зная, чем себя занять. Молли, как могла, старалась поддержать их.

Выглянув из-за занавеса в зал, она увидела уже собравшихся родителей, переживавших больше, чем их отпрыски. Все ждали начала представления. Тут Молли разволновалась сама — так приятно было ощущать признание родительской любви. Явился даже старший Ходжес. К удивлению Молли он был в приличном пиджаке и галстуке, волосы аккуратно причесаны.

Ее переполняло чувство гордости за то, что она и ее ученики тоже участвовали в строительстве клуба, собирая необходимые средства. Внезапно она ощутила, какое важное место в ее жизни занял Саммит и его обитатели.

А Уинслоу Форчун в это время мчался на лошади. Он торопился сделать одно важное дело — Разыскать Лору Ходжес — это нужно Эдди. Уинслоу подсознательно чувствовал свою ответственность за мальчика.

После занятий в школе Эдди зашел к нему в контору, чтобы поговорить. В конце разговора Уинслоу обещал узнать, что-нибудь о его матери. Парень был очень расстроен и смущен, потому, что кто-то сказал ему, что Лора спит с мужчинами за деньги.

Уинслоу всегда питал симпатию к этой женщине, жене старого товарища. Эдди расстроился и Уинслоу сам предложил поехать в Плейсвилл, чтобы разыскать Лору. Эдди хотел отправиться с ним, но Форчун уговорил мальчика остаться, так как мисс Кеннеди очень рассчитывала на него в предстоящем представлении. Вся программа рухнет, если не будет Эдди.

…Уинслоу ужаснулся, когда увидел ее жилище — сущая лачуга для нищего.

— Лора! — входя, позвал Уинслоу. — Не волнуйся, — сказал Уинслоу, мы здесь долго не задержимся, и снова позвал: — Лора, я…

Кто-то зашевелился в полумраке, послышался глухой грудной кашель.


Зрители расселись на лавках. Кто-то громко захлопал в ладоши. В зале стало темно.

И тут послышался звон колокольчика — бум-бум-бум и снова — бум-бум-бум. Поднялся занавес, зажглись лампы на сцене, и зрители увидели замечательную декорацию: море, пальмы и тропическое солнце.

Маленькая фигурка метнулась по сцене, размахивая копьем. Тишину разорвал гортанный боевой клич. В ответ выскочила с другой стороны другая фигурка и тоже призывно завопила.

— Ба-а! Черт! Они же голые!..


Без сомнения, это была одна из самых скверных ночей для Уинслоу. Такого и врагу не пожелаешь.

Лора Ходжес решила, что пришел один из ее клиентов. Узнав Уинслоу, она просто взбесилась, потом впала в апатию. Она рыдала, рассказывая о своей жизни.

Много горького услышал Уинслоу. Он мог бы осудить эту падшую женщину, бросившую своего мужа и сына, и теперь за гроши спавшую со всякими бродягами, но Уинслоу пришел к ней не морали читать.

Лора была сильно больна. Он не узнавал в ней ту счастливую хорошенькую женщину, которую знал столько лет. Он увидел издерганную помятую женщину в грязных лохмотьях. Уинслоу хотел сразу же бежать из этой лачуги, от этой грязной проститутки, но кто же еще спасет ее? Уинслоу выложил из карманов все деньги, которые у него были с собой, и обещал прислать еще.

Он уговаривал ее порвать с порочным промыслом, привести себя в порядок и вернуться в Саммит.

— Ложись на кровать, Лора, и попробуй согреться. Я растоплю печь и схожу еще за дровами, чтобы тебе хватило на день-два. Завтра я пошлю за доктором…

Уинслоу уже вскочил на лошадь, когда к домишке Лоры подъехал Бакли Брукс с двумя мужиками.

— Э-эй! Это же наш босс! Уинслоу, ты тоже приехал разрядить свое оружие?! — расхохотался Бакли.

— Лора не принимает сегодня клиентов, — он не собирался драться из-за уличной девки.

— Меня она примет, — Бакли соскочил с лошади и пошел к двери.

— Она больна! — крикнул ему вслед Уинслоу.

— А ей и не придется ничего делать, надо только раздвинуть ноги.

— Похоже, у нее холера, — Уинслоу верно считал, что может остановить этого похотливого болвана Бакли Брукса.

— Не будем рисковать, Бакли, — сказал один из его провожатых. — Поедем лучше к здоровым шлюшкам, я не хочу здесь заразиться. Чего доброго еще помрешь за минутное удовольствие!

Уинслоу дождался, пока вся троица не убралась. Казалось, в эту ночь уже ничего ужасного не случится, но он ошибался.

Начиналась пурга, дорога покрылась льдом. Холодный ветер пробирал насквозь. Ледяные игл впивались в лицо и руки.

Уинслоу вернулся в Саммит еле живой. Он испытывал ненависть к жизни и к окружающему миру и валился с ног от усталости, мечтая только об одном — скинуть промокшую заледеневшую одежду и согреться в теплой постели, но перед этим он должен был хотя бы на минуту заскочить в клуб и сказать несколько слов людям.

Замерзший, усталый и голодный, он направил лошадь к зданию клуба.

В зале было темно, значит, представление еще не закончилось, решил Уинслоу. У входа он встретил Альберта Стоунлея, пыхтевшего дешевой тарой.

— Как все проходит? — Уинслоу надеялся, что Альберт не станет сейчас по своей привычке приставать к нему с пустыми разговорами.

— Не понимаю, что происходит с миром, возмущением произнес Стоунлей, — ребята носятся по сцене, в чем мать родила!

Уинслоу, не останавливаясь, прошел вперед, решив, что плохо расслышал сказанное Альбертом, который склонен все видеть в черном свете.

О, Боже!.. На сцене была Моллин Кеннеди во всей своей красе, завернутая в простынь… Больше на ней ничего не было, а вокруг нее плясали с воплями маленькие дикие людоеды… Уинслоу в бешенстве выскочил из зала на улицу. Все спуталось в его голове.

— Альберт, я пойду в школу. Скажи мисс Кеннеди, что я жду ее там…

— А ты пойдешь с нами? Сельма специально для тебя напекла ромовые кексы.

— Мне не до кексов сейчас, Альберт! — Уинслоу зашагал в темноту.

Молли пришла в школу через полчаса. Уинслоу ждал ее, сидя на учительском месте. На столе стояла зажженная свеча.

Молли была в таком возбуждении, что, казалось, сейчас пустится в пляс. Постановка получилась лучше, чем она ожидала. Даже уход нескольких зрителей не смутил ее.

— Мистер Стоунлей сказал, что вы хотите меня видеть.

Уинслоу сидел, молча, казалось, что он совершенно спокоен.

— Мистер Форчун?!

— Вы постоянно нуждаетесь в контроле, не так ли?

— Что?..

— Вам необходимы аплодисменты и восхищение публики, без этого вы жить не можете, или я ошибаюсь?

— Я вас не понимаю…

— Что за представление вы устроили? Вам недостаточно того, что случилось в Сан-Франциско? Там вы щеголяли голышом, выставляя напоказ свои прелести перед похотливой публикой. И здесь решили продолжить ту же традицию? Да еще вовлекли в этот стриптиз своих учеников. Вы развращаете эти невинные создания! — Форчун вскочил со стула. — Ни черта на вас не действует!

— Развращаю? Да вы с ума, видно, спятили!

— Да, спятил, когда вы только появились в моей жизни. Вы — беспардонная девица!

Оскорбленная Молли кинулась на него с кулаками.

Уинслоу увернулся от удара и схватил ее за руки.

— Завтра же убирайтесь отсюда. Завтра! Или я лично вышвырну вас из Саммита!

Всеми силами Молли пыталась вырваться. Она несколько раз ударила его ногой и потом еще в пах коленом.

— О-о-о! Идиотка! — Уинслоу взвыл от боли и согнулся, отпустив руки Молли. — Вы сумасшедшая, мисс Кеннеди!

— Пошел к чертям, мистер Форчун! — Вырвавшаяся Молли влепила ему звонкую пощечину.

— Стервозная ведьма! Блядь! — ругался Уинслоу, которому, впервые в жизни пришлось ретироваться от рассвирепевшей женщины. Хорошо еще, что у нее не было под рукой какого-нибудь оружия.

Все еще морщась от боли, он, хромая, переместился к заднему ряду парт. Нога тоже сильно болела после удара, горела щека.

Как он будет завтра смотреть в глаза людям. Они поверили, что он выписал опытную учительницу, а вместо этого приставил к их детям склонную к раздеванию на публике девку. Это же надо — голышом бегала по сцене!

А ведь он знал, кто она такая, и не имел права допускать ее в школу. Надо было сразу посадить ее в поезд до Сан-Франциско и отправить восвояси, без всякого сожаления! А он пожалел ее, и вот чем дело кончилось.

Дьявол! Зачем он обманывает сам себя? Он оставил ее потому, что мечтал с ней переспать. Вот, в чем правда, это же понятно, как ясный Божий день! С самого начала он хотел трахнуть ее, хочет этого и сейчас, хотя она и двинула ему по предмету мужской гордости.

Уинслоу застонал от боли. Что скажут люди после того, как их чада носились в одних набедренных повязках по сцене? Да, его просто линчуют, как только узнают…

— Эй, Уинслоу, ты еще здесь?

Он затаился в ожидании расправы. В классе появился Билл Макдональд.

— Приятель, ты пропустил такое представление! Я не видел ничего лучшего за всю свою жизнь. Уинслоу уставился на него в полном недоумении.

— А она действительно очень талантлива, эта мисс Кеннеди. Ты знаешь, она сама написала сценарий! Детишки с таким мастерством исполняли свои роли! Это было просто замечательно! Я думал, что помру со смеху.

— Но Альберт сказал, что они были совсем нагишом!

— Старый дурак даже минуты не посидел в зале, все время прохлаждался на улице, смакуя свои табачные окурки. Зато он первым явился к праздничному столу. А куда Молли пропала? Ее все ищут и хотят поздравить с удачной постановкой. — Черт ее знает, где она теперь… — Джордж Франклин требует, чтобы она произнесла речь.

— Думаю, она устала. Волнение… и все такое. Уинслоу ничего другого не оставалось, как следовать в клуб за Макдональдом.

Все поздравляли Уинслоу с удачной постановкой, как будто это он стоял на сцене, прикрывая наготу простыней. Уинслоу глупо улыбался. Голод давал себя знать, и он накинулся на ромовые кексы, все время поглядывая на дверь, чтобы поскорее улизнуть.

— А какой начался переполох, когда одна из ламп упала, и начался небольшой пожарчик! — продолжал делиться впечатлениями один из зрителей.

Уинслоу в ужасе зажмурил глаза. «Боже, еще один пожар. Из-за нее все время что-то горит!»

— Мисс Кеннеди запаслась ведерком воды. Она обо всем подумала, — Хильда улыбнулась Пэтси Мэрфи и пошла разыскать сына.

Джордж Франклин шмякнул Уинслоу сзади по плечу.

— Ты выглядишь сегодня, как поротая задница. Что-нибудь случилось?

— Нет, все в порядке, — Уинслоу с трудом сдержал истерический хохот.


Уинслоу хотелось выпить чего-нибудь покрепче для храбрости, но под рукой не оказалось бутылки, он не держал спиртное впрок. Немного помедлив, он решился постучать в дверь, потом слегка толкнул ее, она легко открылась. От страха кольнуло в сердце. «Почему она не заперта?»

— Молли?! — он вошел в комнату без стука. Молли испугалась и вскрикнула от неожиданности.

Уинслоу, не был бы так поражен, если бы его огрели по голове поленом. Она вскочила из ванны вся мокрая и в мыльной пене.

Молли была совершенно голая.

Когда он решился пойти к ней, чтобы извиниться, то ему и в голову не приходило, что она может быть чем-то занята или просто готовится ко сну. Тем более, он не ожидал увидеть ее в ванной — в этой чертовой ванной с голубыми цветочками.

— Дверь была открыта. Почему вы не заперли ее?

— Вот и закройте ее с другой стороны, — Молли быстро плюхнулась в воду и с ужасом закрыла лицо руками.

Уинслоу захлопнул дверь и стоял, прислонившись к косяку, не в силах сделать ни шагу.

Уинслоу не мог оторвать от нее глаз. Даже в его ночных видениях она не была такой прекрасной.

Молли посмотрела на этого парализованного ее наготой идиота. Она бы запустила в него чем-нибудь тяжелым, чтобы привести в чувство, но к счастью для Уинслоу, под рукой не нашлось ничего подходящего. Мокрая мочалка для этого не подходила.

— Что вы еще хотите от меня? — спросила она срывающимся голосом.

— Я пришел извиниться, — Уинслоу сам удивился, что еще может складывать слова в предложения. — Простите, я был не прав. Я совершил ужасную ошибку…

В комнате было натоплено, и Уинслоу весь вспотел. Он скинул теплую куртку, бросив ее прямо на пол.

— Молли… — он так и не подобрал нужных слов, она не успела сообразить, что он делает. Уинслоу нагнулся к ней и на руках вытащил из ванны.

— О, Господи, Уинслоу, что вы творите… Он прервал ее, крепко поцеловав. Его теплые губы чуть подрагивали. Молли прижалась к нему, обняв руками за шею. Ее язык встретился с его. Она вся дрожала.

Уинслоу решил, что она замерзла. Одной рукой он подхватил полотенце и окутал им Молли, растирая ей спину. Потом уложил ее на кровать и начал срывать с себя одежду.

«А он хорошо сложен,» — подумала Молли увидев крепкий мускулистый торс, покрытый густыми волосами.

Он принялся расстегивать пуговицы на брюках, но она остановила его.

— Дай, я сама это сделаю… — больше всего на свете она хотела сейчас прикоснуться к нему. Неукротимое желание охватило ее.

— О, Боже, Молли… скорее…

Молли откинулась на перину, и Уинслоу лег рядом.

— Не прогоняй меня сегодня!

«Как он может сейчас об этом думать?!»

— Конечно, нет, ведь я хочу тебя.

За окном горные духи дули, что есть сил, завывали и закручивали снежные вихри. Внешний мир был равнодушен и холодил душу, а в комнате бушевали неутомимые и неутолимые страсти.

Молли любила и раньше, но ничего подобного до сих пор не испытывала. Она и не подозревала в Уинслоу такую мужскую силу. Он так долго ждал, что теперь не мог насытиться, бросаясь все в новую атаку. Молли совершенно выпала из-под реальности, и лишь изредка спускаясь на землю в короткие передышки.

Чуть приоткрыв глаза, Молли с благоговейным трепетом коснулась его щеки.

— Это такое блаженство! Ты заставил кипеть мою кровь…

— Любовь моя! Я схожу с ума от одного твоего взгляда! — его поцелуй был глубоким и долгим, и, чем больше он смотрел на нее, тем острее чувствовал желание обладать ею вновь. — Господи, как я хочу тебя!

— И я хочу тебя, моя радость! — Молли ласкала его, впитывая запах его тела, заражаясь его жгучим нетерпением новой близости.

Молли провела рукой по его спине, чуть впиваясь ногтями в кожу. Мышцы на спине напряглись, и Уинслоу взвыл от удовольствия. Ее руки нашли и направили его. Она задала ритм и снова отключилась. Он был в ней, и Молли остро чувствовала накаты теплой волны. Все ее существо сконцентрировалось в ожидании нового прилива…

Ритм все убыстрялся. Она бежала по вершине каньона, разгоняясь, набирая скорость, и вот оторвалась от земли и полетела, чувствуя сопротивление ветра, прорываясь сквозь пелену облаков, рассматривая круживших рядом птиц. Вдруг резкий удар прервал ее взлет. Крик радости и испуга, боли и услаждения разорвал ночную тишину, и, казалось, эхом отозвался в горах. Теперь она камнем падала вниз, сложив крылья. Не имея сил сопротивляться, она зажмурилась, ожидая момента падения с трепетным нетерпением.

Но Молли не разбилась, а погрузилась в блаженную дремоту, все еще содрогаясь от конвульсий оргазма. Ослабевшее тело распласталось на простынях. Дышать не было сил, лишь тихие стоны прорывались у нее из груди.

И так было еще раз и еще — всю ночь.


Огонь в печи едва теплился, когда Уинслоу открыл глаза, пробужденный светлым утром. Они снова закрылись. Сил подняться не было — не хотелось расставаться с теплой постелью. И почувствовал на плече тепло тихого дыхания. Значит, он не один?

«Боже, милостивый, что же я наделал!» — мысль прогнала остатки сна, сознание проявилось. Ему стало ясно, что вся прежняя его жизнь напрочь разрушена. Все тело приятно ломило.

Молли шевельнулась и крепче уткнулась ему в грудь. От этого прикосновения его мышцы напряглись и он почувствовал, как нарастает в нем желание снова окунуться в ее манящую теплоту, слиться с ее жаждущим телом, но боялся потревожить такой спокойный сон.

Уинслоу резким движением скинул одеяло и поднялся с кровати, стал собирать свою одежду, разбросанную по полу.

— Привет! — раздался у него за спиной ее голос.

Не оборачиваясь, он натянул брюки, заправил не застегнутую рубашку и схватился за куртку.

— Ты уже уходишь? — Молли вылезла из одеяла и уселась на кровати, выставив на его зрение свои прекрасные груди. Она вся светилась, как сытая и холеная кошка.

Уинслоу не мог смотреть ей в глаза. Брюки стали слишком тесными, самоконтроль слабел, он снова хотел ее.

— Меня могут увидеть — от этого пострадает ваша репутация…

— Ты вернешься? — мягко спросила Молли, обращая внимания, на его несколько отчужденный тон.

Он отрицательно замотал головой.

— Нет, это было ошибкой, и никогда вновь не повторится, — и дверь за ним резко захлопнулась.

— Какой же ты идиот, Уинслоу Форчун! Ну и пошел к черту!

Молли уткнулась в подушку и разревелась.

Загрузка...